Polaroid. Возвращение

Доктор Кросс

Polaroid. Возвращение

Глава 1: Сны, которые не отпускают

Лия проснулась от собственного крика, и звук застрял в горле, смешавшись с густым мраком спальни. Комната тонула в бездонной темноте, лишь бледный, больной свет луны с трудом пробивался сквозь плотные занавески, рисуя на стенах беспокойные узоры из теней. Она прижала ладонь к груди, пытаясь унять бешеный стук сердца, отдававшийся в висках оглушительным барабанным боем. Под рукавом хлопковой пижамы ныло старое воспоминание – шрам от аварии, тянувшийся от запястья до локтя, будто под кожей тлела невидимая струна.

– Марк… – прошептала она, всё ещё чувствуя эхо его голоса, холодное и влажное, как туман над рекой.

Во сне он стоял на краю пропасти, затянутой клубящимся, молочным туманом. Его зелёные глаза, обычно такие живые и насмешливые, смотрели пустым, остекленевшим взглядом, а тёмные волосы были спутаны и влажны, будто он годами не видел расчёски. Шрам над бровью, оставшийся после детской драки, казался глубже и темнее, словно трещина на фарфоровой маске, готовой рассыпаться.

– Лия, ты должна найти меня, – повторял он, протягивая руку. Ладонь была испещрена мелкими царапинами, из которых сочился не свет, а густая тьма. Но когда она попыталась схватить её, пальцы прошли сквозь призрачную плоть, и Марк рассыпался, как песок, уносимый невидимым ветром.

На подоконнике что-то зашевелилось. Лия повернула голову и встретилась взглядом с Муном – чёрным котом с белым пятном на груди, напоминающим перевёрнутый полумесяц. Его зелёные глаза светились в темноте, словно два отполированных ночью изумруда. Он появился в её жизни странным образом – просто однажды вошёл в приоткрытую дверь, уверенно прыгнул на диван и улёгся, как будто всегда здесь жил.

– Ты тоже это видел? – спросила она, проводя дрожащими пальцами по его шелковистой шерсти.

Кот ответил тихим, утробным мурлыканьем, но внезапно замер, уставившись в угол комнаты. Шерсть на его спине встала дыбом, а хвост нервно дёрнулся, словно по нему пробежал разряд тока. Лия последовала за его взглядом. На полу, у книжной полки, лежал «Polaroid» – та самая камера с потёртым красным корпусом, которую она разбила год назад, в отчаянии швырнув её о камни на берегу реки. Теперь она была цела, будто её и не касались камни, будто время отмотало назад.

– Этого не может быть… – Лия поднялась с кровати и взяла камеру в руки. Пластик был холодным, почти ледяным. Объектив слепо блестел в лунном свете, а на корпусе не было ни единой царапины.

Мун спрыгнул на пол и подошёл к двери, издав низкое, предостерегающее мяуканье, больше похожее на рык. Его когти цокнули по деревянному полу, словно отсчитывая секунды до чего-то неминуемого.

– Ладно, ладно, я иду, – Лия набросила на плечи вязаный кардиган и надела кроссовки на босу ногу. Дверь скрипнула, выпуская её в ночь, холодную и безразличную.

Улицы спального района были пустынны, вымерши. Фонари, облепленные мёртвыми мошками, отбрасывали жёлтые, неестественные круги света на асфальт, покрытый ковром опавших листьев. Воздух пах осенью – прелой листвой, горьким дымом из дальних труб и обещанием первых заморозков. Мун шёл впереди, его чёрная шкурка сливалась с тенями, и лишь белое пятно на груди маячило, как призрачный, зовущий ориентир.

Они вышли к старому парку, месту, где когда-то играли Лия и Марк. Карусель, покосившаяся и проржавевшая, скрипела на ветру, напоминая стон. Качели, с которых Марк упал в детстве, всё ещё болтались на оборванных цепях, словно виселицы. Лия остановилась, вдыхая колющий лёгкие холодный воздух.

– Почему ты привёл меня сюда? – спросила она кота, но тот уже исчез, растворился в темноте.

Вместо него на ржавой ограде сидел ворон. Птица была крупнее обычной, с перьями, отливающими синевой и фиолетом под луной. Её глаза – два уголька, горящих холодным, почти человеческим интеллектом – неотрывно уставились на Лию. Ворон каркнул, звук был сухим и трескучим, взмахнул крыльями и бросил к её ногам перо.

Лия наклонилась и подняла его. На чёрном опахале белела надпись, словно выведенная невидимыми чернилами, проступившими на поверхность: «Ищи источник. Они уже близко».

– Кто близко? – прошептала она, но ворон уже взлетел, растворившись в ночи, будто его и не было.

Мун появился снова, потянувшись к узкой тропинке, ведущей вглубь парка, в самую его чащу. Лия последовала за ним, сжимая в руке перо, впивавшееся в ладонь краями. Тропа вилась между голых, скрюченных деревьев, ветви которых сплетались в арки, будто пытаясь преградить путь. Воздух становился гуще, тяжелее, пропитанный запахом сырой земли и чего-то металлического – словно кровь, смешанная с озоном после грозы.

И тогда она увидела водунапорную башню.

Она стояла в конце тропы, полускрытая крапивой и чертополохом, её кирпичные стены почернели от времени и влаги. Окна были разбиты, но в одном из них, на втором этаже, мерцал слабый, колеблющийся свет, похожий на свет керосиновой лампы. Лия узнала это место – то самое здание, где когда-то нашла архивы «Eternal moments проект Polaroid». Где тень Бранда хотела забрать её.

– Нет, – прошептала она, отступая. Сердце заколотилось в такт нарастающей панике. – Я не вернусь туда.

Но Мун уже скользнул внутрь через приоткрытую дверь, поглотившую его темноту. Лия замерла на пороге, сердце колотясь в такт тиканью невидимых часов. Внутри пахло плесенью, пылью и старыми книгами. На стене висели фотографии, и на одной из них – она сама, лет десяти, с Марком. Они смеялись, держась за руки, их лица были залиты солнцем.

– Этого не было… – Лия коснулась холодного стекла. И в этот миг на снимке её детское лицо вдруг исказилось, глаза стали пустыми, бездонными, а изо рта потянулись чёрные, вязкие нити, словно дым.

За её спиной что-то зашелестело – сухой шелест опавших листьев, хотя вокруг не было ни одного листа.

– Лия, – произнёс знакомый, родной голос.

Она обернулась. В дверном проёме стоял Марк. Но что-то было не так. Его кожа отливала синевой, как у утопленника, а шрам над бровью пульсировал, словно живой, самостоятельный организм.

– Ты должна найти источник, – сказал он, и его голос раскатился эхом по пустой комнате, ударяясь о стены. – Иначе они заберут нас всех.

– Кто они? – выдохнула Лия, отступая к лестнице, ведущей наверх.

– Тени. Те, кого мы создали. Те, кого не смогли отпустить.

Марк сделал шаг вперёд, и тогда она увидела: за ним, в темноте, стояли другие. Десятки фигур с размытыми, неоформленными лицами, их руки тянулись к ней, пальцы сливались в чёрные, текучие щупальца.

Мун взвыл, дико и пронзительно, вцепившись когтями в ногу Марка. Лия бросилась вверх по лестнице, сердце колотясь в горле, перекрывая дыхание. На втором этаже она ворвалась в комнату, заваленную «Polaroids». На столе лежал один-единственный снимок – на нём Марк стоял у реки, его лицо было искажено ужасом, а вода вокруг него была чёрной, как чернила.

– Это не конец, – прошептала Лия, хватая камеру. Холодный пластик обжёг ладонь. – Это только начало.

За дверью послышался скрежет когтей по дереву, всё ближе и ближе.

P.S. «Иногда прошлое возвращается не для того, чтобы напомнить. Оно возвращается, чтобы забрать своё».

Глава 2: Зеркало иных миров

Здание, погружённое в тишину, словно затаившее дыхание в ожидании жертвы. Воздух в комнате с «Polaroids» был густым, сладковато-прогорклым от пыли, смешанной с химическим запахом старых фотобумаг. Стены, оклеенные обоями с выцветшими розами, казалось, шептали забытые истории, их шёпот сливался в навязчивый гул в ушах. На полу валялись разбитые рамки, а в углу, под потрескавшимся зеркалом, лежала кукла с одним пуговичным глазом – её лицо было обращено к Лие, будто в немом укоре, и второй глазница казалась слишком тёмной и глубокой.

За окном бушевал ветер, гоняя по небу клочья туч, похожих на пепел сожжённых воспоминаний. Где-то вдали, за лесом, мерцали огни города, холодные и чужие, но здесь, в эпицентре временного разрыва, царила иная, искажённая реальность.

Лия сжала камеру в дрожащих руках. Сквозь приоткрытую дверь доносилось шуршание – тени ползли по стенам, как чёрные слизни, оставляя за собой блестящие следы испарений. Марк, вернее, его искажённое подобие, стоял внизу, его голос эхом отражался в пустых комнатах, накладываясь сам на себя:

– Ты не сбежишь, Лия. Мы все – часть одного целого. Ты сама связала нас этой нитью.

Мун, кот, вскочил на стол, заваленный фотографиями, выгнув спину дугой. Его зрачки расширились, превратив зелёные глаза в бездонные чёрные колодцы. Внезапно он ударил лапой по одному из «Polaroids», и камера упала на пол с глухим стуком, выбросив из своего чрева готовый снимок. На фотографии был запечатлён коридор с зеркалами – тот самый, бесконечный и пугающий, что Лия видела в своих кошмарах с самого детства.

– Ты хочешь, чтобы я туда пошла? – прошептала она, чувствуя, как холодный пот стекает по спине.

Кот коротко и отрывисто мяукнул, прыгнул к двери и исчез в тёмной пасти коридора. Лия, не раздумывая, схватила снимок и бросилась за ним.