скачать книгу бесплатно
– Хорошо ли идут дела у Гарольда?
– Да. Его компаньон, мистер Пирсон, еще не приехал, и все дело лежит на нем.
– Это хорошо. Он, наверно, будет иметь большой успех. А где Ида?
– Должно быть, в своей комнате.
– Она недавно была на лужайке с Чарльзом Уэстмакотом. Он, кажется, страстно влюблен в нее. Его нельзя назвать талантливым, но я думаю, что он будет для нее хорошим мужем.
– Я уверена в этом, папа. Он человек благородный, и на него можно вполне положиться.
– Да, я думаю, что он не способен сделать что-нибудь дурное. С первого взгляда видно, какой это человек. А если он не даровит, то это не важно, потому что его тетушка миссис Уэстмакот очень богата; она гораздо богаче, чем можно думать, судя по его образу жизни, и оставляет ему по завещанию большой капитал.
– Я очень рада этому.
– Это между нами. Я – ее душеприказчик, а потому мне известны ее распоряжения. А когда же твоя свадьба, Клара?
– О, еще не скоро, папа! Мы еще не назначали времени.
– Но, право, я не понимаю, к чему откладывать. У него есть средства к жизни, которые с каждым годом увеличиваются. А если вы оба убеждены, что дело окончательно решено, то…
– О папа!
– …то я, право, не понимаю, к чему откладывать. Да и Ида тоже должна через несколько месяцев выйти замуж. И вот теперь я желаю знать, что я буду делать, когда меня покинут обе мои спутницы.
Он говорил небрежным тоном, но взгляд его был серьезен, и он вопросительно смотрел на свою дочь.
– Дорогой папа, вы не останетесь одиноким. Пройдет несколько лет, прежде чем я выйду за Гарольда, а потом, когда мы повенчаемся, вы будете жить вместе с нами.
– Нет, нет, моя милая. Я уверен, что ты говоришь это от всего сердца, но я пожил на свете и знаю, что такие планы никуда не годятся. В доме не может быть двух хозяек, а мне в мои года, свобода необходима.
– Но ведь вы будете совершенно свободны.
– Нет, моя милая, человек не может быть свободен, если он – только гость в чужом доме. Не можешь ли ты придумать что-нибудь другое?
– Так мы останемся с вами.
– Нет, нет. Сама миссис Уэстмакот говорит, что первая обязанность женщины – это выйти замуж. Впрочем, она указывает на то, что брак должен быть заключен при условии равенства как той, так и другой стороны. Я желаю, чтобы обе вы вышли замуж, но мне желательно бы, чтобы ты, Клара, посоветовала мне, что мне-то делать.
– Да ведь мы не спешим, папа. Подождем. Я покуда еще не хочу выходить замуж.
Доктор Уокер был сбит с толку.
– Ну, хорошо, Клара, – сказал он, – если ты не можешь ничего мне посоветовать, то я думаю, что мне придется самому позаботиться о себе.
– Так что же вы намерены сделать, папа? – Она сама шла навстречу опасности, как человек, который видит, что на него сейчас падет удар.
Он посмотрел на нее и не решился высказаться.
– Как ты похожа на твою покойную мать, Клара! – воскликнул он. – Когда я смотрел на тебя, то мне показалось, что она встала из могилы. – Он наклонился к ней и поцеловал ее. – Ну, моя милая, ступай к сестре и не беспокойся обо мне. Еще ничего не решено, но ты увидишь, что все устроится к лучшему.
С грустью на душе пошла Клара наверх: теперь она была уверена, что скоро случится то, чего она так боялась, – что ее отец сделает предложение миссис Уэстмакот. При ее чистой и глубокой натуре память матери была для нее священною, и когда она думала о том, что другая займет ее место, то это казалось ей поруганием святыни. Но этот брак казался ей и еще хуже, если смотреть на него с той точки зрения, какая будущность ожидала ее отца. Вдова могла очаровать его своею опытностью, смелостью, силою характера, непринужденностью в обращении – Клара допускала в ней все эти достоинства – но она была убеждена в том, что миссис Уэстмакот не годится в подруги жизни. Она достигла такого возраста, в котором трудно менять свои привычки, а затем она была совсем не такая женщина, которая захотела бы изменить их. Мог ли выдержать такой впечатлительный человек, каким был ее отец, постоянный гнет жены – женщины с таким твердым характером, в натуре которой не было ничего нежного и мягкого. Когда о ней говорили, что она пьет портер, курит папиросы, а иногда даже и длинную глиняную трубку, бьет хлыстом пьяного слугу, держит у себя в комнатах змею Элизу, которую она имела обыкновение носить в кармане, то это считали только эксцентричностью. Но все это сделается невыносимым для ее отца, когда пройдет первый пыл увлечения. Следовательно, ради него самого, а также и из уважения к памяти матери, не нужно допускать этого брака. А между тем как могла она не допустить его? Что могла она сделать? Не могут ли помочь ей в этом Гарольд или Ида? Но крайней мере, она скажет об этом сестре, и, может быть, та ей что-нибудь посоветует.
Ида была в своем будуаре, крошечной, оклеенной обоями комнате, такой же чистенькой и изящной, как и она сама; ее низкие стены были увешены овальными украшениями из Имари и хорошенькими маленькими швейцарскими полочками, на которых стояла голубая посуда из Kara или белоснежный кольпортский фарфор. В низком кресле у стоящей на столе лампы с красным абажуром сидела Ида в прозрачном вечернем платье из mousseline de soie, и красный свет лампы падал на ее детское лицо и золотистые локоны. Когда в комнату вошла сестра, то она вскочила с места и бросилась к ней на шею.
– Милая Кларочка! Иди сюда и садись около меня. Уже несколько дней нам не приходилось поговорить с тобой. Но что это значит, что у тебя такое расстроенное лицо? Что случилось? – Она выставила вперед указательный палец и разгладила им лоб сестры.
Клара подвинула стул и села рядом с сестрой, которую обняла за талию.
– Мне не хотелось бы огорчать тебя, милая Ида, – сказала она, – но я не знаю, что мне делать.
– Не случилось ли чего-нибудь с Гарольдом?
– О нет, Ида!
– Или с моим Чарльзом?
– Нет, нет.
Ида вздохнула с облегчением.
– Ты меня страшно перепугала, моя милая, – сказала она. – Ты не можешь себе представить, какой у тебя важный вид. Так в чем же дело?
– Я думаю, что папа хочет сделать предложение миссис Уэстмакот.
Ида расхохоталась:
– Как могла прийти тебе в голову такая мысль, Клара?
– Это верно, Ида. Я подозревала это прежде, а нынче вечером он и сам чуть-чуть не проговорился. Я думаю, что это вовсе не смешно.
– Но, право, я не могла удержаться от смеха. Если бы ты сказала мне, что эти две милые старушки, которые живут напротив нас, мисс Вильямс, помолвлены, то и тогда я бы так не удивилась. Право, это до крайности смешно!
– Смешно, Ида! Подумай о том, что кто-нибудь другой займет место дорогой мамы.
Но Ида была не так сентиментальна, как сестра, и оказалась гораздо практичнее ее.
– Я уверена, что дорогой маме будет приятно, если папа сделает то, что может дать ему счастье. Обе мы уедем отсюда, почему же папе не сделать того, что может доставить ему удовольствие?
– Но подумай о том, что он будет несчастлив. Ты знаешь, как он привык к спокойной жизни и как его тревожат всякие пустяки. Может ли он жить с такой женой, которая на всяком шагу будет преподносить ему сюрпризы? Представь себе, какой хаос будет у него в доме. Человек его лет не может изменить своих привычек. Я уверена, что он будет очень несчастлив.
Лицо Иды приняло более серьезное выражение, и с минуту она была в раздумье.
– Я верю, что ты права в этом, как и всегда, – сказала она наконец. – Я очень уважаю тетушку Чарли и думаю, что ее деятельность приносит большую пользу и что она – женщина добрая, но я не думаю, чтобы она могла годиться в жены папочке, который привык к спокойной жизни.
– Но он, наверно, сделает ей предложение, и я уверена, что она примет его. Тогда уже будет слишком поздно вмешиваться в это дело. У нас осталось – самое большее – несколько дней. А что мы можем сделать! Можем ли мы надеяться заставить его переменить свое намерение?
Ида опять задумалась.
– Он никогда не пробовал, что значит жить с женщиной, у которой сильная воля, – сказала она. – Если бы только нам удалось дать ему понять это вовремя. О Клара, я придумала, я придумала! Какой чудесный план! – Она откинулась на своем кресле и расхохоталась таким искренним, веселым смехом, что Клара забыла о своем огорчении и сама начала с ней смеяться.
– О, это будет прелестно! – проговорила Ида наконец, задыхаясь от смеха. – Бедный папа! Плохо ему придется! Но все это для его пользы, как он говорил всегда, когда наказывал нас, в то время когда мы были маленькими. О Клара, я надеюсь, что ты будешь тверда!
– Я готова сделать все на свете, моя милочка, для того, чтобы его спасти.
– Это так, и вот эта-то мысль и должна придать тебе мужества.
– Но в чем же состоит твой план?
– О, я горжусь им! Мы сделаем так, что ему опротивеет и вдова, и все эмансипированные женщины. Скажи мне, какие главные идеи проповедует миссис Уэстмакот? Ты слушала ее больше, чем я, – женщины должны как можно меньше заниматься домашним хозяйством. Это одна из ее идей, не правда ли?
– Да, если они чувствуют, что они способны к чему-нибудь высшему. Затем она думает, что всякая женщина, у которой есть досуг, должна изучить какую-нибудь отрасль науки, и, если возможно, всякая женщина должна приготовиться к какому-нибудь занятию или профессии и избирать по преимуществу такие, которые до сих пор составляли монополию мужчин. А занимать другие профессии, это значит увеличивать конкуренцию.
– Так. Великолепно! – В Идиных голубых глазах мелькала лукавая мысль, и они так и бегали. – Что же еще? Она думает: что делает мужчина, должно быть дозволено и женщине, – не правда ли?
– Да, она это говорит.
– А относительно платья? Коротенькая юбка и юбка в виде панталон – этого она требует?
– Да.
– Нам нужно достать себе сукна.
– Зачем?
– Каждая из нас должна сделать себе костюм с иголочки, новый костюм эмансипированной женщины, моя милочка. Разве ты не понимаешь, в чем состоит мой план? Мы будем во всем сообразовываться с идеями Уэстмакот и, если возможно, даже пересаливать. Тогда папа поймет, что значит жить с женщиной, которая требует себе прав. О Клара, это выйдет у нас великолепно!
Ее кроткая сестра не нашла, что сказать на такой смелый план.
– Но так поступать не следует, Ида! – воскликнула она наконец.
– В этом нет ровно ничего дурного. Это только для того, чтобы его спасти.
– У меня не хватит смелости.
– О да, у тебя хватит! Гарольд нам поможет. Впрочем, у тебя, может быть, есть какой-нибудь другой план?
– У меня нет никакого плана.
– Ну, так ты должна принять мой.
– Конечно. Впрочем, может быть, ты и права. Ведь мы делаем это из хорошего побуждения.
– Так ты будешь поступать по моему плану?
– Я не вижу другого способа.
– Милая моя Кларочка! Теперь я скажу тебе, что ты должна делать. Мы не должны начинать сейчас же. Это может возбудить подозрение.
– Так как же хочешь поступить?
– Завтра мы отправимся к миссис Уэстмакот, будем сидеть у ее ног и усвоим себе все ее взгляды.
– Какими притворщиками мы будем считать себя!
– Мы окажемся самыми ревностными из ее новообращенных. О, это будет такая потеха, Клара! Затем мы составим себе план действия, пошлем купить то, что нам нужно, и начнем жить по-новому.
– Я надеюсь, что нам не придется выдерживать слишком долго. Право, это так жестоко по отношению к бедному папе!
– Жестоко! Это для того, чтобы его спасти!
– Я желала бы быть уверенной в том, что мы поступаем как следует. А между тем что же, кроме этого, мы можем сделать? Ну хорошо, Ида: дело решено, и завтра мы пойдем к миссис Уэстмакот.
Глава IX
Семейный заговор
Бедный доктор Уокер, сидя на следующий день утром за завтраком, и не подозревал, что его милые дочки, сидевшие по обе его стороны, были коварными заговорщицами и что он, который, ничего не зная, кушал пирожки, – жертва, против которой был направлен их хитрый замысел. Они терпеливо ждали времени, когда, наконец, им можно будет заговорить.
– Какой нынче чудный день, – заметил он. – Погода благоприятствует миссис Уэстмакот. Она хотела покататься на велосипеде.
– Значит, нам нужно идти к ней пораньше. Мы обе хотели отправиться к ней после завтрака.
– О, в самом деле!
По лицу доктора было видно, что это ему приятно.
– Знаете ли, папа, – сказала Ида, – нам кажется, для нас очень полезно то, что миссис Уэстмакот живет к нам так близко.
– Почему, моя милая?
– Да потому, что она, знаете ли, передовая женщина. Если мы будем вести такую жизнь, как она, то мы и сами подвинемся вперед.
– Помнится, вы говорили, папа, – заметила Клара, – что она – тип женщины будущего.
– Мне приятно слышать, что вы говорите такие умные речи, мои милые. Разумеется, я думаю, что она – такая женщина, которая может служить вам образцом. Чем больше вы с ней сблизитесь, тем мне будет приятнее.
– Значит, дело решено, – сказала с важностью Клара, затем разговор перешел на другие предметы.
Все утро молодые девушки сидели у миссис Уэстмакот и набирались самых крайних взглядов относительно обязанностей одного пола и тирании другого. Ее идеалом было абсолютное равенство во всем, даже в мелочах. Довольно этих криков попугаев о том, что несвойственно женщине и девушке. Все это было выдумано мужчиной для того, чтобы напугать женщину, когда она подходила слишком близко к его заповедным владениям. Всякая женщина должна быть независима. Всякая женщина должна избрать какую-нибудь профессию и подготовиться к ней. Это было обязанностью женщин насильно идти туда, куда не желали их допустить. Стало быть, они были мученицами в этом деле и пионерами для их более слабых сестер. Почему должны быть их вечным уделом корыто для стирки белья, иголка и расходная книга? Разве они не могут добиться чего-нибудь высшего – докторской консультации, профессии адвоката и даже церковной кафедры? Миссис Уэстмакот, сев на своего конька, позабыла даже и о прогулке на велосипеде, и ее две прекрасные ученицы подхватывали каждое ее слово и каждый намек с тем, чтобы впоследствии приложить все это к делу. После полудня они отправились за покупками в Лондон, а к вечеру на дачу доктора были доставлены какие-то странные свертки.
План был совсем готов, следовало только привести его в исполнение, и у одной из заговорщиц был веселый и торжествующий вид, тогда как другая была в нервном и тревожном состоянии.
Когда на следующий день утром доктор сошел вниз, в столовую, то он удивился, увидав, что его дочери встали раньше него. Ида сидела у одного конца стола, на котором стояли перед ней спиртовая лампа, какой-то изогнутый стеклянный сосуд и несколько флаконов. В этом сосуде что-то сильно кипело, между тем как всю комнату наполнял какой-то ужасный запах. Клара развалилась на одном кресле, положив ноги на другое, с книгою в синем переплете в руках и огромною картою Великобритании, разложенною на коленях.
– Это что такое? – воскликнул доктор, щурясь и нюхая. – А где же завтрак?
– О, разве ты не заказывал его? – спросила Ида.
