скачать книгу бесплатно
– Я не говорил, что надеюсь на это.
– Тогда чем же я могу помочь вам?
– Советом, что мне делать с сэром Генри Баскервиллем, который приедет на вокзал «Ватерлоо», – д?р Мортимер посмотрел на часы. – Ровно через час с четвертью.
– Он наследует состояние?
– Да. После смерти сэра Чарльза мы послали запрос относительно этого молодого джентльмена и обнаружили, что он занимается земледелием в Канаде. Из референций, которые нам были представлены, следует, что это отличный человек во всех отношениях. Я говорю теперь не как врач, но как доверенное лицо и душеприказчик сэра Чарльза.
– Могу предположить, что других претендентов нет?
– Нет. Единственный родственник сэра Чарльза, которого мы смогли обнаружить, был самым младшим из трёх братьев, старшим был сэр Чарльз. Второй брат, который умер в молодости, это отец того парня по имени Генри, который должен приехать. Третий, Роджер, был белой вороной в их семействе. Он сильно возмущал своим поведением старого и очень властного Баскервилля и был, как мне говорили, чрезвычайно похож на фамильный портрет старика Хьюго. В Англии было трудновато мириться с его поведением, поэтому он бежал в Центральную Америку и умер там в 1876 году от жёлтой лихорадки. Генри – последний из Баскервиллей. Через один час и пять минут я должен встретить его на вокзале «Ватерлоо». Я получил телеграмму, что сегодня утром он прибыл в Саутгемптон. Теперь, мистер Холмс, мне нужен совет, как поступить с ним?
– А почему бы ему не поехать прямо в своё родовое поместье?
– Это было бы вполне естественно, не так ли? Но ведь всех представителей семьи Баскервиллей именно там преследует злой рок. Я уверен, что если бы сэр Чарльз мог поговорить со мной перед смертью, то он предупредил бы меня о том, что последнему отпрыску старинного рода и наследнику большого состояния ни в коем случае нельзя приезжать в эти зловещие места. Но ведь невозможно отрицать и того факта, что благосостояние этой бедной и мрачной округи зависит от его присутствия. И все добрые дела, которые совершил сэр Чарльз, пойдут прахом, если Баскервилль-Холл останется без хозяина. Смею предположить, что я буду слишком сильно волноваться в связи с очевидным наличием у меня своего собственного интереса в данном вопросе, вот почему я и прошу совета у вас.
Холмс ненадолго погрузился в размышления.
– Называя вещи своими именами, – сказал он, – вы считаете, что сам дьявол открыл у вас своё представительство, и это делает Дартмур небезопасным местом для пребывания Баскервиллей?
– По крайней мере, вся суть нашей беседы сводится к тому, что некоторые подтверждения этого в наличии есть .
– Несомненно. Но, если ваша теория верна, то несчастье может случиться с молодым человеком в Лондоне с той же лёгкостью, что и в Девоншире. Факт наличия дьявола с ограниченными силами в рамках своего, так сказать, прихода, – это будет уже совершенно непредставимо.
– Вы были бы настроены не так глумливо, мистер Холмс, если бы сами столкнулись с этими вещами. Вы считаете, насколько я понял, что молодой человек будет находиться в Девоншире в такой же безопасности, что и в Лондоне. Он приезжает через пятьдесят минут. Итак, ваш совет?
– Я советую, сэр, взять кэб [26 - Кэб (англ. cab) – конный экипаж в Лондоне.], позвать вашего спаниеля, который скребётся у моей входной двери, и проследовать на вокзал «Ватерлоо» для встречи сэра Генри Баскервилля.
– А потом?
– А потом вы ничего ему не говорите до тех пор, пока я всё не обдумаю.
– А сколько времени понадобится вам на обдумывание?
– Двадцать четыре часа. Завтра, в десять часов, доктор Мортимер, я буду очень обязан вам, если вы позвоните в мою дверь, и я смогу составить планы на ближайшее будущее, а также, если вы привезёте с собой сэра Генри Баскервилля.
– Я так и сделаю, мистер Холмс. – Он торопливо записал, чтобы не забыть, время встречи у себя манжете и поспешил к выходу своей немного странной походкой рассеянного человека. Холмс остановил его возле ступенек.
– Ещё только один вопрос, доктор Мортимер. Вы сказали, что до сэра Чарльза ещё несколько человек видели это привидение на болоте?
– Три человека.
– А после смерти сэра Чарльза?
– Ничего не слышал об этом.
– Спасибо. Хорошего утра!
Холмс возвратился на своё место, его глаза тихо светились от подсознательной радости, которая всегда показывала, что перед ним стояла задача, достойная его гения.
– Идёте прогуляться, Уотсон?
– Да, поскольку едва ли я могу быть вам чем-нибудь полезен.
– Напротив, мой дорогой друг, настал час, когда я вынужден обратиться к вам за помощью. Случай, с которым мы имеем дело, просто великолепен и по-настоящему уникален со всех точек зрения. Когда будете проходить мимо магазина Брэдли, пожалуйста, скажите там, чтобы мне прислали фунт [27 - 1 фунт ? 409,51 г.] самого крепкого чёрного табаку. Спасибо! Было бы очень мило с вашей стороны, если бы вы оказали мне ещё одну любезность и погуляли бы до вечера. После этого я буду весьма рад обменяться впечатлениями об этой истории, которую мы услышали сегодня утром.
Я знал, что уединение и одиночество были совершенно необходимы для моего друга в те часы предельной концентрации умственных способностей, когда он обдумывал каждую деталь происшествия, выстраивал альтернативные теории, сталкивал их одну с другой и отделял существенное от несущественного. Поэтому я провёл день в клубе и не возвращался на Бейкер-Стрит до вечера. Было около девяти часов, когда я вновь очутился в нашей гостиной.
Когда я открыл дверь, мне сначала показалось, что у нас пожар, потому что комната была так полна дыму, что свет лампы, которая висела над столом, был едва виден. Но, войдя, я всё-таки успокоился, поскольку это был всего лишь невообразимый дым от крепкого и грубого табака, который сдавил мне горло и вызывал у меня кашель. Сквозь дым я с трудом различил очертания фигуры Холмса, который сидел в своём халате, свернувшись в кресле, и сжимая во рту чёрную глиняную трубку. Вокруг было разбросано несколько рулонов бумаги.
– Вы простудились, Уотсон? – спросил он.
– Нет, всему виной ядовитые клубы вашего дыма.
– Полагаю, что его концентрация в комнате изрядна, раз вы об этом говорите.
– Какая там концентрация! Здесь невозможно находиться.
– Тогда откройте окно! А вы, как я понимаю, весь день провели в своём клубе?
– Мой дорогой Холмс!
– Я прав?
– Несомненно, впрочем, как же вы догадались?
Он улыбнулся, видя озадаченное выражение моего лица.
– Уотсон, вам присуща этакая прелестная свежесть, которая может доставить массу удовольствия, когда я хочу немного поупражняться на ваш счёт. Джентльмен уходит из дома в дождливую и грязную погоду. И он возвращается вечером с непорочным глянцем на шляпе и ботинках. Следовательно, весь день он провёл в каком-то помещении. Близких друзей у него нет. Тогда, скажите на милость, где он мог быть ещё? Разве это не очевидно?
– Да, скорее, вполне очевидно…
– Мир полон таких очевидных вещей, которых никто и ни при каких обстоятельствах не замечает. Как вы думаете, где я был?
– Вы также находились в помещении.
– Наоборот, я побывал в Девоншире.
– Мысленно?
– Именно так. Моё тело оставалось в этом кресле, и при этом я с прискорбием сообщаю вам о том, что за время моего отсутствия оно поглотило содержимое двух больших кофейников и невероятного количества табака. После вашего ухода я послал в магазин Стэнфорда за картой военно-топографической службы Великобритании, на которой изображена эта пустошь, и мой дух реял над ней весь день. Я льщу себе тем, что смог бы сейчас найти там дорогу на местности самостоятельно.
– По всей видимости, это карта крупного масштаба?
– Весьма крупного.
Он развернул один из бумажных свитков и положил его себе на колено.
– Это конкретно то место, которое нас интересует. Вот и Баскервилль-Холл, здесь, посередине.
– В окружении леса?
– Именно. Я предполагаю, что это тисовая аллея, хотя на карте она и не надписана, – аллея должна идти по этой линии вдоль пустоши, как вы понимаете, здесь, – правее. Эта небольшая группа строений – деревушка Гримпен, где проживает наш друг доктор Мортимер. В радиусе пяти миль, как вы видите, есть только несколько разбросанных хижин. А здесь находится Лефтер-Холл, который упоминался в старой рукописи. Здесь показан дом, который может быть резиденцией натуралиста Стэплтона, если я правильно запомнил это имя. Здесь – два дома, в которых проживают фермеры, у которых хозяйства на пустоши, Хай-Тор и Фаулмайр. В четырнадцати милях отсюда находится тюрьма Принстауна. Вот и все те немногие обитаемые точки в той местности, между ними и вокруг них простирается заброшенная и безжизненная пустошь. Таким образом, перед вами та сцена, на которой разыгралась трагедия, и на которой мы можем помочь поставить её в этих декорациях заново.
– Дикие, должно быть, места.
– Да уж, условия соответствующие. Если дьявол захочет запустить свои руки в дела человеческие…
– Но ведь вы сами отклонили сверхъестественные объяснения этой истории.
– Слуги дьявола могут быть из плоти и крови, почему же нет? Для начала есть два вопроса, которые ждут нашего решения. Первый, это – было ли на самом деле совершено какое-либо преступление вообще; второй – что это за преступление, и каким образом оно было совершено? Конечно, если подозрения доктора Мортимера оправдаются, и мы имеем дело с теми силами, которые выходят за рамки обычных законов природы, то наше расследование на этом и должно закончиться. Но мы обязаны исчерпывающим образом отработать все другие гипотезы перед тем, как сдаться. Я думаю, что мы снова закроем это окно, если вы не возражаете. Воздух в комнате у нас уникальный, но я нахожу, что концентрация дыма в атмосфере помогает концентрации мысли. Я ещё не достиг дна в своих рассуждениях, но теперь можно, следуя логике событий, придти к некоторым логическим выводам. Вы уже провертели это дело у себя в уме?
– Да, сегодня днём у меня было вполне достаточно времени для размышлений.
– И к каким выводам вы пришли?
– Я полностью зашёл в тупик.
– Случай, не сомневаюсь, совершенно замечательный. К нему можно подойти с разных точек зрения. Вот, например, характер следов резко изменяется. Что вы об этом думаете?
– Мортимер сказал, что часть аллеи пострадавший прошёл на цыпочках.
– Он только повторил то, что сказал какой-то дурак во время следствия. Почему это человек должен идти по аллее на цыпочках?
– Так почему же?
– Он бежал, Уотсон – бежал очень быстро, бежал в крайнем испуге, спасая свою жизнь, бежал до тех пор, пока у него не разорвалось сердце – и упал замертво лицом вниз.
– Бежал от кого?
– В этом-то и заключается проблема, которую нам предстоит разрешить в ходе нашего расследования. Всё указывает на то, что этот человек сошёл с ума от страха, а потом побежал по аллее.
– Почему вы так думаете?
– Я предполагаю, что источник его испуга приближался к нему через пустошь. Если это было в самом деле так, то этим и объясняется тот факт, что человек, который полностью потерял рассудок, побежал прочь от дома вместо того, чтобы бежать в дом. Если можно поверить показаниям цыгана, то сэр Чарльз с криками о помощи побежал туда, где эта помощь была наименее вероятной. И, опять же, кого он мог ждать ночью, и почему он ждал этого человека в тисовой аллее, а не у себя дома?
– Вы думаете, что он кого-то ждал?
– Сэр Чарльз был человек пожилой и немощный. Мы можем понять причину его вечерних прогулок, но в ту ночь земля была сырой, а погода скверной. Нормально ли то, что он простоял у калитки пять или десять минут, как это определил по количеству пепла от сигары доктор Мортимер, проявив больше практической сметки, чем я от него ожидал?
– Но ведь это были ежевечерние прогулки.
– Я думаю, что он вряд ли каждый вечер стоял у калитки, ведущей на пустошь. Наоборот, есть сведения, что сэр Чарльз избегал этой пустоши. И как раз в ту ночь он чего-то ожидал там. Это была ночь перед его отъездом в Лондон. Случай приобретает настоящую остроту, Уотсон! Проясняется взаимосвязь событий. Если вы будете столь любезны, что передадите мне мою скрипку, то мы отложим все дальнейшие рассуждения по этому делу до завтра, когда мы будем иметь удовольствие встретиться с доктором Мортимером и сэром Генри Баскервиллем.
Глава 4. Сэр Генри Баскервилль
Рано утром посуда была убрана со стола после завтрака, и Холмс, сидя в халате, ожидал обещанной встречи. Наши клиенты были предельно пунктуальны, поскольку часы только что пробили десять, когда появился д-р Мортимер в сопровождении молодого баронета [28 - Баронет – титулованный дворянин в Англии, занимает промежуточное место между нетитулованным дворянством (gently) и титулованным (nobility), на одну ступень ниже титула барона.]. Последний был небольшого роста, явно с живым характером, кареглазый человек возрастом около тридцати лет, очень крепкого телосложения, с густыми чёрными бровями и очень волевым лицом мужчины, который всегда не прочь поучаствовать в хорошей драке. На нём был твидовый костюм красного цвета, а обветренное лицо ясно говорило о том, что этот человек проводит много времени на открытом воздухе, и что-то было такое в его спокойном взгляде и в манере держаться с достоинством, что указывало на то, что перед нами – джентльмен.
– Это сэр Генри Баскервилль, – сказал д?р Мортимер.
– Ну да, – ответил тот. – И самое интересное, мистер Холмс, что если бы мой друг не предложил мне сделать крюк и заехать к вам, то мне пришлось бы нанести вам визит по моей собственной инициативе. Я в курсе, что вы умеете разгадывать всякие головоломки, с одной из которых я столкнулся сегодня утром, и которая требует больше внимания, чем я могу ей уделить.
– Прошу вас, садитесь, сэр Генри. Правильно ли я вас понял, что по приезде в Лондон с вами случилось нечто совершенно замечательное?
– Да ничего особо важного, мистер Холмс. Просто какая-то шутка. Я получил письмо, если это можно назвать письмом, которое мне вручили сегодня утром.
Он положил конверт на стол, и мы все склонились над ним. Конверт был самый обычный, сероватого цвета. Адрес «Сэру Генри Баскервиллю, отель „Нортумберленд“» был написан корявыми печатными буквами; почтовый штемпель «Чаринг-Кросс», датировал письмо вчерашним вечером.
– Кто-нибудь знал, что вы остановитесь в отеле «Нортумберленд»? – спросил Холмс, пристально глядя на нашего посетителя.
– Никто не мог этого знать. Отель мы выбрали с доктором Мортимером уже после нашей встречи.
– Но доктор Мортимер, без сомнения, остановился в том же отеле?
– Нет, я живу у товарища, – сказал д-р Мортимер.
– Не было решительно никаких признаков того, что мы выбрали этот отель.
– Гм! Похоже на то, что кто-то очень интересуется маршрутом вашего передвижения.
Холмс вынул из конверта лист бумаги размером в половину большого листа, сложенный вчетверо. Он развернул его и разгладил на столе. Посередине страницы шло единственное предложение, состоявшее из наклеенных на бумагу отпечатанных типографским способом слов. А именно: «Если вам дороги ваша жизнь и ваш рассудок, держитесь в стороне от этой пустоши». Слово «пустоши» было написано чернилами.
– Ну, – сказал сэр Генри Баскервилль, – Может быть, вы скажете мне, мистер Холмс, какого черта всё это означает, и кто это интересуется моими делами?
– Что вы думаете об этом, доктор Мортимер? Вы определённо должны признать, что уж тут-то нет ничего сверхъестественного?
– Нет, сэр, но всё это играет на руку тому, кто заинтересован представить этот случай в сверхъестественном свете.
– Какой случай? – резко спросил сэр Генри. – Такое впечатление, джентльмены, что про мои дела вы знаете намного больше моего.
– Мы поделимся с вами нашими познаниями прямо в этой комнате. Обещаю вам, – сказал Шерлок Холмс. – С вашего разрешения, на сей раз мы ограничимся этим очень интересным документом, который, по-видимому, был сфабрикован и отослан вчера вечером. У вас есть вчерашняя «Таймс», Уотсон?
– Здесь, в углу.
– Могу я вас побеспокоить – там, на вкладке, центральные материалы? – Он быстро пробежал страницу, водя взглядом вверх и вниз по колонкам текста. – Передовая статья о свободе торговли. Разрешите, я вам прочту вам выдержку из неё.
«Если вы льстите себе мыслью, что ваша торговля и ваше собственное производство могут быть поддержаны закрепительным тарифом, то ваш здравый рассудок поможет вам понять, что введение этой законодательной инициативы ясно показывает: от этой идеи насчёт богатства и процветания держитесь в стороне, хотя эти надежды и были вам так д?роги, поскольку объёмы импорта неизбежно уменьшатся, вследствие чего жизнь на нашем острове качественно ухудшится».
– Что вы об этом думаете, Уотсон? – воскликнул Холмс радостным голосом и удовлетворенно потирая руки. Не правда ли, всё это просто отлично?
Д-р Мортимер посмотрел на Холмса не без профессионального интереса, а сэр Генри Баскервилль озадаченно вытаращил на меня свои карие глаза.
– Я не очень-то разбираюсь в этих тарифах и тому подобных штуках, – сказал он, – но сдаётся мне, что мы потеряли след нашей истории, если она ещё кому-нибудь интересна.
– Наоборот, я думаю, что мы идём по горячему следу, сэр Генри. Уотсон лучше разбирается в методах моей работы, но боюсь, что даже он не совсем понял значения этой фразы.
– Нет, я, признаться, не вижу никакой связи.
