скачать книгу бесплатно
– М-м-м… – Она принюхивается, проходя в кухню. – Чем-то подпольным пахнет! Никак, контрабандный груз из Бразилии получили?
– И ваши полкило в том числе. А теперь прошу публику занять свои места в партере. – Он развернул её за плечи и выпроводил из кухни.
В гостиной телевизор беззвучно вещал о последних новостях под диппапловского "Солдата фортуны".
Перемотав ленту на начало, она забралась в кресло рядом с низким столиком и закрыла глаза.
По горячему запаху кофе она поняла, что Алёша вошёл в комнату, но сделала вид, что кроме музыки ничего не воспринимает.
Шёпот льющейся в чашку кофейной пены и новая горячая волна аромата. Потом что-то вроде разрываемой бумаги. Запах целлофана. Тишина.
И вдруг – этого она совсем не ожидала – его губы на её губах. Не открывая глаз она испила его поцелуй – ровно столько, сколько он позволил, пока не отстранился.
– Ого! – Сказала она, оглядывая сервировку. – Да тут не только из Бразилии контрабанда. У вас и с Финляндией связи? – На столе стояла коробка с теми самыми конфетами, за которыми давился давеча страждущий народ.
– Тебе очень идёт это платье. Я уже говорил об этом?
Она улыбнулась. Она знала, что в тусклом свете его торшера с бордовым абажуром выглядит моложе лет на… на семь.
– А я сегодня плёнки проявил.
– М-м-м?
– Помнишь, зимой в горы ходил?
– Быстро – не прошло и полгода… Покажи.
– Отпечатаю – покажу.
– Это за этим ты меня вытащил из тёплой постели – сообщить, что проявил, но не покажешь?
– Во-первых, не из постели…
– Откуда ты знаешь?
– От верблюда… А во-вторых, я… я просто хотел тебя видеть. Могу я захотеть тебя увидеть? – Он пересел на подлокотник её кресла и положил руку ей под голову.
Она, не шелохнувшись, продолжала цедить крохотными глотками терпкую горячую жидкость. Ей нравился Алёшин способ приготовления кофе, который он держал в секрете, – во всяком случае, от неё.
Её удивляло, что он сегодня не такой, как всегда, что-то новое в его поведении: нетерпение?.. возбуждение?.. какая-то тайна? Раньше его железобетонная выдержка не позволяла просочиться наружу ни одной эмоции. Что бы это значило?..
Зато она, словно, наконец, переняв эту его манеру, спокойна и внутри, и снаружи…
Алёша, не дождавшись, когда она закончит смаковать свой любимый напиток, властно забрал из её рук чашку и поставил на стол. Поднялся сам и поднял её. Его большие ладони сжали её лицо. Губы обдают горячим кофейным… и коньячным?.. дыханием.
А она уже больше ничего не хочет, кроме этих губ, которые пьют её жадно – не оставляя ни капли… никому… даже ей самой… до пустыни, до небытия…
Любимый… любимый мой… Она не знает – вслух ли произносит эти слова, или это в крови гудит. Она уже ничего не знает. И не помнит. И не знала. Ничего. Никогда. Кроме вот этих рук. Губ. Вздувшейся на шее вены. Маленьких упругих сосков. Твёрдого узкого живота. Ничего. Никогда. Не помнила. Не знала. И уже не узнает. Потому что её уже нет. И никогда не будет. Никогда… Любимый. Любимый. Любимый…
* * *
Она сладко потянулась и, ещё не успев проснуться окончательно, ощутила прилив радости. Приоткрыв глаза, глянула на будильник – десять минут девятого.
Ах, да!.. Воскресенье. И она ещё раз потянулась и улеглась поудобней, собравшись поваляться, пока не появится неотвратимого желания вскочить и распахнуть тяжёлые шторы, за которыми – то ли солнце, то ли пасмурно – не угадаешь.
Едва она задремала, как её блаженство нарушил телефонный звонок.
Свесив руку с кровати, нащупала трубку – аппарат она всегда носила за собой.
– Да?
Услышав голос, она улыбнулась и закрыла глаза.
– Доброе… Только позвольте, что за безобразие – в такую рань! … Что может быть интересного в воскресное утро, кроме самого воскресного утра? … Сюрпрайз? … Прямо нау? … Как, ты уже не в постели?! Вот это сюрпрайз! … Около какого? … Так, для нормального человека – это минут семь… стало быть, для тебя – три с половиной. … Ну, давай – на старт, внимание, марш!
Она вскочила, словно отпущенная пружина, заправила постель, раскрыла шторы и голяком побежала в ванную.
В радостном смятении она всё же успела удивиться нежданному звонку: расставаясь в пятницу ночью, а точнее, ранним субботним утром, Алёша, как всегда, ни словом не обмолвился о планах на будущее, а она, как всегда приготовилась ждать. И ещё заметила – за окном синее безоблачное небо.
Когда она выходила из ванной, застёгивая джинсы одной рукой, а другой расчёсывая волосы, раздался звонок в дверь. Она бросила щётку и запахнула рубаху.
– Ты сошёл с ума… – Она пыталась увернуться, но Алёша прижимался горячим лицом к её прохладной, ещё влажной после душа коже.
– Совсем немного, и сошёл бы… как-никак – я не видел тебя целых двадцать восемь с половиной часов…
Она была уверена, что он и дней бы не сосчитал между их встречами… Если это и есть тот самый сюрприз, ей вполне достаточно.
– Ну, выкладывайте, что за…
– М-м-м… – Перебил он её, демонстративно принюхиваясь к чаю, который она насыпала в чайник.
И она поняла, что началась игра в перетягивание каната. Ну что ж, прекрасно, как говорит Алёша, я тоже уже кое-что в ней смыслю.
– Что за аромат! Тоже контрабанда? – Он принялся разглядывать пачку.
– Нет, это один мафиози пытается добиться моего расположения.
– Как специалиста в области языкознания… или?..
– Или.
– Мне это не очень! – Прорычал Алёша.
– Вам со сливками иди без? – Она поняла, что он на крючке.
– Без… Так что это за мафиози?
– А бутерброд?
– Нет. Я спрашиваю, что у него за интерес?
– Ой, чуть не забыла! Вот джем… какой-то экзотический.
– Оттуда же, откуда и чай?
– Держи ложку.
– Что за тип? – Алёша встал.
Неужели она перегнула?
Он поднял её, обхватил руками и пытался поймать взгляд, который она упорно отводила, невинно улыбаясь.
– Что за тип? – Не унимался он.
За деланным напором она почуяла живой нерв. Нет, не умеет она играть на чувствах других – даже тех, кто вольно или невольно играет на её собственных.
– Сестра прислала. – Пусть счёт будет в его пользу, мы не гордые.
– Хороший тип. – Объятия ослабли и стали нежными.
Они допивали чай.
– Небо, как над Италией… Пойдём на крышу? – Сказала она, глядя на пронзительную синеву сквозь неподвижные ветви большой берёзы, почти упиравшиеся в стекло.
– Как Кирилл долетел? – Опять в своей манере уходить от вопроса.
– Хорошо. Сегодня ночью звонили из конечного пункта.
– Смелая ты мама – отправить ребёнка одного…
– Во-первых, он у меня изначально не ребёнок, а мужчина. К тому же уже одиннадцати лет. Во-вторых, его в Москве муж встретил. А я случайно встретила в аэропорту приятелей, которые летели…
– Загорать надо не на сером рубероиде пыльной крыши, а на жёлтом песке Чёрного моря.
– Ну, это – кому что. Хотя, помнится, в прошлое воскресенье вы даже подмурлыкивали, лёжа на этом самом…
– Это вовсе не значит, что я готов мириться с рубероидным пляжем всё лето.
– А! Догадываюсь: вам отпуск подписали.
– У вас непревзойдённые дедуктивные способности. А что ваш отпуск?
– Мы не очень-то и спешим. – Она поняла, что настроение резко поползло вниз, за нулевую отметку, и, чтобы справиться с этим, она принялась собирать со стола и мыть посуду. – Куда ехать, ещё не решили… А вы куда собрались? Держу пари, в славный город Сочи.
– Проиграли! Мы едем в Крым.
– Тоже неплохо. И что, компания весёлая?..
Чем же ещё отвлечься, чтобы продержаться хотя бы капельку, минутку… Она вот-вот возьмёт себя в руки, и Алёша ничего не заметит.
Хотя вся эта игра для того и затеяна им, чтобы увидеть, почувствовать, ещё раз убедиться, что она зависит от него. А она зависит от него, и он это знает… Неужели ему не достаточно знать это раз и навсегда? Почему?..
Он обнял её сзади за плечи.
– Ты что, забыла?.. Мы едем в Феодосию… Вдвоём… Через пятнадцать дней. А, Малыш?
Она замерла с тряпкой в руке.
"Малыш"… Вот уж не ожидала она когда-нибудь ещё раз услышать это. Нет, она ждала, всякий раз ждала… Но почти не надеялась.
Она повернулась к нему. Его взгляд прожёг ей зрачки.
– Ты рада?
Она едва кивнула головой и спрятала лицо у него на плече, чтобы он не увидел, что её глаза на мокром месте.
– Вот и прекрасно. Я тоже рад. А тебе отпуск дадут?
– Хоть завтра. Я из-за Кирилла тянула… И ещё из-за тебя.
– М-м-м?
– Ждала, когда ты уедешь… Мне как-то легче из пустого города…
– Значит, ты всё забыла?
– Я ничего не забыла… Я думала, тогда, зимой, ты пошутил.
– Кто пошутил?.. Я пошутил?.. Почему пошутил?.. Зачем пошутил?.. – Он, дурачился и тянул её в комнату.
– А ты не пожалеешь?.. Я же тебе быстро надоедаю… Тебе же всё быстро надоедает… И как мы будем спать?.. Ведь ты не умеешь спать в одной постели с…
Но он не дал ей договорить.
* * *
На часах около трёх.
Алёша то ли спит, то ли делает вид.
Она положила голову ему на живот. Сейчас он потянется, посмотрит на часы, пролопочет что-нибудь возмущённо на тарабарском языке, сошлётся на дела и уйдёт.
Ну и что?.. У него своя жизнь, свой дом, свой круг друзей и занятий. Замуж он ей не предлагает. Да она и не пошла бы второй раз замуж – она ещё с первым замужеством не разобралась: за четыре года им с мужем в голову не пришло заняться формальностями. К тому же, Алёша молодой, ему ещё тридцати нет, и жена у него должна быть молодой – не на семь же лет старше…
Алёша надул живот, потом втянул. Ещё раз. Ещё.
– Штормит. – Сказала она.
