скачать книгу бесплатно
Ночное такси. Киноповесть
Юлия Добровольская
Все мои истории – о сложностях и радостях человеческих взаимоотношений.Я не сужу своих героев – не осуждаю и не одобряю – я их наблюдаю.В моей прозе нет ничего об интригах, предательствах, мести, зависти и прочих явлениях, бытующих в среде спящей части человечества.Здесь – совсем о других людях.О тех, кто понимает, что нет несчастий и врагов, а есть лишь чудеса и ангелы.О тех, чья жизнь – это рост, а не увядание, и смерть – это продолжение, а не конец.
НОЧНОЕ ТАКСИ
Киноповесть.
Середина девяностых.
Лето. За полночь.
Широкий проспект. Огни и шум большого города создают атмосферу если не праздника, то отдыха от дневного напряжения и суеты.
Тротуар отделён от проезжей части рядом больших деревьев и клумбами с цветами.
Под знаком "стоянка такси" – несколько машин с зажжёнными "гребешками". Последней стоит серебристо-белая "альфа-ромео". Постепенно стоящие впереди автомобили разъезжаются, забирая пассажиров, и "альфа-ромео" занимает место первого.
Водитель – худощавый мужчина средних лет, одетый в джинсы и джинсовый жилет поверх клетчатой рубашки с закатанными ниже локтя рукавами. Он сидит, откинувшись на спинку и положив руки на затылок.
Его лицо – лицо человека пережившего или переживающего какую-то драму, и при этом явного интроверта: чуть сдвинутые тёмные густые брови; плотно сжатые губы; взгляд, направленный в себя. У него приятная мужественная наружность, его жесты размерены и скупы.
Тихо звучащая из приёмника музыка сменяется тирадой ди-джея, а та – песней со словами "…что никто никогда не любил тебя так, как я…"
Голос мужчины – тихий, низкий, почти без эмоций, бесцветный – обращён к себе. Речь прерывается долгими паузами.
"И меня никто не любил, как ты… И я никого не любил, как тебя… А теперь я не знаю, люблю ли?.. Правда, не знаю.
Раньше знал – я люблю, ты любишь… мы любим. Порой дыхание перехватывало… И привыкнуть невозможно было. День начинался тобой… я начинался тобой… жизнь начиналась тобой.
Теперь – тебя нет, меня нет… И только жизнь начинается каждый день. А к этому, оказалось, привыкаешь… Инстинкт самосохранения, как сказала бы ты… Чтобы не сойти с ума, не покончить с собой… Просто принять и привыкнуть.
Только почему?.. Почему!?. Кто это придумал? За что?.. Или для чего?.. Есть надежда… А стоит ли цепляться за неё? Может, лучше не расслабляться?..
Скоро твой праздник… Неужели последний?.."
Мужчина встряхивает головой, пытаясь прогнать тяжёлые мысли, проводит ладонями по лицу.
Снова жизнерадостный голос ди-джея молотит какую-то чепуху. Мужчина выключает приёмник.
К машине подходят четверо подростков – обритых наголо и одетых по-спортивному в майки и кроссовки.
– Шеф, свободен?
– Куда?
– На Озёрную и назад. Только быстро, шеф!
– Без "шеф" и без "быстро". И деньги – вперёд.
– А чё это – вперёд? Вернёмся – заплачу.
– Я знаю, как вы платите, когда вернёмся.
Один из них достаёт несколько купюр и показывает водителю. Тон его несколько любезней, чем вначале:
– Вот. Деньги есть, если не верите.
– Вот и заплати вперёд. А повезу только одного.
Другой напирает, но тоже сбавив тон:
– А чё за правила? Ехать надо. Да поскорей. – Он пытается открыть дверцу.
– Ладно, только вон того милиционера прихватим… Это я себе безопасность обеспечиваю.
При этих словах подростки озираются и быстро скрываются.
«Неужели, побалуются и бросят?.. Женятся, детей заведут?..
Не верится. Откурят мозги, или отколют, и кончат, в лучшем случае, в тюрьме.
Когда я узнал впервые про наркотики? Пожалуй, вместе со страной… Хотя, нет, раньше – в армии. Да и то – намёками. Ходили слухи, что двоих в дисбат турнули, за то, что курили что-то не то…"
Издали приближается стройная, ярко одетая девица. Раскованной походкой направляется к машине.
"Что, длинноногая, красивая, кто ж тебя одну посреди ночи бросил?..»
– Шеф, свободен?
– Куда Вам, девушка?
– Да могу и с тобой, если деньги есть. Тачка-то твоя – ничего себе.
– А… сколько мне надо иметь?
– Если у тебя на хате – стольник. Если ко мне – полтора… Можно в машине, по-быстрому, тогда – полтинник.
– А ты дорогая!
– А ты дешёвку предпочитаешь? Езжай на вокзал. Там за банку белой – без проблем. Только руками не трогай, – грубо смеётся, – а то потом лечиться будешь, не вылечишься. А я со справочкой… Ну, давай. Ты мне уже понравился – грудь у тебя волосатая и руки большие… Я это люблю. Заведусь – не отпустишь! Я денег зря не беру. А?
– Уговорила. Вот только за деньгами смотаюсь – весь год на отпуск копил. Гуляем на все пятьдесят зелёных. Жди. Я вернусь!
Он заводит мотор и медленно трогается с места.
– Козёл!
Девица уходит.
"Конечно, козёл. Сразу не понял, что в таких нарядах среди ночи к маме в гости не ездят. И домой к мужу тоже…"
К стоянке приближается прилично одетый мужчина средних лет с длинной розой в руке. Он изрядно навеселе, но держится. Машет рукой. Машина останавливается.
"А вот… вот к жене – в любом виде можно вернуться, и в любое время. На то она и жена…"
– И куда нам?
– Д-друг… Дай сяду, потом скажу… Ой, моя роза! Не сломай… – Он с трудом усаживается и откидывается облегчённо на спинку кресла.
– Где обитаем?
– А-а?
– Где ждут тебя? Куда едем?
– Г-главный Проспект…
– Мы и так на Главном.
– В конец… сосорок… ссо сорок семь – и-ик! Прости, друг. Прости, шеф… Сто сорок семь а-а-а-ик! А – в смысле, дом "а". Сто сорок семь "а". – Наконец удаётся ему вся фраза.
– Деньги есть?
– Обижаешь, ше-е-еф… Во – видишь? – тычет водителю в лицо цветком.
– Это роза, а я за деньги работаю.
– Да… Правильно… Это роза. А ты знаешь, скока она… и-и-к! стоит? Не-е-т, не зна-а-аешь… Шеф, будь другом, угости сигаретой, я враз протрезвею…
– На, держи… Извини, не мальборо, к твоей розе не очень подходят… Так что у нас с деньгами?
Пассажир с наслаждением затягивается раз, другой и на глазах приходит в себя.
– Шеф, вот… кошелёк, возьми сам. Можешь зелёными. Мы сегодня объект сдали. Так нам по договору нашими дали, а премию – зелёными… Я вот жене розу купил… Хороша, а?
– Хороша. Положи сзади, а то поломаешь. Кошелёк возьми. Приедем – по счётчику заплатишь.
Включает мотор, трогается с места.
– Спасибо, шеф. Это ты здорово с розой сообразил…
– Если не затруднит, не называй меня шеф.
– Ну мне же надо тебя как-то называть. Ехать нам далеко, ха-ха!.. – Пассажиру явно легчает, он расположен к общению.
– Лев.
– Класс! Шеф по имени Лев. Жене расскажу. Ну ты прости, это я так – забавно… Вишь, я уже рифму чувствую, трезвею, значит. Может, к дому совсем… и-и-к! протрезвею. Жену жалко… Я – сволочь! А как тут, ёлы, по-другому?.. Ты, ш… то есть, Лев, знаешь, что такое стройка? А-а-а… Не знаешь! А я уже двадцать два года строю. Раньше-то было – страх. А сейчас – просто ужас! Материалы дорогие, заказчики – звери: им еврокачество подавай! А работяги-то у нас те же остались. А их как учили – плюс-минус пол-лаптя на допуски-припуски… Да что я тебе рассказываю! Ты, поди, на потолок иногда смотришь? Или всё жена больше? А? Ха-аха-ха… Ты прости, Лев, это я по-нашему, по-простому пошутил… Ты-то человек интеллигентный, я ж вижу… А у тебя жена есть? А, ну да – кольцо вон… Хорошая жена? А?
– Хорошая.
– Прости, Лев, я лезу к тебе с базарами. Мне-то хорошо – я поел, выпил. Банкет у нас был. Заказчик нас гулял – доволен остался… Ты-то небось голодный?.. Слушай, у меня идея! Пошли в ресторан – я угощаю. Едем! Около моего дома есть ночной. Я, правда, там не ел, но заходил – красиво… Только не говори "нет" – обидишь. А прораба обижать нельзя. Прораб и так жизнью обижен… Знаешь, у нас в институте шутка гуляла: было у отца три сына, двое умных, а третий в строители пошёл!.. Ах-ха-ха!.. Ну что, Лев, гуляем?
– Конечно, нет.
– Ну просил же, как человека…
– Моя жена не поймёт. Да и твоя тоже. Волнуется, наверняка. Ты вон ей розу везёшь, она ж завянет.
– Мы и твоей купим!.. Я куплю… Ну, как бы, от тебя.
– Уговорил. Только сперва заезжаешь домой, отдаёшь розу, а потом едем кутить.
– О кей, Лев! Вон там – направо, во двор. Вот к этому дому… Хороший ты мужик, Лев. Наш мужик. Кто прораба понимает – наш мужик!.. Стой! Мы кутить идём, так? Жена с нами не пойдёт – не любит она рестораны. Я должен ей купить бутылку амаретто. Просто обожает амаретто… А я – нет. Шампунь какой-то… Давай, друг, мотнёмся, я плачу. Это как раз около ресторана нашего с тобой…
Машина разворачивается, выезжает из двора. Подъезжает к небольшому магазину. Пассажир выходит более уверенной походкой, чем прежде. Направляется к магазину.
Возвращается с двумя плоскими тёмными бутылками.
– Всё о кей, Лев. Вот это – моей, а это – твоей. Твоя любит амаретто? Я купил, думаю, все бабы амаретто любят… И розу я отдам твоей, а своей завтра ещё куплю.
Машина возвращается во двор. Около подъезда нервно ходит женщина в накинутой на плечи кофте, в брюках и тапочках.
– О! Тормози, Лев. Что это моя во дворе делает? – Он выходит и неуклюже обнимает женщину. – Марин, ты чё это тут делаешь?
– Живой? И не ограбили? Или как в прошлый раз?
– Не, Марин, вот смотри – кошелёк, деньги… Это нам сегодня дали. Ах, ёлки, даже заначку не успел сделать, всё в кошелёк положил…
– В прошлый раз только заначка и осталась цела… Сколько он Вам должен?
– Не-е-е, Марин, ты кошелёчек-то отдай. Мы с Львом идём поговорить. Вот это тебе, Марин. – Отдаёт ей бутылку. – Я же помню, ты любишь… Я тут тебе ещё розу купил, но решил её отдать жене Льва. Он – хороший мужик, Марин, наш мужик… Я тебе завтра три куплю. Ладно, Марин? Ты не обижайся, а мы пойдём…
– Завтра с Львом поговоришь… Поблагодари, что возился с тобой, да по счётчику взял…
Лев отдаёт пассажиру розу и бутылку:
– Иди, друг, домой. Не собирался я в ресторан идти, мне работать надо.
– А ты – подле-е-ец! Я думал, ты наш мужик, а ты – подлец. Обманом меня бабе сдал, а сам – поехал! Эх ты… Розу возьми и ликёр, а то я вспыльчивый – и об асфальт могу! Ну?..
– Вспыльчивый, пошли домой, отстань от человека. Я уже не знала, что думать: сижу, жду, машина подъезжает, смотрю – ты сидишь. Потом – развернулась, уезжает. Я номер запомнила, думаю, если через пять минут не вернётся, в милицию звоню… Потом – смотрю, едешь.. Спасибо Вам, извините… Пошли, вспыльчивый…
– Ладно, Лёва, прощаю. Скажи спасибо жене моей – она всегда меня успокоить может. Она хорошая у меня… Ты, Марин, самая хорошая… Только, Лёва, розу с амареттой возьми.
– Не возьму. У меня жена в отпуске. Ты своей покупал, вот и отдай ей.
– Ладно… Марин, вишь, какой Лев хороший мужик, я ж говорил, наш мужик… На розу, Марин. А бутылку, Лёва, разобью, если не возьмёшь.
