скачать книгу бесплатно
Эма устало покачала головой.
– Господи, куда же Олег мог пропасть! – воскликнула Лидия Ивановна, всплеснув руками. – Говорят, вещи его в реке нашли. Неужели утоп?
Эма почувствовала, как ее снова начинает знобить.
– Боже мой, да вы же вся дрожите, – озабоченно произнесла Лидия Ивановна. – Пойдемте, я вам ванну горячую наберу.
Эма послушно встала и направилась к дому. Перед входом остановилась и, взглянув на Лидию Ивановну, сказала:
– Вы не беспокойтесь, пожалуйста. Я все сделаю сама.
– Милая моя, да на вас же лица нет, – горестно произнесла Лидия Ивановна. – Самое лучшее сейчас – поспать. Это всегда помогает.
– Хорошо, я так и сделаю.
– Эма, на столе термос, я в нем заварила травки. Выпейте после ванны и ложитесь. Утро вечера мудренее. И, умоляю, закройтесь хотя бы на засов.
Бессмысленно побродив по этажам, Эма набрала ванну, заколола волосы и, стараясь не замочить ссадину, осторожно опустилась в горячую пену. Озноб постепенно ушел и Эма задремала.
Телефонный звонок заставил открыть глаза. Увидев на дисплее «Яна», Эма включила громкую связь.
– Что случилось? – услышала она взволнованный голос подруги. – Глеб звонил, сказал, что Олег пропал.
Эма положила телефон на край ванной, стянула с тумбочки полотенце и, скрутив его в валик, подложила под голову.
– Что ты молчишь? – произнесла Яна.
– Что ты хочешь от меня услышать? – раздраженно ответила Эма.
Выдержав пару секунд молчания, Яна произнесла обиженно:
– Просто Глеб звонил, просил побыть с тобой, пока он в отъезде.
– Не надо со мной быть. Я не маленькая.
– Как скажешь.
Яна замолчала. Открытое выражение своих чувств долгое время не входило в ее привилегии. Лишь с недавних пор отношение к людям Яна стала менять, но привычка оправдываться и угождать оставалась в силе, сейчас не позволяя завершить разговор первой.
– Яна, – тихо сказала Эма. – Извини, я не хотела грубить. Просто, все так сложно. И, похоже, я не справляюсь.
Эма вздохнула, выбралась из ванны. Накинув махровый халат, она прошла в спальню. Матильда уже развалилась на низком подоконнике, Робин остался на первом этаже, на привычном месте у двери.
– Я утром пробку объезжала через твой двор, – сказала Яна, приняв извинения, – и заметила, что у подъезда журналисты крутятся. Хотела тебя набрать, потом закрутилась. А сейчас Глеб позвонил, рассказал все. Эм, если нужно, я, правда, могу сейчас приехать. Дороги пустые, долечу быстро.
– Ты сама за рулем? – удивилась Эма.
– Да. Уже больше месяца, – не пытаясь скрыть нот тщеславия, ответила Яна. – Так приехать?
– Не надо. Мне сейчас лучше побыть одной, прийти в себя.
Эма скинула халат, надела пижаму и легла в постель, положив телефон на соседнюю подушку.
– Ты извини, что говорю об этом, – осторожно начала Яна, – но ты не думаешь, что он мог… просто уйти, не предупредив, как делают многие?
На слове «многие» Эме послышалась легкая усмешка.
– Только ленивый мне сегодня не намекнул на любовницу. И я не готова это больше обсуждать. Спасибо тебе, что позвонила. Попробую уснуть.
– Конечно, отдыхай, – спешно согласилась Яна. – Но если что-то будет нужно, звони, я пока в городе.
– Спасибо.
В это время раздался резкий звук удара по стеклу. Эма вздрогнула и приподнялась на локте. Матильда, широко распахнув глаза, уставилась в окно.
– Что это было? – спросила Яна, услышав звук.
– Что-то в соседней комнате.
Взяв телефон, Эма тихо прошла к двери в спальню Олега и остановилась, не решаясь войти. Робин, живо поднявшись наверх, принялся обнюхивать порог комнаты. Медленно нажав на массивную ручку, Эма вошла и включила свет. Домашний халат на чуть смятой постели, пульт от телевизора – все находилось на прежних местах.
Она подошла к окну и взглянула на сад, не заметив на стекле размазанный влажный след.
– Кто там? – спросила Яна.
– Никого.
– Слушай, как-то реально страшно за тебя. Может пока в Москву? Что ты в этой глуши деревенской одна? Здесь все-таки люди вокруг.
– И журналисты.
Эма вернулась в свою спальню и легла, завернувшись в мягкое одеяло, пахнущее лавандой. Робин процокал следом, постоял в нерешительности и решил прилечь рядом на мягкий, ворсистый ковер.
– Тоже верно, – согласилась Яна.
– Ян, прости, у меня глаза слипаются.
– Давай, давай, спи. Позвоню утром.
Эма натянула одеяло до подбородка и провалилась в вязкую сонную темноту. Одна за другой замелькали в сновидениях картинки. Вот потолок в комнате растворяется, и Эма видит небо. Из открытого пространства раздается громкий, пугающий стук. Откинув одеяло, Эма встает и спускается вниз. К стуку добавляется свистящий звук. Эма видит, что окна в доме распахнуты и ветер, мрачно гуляя по этажам, грубо шевелит тяжелые шторы. Эма выходит в сад и босая идет по мокрой траве к мастерской. Дверь открыта.
Там Олег. На нем алая футболка с буквой F. Он стоит вполоборота к входу, забивая огромные гвозди в доску. Эма подходит ближе и касается его руки. Она холодная и влажная. Олег поворачивается и Эма видит, что на месте его глаз две темные впадины, из которых сочится мутная жидкость с зелеными полосками водорослей. От страха Эма не может двинуться с места.
Продолжая забивать гвозди, Олег произносит: «Ты только мамке моей ничего пока не говори». Эма с ужасом понимает, что от него исходит жуткий запах формалина. Он все глубже проникает в ее ноздри, а ноги, руки и язык наливаются неподъемной тяжестью.
«А про пирс ты не волнуйся, – продолжает Олег. – Я его скоро доделаю и обязательно научу тебя нырять». Эма пытается сказать, что не умеет плавать, но горло словно забито песком и вместо слов из него выходит сухой, как хворост, стон. Олег поворачивается спиной и продолжает забивать гвозди. Тук-тук. Тук-тук.
Эма резко открыла глаза. Тук-тук. Тук-тук. Словно дятел неподалеку добросовестно выполняет свою работу.
Робин, поскуливая, уже бегал от подоконника к двери и обратно. Матильда навострила ушки, но по-кошачьи благоразумно осталась лежать на месте. Звук затих. Эма перевернулась на другой бок и взглянула на часы. На светящемся циферблате застыла цифра четыре. Час Быка. Протянув руку к прикроватному столику, она взяла стакан и сделала пару глотков теплой воды.
Прикрыв глаза, она попыталась уснуть, но Робин уже требовательно прыгал на дверь, предлагая проверить, что происходит в саду.
«Тук-тук, тук-тук» послышалось снова.
Не включая свет, Эма нащупала на спинке кровати шаль, накинула ее на плечи и, спустившись на первый этаж, подошла к входной двери. Стараясь не шуметь, она обула ноги в мягкие домашние туфли и достала из верхнего ящика комода фонарик с поводком. Придерживая Робина, Эма повернула защелку и осторожно открыла дверь.
Тень от высокой туи падала на мраморную лестницу, оставляя длинный зловещий след. Эма спустилась по широким каменным ступеням и, кутаясь в шаль, осмотрелась. Ветер легонько касался шляпок садовых фонарей, те отвечали ему мерным покачиванием. В свежести раннего осеннего утра плотной пеленой начинал разливаться туман.
Пес рвался вперед. Эма зябко поежилась, глядя на крупные капли росы на пока зеленой траве. Вдруг Робин напрягся сильнее, его поджарое тело вытянулось в струну. Он резко дернулся в сторону гаража, и Эме едва удалось удержать карабин с поводком. Неистовым лаем пес разорвал утреннюю тишину.
– Тише, Робин! – прикрикнула на него Эма.
Стук резко прекратился. Пес сменил лай на предупреждающее рычание, поднял правое ухо и прислушался.
– Кто здесь? – громко произнесла Эма, направив свет фонаря в сторону гаража.
Она сделала несколько шагов по дорожке и нерешительно остановилась.
– Олег? – срывающимся голосом произнесла Эма.
Робин стал рычать сильнее и еще активнее рваться вперед.
– Все, Робин, пойдем. Это птица, наверное, или зверек с поля забежал.
Но пес упирался в брусчатку передними лапами, упрямо не желая идти обратно к дому.
– Пойдем, Робин.
Оглядываясь назад и недовольно ворча, пес нехотя пошел за хозяйкой. Вдруг Эма услышала скрип задвижки в калитке, ведущей к пляжу. Поводок ослаб в ее руке и Робин, вырвавшись, кинулся вперед. Добежав до калитки, он начал бросаться на нее с неистовым лаем.
– Робин, ко мне!
Пес замер на мгновение.
– Иди ко мне! – повторила Эма.
Недовольно фыркнув, Робин вернулся назад, по пути несколько раз останавливаясь и бросая недовольные взгляды назад. Поводок тянулся за ним алой лентой. Подойдя к хозяйке, он послушно сел рядом. Эма крепко накрутила поводок на руку и пошла по каменной дорожке к калитке.
На реку сплошным серым полотном опустился густой туман.
– Кто здесь? – еще раз громко произнесла Эма.
В тишине прозвучало только грозное рычание Робина. Еще секунда и он снова разразился громким лаем. Эма подергала засов. Кованый попугай на задвижке находился в положении «Закрыто». Она приподнялась на цыпочки и осмотрела ступеньки, ведущие к пляжу.
– Нет здесь никого, Робин. Показалось.
Она отстегнула поводок, и Робин, напоследок обнюхав забор, посеменил за хозяйкой. Проходя под окнами спальни Олега, Эма увидела темный комочек, лежащий у фасада, на отмостке. Приглядевшись, Эма поняла, что это мертвый голубь.
«Лидия Ивановна скажет – не к добру», – подумала Эма.
Вернувшись в дом, она повернула ключ на несколько оборотов и прислушалась, приложив ухо к дверному полотну. Робин, поставив лапы на низкий подоконник, смотрел в узкий оконный проем рядом с дверью. Наверху тихо мяукнула Матильда.
Пес оттолкнулся от подоконника, издал несколько недовольных звуков и лег на коврик у двери. Часы в гостиной пробили пять раз.
«Похоже, уснуть уже не получится», – подумала Эма.
Пройдя в кухню, она села за стол и задумчиво покрутила в руках термос. Налив в бокал травяной отвар Эма, морщась, выпила половину и, опустив пультом тяжелые шторы, легла на диван, укуталась шалью и задремала. Робин остался лежать у двери, а Матильда, спустившись вниз, устроилась в ногах хозяйки.
Через час позвонила Яна. Эма с трудом открыла глаза, чувствуя, как заплыли веки.
– Разбудила? – извиняющимся тоном спросила Яна.
– Я почти не спала. Робин не давал. Ему все чудилось, что кто-то хочет пробраться на участок.
– А кто-то хотел?
– Если и хотел, то передумал. Робин такой лай поднял на всю округу.
Эма услышала, как Яна вздохнула.
– Ты знаешь, в городе видимость почти нулевая, – сказала она. – Сплошной туман.
– Это от резкого охлаждения воздуха после необычной для осени теплой погоды, – сонно прокомментировала Эма. – Не знаю, зачем в моей голове живет эта информация.
– Слушай, одна мысль мне не дает покоя. Ты не думаешь, что к исчезновению Олега может быть причастен он?
– Кто? – не поняла Эма.
– Герман.
– Да зачем ему?
– А ты вспомни, как агрессивно он и его юристка вели себя на ток-шоу. И потом, ты отсудила права на «Предел уязвимости», лишив его всего. Это полное поражение. А что делает человек, загнанный в угол? – и, не дождавшись ответа, добавила. – Мстит. Чем не мотив?
Эма почувствовала, как затылок стягивает тупая боль.
– Ян, прости, но мне сейчас вообще не хочется вспоминать Германа. Если ты не против, я попробую еще подремать.
– Я не против, – сухо ответила Яна, решив больше не навязываться.
Эма бросила телефон на пол и закрыла глаза, чувствуя, как веки наливаются свинцовой тяжестью.
«Вспомни, как агрессивно он и его юристка вели себя на ток-шоу», – стучали в голове слова Яны. Эма начала считать вслух, пытаясь оттолкнуть неприятные мысли, но в мерцающей дреме все навязчивее проявлялось лицо Германа Василевского и его неприятный удушающий запах.
***
Двумя годами ранее.