скачать книгу бесплатно
Древо Можжевельник – Древо семьи, рода и общины
28 Дид
Я делаю шаг… Один, второй, третий… От себя и к себе, во вне и вовнутрь… К сердцевине своего Сердца, где яростно пылает Божественная искра, живущая в каждом из нас… Туманные стены границы раздвинулись предо мной, коротко сверкнули руны имени Дид и я оказался в еловом лесу…
Не часто вижу я ельник, наполненный солнечным светом… Такой радостный и теплый, что кажется, я вернулся в детство, в отчий дом… В воздухе разлит знойный, слегка утомленный покой… Почти неслышны трели птиц, лишь редкие в ельнике насекомые с громким жужжанием шмыгают вокруг…
Под ноги ложится привычная тропинка… И на этот раз я удивлён – ни одного елового корня не выпирает из нее, она ровная и гладкая, как будто сама говорит мне – давай-давай поспеши и поторопись, тебя заждалась уже вся семья. Ждут только тебе одного.
Я значительно ускорил шаг, почти побежав… Пройдя мимо привратников-елей, я вышел на большую поляну, залитую солнечным светом, в центре которой стояла добротная крестьянская изба-пятистенок, сложенная из могучих, светящихся на солнце медовым цветом, огромных бревен.
Кружево наличников обрамляло окна и видимую мне дверь, изящный конек в виде головы лошади приветливо смотрел на меня с крыши… Из красной каменной трубы курился едва видимый на солнце дымок… В воздухе запахло свежим, ароматным хлебом и домашней едой.
«Дом… Меня там ждут…» Накатившие теплые чувства ободрили меня всего. Я прошёл по тропинке до двери дома, постучал и толкнул ее… Дверь, как ни странно, не поддалась. И в этот момент я обнаружил у себя на шее ключ, затейливый медного цвета ключ, который висел у меня на верёвочке, поверх рубахи… Сняв ключ, я вставил его в замочную скважину, и он с легким щелчком провернулся, растворяя дверь.
Я оказался в высокой, чистой горнице – сеней как таковых в доме не было. Над всей горницей царила большая русская печь, занимая почти всю ее половину целиком… От устья печи шел невероятный дух свежевыпеченного хлеба и ароматных щей, я даже слюну невольно сглотнул.
«Ну что же ты мнешься на пороге, – услышал я мужской голос, – проходи к столу, давно тебя жду». Как будто пелена упала с моих глаз – оторвав взгляд от печи, я увидел крепкий дубовый стол, к которому с одной стороны была придвинута лавка, с другой стулья, а во главе стоял массивный, тяжёлый на вид стул, с высокой спинкой.
Во главе стола сидел крепкий старец, хотя, взглянув в его глаза, так и лучащиеся светом мудрости, слово «старец» показалось мне очень неуместным. Просто Старший, Старший в роду… Я уважительно поклонился Старшему, назвал свое имя и спросил: «Как мне величать тебя, уважаемы хозяин? Как твое имя?»
«Я Бог Дид, – прозвучал в ответ тот самый мужской голос, – Я храню тепло семейного очага, семейные традиции и наследие. Сила моя живет в ваших старших, когда они следуют своему Пути и стремятся передать накопленную мудрость поколений своим потомкам, не давя на них и не заставляя их».
Я еще раз уважительно поклонился и сел за стол… Как по волшебству, передо мной возникла деревянная миска, полная щей, деревянная же ложка и огромная тарелка с красивым, румяны караваем, испускающем одуряющий аромат свежевыпеченного хлеба. Дид отломил от каравая знатную краюху, передал ее мне и сказал: «Ешь малец. Доброго гостя всегда потчуют с душой и радостью. А пока ты ешь, послушай меня»
«Ты думаешь, что вы многое растеряли, утратив семейные и родовые связи. Вас как брызги разбросало по всей вашей необъятной державе, а то и по всей яви… Но это не так – род и входящие в него семьи всегда едины, пока они помнят друг о друге и посылают друг другу радостный мысленный привет – каждое утро, каждый день, каждый час и секунду. Пока радостный поток льется от сердца к сердцу – все родичи связаны и семьи не покинуты, а значит стоят и крепнут ваши рода.
Семья – это не только твои близкие и родные, не только мать с отцом, братья с сестрами, супруга и дети… Семья – это семь Я, твои родители, родители супруги, ты сам и супруга твоя, и ребенок. Минимум семь человек. Семья создается, когда семейный союз освещен чудом рождения новой жизни. И эти семь человек все очень разные – все росли и воспитывались в разных условиях, у них разные жизни и судьбы, хотя часть жизненного пути они шли вместе – кто-то больше, кто-то меньше… И теперь их пути переплелись с твоим путем… Не суди и не осуждай стариков – они дали вам жизнь. Не суди и не осуждай ровесников – ты не знаешь их жизни, потому она кажется тебе странной. Не суди детей, хотя они и могут быть порой несносны – не руби крылья устремленной вдаль души своим занудством и нравоучениями – ищи слова, ищи пролить тепло сердца, ищи поддержать и направить, не учительствуя…
В семейном союзе основное – это понимание. Стремление понять каждого своего близкого и дорогого. Стремление понять, встать на его сторону и найти ему оправдание, примерив его тем самым с самим собой и тобой. Каждый рядом с вами – живой и чувствующий. Каждому рядом с вами может быть точно так же больно, как и вам, а может быть даже и больнее…
Крепкая, теплая, понимающая, принимающая и поддерживающая семья, где молодёжь гордиться деяниями дедов, а деды ласково и бережно передают свою мудрость и наставления на Пути молодежи – вот основа основ любой державы. И чем больше таких семей, тем крепче, сильнее и величественнее союз родов, составляющий державу.
На этом, пожалуй, все, – сказа Дид. – Ты сыт, и я сказал тебе то, что хотел. На вот, возьми это небольшую книгу – мы будем все следующие встречи говорить о ней и разбирать ее страницы. Там ты узнаешь, что не только те, кого ты видишь, составляют часть твоей семьи, рода и общины. Ты узнаешь про тех, кого пока не способен видеть, но кто живет с тобой бок о бок в твоем доме, помогая по хозяйству, в твоем дворе, приглядывая за ним, кто обихаживает твое поле для знатного урожая, и кто привечает тебя в лесу, показывая самые ягодные и грибные полянки. А теперь ступай, мы скоро снова увидимся…»
Захватив со стола книгу, поданную мне Дидом, я вежливо поклонился хозяину, развернулся, вышел в дверь…, и кубарем скатился со ступенек крыльца прямиком в свое тело.
04-06-2023
29 Кикимора
Я делаю шаг… Один, второй, третий… От себя и к себе, во вне и вовнутрь… К сердцевине своего Сердца, где яростно пылает Божественная искра, живущая в каждом из нас… Туманные стены границы раздвинулись предо мной…, просверк рун имени Дид и я оказался в еловом лесу…
Наполненный солнечным светом ельник… Снова такой радостный и теплый, что кажется, я вернулся в детство, в отчий дом… В воздухе разлит знойный, слегка утомленный покой… Почти неслышны трели птиц, лишь редкие в ельнике насекомые с громким жужжанием шмыгают вокруг…
По привычной тропинке я быстро пошагал к просвету в елях, виднеющемуся впереди… Пройдя мимо привратников-елей, я вышел на большую поляну, залитую солнечным светом, в центре которой стояла добротная крестьянская изба-пятистенок, сложенная из могучих, светящихся на солнце медовым цветом, огромных бревен.
Кружево наличников обрамляло окна и видимую мне дверь, изящный конек в виде головы лошади приветливо смотрел на меня с крыши… Из красной каменной трубы курился едва видимый на солнце дымок… В воздухе запахло свежим, ароматным хлебом и домашней едой. Знакомый дом. Я понял, что тропинка привела меня из ельника к дому Бога Дида.
Растворив незапертую дверь, я вошел. «Проходи, не мнись на пороге, – услышал я голос Бога, – да присаживайся сразу к столу». Я прошел и сел на тяжелый стул, едва сумев немного отодвинуть его от стола.
– Я надеюсь, ты не забыл мои прощальные слова и принес книжицу, что я тебе дал?
– Да, Дид…
– Ну что же, доставай и начинай читать вслух с самого начала.
Я достал из сумки, висящей у меня на боку книжку – она оказалась сделана из какого-то странного материала – не бумага, а какие-то толстые, похожие на тонкую кожу листы, сшитые корешками. Пергамент, догадался я – никогда ранее я не то что не держал в руках пергамент, но даже и не видел его… Удивительное ощущение древности накатило на меня… Кажется, эту книжицу держали в руках еще мои далекие пращуры, изучая по ней мудрость Богов.
Я раскрыл книжку на первой странице. Красивая, изукрашенная буквица начинала ряд символов, которые видимо были буквами, складывающимися в слова и предложения… Но язык, которым написана книга, я не знал, прочесть ничего не мог… В то же время оставалось ощущение чего-то очень хорошо знакомого, но подзабытого…
– Великий Дид, я не могу прочесть ни слова, я не понимаю все эти буквы!
– Знание не требуется, требуется осознание – смотри на страницу целиком, проникни в ее суть, увидь истину, одетую в шелуху слов…
Послушно я немного расфокусировал зрение, стараясь охватит страницу книжицы целиком и не концентрируясь на отдельных словах… Внезапно, буквы налились ярким светом, казалось книжная страница прыгнула на меня и впиталась в меня…, в меня самого, в мои сердце и мозг… Перед глазами поплыла череда образов…
Я увидел высокую стройную женщину, с длинными белоснежными волосами до пола, одетую в строгий белый наряд, с голубой отделкой… Совершенные черты лица, тонкий стан перетянутый голубым кушаком… «Идеальное совершенство!..» – пришла мне в голову мысль… Меж тем, картинка прояснилась, и я увидел, что женщина стоит у глыбы льда, которая служит ей постаментом для чтения какой-то книги… Все вокруг усыпано цветущими и растущими белыми цветами, хотя воздух и подёрнулся едва заметным ароматом увядания… Картинка прояснилась еще больше и я понял, что женщина стоит у постамента с книгой в огромном зале – видимо зале Храма, потому что за ней виден огромный жертвенник, источающий морозную стылость смерти, а еще дальше за жертвенником виден величественный трон, высеченный, казалось, из огромного сине-голубого бриллианта – так он сверкает в своей величественности…
Меж тем, женщина продолжала чтение, неторопливо перелистывая страницы… Книга подходила к концу… Я заметил, что по мере чтения вокруг нее начал разгораться едва заметный, но все же вполне себе ощутимый чувствами ореол холодного белого света – слепящего и режущего глаза… Все ярче и ярче разгорался ореол, все больше и больше трепетало холодное белое пламя, наполняясь силой мороза и смерти… С последней страницей книга, казалось, сама вырвалась из рук женщины и со звонким щелчком захлопнула свой переплет… Ярчайшая вспышка морозного белого огня озарила всю залу… Когда зрение мое восстановилось, ни женщины, ни книги в зале уже не было… Лишь синий шелк кушака одиноко лежал на зябком полу возле ледяного постамента…
Реальность пошла рябью…, задрожала…, заветрелась в холодном стылом хороводе. И я оказался на берегу какого-то странного водоема, или не водоема… Чего-то…
Сумрачный холодный воздух окружил меня. Ожившие за спиной ели-великаны угрожающе склонились ко мне… Потянуло сыростью и гнилью… В испуге я сделал шаг вперед – нога моя стала пружинить и колебаться, как будто не на твердой земле я стоял… Шаг, еще один, еще один…, и я осознал, что иду по пружинящему болотному ковру, под которым как будто прокатываются могучие волны…
«Странное место, гиблое…, – подумалось мне. – Как бы выбраться живым из этой трясины…». «Так не трусь, иди смело вперед – авось и выберешься!» – прозвучал у меня в голове чуть глуховатый женский голос, чем-то напоминающий старушечий…
Я двинулся вперед, осторожно проверяя перед собой дорогу найденной палкой… Тяжелый гнилостный дух шел от болота – что-то все время вспучивалось и лопалось с громкими хлопками…. Хотя вроде бы день, но меня окутал сумрачный туман и болотные обманки весело побежали передо мной наперегонки, завлекая меня в самые омуты…
«Удача сопутствует храбрым!» – вспомнил я услышанное чье-то изречение…И еще осторожнее и внимательнее стал пробираться вперед. Но тиски кошмара и страхов уже разжались на моем сердце… Болотный туман перестал казаться границей потустороннего, болотные гнилушки замерли на месте, подсвечивая мне тропинку, а крупная брусника с клюквой повылезали отовсюду, так и маня меня подкрепить силы…
Дойдя через некоторое время до центра болота, я остановился и огляделся… Тихо и пусто вокруг… Никого … В голове послышался ехидный смех: «Меня ты можешь только почувствовать, глазами меня не увидишь!» – услышал я раскатившееся над болотами хихиканье… Вздрогнув, я тут же поспешил успокоить выпрыгивающее из груди сердце, успокоил дыхание и начал вслушиваться в себя, ловя малейшие колебания своих ощущений…
«Молодец!» – услышал я тот же голос рядом с собой. И прямо передо мной из воздуха проявилась высокая старуха, закутанная в длинные белоснежные волосы…
Я уважительно поклонился, представился, и спросил: «Как ваше имя, бабушка?» «Бабушка?» – хихиканье отчетливо было слышно в голосе, но и оно же навевало какую-то жуть… «Бабушка, значит… Ну-ну… Вот сейчас мы и посмотрим, кто тут у нас бабушка…»
Старуха резко крутанулась на месте, хлестнув меня своими белым потоком волос по лицу… Я упал и погрузился с головой в болото. Пробив верхний упругий слой, я оказался в пространстве чистой воды… Такой чистой и голубой, что, казалось, она светилась…
Сразу стало легко дышать, сердце как будто омыли росой, глаза стали зорче, сердце чутче, голова заработала четко и быстро…. Рядом со мной появился образ женщины из первого видения с храмовым залом и книгой…
Посмотрев на меня печальным взором, она сказала: «Меня звать Шиш’Мара, по-вашему, Кикимора. Я была великой жрицей Марены, ее первой помощницей и ученицей, проникнув глубоко в тайны ее силы и энергий, я почти слилась с ее энергией и почти утратила жизнь…
Безсмертие – это отсутствие смерти, но и отсутствие жизни. Одно невозможно без другого для существа, живущего в яви…, и я покинула явный мир, переселившись сюда – в нигде и никогда… В навь я не могу – я не подвластна смерти, в явь я тоже не могу вернуться, я не умирала, что бы пройти перерождение…
В сумеречном мире много таких, кто по собственной глупости потянулся к знаниям, которые превосходили его возможности и потенциал…» – Шиш’Мара вздохнула, посмотрела еще раз на меня… и заговорила совсем другим голосом:
«Оставим мою историю в стороне. Она, конечно, поучительна и познавательна, но ты пришел сюда не за этим… Вы считаете, что я и мои сестры провоцируем ссоры и скандалы в семье, ругань, что мы насылаем кошмары и ужасы, стараясь специально вас напугать… Признаюсь – иногда, крайне редко, мы действительно так делаем, что бы уберечь вас от еще более тяжёлого кошмара. Сколько раз хозяин просыпался от насланного нами кошмарного сна и обнаруживал, что лучина выпала из светца и половики уже занялись… В последнюю минуту буквально спасал он себя и домочадцев…
А с ссорами, ужасами и болезнями – вы отлично справляется без нас. Не мы вам посылаем их, а вы сами, отстаивая свое мнение, свое эго и свою личность, бесконечно ссоритесь с домашними, превращая семью в поле битвы… Отчего вы не желаете понять другого? Почему вам так важно настоять именно на своем? Во что бы то не стало победить – особенно в словесном споре? Вы же только ухудшаете ссору, делая человеку больнее и больнее своими словами…
Да и болезни ваши – все от ссор, от себялюбия, от эгоизма, от нежелания заботиться еще о ком-то кроме себя… Я, я, я, я, я, я, я – одно ваше Я звучит в ваших мыслях. И никому из вас даже не приходит в голову спросить себя – а зачем одно мое Я всей семье? Чем я помог семье сегодня? Что я сделал для них важного и нужного? Чем облегчил их жизнь и сердце?
Был ли я ласков и добр с младшими непоседами, уважителен со старшими? Был ли терпелив к Дедам, которых уже оставила мощь телесная, но разум их остр и юн.
Спрашивайте себя почаще – что сегодня я сделал для своей семьи? Что я сделал для брата или сестры, что я сделал для супруги? Как и чем я облегчил их серый день, пролив в него радость, теплоту сердца и свою поддержку, превратив его в сияющий Праздничный Храм»
Голос Шиш’Мары затих… Она еще раз посмотрела на меня, кажется в самое сердце… Резко развернувшись на месте, хлестнула меня своими белым потоком волос, и я пробкой вылетел и из болота, и из видения, оказавший за столом перед Дидом и его книгой.
«На сегодня довольно, – сказал Дид и захлопнул книгу. – Ступай. Книга будет ждать тебя здесь в следующий раз, можешь открывать ее и читать дальше уже без меня…».
Я глубоко поклонился Богу, развернулся и вышел из дверей…, чтобы опять кубарем скатиться со ступеней вниз, в свое тело.
05-06-2023
30 Полёвый
Я делаю шаг… Один, второй, третий… От себя и к себе, во вне и вовнутрь… К сердцевине своего Сердца, где яростно пылает Божественная искра, живущая в каждом из нас… Туманные стены границы раздвинулись предо мной…, просверк рун имени Дид и я оказался в еловом лесу…
Наполненный солнечным светом ельник… Снова такой радостный и теплый, что кажется, я вернулся в детство, в отчий дом… В воздухе разлит знойный, слегка утомленный покой… Почти неслышны трели птиц, лишь редкие в ельнике насекомые с громким жужжанием шмыгают вокруг…
По привычной тропинке я быстро пошагал к просвету в елях, виднеющемуся впереди… Пройдя мимо привратников-елей, я вышел на большую поляну, залитую солнечным светом, в центре которой стояла добротная крестьянская изба-пятистенок, сложенная из могучих, светящихся на солнце медовым цветом, огромных бревен.
Кружево наличников обрамляло окна и видимую мне дверь, изящный конек в виде головы лошади приветливо смотрел на меня с крыши… Из красной каменной трубы курился едва видимый на солнце дымок… В воздухе запахло свежим, ароматным хлебом и домашней едой. Знакомый дом. Я понял, что тропинка привела меня из ельника к дому Бога Дида.
Поднявшись на крыльцо, я толкнул дверь – та не шелохнулась… Я толкнул еще раз, подергал – заперто! А ключа, как в первый раз, у меня нет… Попробую-ка я обойти дом – может там, с другой стороны, встречу Бога… Начав обходить дома Дида посолонь, я увидел, что налево с поляны убегает тропинка в лес, пойдя по ней, я довольно быстро вышел на поле…
Спелое приволье хлебов раскинулось передо мной… Золото колосьев на солнце казалось таким ярким, что сам воздух над ними был напоен силой плодородия, силой созревающих хлебов – и жарким маревом дрожал нам пшеницей…
Я уважительно поклонился полю-кормильцу. Не будет хлеба, не чего будет и есть… Аккуратно раздвигая колосья руками, чтобы не помять, я направился в центр поля – мне показалось, там что-то виднеется… Колосья пшеницы ласково касались моих ладоней, слегка покалывая их… От земли шел непередаваемый аромат зноя, сухой травы, соломы, зреющих колосьев и одновременно аромат свежеиспечённого хлеба…
Дойдя до центра поля, когда росший по его краям ельник скрылся со всех сторон за горизонтом, я остановился… Огляделся…, еще раз огляделся…, и Сердце тревожно стукнуло – гляди зорче… И тут же среди колосьев я увидел дом, свитый из нескольких снопов пшеницы.
«Поздорову тебе, хозяин!» – громко сказал я, не желая напугать хозяев непрошенным гостем. Из-за домика появился невысокий, крепкий середович – уже давно не юноша и молодой муж, но еще и не старик… Одет встретивший меня хозяин был в простые льняные штаны, такую же рубашку, подпоясанную веревкой, на ногах были лапти … Из всего образа крестьянина-землепашца яркими деталями выделяли глаза – синие, как знойное июльское небо и волосы – золотые, как спеющие хлеба на солнце.
Я представился и еще раз уважительно поклонился и спросил: «Как звать тебя хозяин добрый?» Мужчина усмехнулся в густую бороду: «Хозяин добрый, говоришь?! Я ведь разным бываю. И добрым, и строгим, и окоротить могу в случае чего. Зови меня Полёвый. Я хозяин всех полей вокруг и забочусь обо всем урожае, что произрастает на полях – будь то зерно, али морква с другими овощами».
«Наш Старший и мои кумовья начали говорить с тобой про семью, про род и общину. Я скажу тебе про свою часть – ты уже знаешь, что пропитание себе добывается двумя способами – охотой и земледелием. Так вот за земледелие я и отвечаю. Без правильного ухода за полями не будет и урожая – вовремя полей, что бы не засохло, вовремя вредителей выведи – что бы корни не сгрызли, вовремя тучи прогони – а то сгниет все… И будет тебе в срок добрый урожай.
Также и семья – в срок родители получат свой урожай: чад, отроков, молодых мужей и юных жен, которых сами взрастили. Так почему же у вас многие дети растут как сорная трава и вы потом в горе заламываете руки к небу – в кого они такие. Да в вас они такие, в кого же еще. Больше то не в кого.
Если вы черствы и холодны, если вы не можете найти для ребенка доброго слова, все время отговариваясь то работой, то усталостью, то еще чем – то вы просто высушиваете землю, в которой растет ваше юное чадо как росток – его Сердце. Сердце чад, да и всех тоже, питается вниманием, теплом, лаской и заботой. Иссушая его своим безразличием, что же вы удивляетесь, что чадо гибнет, как хлеба в засуху и на его месте появляется черствый и холодный эгоист?
Но важно соблюдать меру – не заливайте этот чудесный росток ваш излишней заботой и лаской, не создавайте ему тепличных условий, не затопите его ваше заботой и тревогой – иначе корни сгниют, и у вас получится не приспособленный к миру, ни на что не годный отпрыск.
Взращивая чад ваших – ищите всегда баланс. Рецептов тут увы нет. Но доброе сердце, наполненное радостью и любовью, всегда подскажет вам правильные слова и прольется потоком в засушливое Сердце чада. Наполнит его, напитает как вода Мать Сыру Землю, и расцветет Сердце чада вашего – и даст чудесные плоды!»
Полёвый замолчал, внимательно глядя на меня… «Все в мире взаимосвязано – если ты заботишься о поле своем, на котором растишь себе пропитание на будущее, то так же заботься и о детях своих – в старости они кормить тебя будут.
Сами по себе вырастают только сорняки. Добрый плод требует любви, заботы и бережного ухода».
Над головой раздался крик птицы, похожий на соколиный. Что-то стремительное пронеслось мимо меня… Я отвлекся…, и Полёвый исчез…
Аромат спелого хлеба усилился, окружив меня всего… Солнце стало нещадно печь голову…, все поплыло перед глазами, и я очнулся в своем теле.
31 Шуликун
Я делаю шаг… Один, второй, третий… От себя и к себе, вовне и внутрь – в самую сердцевину своего Сердца, к божественной искре, что пылает в каждом из нас… Пред глазами промелькнула рунница, кажется, это было имя Шуликунов – оно переливалось голубым и огненно-рыжим цветом… Завеса границы распахнулась предо мной и я оказался в ельнике…
Смеркается… На землю легли длинные тени елей, воздух посвежел от вечерней росы… Птицы замолкают… По тропинке я быстро вышел из ельника к уже знакомому мне дому Дида… Подергав дверь, я понял, что опять закрыто, меня не ждут – и пошел уже знакомым путем вкруг дома на поиски самого Дида, либо новой тропинки куда-нибудь…
Начав обходить дом посолонь и пройдя тропинку, ведущую на поле к Полёвому, я увидел другую тропинку, которая ныряла в негустой и почти просматриваемый ельник и куда-то выводила – что-то там было за елями такое, что мне непременно нужно было туда – рассмотреть и узнать… Детское любопытство повело меня, ноги сами побежали по этой тропке…
Довольно быстро пробежав весь ельник насквозь, я оказался на обрыве у реки…. Сумерки стали еще гуще, свет дня стал окончательно меркнуть, с воды потянуло свежестью и сыростью… «Надо развести костер», – мелькнула у мены мысль в голове… Я быстро расчистил подходящее кострище, набрал в ельнике охапки сухостоя, даже небольшое бревнышко нашел, все в костер пошло…
Весело затрещало пламя… Потянуло теплом и почему-то можжевеловым ароматом… Хотя откуда в ельнике может быть можжевельник? Разве что только то бревнышко, которое я нашёл, было частью невесть как выросшего тут можжевельника, но уже не узнаешь – костер трещал все веселее и радостнее, языки пламени как будто играя друг с другом в догонялки прыгали по веткам и лежащему в костре брёвнышку.
Аромат можжевельника все усиливался и усиливался… «Дяденька», – внезапно раздался тонкий голосок, – «Разрешите у костра обсохнуть?» – мальчишка, на вид лет 7-8 стоял в круге света от костра, протягивая к нему руки и радостно щурясь… Простая рубаха, штаны, подпоясанные веревочкой, босые ноги и странная островерхая не то шапка, не то колпак на голове…
– Проходи малец, садись и грейся… Откуда ты тут ночью взялся-то? И где взрослые?
– А мы тут с братьями живем. Прям вот тут – то на берегу, то в воде… Играемся… никто нам не указ – не нужны нам никакие взрослые! – почти на одном дыхании выпалил мальчишка
– Не нужны, так не нужны, никто вас ни к чему не принуждает… А вот скажи мне братец, отчего лес еловый, дрова еловые, а пахнет от костра можжевельником?
Мальчик задумался, зашевелив губами… И тут его взгляд упал на брёвнышко в костре и он, просияв, сказал:
–Так вот же видишь бревнышко – мы с братьями баловались и зашвырнули его в ельник. Ворону пытались на ели сбить… Не попали, конечно, но шуму было-о-о-о, – и парень усмехнулся своим воспоминаниям
– Молодец, все верно догадался. Какой ты сообразительный парень! А по виду так и не скажешь, что ты такой умный. Кто же тебя уму-разуму учит или ты все сам?
– Ну не сам, конечно, есть у нас старшие браться, которые за нами присматривают, воспитывают и рассказывают нам всякие сказки и истории. Были и небыли. Я вот истории очень люблю, особенно страшные…
– Ну кто же из детей не любит страшные истории, рассказанные шепотом у потрескивающего костра… У меня конфеты есть, – внезапно даже для себя сказал я, – хочешь?» – и протянул пареньку несколько шоколадных, пару карамелек и еще какие-то конфеты.
– Вот это да, – глаза мальца прямо таки запылали радостным огнем… – сейчас-сейчас…, ладошки-то маленькие…, а вот сыпь прямо в шапку ! – и парень сняв шапку подставил ее под мои конфеты. Пересыпав все конфеты, малец немного успокоился и радостно прижал ее к себе.
– Ты это… сейчас я… Ждите, дяденька, тут. Я быстро – одна нога тут, другая там – сбегаю братьев угощу… – сказал мальчишка и внезапно рассыпался снопом искр вместе с шапкой и конфетами.
Я так удивился, что даже подошел к тому месту, где стоял мальчик и чуть не руками постарался там все ощупать и осмотреть – такое чудо чудное… Внизу у реки послышался плеск. Подойдя к краю обрыва, я до рези стал всматриваться в темноту, пытаясь разобрать хоть что-то в неверном свете взошедшей луны… Вроде мне показалось, что на воде мелькает голова пловца…
Через некоторое время плеск на воде повторился, потом что-то быстро прошуршало в темноте…, и я опять увидел мальца, вышедшего к костру…
– Ты как так искрами рассыпался? – задал я мучавший меня вопрос.
– Так что же, – хитро улыбнулся малец, – ты не знал к кому в гости идешь? И конфет вон припас, и говорить правильно стал – не стал нудить как все взрослые.
– Как твое имя, скажи мне пожалуйста. Как тебя звать?
