скачать книгу бесплатно
– Нее, не прокатит. Как я потом это буду Аньке объяснять?
– Скажешь, что в ресторане не принимали карты, вот и пришлось снимать денег.
– Это как же надо было обожраться, Ром! Или мне сказать, что мы тут вшестером за мой счёт гуляли?
– Ну ты и зануда! – прошипел Роман.
– Сам ты зануда! Вот не выгнал бы Натаху, сейчас бы не пришлось мучиться! Поехал бы домой, она из твоей бочки весь алкоголь через коктейльную трубочку бы высосала!
– Лёха, не трави душу!
– А может, это… позвоним ей и вдвоем съездим, а? – с опаской намекнул я Роману.
– Пошёл ты! – Роман рассмеялся.
– Я бы сейчас, наверное, за такую Натаху всё что угодно отдал! – начал фантазировать я, поскольку мысль о поиске женщин только росла и крепла.
– Всё, конечно, не надо, – парировал Роман, – нужно хотя бы хер оставить, иначе зачем Натаха?
Мы оба рассмеялись, поскольку «Крушовица», аккуратно положенная на «Бехеровку», не менее аккуратно ранее положенная на «Крушовицу», создавала в голове слоёный пирог из порнографических киносцен, вытесняя сознание бесконтрольным желанием.
– Так, может, тебе к Аньке поехать: хоть на бревне поплаваешь, весло, так сказать, помочишь? – спросил Роман, и я впервые за весь вечер ясно услышал его заплетающийся язык.
– Куда угодно, только не к Аньке!
– Ну, не к Аньке, так не к Аньке…
– Тогда давай ещё по пиву и поехали не к Аньке.
– Подожди с пивом. – Глаза у Романа и в самом деле стали немного раскосые, раньше я этого не замечал. Видимо, разница в две кружки, на которые он меня обгонял, давала о себе знать. На его фоне я сразу почувствовал себя трезвым.
– Хочешь – подожди, а я ещё возьму, я сдаваться не намерен, халявная «Бехеровка» ждёт!
– Пойдем выйдем, Лёш, – слегка наклонившись в мою сторону, значительно тише произнес Роман.
– Куда выйдем? – в недоумении переспросил я.
– Да тихо ты, не ори! – Роман осмотрелся по сторонам. Вокруг было много народу, в основном компании нетрезвых мужиков, которые громко что-то обсуждали и которым не было абсолютно никакого дела до наших с Ромкой разговоров. – Пойдем на улицу покурим.
– Покурим? – изумился я. – Ты ж бросил давно!
– Бросил. Давно. Но у меня это… – Роман пошарил в кармане, достал пачку сигарет и медленным движением открыл её большим пальцем руки, второй рукой прикрывая от окружающих. В пачке была буквально пара сигарет, пластмассовая зажигалка и небольшой прозрачный пакетик.
– Да ну на хуй! – крякнул я от удивления. – Шишки?
– Да не ори ты! – рявкнул Роман и резким, но неуклюжим движением запихал пачку обратно в карман.
– Пиво ещё будете? – Всё та же официантка с неприветливым лицом из ниоткуда появилась около стола.
– Два, пожалуйста! – молниеносно ответил я, пытаясь осознать, могла ли девушка увидеть Ромкину пачку.
– Лёха, пошли, не тупи! – Рома взял меня за руку и стал поднимать со стула. Я поддался.
– Ну ты даёшь! – Мы шли через ресторан, обруливая столы с шумными пьяными компаниями, словно айсберги в океане. – Когда мы с тобой последний раз дули-то? Лет десять назад?!
– Это ты со мной лет десять назад, а я периодически себя балую. – Роман даже по прямому коридору уже двигался галсами. – Не часто, конечно, в основном чтоб стресс снять, меня алкаха так не спасает, как шишки. Когда Наташка ушла – накрывало пару дней, вот и заскакивал к Эдику, осталось немного запасов.
– Эдик до сих пор барыжит?
– А куда он денется? – Роман засмеялся. – Бизнес такой, ёпт, не соскочишь!
Тем временем мы уже вышли на улицу. Был совсем поздний вечер, но яркие фонари города не давали найти укромный угол, чтобы спрятаться от лишних глаз. У входа в ресторан, как обычно, стояла большая толпа курящих, поэтому нам с Романом пришлось немного углубиться в сторону жилых домов. Найдя спокойное место между припаркованных автомобилей, Роман достал пакетик, ловко свернул косяк и закурил. Трава была крепкая. А может быть, я просто от неё отвык, поскольку действительно давно не курил. Мы неторопливо раскидали косячок на двоих, почти молча, и вернулись в ресторан.
Через какое-то время официантка принесла ещё две кружки пива, а Роман допытывал её оставшимся количеством до бесплатной «Бехеровки». Что было дальше, я помню с трудом и отрывками. «Бехеровку» в итоге пришлось заказывать за деньги, но на какой кружке мы сдались – осталось загадкой для нас обоих. Кто платил в ресторане, я тоже не помню, но в тот момент это не имело никакого значения.
Глава 2
– Шторм! Сильнейший ливень за окном! Нас сейчас смоет, всем держаться за торшер! – скомандовал капитан откуда-то с мостика…
Я одёрнулся ото сна и открыл глаза. Голова гудела пустым жестяным ведром, в ушах стоял противный всепроникающий писк. Я пристально смотрел в потолок, боясь перевести взгляд и в то же время пытаясь осознать только что увиденный сумбурный сон. Скулы сводило от жажды, горло окончательно пересохло. Отвратительная тошнота подкатывала к груди скисшим пивом, моё влажное от пота тело неподвижно лежало в коме мятых несвежих простыней. Я повёл глазами сначала вправо, в сторону тумбы с торшером, затем влево – к окну. Каждое движение отдавалось в висках болезненным выстрелом. От перегара, исходившего из моего же рта, слезились глаза.
В ванной обильной струёй текла вода. В комнате было душно и немного влажно. Скинутая впопыхах одежда валялась на полу. Ботинки – в разных углах.
Я продолжал лежать неподвижно, пытаясь вспомнить вчерашний вечер под звук разбивающейся о дно раковины воды. Редко я напивался до такого состояния, как вчера. Пожалуй, впервые это произошло на собственном восемнадцатилетии, когда родителей не было дома, и мы с друзьями выпили весь запас отцовского алкоголя, не считая десятка литров пива в больших двухлитровых бутылках, купленного нами же «с запасом» на весь вечер. Помню, как весь следующий день я лежал под одеялом, боясь пошевелиться, как мать читала мне нотации, а отец смеялся и спорил с матерью, убеждая её, что раз такое состояние я впервые пережил аж в восемнадцать лет, это можно считать их огромным родительским достижением. Потом, правда, были ещё аналогичные ситуации: на паре свадеб и просто в пятницу без повода, но самый первый отходняк мне запомнился особенно ярко.
Я точно знал, что для приведения себя в порядок мне нужен душ и горячий чай с лимоном. Только бы дойти до ванной, включить поток тёплой, но не горячей, чтоб не наступило обратного эффекта, воды, набрать в лёгкие воздуха и с головой погрузиться в него на несколько минут, смывая тяжесть вчерашнего вечера в городскую канализацию. И непременно чай с лимоном! Без сахара. Большую белую кружку, до краёв наполненную кипятком.
Поскольку за годы нашего совместного проживания Аня успела хорошо выучить мои привычки, живительный чай с лимоном утром после пьянки она готовила мне сама, периодически добавляя в него пол-ложки мёда. Она жарила белые тосты, хотя я от них отказывался, ибо любая еда была мне в тот момент противна. В такие дни мы оставались дома и смотрели телевизор, поскольку сесть за руль я не решался, а у Анны не было водительских прав. Она вообще не умела водить, предпочитая использовать меня в качестве водителя. И сколько я ни уговаривал её записаться на автомобильные курсы – бесполезно, переломить её мнение было невозможно.
Вода в ванной выключилась. Я лежал и слушал шорох полотенец, глухой стук расчески о край раковины, какие-то звуки то открывающихся, то закрывающихся крышечек разнообразных кремов… Я настраивал себя на то, что сейчас Аня выйдет из ванной, и мне нужно будет срочно встать и направиться в душ. Я уже собрался с внутренними силами и был готов подняться, но Анна всё не выходила.
Прошла ещё пара минут, дверь ванной, скрипнув по обычаю в середине хода, наконец распахнулась, и в комнату вошла девушка лет девятнадцати, не старше: худая, высокая, с короткой мальчишеской стрижкой. Капли воды падали с кончиков её мокрых волос на плечи, стекали по маленькой белой груди и исчезали в пушистых волокнах наспех обернутого вокруг её чрезвычайно хрупкой талии полотенца. В руке у девушки была расчёска.
– Бля, атас, у тебя хоть какой-нибудь женский шампунь есть? – Она спокойно проследовала мимо кровати в сторону высокой тумбы в углу. – А фен у тебя где? Волосы потом хрен расчешешь!
Я молча следил глазами за её передвижениями, совершенно не осознавая происходящего. Девушка подошла к тумбе, выдвинула верхний ящик, потом задвинула его обратно, выдвинула следующий, задвинула… Она явно искала фен, который всегда лежал в ванной на полу.
– Так есть фен или нет? – Она обратилась ко мне таким тоном, словно я был виноват в пропаже её любимой и единственной драгоценности.
– Он в… в…, – попытался ответить я, но сквозь пересохшее горло удалось выдавить лишь несколько хриплых звуков. – Он в ванной, – повторил я чуть громче, прокашлявшись.
– Да нет там ни хрена! – Девушка развернулась и быстрыми шагами направилась обратно в ванную. – Ну и где?
Я до сих пор не решил, как реагировать на её появление, поэтому просто продолжал лежать в ожидании чего-то.
– Какой придурок его под ванную затолкал? – Она явно обращалась в пустоту, не надеясь услышать ответ. Её юношеский голос c лёгкой хрипотцой в сочетании с грубоватыми выражениями звучал сексуально и немного необычно. Шум старенького фена наполнил пропахшую перегаром комнату.
Я спустил ноги с кровати и сел на край. Головокружение и тошнота усилились. Я протянул руку к тумбе и взял мобильник. Батарейка разрядилась полностью и мигала большим красным значком посередине чёрного экрана. Отложив телефон, я поднялся и подошёл к окну. На улице светило солнце, во дворе никого не было. Лежавшие на подоконнике наручные часы показывали без четверти двенадцать.
Шум включенного фена стих, и девушка снова вышла в комнату.
– Поднялся? Красааавец! – сказала она, протянув последнюю «а», и широко улыбнулась. – Как самочуха?
– Нормально, – сухо ответил я, разглядывая её приятное глазу тело.
Девушка обошла кровать, подняла с пола нижнее белье, вывернула трусики и ловким движением надела их на себя. Короткий обтягивающий топ, тёмная юбка – просто и быстро. Что удивило меня больше всего, так это ногти на ногах, накрашенные разными цветами: от ярко-красного до разъедающе-салатового. Ни один цвет не повторялся! Глупо, конечно, но в то же время по-юношески забавно.
– Чаем угостишь? – спросила она, закончив одеваться.
– Конечно! – бодро ответил я, поймав себя на мысли, что сам расплылся в широкой туповатой улыбке.
Девушка скрылась в коридоре по направлению к кухне. Я слышал звук открывающейся крышки чайника, шум наливающейся воды, глухие хлопки створок кухонных дверей, звон ложек… Незнакомая мне девушка вела себя легко и раскованно.
Я зашёл в ванную. Из зеркала на меня смотрело опухшее лицо, красноватое и небритое, с сильно взъерошенными, грязными от пота волосами. Я взял зубную щётку, положил её за щеку, повернулся к ванной и включил воду. Секунду постоял неподвижно, словно перезагружая программу, и снова повернулся к раковине. В чашечке с зубными щётками было пусто. Я перевёл взгляд на крючок для полотенец, прикрученный к двери: на нём висело лишь моё мокрое старенькое полотенце. На полках над раковиной, кроме моих кремов для бритья и увлажняющих лосьонов, бритвы, пары полупустых флаконов с дезодорантом, ничего не было. Единственная банка мужского шампуня, одиноко стоявшая в углу ванной, окончательно дала понять, что Аниных вещей здесь нет.
Не вынимая щётку изо рта, я зашёл в спальню. В шкафу, как и прежде, висели мои брюки и рубашки, лежали стопкой футболки, в выдвижном ящике – носки и трусы. Всё!
«Она ушла от меня, – подумал я, поднимая разбросанные по полу вещи. – Но когда она успела? Да ещё такой объём шмоток вывезла! Не может этого быть!»
Наспех надев трусы, я вышел в коридор. У входной двери стояли мои кроссовки, пара рабочих ботинок и неизвестные мне ранее туфли на высоком каблуке. Абсолютно точно – не Анины.
– Тебе наливать? – донесся до меня всё тот же нежно-хрипловатый голос из кухни.
– Да, пожалуйста, – ответил я, продолжая оглядывать коридор. По всем внешним признакам было ясно, что в этой квартире женщины на постоянной основе не проживают.
– Чай с лимоном? – спросила она снова.
Я вошёл в кухню. Стоя босиком на кафельном полу, девушка разливала чай по кружкам. Высокая, худая, с красивыми прямыми ногами и ярким лаком на ногтях, она выглядела сногсшибательно!
– Слушай, а ты кто? – немного неуверенно спросил я.
Девушка медленно поставила чайник на стол, повернулась ко мне с выражением полного недоумения на лице и пристально посмотрела мне в глаза.
– Лёш, ты меня расстраиваешь! – сказала она. Взгляд ее темно-карих глаз казался дружелюбным и выдавал внутреннюю улыбку.
– Не, я не прикалываюсь, – продолжил я, – где Аня?
Всё так же не отрывая от меня взгляд, она отхлебнула горячий чай.
– Ты чо, дурак?
В воздухе снова повисла пауза. Сквозь тишину коридора до меня донёсся звук плещущейся в ванной воды.
– Чёрт, я кран забыл выключить, – выпалил я и ломанулся в ванную.
Воды к тому моменту набралось чуть больше половины. Закрыв кран и ещё раз осмотрев помещение, я вернулся в кухню.
Девушка тем временем надевала туфли в коридоре. На высокой шпильке, с маленьким замочком-лямочкой… Никогда не понимал, как в таких можно ходить.
– Короче, Лёш, – закончив своё трудоёмкое занятие и встав на ноги, сказала она. Теперь я смотрел на неё совсем снизу вверх, поскольку и без каблуков она была выше меня ростом. – Ты давай, пей чай, приходи в себя. Выглядишь паршиво. – Она сняла с крючка у двери небольшую сумку на длинном ремешке и перекинула его через плечо. – Только у меня к тебе одна просьба…
Я стоял молча, оценивая взглядом её сексуальные формы. Выглядела она действительно шикарно.
– Так вот, – продолжала она, – в следующий раз, если будешь не один, предупреждай меня заранее.
– Что это значит? – спросил я.
– Ты совсем сопьёшься, дорогой. – Плавным движением она приблизилась ко мне и слегка коснулась моих губ своими, сделала шаг назад, к двери, и вновь расплылась в широкой улыбке. – На конфетки дашь? – Её глаза сияли восхитительной чернотой.
Я протянул руку к висящей на том же крючке толстовке с двумя большими карманами, достал две до безобразия измятые тысячные купюры, разгладил пальцами одну из них и протянул девушке.
– Спасибо. Ты прелесть! Звони! – Она вышла в коридор подъезда и закрыла за собой тяжёлую металлическую дверь.
Глава 3
Размышляя о происходящем и вспоминая прошедшую ночь, я просидел на кухне порядка получаса, неторопливо допивая свой чай, пока босые ноги окончательно не прониклись холодом кафельного пола. Я ещё раз обошёл квартиру, останавливаясь в каждом углу, в попытке обнаружить хоть какие-то следы пребывания здесь моей супруги. Безуспешно. Со стен исчезли не только наши совместные фотографии, но и крючки, на которых они держались. Несмотря на то, что я по-прежнему чувствовал себя паршиво, я отчетливо помнил, как самостоятельно сверлил дырки в бетонных стенах, забивал дюбели и вкручивал шурупы, чтобы повесить отобранные Аней фотографии туда, где, как ей казалось, они особенно нужны. Я даже помню, как поранил себе палец отверткой, вкручивая шуруп над диваном, как отскочивший инструмент оставил на светлых обоях глубокую вмятину, как Анна ругалась на меня и просила придумать, чем закрыть это безобразие… Но ни этой вмятины, ни самого крючка мне обнаружить не удалось. Ни-че-го!
Я поставил телефон на зарядку и пошёл в ванную. Вытираясь влажным полотенцем, я вспоминал недавно ушедшую девушку, имя которой даже не успел спросить, вспоминал Анну и вечер с Романом в пивном баре, пытался понять, ездили ли мы вчера к тёще, как я добрался домой… Воспоминания были расплывчатыми и сумбурными.
Приняв ванную, выпив вторую кружку чая и полежав в тишине на диване, я почувствовал себя лучше. Накинув джинсы, футболку и толстовку, я не обнаружил в карманах денег. Не считая второй мятой тысячной купюры, наличных больше не было. Кредитной карты – тоже.
На полке у входной двери, где обычно валялись ключи от квартиры, выкинутая впопыхах из кармана мелочь и какие-то визитные карточки неизвестных мне людей, было абсолютно пусто.
– Чёрт, куда я их дел-то? – спросил я сам себя, не на шутку взволновавшись пропажей ключей от машины.
Через десять минут активных поисков под кроватью в спальне мне удалось найти непонятную связку старых автомобильных ключей. Явно не моих. Мой пластиковый брелок с большой круглой эмблемой «БМВ» невозможно было спутать ни с чем.
Поскольку моя тревога и непонимание происходящего зашкаливали за все мыслимые пределы, а желание разобраться в случившемся жгло горло, периодически отдавая привкусом вчерашней «Крушовицы», я схватил полузаряженный мобильник, ключи, захлопнул дверь и выскочил на улицу.
Во дворе по-прежнему было пусто и тихо. Несколько мамочек гуляли с колясками возле детской площадки, какой-то мужик запихивал странного вида мешки в багажник «десятки» у первого подъезда, где-то вдалеке, вдоль забора школы, пробежала свора дворовых собак.
Солнце светило нежным осенним светом, но жары не было. В этом году московская погода ей не балует. Хорошо, что хоть дождя нет.
Продышавшись кислородом и осмотревшись, я двинулся вдоль дома в поисках своего автомобиля. Обошел весь двор, заглянул в арку, в которой я периодически парковал свой «БМВ», но, даже выйдя на улицу и оглядев припаркованные вдоль бордюра автомобили, своего я не обнаружил.
– Лёха, ты и вправду сопьёшься, – тихо, но абсолютно натурально сказал я самому себе, поскольку осознал, что добраться вчера домой на машине за рулём никак не мог.
Достав из кармана брюк завалявшуюся жвачку, которая в этот момент пришлась как нельзя кстати, а из кармана толстовки – странного вида ключи, я снова нырнул во двор.
Потёртый серый брелок сигнализации с продавленной кнопкой по центру, такой, какие ставили на свежекупленные автомобили в ближайшем гараже в конце девяностых годов, стараясь не оставлять машину без внимания ни на секунду из-за регулярных молниеносных краж, вызывал во мне удивительные воспоминания о юности. Такие уже давно никто не устанавливает. По крайней мере – в Москве.
Метров через тридцать, в глубине двора возле больших зелёных мусорных баков, в ответ на нажатие полуразрушенной кнопки я неожиданно услышал знакомый по детским временам двойной писк. Да-да, именно такой, какой издавал отцовский «Москвич», купленный на непонятно откуда взявшиеся деньги, являвшийся гордостью семьи, исправно возивший нас много лет по пустым улицам города и разбитым загородным дорогам. Я поднял глаза и уткнулся взглядом в помигивающий левой аварийкой «Форд Сиерра» грязно-серого цвета, облезлый ржавчиной вдоль всех порогов, с матовыми от времени окнами и огромной трещиной через всё лобовое стекло.
Небольшой металлический ключ, словно от современного почтового ящика, легко подошёл к провалившейся внутрь кузова личинке водительской двери, и я залез внутрь. Убитый тяжёлыми годами «Форд» пах старьём, на просиженных до пружин передних сиденьях лежали подушки от старых красных домашних кресел, заднее сиденье было накрыто драным чехлом. Повсюду валялись мятые журналы «Досуг», пустые алюминиевые банки из-под «Кока-колы», пара пластиковых канистр от стеклоомывающей жидкости, несколько сплющенных сигаретных пачек, какие-то грязные тряпки и стоптанные до неузнаваемости синие кеды с некогда белыми шнурками.
Откинувшись в кресле и приоткрыв скрипучую водительскую дверь, дабы выпустить затхлый воздух наружу, я достал телефон. Новых сообщений не было. Пропущенных звонков – тоже. Из последних моих – некой девушке Алине вчера в половине двенадцатого вечера. До этого – пару раз Роману, в десять тридцать и ближе к одиннадцати. Ещё раньше – Павлу, моему старому товарищу, школьному другу Анны, и паре коллег с работы, но всё это – позавчера. Я открыл телефонную книгу и не торопясь пролистал вниз: Абелев, Автодом, Агонян, Азия Бьюти Спа, Алина, Андрюха, Артур, Аэрофлот, Баранов… Стоп! Где Анюта? Абелев, Автодом, Агонян, Азия Бьюти Спа, Алина, Андрюха, Артур… Я отчетливо помню, как не раз звонил Андрюхе и Артуру, промахиваясь по Анюте… Ерунда какая-то… Пролистав всю книгу до конца, я окончательно убедился, что телефона супруги в ней нет: ни на «А», ни на «Л», ни на «Ш»… Нигде!
– Бреееед! – громко сказал я вслух. – Что за херня?
