Инспектор Мяу. Дело о пропавшей рыбке

Дмитрий Подлужный

Инспектор Мяу. Дело о пропавшей рыбке

Глава 1. Таинственное исчезновение Блёски

Уютный прибрежный городок Рыбоухов просыпался медленно, в такт плеску волн и скрипу прибрежных ставней. В этот час обычно всё было спокойно: чайки только начинали перекликаться, а рыбаки ещё не выбрались в море. Но сегодняшнее утро было другим. По улицам бегали встревоженные морские свинки с кулинарными подносами, крабы в униформе пытались сдерживать толпу, а на центральной площади, у фонтана в форме морской раковины, собралась целая делегация встревоженных жителей.

Инспектор Мяу прибыл ровно в семь ноль-ноль. Его полосатый хвост не спешил двигаться, как и он сам. Плавная походка, прищуренные глаза цвета янтаря и неизменная шляпа с широкими полями придавали ему вид умудрённого жизнью сыщика. Он не носил оружия, не любил спешки и никогда не делал поспешных выводов.

Рядом семенил его помощник – Коготок, молодой, вспыльчивый котёнок с рыбьими корнями. Он родился в Рыбоухове, мечтал о великой карьере и носил с собой блокнот, куда заносил каждое слово Инспектора. Даже если это было простое «м-м».

– Фонтан огорожен, Инспектор! – пронзительно сообщил Коготок. – Свидетели говорят, что рыбка Блёска исчезла около полуночи! А это…

Он запнулся, протянув инспектору крошечную чешуйку.

Мяу осторожно поднял чёрный фрагмент когтем. Он сверкал, но не золотом, как Блёска, а глубоким антрацитом. Кот поднёс его к носу, втянул воздух.

– Никакого рыбного запаха, – пробормотал он, – скорее, запах сырого мха… и следы тины. Это странно. Золотые рыбки не линяют, особенно не в чёрный цвет.

– Может, кто-то пытался её заменить? – предположил Коготок. – Или замаскировать?

– Или оставить след, – добавил Мяу. – Умышленно. Почерк тех, кто слишком хочет, чтобы мы заметили улику.

Он сел у фонтана, склонив голову к воде. Поверхность была ровной, но слишком чистой. Ни водорослей, ни пузырьков. Никаких следов паники.

– Блёска не боролась, – констатировал он. – Её либо выманили, либо она доверяла тому, кто её увёл.

– Но кто мог такое сотворить? – Коготок распахнул глаза. – Все в Рыбоухове её обожают! Она же – символ фестиваля, она училась исполнять трюки под музыку чайки Лили!

– Именно поэтому, – тихо сказал Мяу, – у преступника были веские причины. Зависть. Деньги. Или, быть может, старая обида.

Он поднялся и оглядел площадь. Пёстро украшенные лавки, ленты, морские фонарики, натянутые между фонарными столбами, – всё напоминало о приближающемся празднике, теперь омрачённом тревогой.

К их дуэту подошёл мэр города – круглый, потный морской котик в расшитом плаще.

– Инспектор Мяу, – задыхался он, – мы полагаемся на вас. Блёска не просто рыбка – она была подарена городу самим Великим Тритоном. Если она не появится к закату – фестиваль отменят! А с ним и вся наша рыбоуховская гордость исчезнет!

– Мы найдём её, – коротко ответил Мяу. – Но мне понадобятся списки всех, кто имел доступ к фонтану вчера вечером. И… один вопрос.

– Конечно! Какой?

Мяу прищурился:

– Кто последним её видел?

Мэр побледнел.

– Кажется… это был Хрум. Старый угорь из оркестра. Он подыгрывал её репетиции. Живёт у старого пирса, под маяком.

– Коготок, запиши. Начнём с Хрума.

– Уже записал!

Когда они тронулись в путь, за их спинами зашевелилась тень, притаившаяся за прилавком с копчёной сельдью. На чёрной чешуйке, оставленной у фонтана, пробежал солнечный блик – но не один, а два. Один из них был отражением…

А другой – предостережением.

Глава 2. Следы из глубины

Фонтан на главной площади Рыбоухова всегда был местом радости. В солнечные дни дети катались вокруг него на ракушечных скейтбордах, влюблённые морские ежи устраивали пикники под брызгами, а сам фонтан – в виде раскрытой жемчужной раковины – весело пускал в небо радужные струи.

Но сегодня его воды были мертвы. Тишина разлилась по округе, и только мягкий шелест ленточных украшений напоминал о том, что фестиваль должен был начаться уже через несколько часов.

Инспектор Мяу стоял у самого края чаши, не спеша водя лапой по мраморному бортику. Его движения были медленными, как будто он гладил спящую кошку, и это раздражало Коготка, который метался вокруг, нюхая, заглядывая в щели и то и дело вытирая нос рукавом.

– Инспектор! Здесь есть отпечатки! – воскликнул он наконец, указывая на влажный след рядом с люком технического доступа.

– Это просто ласты мэра. Он проверял, не осталась ли Блёска в сливе, – спокойно ответил Мяу, даже не оборачиваясь. – Настоящие следы – те, что хотят быть незаметными.

Он наклонился и снова взял чёрную чешуйку, теперь уже при помощи маленького пинцета, который доставал из внутреннего кармана плаща.

– У неё неровные края, – заметил он. – Словно оторвана, а не сброшена. Видишь, Коготок?

Котёнок кивнул, склонившись рядом. Он жадно вглядывался в чешуйку.

– А эта сеточка внутри? Похожа на морскую жилку…

– Верно, – кивнул Мяу. – И материал не похож на чешую золотой рыбки. Зато похож на… пластинчатые щитки, которыми покрыты некоторые глубоководные виды.

– Глубоководные? – переспросил Коготок, широко раскрыв глаза. – Но это же… ниже подводной границы!

– Именно, – Мяу расправил усы. – Там, где не действуют наши уставы. Где свет не проникает сквозь воду. Где обитают существа, способные видеть в темноте и исчезать без следа.

Он выпрямился и обвёл взглядом фонтан.

– Смотри. Вода в чаше фонтанa не просто пуста. Её заменили. Она чиста до невозможности. Ни водорослей, ни пены. Будто её пропустили через фильтр.

Коготок присвистнул.

– Или заменили на воду из глубин?

– Тоже возможно. А теперь – вот здесь.

Инспектор указал на стык камней, где при внимательном взгляде можно было заметить что-то вроде слизистой полоски.

– След от прокатки. Не скольжения, а плавного передвижения тела. Очень узкого и гибкого. Похоже на мантию кальмара.

– То есть… кто-то из глубоководных… выбрался на сушу?

– Или, по крайней мере, всплыл до мелководья, – уточнил Мяу. – Возможно, не один. Возможно, он или она были хорошо осведомлены о планах фестиваля.

Он подошёл к стенке, за которой прятался техпомост, и аккуратно открыл люк. В нос ударил лёгкий запах тины и солоноватой слизи.

– Там внизу есть пустота, – пробормотал Инспектор. – И не один путь входа. Возможно, кто-то пробрался снизу, по подводной трубе. Это объясняет отсутствие следов на поверхности.

Коготок заглянул внутрь и тут же отпрянул.

– Там темно, как в животе у акулы!

– Темнее, – сухо заметил Мяу. – И пахнет морской бездной. Мне нужен список всех существ, кто может перемещаться по подводным каналам. И проверь, не поступали ли за последний месяц заявки от гостей из нижних районов.

Коготок быстро зафиксировал всё в блокноте.

– Инспектор, вы думаете… это был саботаж?

– Я думаю, – Мяу посмотрел на небо, где чайки тревожно кружили над площадью, – что кто-то из Тени поднялся на свет. И Блёска им понадобилась. Вопрос в том – зачем.

Он закрыл люк и пригладил лапой плащ. Затем посмотрел в сторону порта.

– След ведёт к воде. Значит, пора наведаться к тем, кто знает, что происходит под поверхностью. Говорят, в ночных водах у маяка замечали светящиеся силуэты. Пора узнать, кто ещё, кроме Блёски, светится в темноте…

Коготок кивнул, дрожа от волнения и страха. Он чувствовал: дело становилось всё запутаннее. Но с Инспектором Мяу рядом он был уверен – даже глубина не сможет скрыть правду.

Глава 3. Лица из тени

Позднее утро в Рыбоухове оказалось обманчиво тихим. Солнце пробивалось сквозь тонкий туман, как будто сама природа пыталась разглядеть правду в этой мутной истории. Инспектор Мяу сидел за круглым деревянным столом в своей временной штаб-квартире – старом киоске с мороженым, переоборудованном в оперативный пункт. Внутри пахло мятой и ванилью. Рядом стоял Коготок, обложившись картами, справочниками и крошками от рыбного печенья.

На доске, укреплённой к стенке киоска, Мяу прикреплял прищепками фотографии и заметки. На табличке сверху, вырезанной из дощечки от бочки, значилось:

"ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ: РЫБКА БЛЁСКА ИСЧЕЗЛА – ПРАВДА В ГЛУБИНЕ"

– Начнём, – мурлыкнул Инспектор, поправляя шляпу. – Классика жанра. Те, кто был рядом. Те, кто имел мотив. И, разумеется, те, кого никто не заметил.

Коготок кивнул, подхватывая темп.

– Первый – Хрум. Старый угорь, виолончелист. Подыгрывал Блёске на всех репетициях. Живёт под маяком, рядом со сливной трубой. Говорят, он один из немногих, кто понимает музыку подводных частот…

– И один из немногих, кто может дышать и там, и тут, – добавил Мяу, поворачивая фотографию. На ней: длинный угорь с подтянутыми усами, закутанный в старый шарф и прижимающий к груди потрёпанный футляр от инструмента.

– Он что-то бормотал после последней репетиции, – вспомнил Коготок. – «Блёска слишком быстро взлетела, слишком ярко светится…»

– Зависть – первая пружина многих преступлений, – заметил Мяу. – Но он стар. Ему в одиночку трудно было бы провернуть операцию с люком и глубинной водой.

– Второй подозреваемый – Барсик Морской, – продолжил Коготок, прикрепляя следующую фотографию. – Старый кот-рыбак. Живёт на рыболовной шхуне «Косматая Акула». Был пиратом, или, во всяком случае, говорит, что был.

На фото: крупный, растрёпанный кот с серьгой в ухе и криком «Йо-хо-хвост!» вместо приветствия.

– Его лодку вчера ночью видели неподалёку от площади, – сообщил Коготок. – Он говорит, что «искал потерянную снасть». А в трюме у него нашлись следы морской ила.

Мяу потёр подбородок.

– Барсик стар, но не глуп. Идеально знает водные течения, мог бы обойти охрану, пользуясь туманом. Но у него нет очевидного мотива… разве что он надеется выловить золотую рыбку и загадать желание?

– Или продать на чёрном рынке, – буркнул Коготок. – На глубинных ярмарках за такую как Блёска можно выручить сто бочек крабового масла.

Инспектор молча прикрепил к фото приписку: "Проверить легенду о снастях. Осмотреть трюм".

Следом за ней появилось третье лицо.

– Агата Лягушка. Продавщица омаров. Вечно ворчит. Говорит, ярмарки мешают торговле, «эти ваши фонтаны всё внимание забирают», – пересказал Коготок. – Вчера она кричала: «Да чтоб она провалилась, эта Блёска!»

На снимке: плотная, зелёная лягушка с морщинистым лбом, в фартуке, покрытом следами рыбного соуса. У неё – свой прилавок возле фонтана. Там и видели её незадолго до исчезновения Блёски.

– Громкие слова не всегда значат виновность, – заметил Мяу. – Но она знает, где расположен технический люк. Каждый день выливает туда остатки воды от омаров.

Он написал: "Опросить. Проверить контейнеры, допросить свидетелей у прилавка".

– Последний в списке – Мурмур, – сказал Коготок и слегка понизил голос. – Кот-пловец, призёр подводного марафона. Раньше он пытался создать собственное шоу – «Мурмур и танцующие медузы». Не пошло. Говорят, он часто говорил, что Блёска «заняла его место под светом».