скачать книгу бесплатно
Две нижние строки VIII восьмистишья перекликаются с детскими воспоминаниями Инойка, когда он и двое его братьев жили в Вкрайней области – административном поинте, разделённом рядом национальных оккупационных сил до переезда семьи Загоров в Дальнеземье. Вероятно, это воспоминание является своеобразной защитной реакцией на цивилизационную катастрофу уходящего века.
IX
Нецарственный монарх – предтеча смерти царства,
А гибельный удел лишь первый знак конца!
Послушный механизм живёт в тисках мытарства
Земной юдоли, он лишён венца.
Отринув Путь и Ангойяны силу,
Конструкт без смысла, Бог без бытия
Неистово рвёт мир, ведя наш век в могилу,
Оставив позади пусто?ту верея[17 - Верея – врытая в землю поперечная балка, служившая частью крепежа ворот в Сатарском царстве. Пустая верея символизирует дом с сорванными с петель вратами, обозначая незащищённый проход в человеческий мир, открытый для Нежити, Нелюди и Полулюдней.].
То, что многие современники называли Революцией, по мнению Инойка Загора и близких ему заполярцев, явилось ужасающей катастрофой. Она казалась мыслителю Поздневековья ещё тем более ужасной из-за того, что людни, ради которых он шел по тернистому пути над-открывателя, рухнули в братоубийственную пучину тридцатилетней войны. Естественно, что трюизм: «Человек – есть царь природы», в глазах Загора выглядел абсолютным кощунством и никак не соответствовал положению дел в период Всемирной смуты. Открытия, которые исчезнувший учёный собирался преподнести человечеству, с точки зрения автора были преждевременны.
«Если человек не монарх внутреннего царства – он Полулюдь, если человек отказался от внутреннего царства – он Нелюдь, а если человек убил в себе царство – он Нежить», – учила Лада Оночка.[18 - Загор, Инойк. «Сгоревшие дневники», 11 фолд.] Очевидно, «нецарственный монарх» – это Полулюдь, «бог без бытия», скорее всего, Нелюдь, а «конструкт без смысла» – Нежить, которая в дальнейшем и явилась окончательным итогом Всепланетной генетической трансформации.
Так, путь, на который ступила незрячая и большая часть Цивилизации 1.3, вёл только к гибели человечества, но, к сожалению, это видели только жители Северного предела и некоторые людни Юга, не поддавшиеся всеобщей истерии. Предчувствие массовой гибели, а то и смерти рода человеческого овладело многими, как это бывало перед началом великих войн прошлого, но, как и в далёкие времена, пророков никто не услышал.
В определённой степени в тексте номер IX подводится горький итог существования завершающей стадии Первой цивилизации. Несмотря на кровавость предыдущих эпох, именно Поздневековье как третья часть людненского мира явила неспособность человечества более существовать в формате так называемых рыночно-либеральных отношений. Слово «алчность» можно было назвать и символом общества того времени, и знаком, венчающим окончание Третьего периода. Метастазы жадности тотально распространились на поздневековый социум, пожирая и сферу накопления в материальном виде, и в эмоциях, и в знаниях, и в других областях. Человеческая жизнь стала алчной по своей сути, а генотрансформация – лишь квинтэссенцией эпидемии, терминальной стадией болезни, когда недуг становится неотъемлемой частью организма.
X
Рассеянье во тьму – за призрачной надеждой
Метнулся человек и муравьём предстал
Пред вечностью. Безудержно невежды
Восславили свой век и серости оскал.
Качнулся трон резной, он хрупок был и шаток.
Пророчества не лгут, и скоро ты поймёшь.
Пока же глас пустой… До низкой лести падок
Король зовёт сирен и привечает ложь.
Продолжение темы, озвученной в строфах IX. Автор развенчивает претензии модифицированного человечества на исключительность. Пропаганда и слухи, пролитая и потерянная кровь вскармливали чудовище, называемое гордыней. Это чувство и породило Всепланетную генетическую трансформацию в том виде, который и привёл к Всемирной смуте. Однако то, что называется революцией, в глазах Инойка Загора явилось перерождением человечества. Если ранее Homo sapiens рассматривался как неприродный биологический вид, задачи которого выходили за рамки животного существования на планете, то после Генетической революции человек стал серийным продуктом, который, по своей сути, более походил на насекомое – челосектов. Так, существо, призванное шагнуть вне интересов существования единичного, замкнулось в оболочке сиюминутных желаний, отгородилось от мира тысячей «я хочу». Имея под рукой инструментарий для реализации нелепейших хотений, Homo sapiens отвернулся от того, что до?лжно и необходимо для жизни вне плоти. Так в глазах Загора возможность человечества стать единой нацией, объединённой способностью жить вне исторической колыбели – Земли, была утеряна вместе с приведением в действие механизмов Всепланетной генетической трансформации.
С другой стороны, и это также понимал Инойк, его идеи, которые питались силой трансперсональных практик Срединного За-Полярья, не нашли понимания даже в узких кругах научного сообщества. О загоровской теории знало слишком немного людней, ещё меньшее количество видело в них здравый смысл. Одновременно с этим возможности генетической инженерии к окончанию столетия достигли небывалых высот. Качественный прорыв в области генного трансформинга дал инструментарий для изменения человека с эстетической и функциональной точек зрения. Людни бросились в Коррекционные центры, где увеличивали активность лобных долей, повышали мышечную выносливость, делали организм неуязвимым для радиации, активировали процессы фотосинтеза в коже и многое другое, что давало шанс максимально приспосабливать те или иные человеческие группы к выполнению каких-либо функций. Извращённая эстетика позволяла менять цвет кожи и придавать частям тела иные, например, животные очертания. Конструировать новые эрогенные зоны было также модно на уровне межличностных отношений, как и среди правящих кругов насильно корректировать геном бедняков[19 - Согласно последним данным (Уразов 2471) практика насильственной генетической трансформации использовалась уже после 70-х годов XXI, то есть до Всепланетной трансформации. Подобное стало возможным, когда Транснациональные корпорации (ТНК) заключили договор с «двадцаткой» Суверенов о том, что они вправе произвольно модифицировать тех индивидов, которые не в состояние обеспечить личное автономное (без социальной поддержки) существование. Как правило, это были жители административных поинтов, контролируемых военными группами Суверенов и ТНК. Помимо крайне дешёвого использования специализированной рабочей силы, Корпорации получали доходы от снабжения продуктами, создаваемыми для конкретных групп модифицированных работников. Дело в том, что при генетическом инжиниринге неимущих, их геном изменялся так, чтобы трансформированные людни могли потреблять в пищу только еду, выращиваемую на корпоративных фабриках. Соответственно, их жизнь зависела от работы на определённую ТНК, а возможность побега исключалась в силу того, что пищевые точки под определённый генотип создавались только в местах деятельности Корпораций.] для придания им специальных качеств и годности к тяжёлым работам в зонах химического и ядерного загрязнения или в районах Крайнего За-Полярья.
Но на земле по-прежнему жило более 15 миллиардов человек. В тесноте, в борьбе за ресурсы и энергию. Цивилизация покачнулась и медленно рухнула в тридцатилетнюю войну. Всепланетная генетическая революция не спасла людней периода 1.3 и, более того, подвела черту под жизнью человечества той эпохи.
Но, осталась часть планеты, куда тридцатилетняя война дошла не сразу, а так называемая Великая генетическая трансформация была отвергнута фактически всем населением. Речь идёт о малочисленных за-полярских народах, которые населяли Северные пределы. Очевидно, современники находили странным то, что большинство жителей Срединного За-Полярья наотрез отказывались от участия в любой генетической коррекции даже тогда, когда эти технологии показали свою эффективность. Ещё до начала Всемирной смуты эмиссары корпораций, осваивающих плодородную ниву биотехнологий, пытались привнести «свет» Всепланетной генетической трансформации в Северные пределы, но не встретили массового желания туземного населения корректировать свою генетическую карту. Народы, считающиеся неразвитыми, малочисленными и небогатыми не представляли сколько-нибудь значимый рынок для сбыта услуг генокорректоров. Поэтому в Северных пределах даже в период революционной генетической трансформации редко можно было встретить людней с ярко выраженными неприродными изменениями. Ими являлись разве что ссыльные и фанатики, безуспешно агитирующие в пользу генокоррекции.
XI
Пресветлый путь покажется нам мраком,
В котором одинок, несведущ, нелюдим
Блуждает человек. И сон, прожив внутри чумных бараков,
Не зная мир, познает снег седин.
Ведомый демоном, он не увидит света,
Проткнут гордынею, любови не познав,
Пойдёт тропой иной и грустно канет в Лету,
Мелькнув лучом, но светочем не став.
Первая строка первой строфы есть заимствование из старинной путевой книги (пункт 41 второй части) времён архаичных царств Желтого моря. Название забытого трактата «То-то Зин» мало о чём говорит современным исследователям, однако, в древности упомянутый текст использовался как руководство к достижению внемирского просветления.
Заполярским народам, ведомым Учителями, Путь к телу Ангойяны виделся единственной практикой, оправдывающей существование человека как не-животного в телесной оболочке. Во-первых, сама жизнь во плоти оправдывалась существованием цели более высокого порядка, нежели чем поддержание жизни в теле. Во-вторых, удачное воплощение личности в энергетическую сущность подводило итог необходимому рождению человека в тварном мире. Судьба каждого из людней заключалась в необходимости рождения во плоти, одновременно являясь шансом возродиться для чистого познания в оболочке, предоставляемой Ангойяной. При этом последнее включало в себя активную духовную практику ищущего Путь и, независимо от результатов, делало его человеком в глазах заполярцев.
«Пресветлый путь» таким образом является движением, предсказанным многими эзотерическими традициями древности. Говоря «пресветлый», автор утверждает наличие исхода человека как познающей мысли в свет открытости, который обеспечивал людням дорогу к абсолютному познанию[20 - Подразумевается состояние, когда человек сохраняется только в виде активно воспринимающего сознания, бытующего во Вселенной в виде волновой функции. Фактически речь идёт о световом пучке, живущем как зафиксированная в магнитном поле плазма, и поэтому не рассеивающимся в пространстве.]. Мрак, скрывающий истину, представляет из себя не столько земной удел, сколько духовное состояние тех людней, которые избрали для себя внутреннюю недвижи?мость. Соответственно тьма не только скрывает путь к свету Ангойяны, но и представляет своеобразный анти-путь многих человеческих существ в Полулюдь, затем в Нелюдь и Нежить.
Поэтому в глазах народов Северного предела Великая генетическая трансформация в том виде, в котором она была сформирована безумной Цивилизацией 1.3, являлась прямой дорогой к недвижи?мости духа. Увлечённость коррекцией телесности, её доработкой или тотальным изменением виделась заполярцам как абсолютный Норхой, то есть грех, уводящий от человеческой сущности.
Вот как писал об этом сам Инойк: «Бум телесного совершенства показался начальным и безобиднейшим следствием Генетической революции. Улицы южных и предсеверных городов заполняли существа, более похожие на олимпийских богов, нежели чем на людней. Но это было только первое впечатление. Приобретённая за деньги, иногда за последние деньги, идеальная телесность не скрывала и даже подчёркивала никчемность товара. Стеклянный взгляд прекрасных мужчин и женщин скользил по иным телам без какого-либо осмысления и эмоций. Средства, потраченные на тотальное изменение внешнего, оборачивали в статику всё, что заполняло человека. Забота о теле, как о единственном свидетельстве достижений его владельца, сводила на нет любые усилия духа. В нашу жизнь вошла первая колонна революционеров – бездумные манекены с гипертрофированным позывом к самопрезентации. Кого эти уроды могли породить далее?..»[21 - Загор, Инойк. «Сгоревшие дневники», 13 фолд.]
XII
Жизнь вечная, построенная впрок на опечатке,
Стели?тся пред людьми. И вот за бархат штор
Мы принимаем смерть. Она ж, стянув перчатки,
Как малым детям головной убор,
Нам поправляет жизнь. Неведома в присутствие Своём, она нас пестует – её любимых чад.
А нас пугает россыпь бесконечных «и»,
Страшит неблизкий путь, терзает дальний ад.
Здесь, как и в приводимых ранее фрагментах, в качестве иллюстрации разработанности темы, автор скрыто цитирует одного из авторов Срединного Поздневековья. В частности, приводит строку малоизвестного поэта Си-Рин, который, несмотря на предполагаемое жёлтоморское происхождение, проживал в упомянутый период на Североамериканском континенте, где и была написана его поэма «Бледный Ше».
Рефлексию в отношении смерти Инойк Загор не случайно выделил в отдельный стих. На фоне начинающейся Революции смерть приобрела вид обыденности, которую замечают слишком поздно. Все технологические ухищрения, призванные удлинить жизнь, были девальвированы в течение нескольких месяцев. Людни, бежавшие от смерти с помощью медикогенетических процедур, как и все прочие, умирали на улицах от случайной пули, были растоптаны толпой, да мало ли по каким причинам они гибли наравне со всеми… Однако, смерть от этого не стала пониматься как-то иначе – человек по прежнему панически боялся её или впадал в апатию в случае опасности, но никак не желал увидеть, что же несёт прекращение существования в бренной оболочке. Ужас перед «неблизким путём» и «дальним адом» закрывал глаза многих перед возможностью освоения реальности иным способом[22 - Интересно, что помимо искажения человеческой сути путём всеобъемлющей генетической коррекции, граждане Цивилизации 1.3 массово уходили в различного рода квазирелигиозные секты. Так, даже те, кто не калечил своё Я путём бездумной трансформации своих врождённых качеств, приводящей к значимому разрушению личности, уходил из индивидуальности в массовое безумие тоталитарных общин и групп. «Прыгуны из мира», «Голодайчики», «Зарубатели последних дней», «Изоморфы Господни» – вот лишь некоторые из тех, кто проповедовал всеобщее помешательство среди потерявших разум и смелость людней.].
XIII
Как стадо яков людни протекут
До горизонта Северных пределов,
Затем обратно. Им не ведом Путь
Ведущий душу прочь от гаснущего тела.
Страницы жизни и забвенья мрак…
Я верил в несусветность утверждений,
Что бытие уходит в небосклон и так
Стремится стать предтечей возрождений.
В этих строках Инойк фиксирует наше внимание на том, что при отсутствии понимания личностью своей доли как существа над-земно?го приближает человека к животному, бредущему установленный срок без осознания предназначения. В таком состоянии не имеет значения количество прожитых лет, не важно чем ты занимаешься. Это всё равно, что блуждать по бескрайним заполярским тундрам склонив голову, не пытаясь увидеть горизонт. Ты проходишь огромное расстояние, даже не замечая этого, торосы и сполохи, весеннее солнце и шквал с моря – всё это живёт вне существа, занятого поглощением ягеля. Естественно, что возможность смерти как неотъемлемой данности отсутствует в мировосприятии такого создания. Также просматривается очевидная тревога автора в отношении того, что порог Смерти как возможность перехода не рассматривается большинством людней, утративших религиозные чувства и не пришедших к тому, что заполярские Учителя называли обретением тела Ангойяны, а Загор – субиндивидуальным переносом в транспространство.
Сам Инойк заговаривает о своём понимании возможности обретения энергетического тела как о «несусветности»[23 - Не стоит путать выражение «несусветность», которое использовал учёный, иронично подчёркивая, сколь необычны были его идеи для того времени, с термином «не-сусветность», используемым в качестве иллюстрации одного из симптомов «искажения восприятия реальности» генетически модифицированными люднями.]. Его первоначальные интуитивные догадки были столь непохожи на главенствующие в Поздневековье научные воззрения, что сам он редко пытался опубликовать работы в этой области вплоть до исчезновения в Послесмутное время. Только знакомство с Учителем Северных пределов, ставшей позднее его возлюбленной, Ладой Оночкой дало понимание того, что он находится на верном пути.
Говоря о непосвящённых в культ Ангойяны люднях, Загор усматривает аналогию «В мире животных»,[24 - «В мире животных» – трансляция религиозных проповедей во времена Сатарского государства, где грехи человеческие соотносились с тем или иным животным состоянием.] отождествляя их с заполярскими яками, животными выносливыми, решительными и неприхотливыми. Одновременно с этим северные непарнокопытные – это создания не склонные к переменам, ведущие стадный образ жизни и обладающие весьма косным мышлением. В фольклоре жителей Срединного За-Полярья яки – всегда положительные персонажи. Достаточно вспомнить известные сказки о том, «Как добрый як увёз девочку Европу в Северные пределы» или «Как щедрый як подарил одинокой Данайе золотой дождь» и другие сказания об этих обитателях Севера, чтобы понять, насколько ценят и любят их заполярцы.
В этом свете кажутся неуместными обвинения Инойка Загора в ненависти к человечеству. Скорее в тексте XIII звучит тревога за людней, которые не в состоянии найти истинный Путь и в силу привычки остаются на положении яков.
XIV
И будь ты жуком преклонных годов
Или песчинкой забытою малой,
Должен бежать ты от призрачных снов,
Ставших у людней опасной забавой…
Сбросить долой всё скрепляющий мрак —
Он застит сознанье и волю треножит!
Вырвать из царства сомнабул и так
Людней на Солнце и душу помножить.
Очевидно, что эти строфы были написаны после начала Великой генетической трансформации. В отличие от Учителей Инойк, как и многие простые заполярцы, изначально сохранял веру в то, что когда людни, подвергнутые насильственной мутации, обнаружат явный вред от вмешательства в геном человека, они воспротивятся этому. Однако, жители Срединного За-Полярья напрасно ожидали отказа от вмешательства в человеческую природу, генные технологии распространялись по миру как чума, но в отличие от последней давали результаты схожие, на первый взгляд, с волшебством. Те же, кого называли фундаменталистами, казалось, были не намного ближе к адептам Пути, чем генные революционеры, в силу их крайней нетерпимости к новациям в этой сфере.
Вероятно, «призрачными снами» Загор называет теорию всеобщего искусственного морфогенеза. Идея, выдвинутая Упыргом в 2079 году по С. Л. в его монографии «Кровь и почва», постулировала необходимость вмешательства в антропогенез с целью изменения и расширения видовых возможностей человека, которые в дальнейшем повлияют на общественные отношения. По сути, теория, упомянутая мной, стала обоснованием Генетической революции и дала основание её апологетам настаивать на продолжении массовой генокоррекции даже в ходе Великой смуты.
Ещё до начала Всепланетной генетической трансформации у людней Первой цивилизации были данные, которые свидетельствовали об изменении сознания и разума у существ, подвергшихся генетической коррекции. Так человечество стало погружаться во всё «скрепляющий мрак», который, как считают многие исследователи (Анробокх 2315; Инопхенов 2335), помноженный на «не-сусветное» состояние трансформированных, и стал причиной самой кровавой войны за всё время существования цивилизации людней.
Уничтожение большей части человечества, а затем окончательное перерождение оставшегося населения в челосектов, поставило точку на люднях формации 1.3. Агония продолжалась ещё столетие, пока человек не понял, что он уже и не человек. Но не Великая генетическая трансформация стала причиной уничтожения наиболее мыслящего вида на Земле. Кровавая драма, как результат сознательного выбора большинства, стала акселератором выхода из человечности: кто-то старался улучшить свои защитные свойства и входил в трансмутационный раж, оставляя своё естество, кто-то просто не мог оставаться личностью, после того что совершили обезумевшие людни. В любом случае, почти никто в эти времена не хотел быть Человеком. Закат цивилизации проходил не за один день, но, оглядывая историю с начала Генетической революции, обернувшуюся тридцатилетней смутой, удивляешься тому, насколько легко читаются знаки гибели мира людней сейчас, и как непостижимы они были для них в период Великой генетической трансформации.
Но уже в эти далёкие времена многие понимали, что возможность спасения человечества заключается именно в тех, кто готов «Солнце и душу помножить». Эти слова долгое время превратно толковались ранними историками Нововековья (Мойджонг 2157), которые видели в этой фразе склонность к оккультным переживаниям Инойка Загора, поддавшегося чарам Оночки. Однако, замечу, что в заслуги Инойка в те времена уже ставились исследования в области трансгуманитологии несмотря на то, что теория и практика ангоянской трансгрессии (межпространственный серфинг) и энергетического скачка были приняты гораздо позже и совершенно иной цивилизацией.
Тем не менее мы не можем не признавать: поэтические строки этого фрагмента навеяны рассуждениями Лады Оночки, которая, судя по воспоминаниям самого Загора и свидетельствам знавших её заполярцев, не разделяла веры в то, что по окончании Великой генетической революции и последовавшей затем Смутой устоит свобода личности и адекватное состояние общества. Как писал Инойк в своих «Дневниках»: «Когда долгая зимняя буря неистово раскачивала ярангу, я и Лада, завернувшись в жаркие шкуры Северных яков, подолгу говорили о значимых для нас вещах. Моя богиня Севера нередко упрекала меня в том, что я отказываюсь понимать одну простую истину: там, где нет свободы, нет и любви. А генетическая «революция» страшна не тем, что меняет в корне человека, созданного по образу и подобию божьему, а тем, что погружает человека как один из ликов Ангойяны в сомнабулическое царство не-жизни. Понимание свободы теряется у людно-насекомых, как утрачиваются какие-либо видовые признаки в ходе эволюции или ре-волюции.
Я соглашался с ней, но говорить об этом, как правило, не хотелось. Сразу вспоминались революционные комиссары, гнавшие модифицированных «контрактников» (название для голытьбы, не способной обеспечить себя и насильно сгоняемой в Северный предел) в Крайнее За-Полярье. Вспоминались кузнечиковые глаза излишне далеко зашедших в своих усовершенствованиях существ. Тогда я пытался поговорить об уходе в постоянный транспространственный серфинг, но Лада сердилась, её черные глаза загорались угольями, а волосы цвета вороного крыла шевелились, словно змеи на голове Медузы Горгоны. Приходилось использовать единственное средство, которое останавливало Ладушку, и я пользовался им беззастенчиво в тёмном заполярском безлюдье – любовь, во истину, магическая штука!»[25 - Загор, Инойк. «Сгоревшие дневники», 17 фолд.]
XV
Пройти дрогою своей от края и до вздоха,
Увидеть раскалённый шар – так кончилась эпоха.
Биенье пульса уловить, как жизни оконечность,
Почуять тлен, увидеть кровь и проявить беспечность.
Шагнуть, цепляясь лишь за мир, в безудержные дали,
Смотреть, как за твоей спиной святыни обветшали,
И сознавать, что ты один, а мир законопачен —
Ничейный град, никчемный пир и свет, увы, утрачен.
Согласно текстам руинных историков[26 - Руинные историки – одновременно исследователи и свидетели Великой генетической трансформации, сгинувшие вместе со всеми люднями этого периода. Как правило, смутное время оставляет разрозненные документы, лживые описания, пристрастные комментарии и неизвестных авторов. Однако, с 2084 года по С. Л. их хроники – единственные осмысленные свидетельства падения мира людней.] конфликт с применением ядерного оружия в 2089 году по С. Л. завершил революцию, но не остановил смуту. То, что нашими исследователями называется Цивилизацией людней 1.3, переживала свою агонию. Помимо войны революционеров и фундаменталистов, коих осталось не слишком много, сторонники и противники генокоррекции находили всё большие расхождения в ментальных и физических состояниях прошедших модификацию людней. Одни из них собирались в сообщества, которые укрывались под землёй от шедшей войны, напоминая своими повадками муравьёв и термитов. Другие приобретали модификации, способствующие развитию хищника в человеке. В любом случае это были сильные и выносливые существа, готовые бесстрастно убивать ради общины или личного выживания. Естественно, что различные технологии генокоррекции постепенно унифицировались, и вы могли встретить существо с чертами арахноида и в Европе, и в Америке. Наткнуться на людо-богомола, способного разорвать слабую плоть человека, а затем пожрать её, можно было и у границ Срединного За-Полярья, и на Индийском субконтиненте. Мир опять возвращался к многообразию, но это уже не было человеческое разнообразие народов и культур – по Земле расползались челосекты.
Созданный и запущенный механизм Великой генетической трансформации более не нуждался в своих создателях. Дробление на виды и подвиды людо-насекомых не предполагало какого-либо развития науки и техники. Остатки челосектов, не утративших в значительной степени разума и сохранивших социальные навыки, к завершению смуты, то есть началу второго десятилетия следующего века пытались организовывать подобие территориально-административных управляющих органов – Особых комитетов Генетической революции (ОК ГР). Однако ОК ГР не просуществовали даже пары лет, необходимость в них отпала. Новые виды, заселявшие планету, организовывались совершенно по иным принципам, и создания, имевшие родственные черты перепончатокрылых, были ближе к сородичам на другом континенте, нежели чем к жителям соседнего поселения.
XVI
В неволю звать и быть услышанным вдвойне,
К свободе призывать и оставаться тенью,
Порхать над бытием, пить истину в вине,
Очнуться и понять – всё было наважденье.
Схватить заржавленный «Агран» и пару старых «эфок»,
Счёт справедливости вести, не слыша плача эха,
И видеть, как людской закат сползает в красно море,
И снова будет не понять, где счастье, а где горе.
Пожалуй, строфы под номером XVI являются единственным свидетельством отношения Инойка Загора к произошедшей смуте и демонстрации готовности активно вмешиваться в боевые действия. По косвенным сведениям можно понять, что учёный пережил гибель родителей в 2089 году по С. Л. и своих двух братьев, воевавших за разные идеалы, в 2093 по С. Л. Но написание этих четверостиший датируется более поздним временем, а именно 2109 годом.
Как говорилось выше, Северный предел в силу малочисленности населения, проживающего в Срединном и тем более Крайнем За-Полярье, не был затронут в значительном объёме ни Всепланетной генетической трансформацией, ни смутой. Те столкновения «фундаменталистов» и генореволюционеров, которые проходили в заполярских областях, не отличались исступлённой жестокостью, характерной для остального мира. А туземное население абсолютно не участвовало в этой войне. Эмиссары революции полагали, что тратить силы и средства на принуждение незначительного количества людней в дальних регионах планеты слишком накладно. Они верили, что даже невежественные племена Северного предела вскоре осознают всю благодать изменений, несомых Генетической революцией. Для тех, кого считали фундаменталистами, За-Полярье было удалено и малонаселено, и не было значимых причин для того, чтобы переносить борьбу с генетической революцией в заполярские края.
Тем не менее к началу девяностых годов не только критически или враждебно настроенная к Великой генетической трансформации часть населения планеты, но и сами революционеры стали улавливать, что изменённое человечество движется не по столь радужной дороге, видевшейся в начале пути. Искусственно сгенерированные мутации, запущенные в объёме всего людненского мира, вывели процесс Трансформации из-под контроля человека. Землю начали колонизировать существа, лишь отдалённо напоминающие человека внешне и с каждым поколением удаляющиеся от человеческого состояния в духовном плане.
Кто-то винил в этом генокорректоров, неправильно применивших сказочные технологии, кто-то обмен ядерными ударами, запустившими неуправляемые мутации у стремительно трансформирующихся насекомообразных, но в любом случае ещё через двадцать лет бывшие страны и административные зоны, ушедшие в прошлое города и крестьянские центры населяли сильные, полуразумные, жестокие создания – челосекты[27 - Челосекты – термин, впервые предложенный «фундаменталистом» Уно Агавой, профессором Эскобарского университета. Неологизм образован из двух слов: «человек» и «инсект». Термин образовался и получил хождение после того, как был завершён ряд исследований «лучших людней», как их называли генореволюционеры. Обнаружилось, что мозг генетически модифицированных особей в силу или изъяна в технологии, или закономерности развития генотрансформера изменяет мозг человека на нейронную структуру с децентрализованными ганглиями-микромозгами.]. Они остервенело спаривались, быстро размножались, были нетребовательны к пище, могли жить в условиях радиоактивного заражения и поэтому неудивительно, что эти людно-насекомые стали полновластными хозяевами всех континентов. Их способности подчинять свою жизнь интересам роя, отсутствие рефлексий и готовность убивать быстро показали оставшимся в живых людням, кто хозяин Земли. Челосекты уже не нуждались в генетическом инжиниринге и игрушках высоких технологий, а сам «устаревший вид» стал одновременно и конкурирующими за территорию животными, и пищей. Разрозненные остатки людней были обречены на постепенное угасание и вымирание. На период новой реколонизации Земли после 2250 года по С. Л. на планете проживало около двухсот миллионов людней и более десяти миллиардов людо-насекомых.
Уже после 2105 года «фундаменталисты» пытались договориться с теми революционерами, в которых сохранилось хоть что-то людненское, чтобы остановить волну неконтролируемых мутаций в бывшем человечестве. Но было слишком поздно. Сторонники Всепланетной генетической трансформации, которые ещё мыслили как людни, уже не могли найти общего языка с челосектами. И если в более ранние времена революции пожирали своих детей, то Генетическая революция перекраивала своих адептов до неузнаваемости. Она играла с люднями, надевая на них маски, становившиеся личинами, зашивала их в кожу, содранную в потустороннем мире и, что самое ужасное, перелицовывала души по лекалам чудовищных насекомых, возжелавших стать человеками.
Естественно, что те, кто остались в стороне от революционных процессов в самом начале, вынуждены были взяться за оружие, когда Смута обратилась в Другой мир. Инойк Загор в сгоревших дневниках так описывал свои впечатления от этого: «Когда мы во время наших путешествий были ближе к Срединным землям Сибирии, я увидел первые колонны тех, кто боролся с генетическим наваждением. Заполярские территории, так же как и Антарктида, в основном не заселялись челосектами, и для людней они были единственным спасением. Те, кого ещё недавно именовали фундаменталистами, оставались единственными и немногочисленными представителями человечества.
Вооружённые автоматическим стрелковым оружием типа старых «агранов» и взрывчатыми устройствами наподобие древних сатарских «эфок» эти людни, пережившие Трансформацию и Смуту, теперь оставались единственными защитниками человечества. Под натиском мощных волн челосектов остатки цивилизации откатывались к Срединному За-Полярью. Откатывались и переселялись в землянки, откатывались и теряли культуру, знания и нередко человеческий облик. Оставшиеся на землях людно-насекомых были обречены на забвение, вымирание и просто на поедание теми, кто ещё недавно проходил рядом с такими же человеками по улицам городов, ходил на представления, ужинал в ресторанах… Одним словом, рукотворной эволюцией с планеты смывало наиболее разумный вид, существование которого было завершено по всем законам природы»[28 - Загор, Инойк. «Сгоревшие дневники», 21 фолд].
Часть вторая
XVII
И смысл лавы раскалённой,
И мрачный ум подземных вод
Всё существует потаённо,
Всё в грустных тенетах забот.
Шагнуть пустынником упрямым
В кристальный воздух Северов,
Шагнуть, качаясь будто пьяный,
Без груза сброшенных оков.
Путь Ангойяны всегда предполагал включённость человека в Универсум как в единое целое. В глазах за-полярских Учителей холизм природный включал в себя и единение людней в стремлении воплотиться в новом качестве. К несчастью, Всепланетная генетическая трансформация перечеркнула эту возможность. И дело было вовсе не в том, против кого сражаться в непрекращающейся битве. Скорее, исчезновение цивилизации 1.3 свершилось, и выжившим оставалось или погружаться вместе с ней на дно истории, или искать пути выхода.[29 - По мнению Учителей Северного предела, любые войны, происходящие на Земле, насилие, творящееся люднями, существенно осложняли переход в Тело Ангойяны. Последние исследования в области физики высоких энергий (Зазуб 2475) экспериментально доказали, что критическое повышение личной энергии трансформации для дальнейших шагов в Универсуме, которое не используется должным образом, прямо пропорционально уровню роста вооружённых конфликтов в глобальном социуме.]
Временем 2114 года датируется воцарение на Земле челосектов. Можно предположить, что в это же время Инойк Загор впервые в своей жизни активно включился в общественную деятельность. Создав «Комитет по сохранению людней», учёный вместе с множеством последователей способствовал организации по всем границам Срединного За-Полярья лагерей беженцев, исход которых из более тёплых областей продолжался и после окончательного захвата Земли людно-насекомыми. На окраинах Северного предела Загор инициировал создание милитантных групп, экипированных должным образом для защиты человечества от поглотившей утерянный мир нежити. А в районах Крайнего предела постепенно зарождалась инфраструктура, где находили своё убежище последние 80–100 миллионов людней. В заполярских землях создавались всё новые и новые Комитеты, но к тому времени Инойк передал управление этими структурами своим единомышленникам, постепенно уходя в легенду.
Та «потаённость», о которой говорил создатель межпространственного серфинга, предполагает существование в заполярских краях мест, позволяющих моментально осмыслить человеку его место в мире. Вероятно, Северный придел виделся Инойку Загору одним из немногих районов планеты, где человечество не просто могло собрать себя воедино, но и осуществить следующий шаг в своём развитии.
XVIII
Оставив за спиной иллюзию прогресса,
Ты Севера глоток попробуешь на вкус.
Значений череда, зачёркнутая бесом,
Тогда опять всплывёт, как ангельский искус.
Инкубы бытия и внешнего суккубы,
Как пауки плетут события конца,
Как похоти гонцы облизывают губы,
Но ты бежишь хрустального венца.
