скачать книгу бесплатно
– Если выигрываю, то ведёшь девку прямо сейчас, – тихонько говорит генерал так, чтобы слышал только я.
Я не отвечаю, просто качаю головой, показывая, что даже и обсуждать это не собираюсь. Они рассаживаются за столом.
Слева от дилера садится дама, потом бухгалтер, генерал и последним – чёрный Калиостро. Перед каждым из них стоит маленький контейнер с фишками.
– Минимальная ставка десять рублей, – объявляет дилер.
Стол большой, поэтому четверо игроков выглядят не очень представительно, но лиха беда начало. Вокруг начинают собираться любопытные.
– Малый блайнд, большой блайнд, – произносит дилер и королева ставит пять рублей, половину минимальной ставки.
Именно она оказывается в положении малого блайнда и должна сделать первую ставку, поскольку белая фишка с буквой «D» в этой раздаче лежит перед дилером. Бухгалтер ставит десятку, аккуратно подвигая вперёд две младшие фишки.
Дилер раздаёт по две карты и игроки, как в кино, аккуратно отгибают уголки, проверяя, что там пришло. Я с интересом за ними наблюдаю. Все они хранят невозмутимый и беспристрастный вид, будто по десять раз на дню только и занимаются игрой.
Генерал, взглянув на карты, повышает ставку до двадцати. Калиостро коллирует, то есть поддерживает предыдущую ставку и тоже ставит двадцать. Собственно, если он хочет продолжать игру, то может ставить столько же или больше.
Круг замыкается на бухгалтере. Пока все остаются в игре. Дилер выкладывает три карты. Тройку, семёрку и туз. Не хватает только пиковой дамы. Уж полночь близится, а Германна всё нет.
Королева Нидерландов дважды стучит по столу, то есть отвечает чеком, оставаясь в игре без повышения ставки. Бухгалтер сбрасывает карты. Я внимательно наблюдаю за генералом Печёнкиным и… неужели?
– Сто, – говорит он и я замечаю, как у него чуть-чуть дёргается верхняя губа, почти незаметно, он и сам этого не чувствует, наверное.
Вернее, даже не сама губа, а изгиб, называемый аркой купидона. Этот изгиб переходит во впадинку, идущую к носу. С одной стороны этой впадинки у генерала белеет маленький шрам.
Вероятно, там повреждены нервы. Не знаю, не суть, главное, что в этом месте краешек губы чуть-чуть подёргивается.
Калиостро мрачно смотрит на генерала и тоже ставит сотню.
– Поддерживаю, говорит он.
Начинается новый раунд, терн. На столе появляется ещё одна карта. Это не пиковая дама, а червовая десятка.
– Пас, – бесстрастно произносит королева и сбрасывает карты.
Бухгалтер уже не в игре и теперь слово за генералом. Я не свожу с него глаз, не отрываясь наблюдаю за его губой и… есть! Она опять едва-заметно дёргается, и на столе появляется его ставка. Двести рублей.
Калиостро, прикусив губу, смотрит на выложенные карты, потом приподнимает свои и заглядывает в них. После повышения ставки генералом, чекать он уже не может, поэтому сейчас он должен либо повысить ставку, либо выйти из игры.
Принять это решение оказывается непросто… Но делать это приходится. Дёрнув головой, он сдаётся и сбрасывает карты. Банк переходит довольному Печёнкину. Он высокомерно улыбается и переворачивает карты. У него семёрка и дама. Как раз та самая, пиковая. А у Калиостро десятка и тоже дама.
У обоих очень слабые комбинации. Генерал, с учётом выложенных на столе карт, имеет только пару семёрок, а Калиостро – пару десяток. То есть у него более сильные карты, чем у генерала, а вот воля, кажется наоборот.
Печёнкин поправляет пятернёй несвежие волосы и бросает на меня победные взгляды. Триумфатор, твою мать…
Но на этом игра не заканчивается. Игроки меняются, остаются неизменными только королева и генерал. Вскоре перед ним оказывается изрядная кучка фишек. Отыскав меня взглядом, он поднимается из-за стола и собрав своё богатство, подходит ко мне.
– Веди, – говорит он. – Давай сюда свою девку. Надо отпраздновать победу.
Тут впору было бы посоветовать закатать губу. Потому что она его сдаёт с потрохами. Неужели он об этом не догадывается. Невероятно.
– Глеб Антонович, – говорю я, чуть наклоняя голову. – Отпраздновать победу вы можете в баре. Девушки в нашем заведении услуг, не связанных с игрой, не оказывают.
– Знаешь меня, щенок, – самодовольно кивает он. – Значит, понимаешь, что я вам всем устрою. Сейчас вызову группу захвата и конец вашей богадельне. Ясно тебе? Вот так вот, на раз-два закрою.
Он поднимает руку и щёлкает перед моим носом своими толстыми пальчиками. Свиное рыло. Знаешь, сколько я таких упырей, как ты на своём веку повидал?
– Это вряд ли, – пожимаю я плечами. – Кто вам даст-то? Во-первых, вы здесь уже не работаете, во-вторых, должны знать, большой мальчик уже, что ваши здесь ничего не решают. Предприятие по другому ведомству проходит. А в-третьих, вот по вам конкретно в этом другом ведомстве вопрос открыт. И шаг вправо, шаг влево – полетит донесение с фотографиями и суммами выигрыша и копия вашему министру.
– Ах ты! – в глазах его вспыхивает гнев, а лицо становится красным.
Не хватил бы его здесь удар, а то будет дело.
– Щенок! – выплёвывает он и вдруг… начинает хохотать, подрагивая всем телом.
Отсмеявшись, он вытирает глаза указательным пальцем.
– Дурак, – говорит Печёнкин. – Но наглый. Ты знаешь, что я здесь, в вашей сраной Сибири торчу только потому, что в министерстве все узнали, что я играю? Тоже мне секрет. А что у меня дядя замминистра слыхал, сынуля? Веди бабу, говорят тебе. А то я тебя вместо неё оприходую. И никто мне слова не скажет.
Это уж через край. Меня вдруг такая злость берёт, ещё эта неопределённость с Айгуль, да и то что Куренков не дал подробную информацию об этом уроде. В общем, я срываюсь.
– Да пошёл ты нах*й, Печёнкин, – отвечаю я. – Я уже одного такого снял и тебя сниму. У меня рука в ЦК. А министру вашему уже скора пи*да. Ты ещё не знаешь, а я знаю. Ему сейчас героя соцтруда дадут, а потом мозги вышибут. Он до первого кагэбэшника держится, ты понял? Как только ваши первого грохнут, его и накроют этим органом. Помяни моё слово.
– А ну-ка!
Я отворачиваюсь, чтобы отойти. Вот сука, разозлил меня. Что-то нервишки, как у деда старого. Это из-за Киргиза, мля. Поймаю – убью. Реально грохну! И одноногого до кучи. Какого хрена я всё это наговорил! Теперь эта жаба жирная всё сделает, чтобы я сел, причём как можно жёстче. Идиот, вот из-за этой своей особенности я до сих пор подпол, хотя пацаны уже и до генералов дослужились…
Отойти я не успеваю. Генерал хватает меня за плечо и резко поворачивает к себе.
– Чё ты сказал? Повтори! Откуда знаешь?
– По роже видно, – отвечаю я, обрубая все пути к отступлению.
Накрылась карьера в Комсомоле. А жаль, там деньжат немеряно будет через несколько лет. Значит пойдём другим путём… Я птица вольная. Куда захочу, туда и двину, в конце концов.
– Ты мне не хами, засранец, – осекает меня генерал. – Откуда знаешь, про героя? А дядьке моему чего дадут?
– Про дядьку вашего, – возвращаюсь я на «вы», мне ничего не известно. Я и вами-то не интересовался до поры до времени. Но это мы исправим.
– Не хами, я сказал, – хмурится он и легонько хлопает пятернёй меня по лицу. – Ты что ли и есть тот самый Брагин?
Я не отвечаю.
– Они дебилы весь Узбекистан на уши поставили, а он тут казино открывает. Под боком. Ну ты и кентяра, Брагин. Хитрожопый и наглый. Я тебя за яйца подвешу, и муравьёв в жопу запущу, понял?
– Ну что же, – отвечаю я, – значит дуэль.
– Много чести, – гремит он, но тут же понизив голос и прищурившись, спрашивает. – Ты за что Троекурова вышиб? Мне вот интересно просто. И как, главное.
– За то, что не хотел делать, то что мне надо было.
– Понтов у тебя дохера, – кивает Печёнкин. – Даже интересно было бы тебя на дыбу вздёрнуть. Посмотреть, такой ли ты крутой, как пишешься. Но ладно, это ещё успеем. Давай дуэль. За столом тебя тоже проверить интересно. Играем не на фишки, на бабки. Минималка тысяча. Если проиграю, закрою твоё дело. Если выиграю, девку эту оттарабаню.
– На девушку игры не будет. Если выиграете я у нас казино открою, чтоб в Новосиб не надо было мотаться.
– Хер тебе на лысый череп, – отвечает он со смехом. – И так откроешь. Только девка.
– Если проиграю, буду делиться информацией из ЦК, – блефую я.
– Чего? – морщится он. – Да откуда у тебя информация, заморыш?
Я пожимаю плечами.
– Ну а вот это всё откуда? – обвожу я рукой. – В лотерею выиграл? Ладно, попрошу ещё, чтоб вас пореже в отчёты о работе включали.
Он пренебрежительно хмыкает:
– Значит так, сынуля. Твои отчёты мне до одного места. Ты кого пугать вздумал, дурачок малолетний? Я вот так мизинчиком шевельну, и тебя не станет. И никто даже не заметит, кроме мамки твоей. Плюну, и ты утонешь. Исчезнешь во мраке. Понимаешь, что я говорю? Доступно излагаю? Но ты меня заинтересовал. Как зверушка в зоопарке. Любопытство моё вызвал. Так что слишком-то не расширяйся, не важничай. Я тебе сказал, если проиграю, дело твоё закрою. Если выиграю, оттарабаню девку твою, а тебя законопачу на пятнашку. Все висяки на тебя повешу. Ты у меня из комсомольца в маньяка-рецидивиста превратишься. Не хочешь играть, не надо. Сегодня же по этапу поедешь.
– Ладно, – говорю я задумчиво и несколько секунд выжидаю, – если проиграю верну тебя в Москву в течение года. Если не верну, посадишь. Через год.
Он наклоняет голову вперёд и смотрит, набычившись. Глаза наливаются кровью. Повисает пауза.
– Ишь ты, – наконец, произносит он. – Сучий потрох. Ну ладно, но если не вернёшь я лично и девку и тебя отымею и поедешь ты прямёхонько в петушатник сексуальный опыт нарабатывать. На том и порешим. Минимальная ставка тысяча, лимит на раздачу двадцатка. Давай, организовывай. Я пока горло промочу, да скажу, чтоб деньги привезли.
– За счёт заведения, – бросаю я проходящему мимо официанту и указываю на генерала.
Я нахожу Бакса и говорю ему, чтобы готовил приватный зал для большой игры. Потом подзываю Лиду и прошу позвонить в больницу, узнать информацию о состоянии Айгуль.
– Лида, если будет информация во время игры, подходи ко мне и сразу докладывай. Тихонько только.
После этого подхожу к Цвету.
– Я возьму из кассы тысяч двадцать. Буду играть с Печёнкиным в приватном зале. Если проиграю, возмещу из своей доли.
– Мы столько ещё и не заработали наверное.
– Неважно, говорю же верну.
– Ну, смотри, Бро. Рискуешь.
– Знаю.
– Мля, ты в натуре отчаянный кент, – хмурится он. – От Айгуль есть чё?
Я отрицательно мотаю головой. Отчаянный, да. Не отчаянный, а слетевший с катушек. Чёт как-то всё в тумане, ёлки-палки. Пойду с Платонычем поболтаю.
– Дядя Юра, ну как ты тут? – приобнимаю я его за плечо.
– Ничего, Егор, а ты?
– Да, так как-то.
Я вкратце рассказываю ему последние события и он огорчённо качает головой.
– Туда пройти-то можно будет, чтоб моральную поддержку оказать? – спрашивает он.
– Можно, конечно. Ты же дядька родной. И спасибо, что мозги мне не выносишь.
– Так чего выносить-то? Делу не поможешь.
И то верно.
Примерно через час мы проходим в отдельный зал. Я, Платоныч, Цвет, Печёнкин и двое чуваков с постными рожами со стороны генерала. Играть будем вдвоём. Фишка дилера будет переходить по очереди от меня к нему. Это, по сути, означает лишь, кто первый будет делать ставку, а кто отвечать в каждой раздаче.
Блайндов не будет. Минимальная ставка – тысяча рублей. Ну, вот, собственно и всё. Мы садимся напротив друг друга, а дилер усаживается сбоку между нами. Зрители встают за дилером.
Перед нами лежат пачки денег. По десять пачек десятирублёвых у каждого.
– Ну что, понеслась? – говорит Печёнкин и кивает своим парням. – Колода будет наша. Надеюсь возражать не станете.
– Конечно, – отвечаю я и киваю дилеру, невзрачному мужичку с усами подковой и волосами расчёсанными на прямой пробор.
Дилер берёт колоду у спутника генерала, тщательно тасует и с независимым видом выдаёт две карты мне и столько же Печёнкину. Чувствую себя Джеймсом Бондом. Правда без технической поддержки и сухого мартини, зато с несгибаемой волей.
Мы смотрим полученные карты, отгибая уголки, чтобы никто не смог подглядеть
Печёнкин крякает и двигает на центр стола две тысячи. Я делаю то же самое. Дилер выкладывает на стол первые три карты. Это червовый валет, пиковый король и трефовый туз.
– Ваше слово, – говорит дилер, обращаясь к моему визави.
Генерал хмурится, соображая, и пялится на выложенные карты. Потом отсчитывает четыре пачки и выдвигает на центр. После этого поднимает глаза и безо всяких эмоций смотрит на меня. А я смотрю на него и тоже стараюсь выглядеть совершенно бесстрастно.
Это напоминает вестерн Серджио Леоне, когда на экране идут очень долгие крупные планы. Там только глаза. Только глаза. Но в нашем случае ещё и губы. Сердце замирает. Краешек губы под миниатюрным шрамом, самый верх арки купидона едва заметно дёргается. Есть! Лишь бы не среагировать, чтобы он не понял, что я заметил.
Но у меня каменное лицо. Это точно. Только по спине бежит маленькая холодная струйка…
– Уравниваю, – спокойно говорю я и тоже отодвигаю от себя четыре тысячи.
Дилер выкладывает четвёртую карту, это бубновый валет.
В этот момент в зал заходит Лида. Она идёт, покачивая бёдрами и, подойдя ко мне, низко наклоняется. Я смотрю на генерала, а он пожирает её глазами. Ему сейчас явно не до карт. Лида тихо, чтобы никто не слышал говорит:
– Сейчас заканчивают повторную операцию. Медсестра пока ничего не знает, как поговорит с доктором, сразу позвонит. Я сообщу.
Я киваю. Какая ещё повторная операция. Блин…
Лида выпрямляется и, стуча каблучками выходит из зала. Печёнкин облизывает губы и провожает её глазами до самого выхода. Потом проводит рукой по сальным волосам и задумчиво смотрит на выложенные перед дилером карты.
