скачать книгу бесплатно
– Обдолбался, – качаю я головой. – Наркодилеры, б*я…
– Да что ты цепляешься ко мне? – чуть поворачивается Джемал с блаженной улыбкой. – Вот есть же люди, которым плохо, когда другим хорошо.
– А с чего тебе так хорошо-то? Разговор не простой предстоит.
– Да нормально всё будет. Заживём после этого, как в сказке.
Ну, ещё бы. С новеньким оборудованием в двух катранах, с пошивочным цехом и прямыми поставками афганской наркоты. Размечтался ты, Джемал.
То, что это ловушка, мы с Цветом знаем. Ему рассказал я, а мне – Сеня Кабарда. Не зря же он вокруг Иглы в последнее время пребывает. Но вот будет ли там сам Игла неизвестно. Интрига сохраняется. Он, конечно, ссыкло, но статус победителя Цвета манит и сводит с ума. Ладно, посмотрим… У нас, вроде, всё просчитано…
Я открываю окно и в машину врывается свежий сладкий воздух, молодая весенняя зелень и обилие цветов радует глаз. Вот живи да живи, казалось бы, себе в удовольствие, так нет же, вечный бой, вечная нервотрёпка.
Прибываем на место. Хинкальная – это жилой дом, куда приезжают воры. Не то, чтобы притон или малина, а такой типа домашний ресторан для своих. Дорожка к нему ведёт через узкое поросшее кустарником ущелье. Ну, правильнее сказать, не ущелье, а просто узкое место. Если мы вырвемся и будем уходить, здесь нас добьют.
Мы входим в дом всей толпой, оставляя в машинах водителей. Виктор и Алик идут со мной. Здесь уже ждут участники встречи. Смотри-ка, раньше приехали, причём все, как один. Ну-ну, стратеги хреновы.
Их пацанчики шмонают нас, а мои парни шмонают их. Вроде всё честно. Оружие складывается в два ящика, которые закрываются на замки. Затейники, блин. Дальше участники совещания проходят по коридору в большую столовую с каменными стенами и полом. Здесь стоит круглый стол с тарелками и бокалами. Победителей ждёт ужин.
Сопровождение остаётся в первой комнате. Вроде, всё чётко и прозрачно. Но хохма в том, что через некоторое время всех угостят компотом из сухофруктов или чаем и охрана отрубится. Только наша, естественно. А того кто не отрубится или подрежут, или застрелят, но это если глушитель найдут.
Ну, и всё. Дальше пацанчики войдут в гостиную буквально по команде «Федя, дичь!» и займутся мной и Цветом. Зная, что мы просто так не сдадимся, они сразу применят оружие. Всё. Дело сделано. Гениальный, твою дивизию, план. Но у нас, правда, имеется свой собственный взгляд на этот сценарий.
Поэтому мы заходим, в общем-то, практически без опаски. Ну… как без опаски, расслабляться нельзя, да организм и не позволит. Я не завтракал и кроме адреналинчика, вызывающего студенческий мандраж, во мне ничего нет. Так что, потряхивает, конечно, не без этого.
Понятно, что сначала мы посудачим, иначе не успеет произойти намеченное с компотом. Впрочем, затягивать эту часть тоже нельзя, вдруг мы психанём и решим уйти, а там ещё не готово. Ну и для контроля пара стрелков в кустах над «узким местом».
В общем, мы заходим в комнату для переговоров. Она небольшая, здесь окно с распахнутыми створками, деревянный потолок, каменные стены без штукатурки, старинный стол и два деревенских буфета с керамической посудой. Красиво, что сказать. За окном зеленеет сад, поют птицы, пахнет весной и счастьем. Но это для тех, кто его может ощутить. Счастье то есть.
Ворьё заходит первым и начинает рассаживаться. Мы тоже подходим к столу, но сесть не успеваем, потому что вдруг из маленькой двери за шкафом вылетает худая фигура в чёрном и в один миг оказывается перед нами.
Близко, но не достаточно для того, чтобы дотянуться до него. В вытянутых руках он держит по пистолету. Лара Крофт, расхитительница гробниц. Нет, это разумеется не она. Это Сева Пятигорский, он же Игла. Нервничает, урод, щурится, глаза мечутся, перепрыгивая с меня на Цвета и снова на меня.
Стволы его «Макаровых» смотрят чёрными дырами отверстий прямо в лоб. Мне и Цвету.
– Ну что, ссуки! – дрожащими губами шепчет Игла.
Получается зловеще. Но мне почему-то совсем не страшно, хоть я и не обкуривался для храбрости, как Джемал. Сучонок. Иудушка. Я чуть поворачиваюсь к Цвету и вижу как он прямо и спокойно смотрит на Иглу. Только желваки ходят на скулах.
Я отворачиваюсь и смотрю внимательным взглядом на холодную, ничего не выражающую рожу Лазаря, на бегающие глаза Кахи, на обескураженного и раздосадованного лесовичка Женю Старого и на смеющегося Джемала.
– Э, Сева, чё за дела! – восклицает Женя. – Ты чё творишь? Мы же забились!
– Заткнись! – хрипит Игла. – Сюда смотри, Бро. Я хочу чтобы ты видел свою смерть. Заигрались вы голубки. Не туда сунулись. Не по зубам вам Сева Пятигорский! Сюда смотри, я сказал!
Я смотрю на него, но перед глазами встаёт картина, которую я вижу постоянно и которая не выходит у меня из головы. Тёмный подземный ход Новоспасского монастыря…
– Брось пушку, – холодно произносит Марина и отводит фонарь в сторону. – Брось, сука, пушку.
И теперь, когда свет не бьёт в глаза, я вижу Наташку, стоящую на коленях и приставленный к её голове пистолет. По спине скатывается ледяная капля, а волосы на голове становятся дыбом.
– Се человек, – говорит Марина, как бы вверяя Наташкину судьбу в мои руки.
– Марин, ты не выстрелишь, – говорю я, тяжело сглатывая ставшую густой и солёной слюну.
Накатывает удушливая волна, будто принося запах из её квартиры, металлический и сладкий.
Ствол моего пистолета смотрит ей прямо в лоб.
– Ты не выстрелишь, – повторяю я. – Зачем всё усложнять? Ты же умная и поэтому не будешь стрелять.
– Правда? – хладнокровно усмехается она. – Хочешь проверить? Думаешь, я шучу?
И в этот самый момент раздаётся невероятно громкий выстрел…
Я делаю маленький шаг и приваливаюсь спиной к стене. Твою дивизию… Твою дивизию…
2. Бонни и Клайд
– Ну, и чё скажете теперь, как добазариваться будете? – скалится Сева Пятигорский по кличке Игла, держа нас на мушке. – Кажись, вы своё отбазарили уже. Поучительный, сука, пример, как не надо делать. Ну чё, последние желания имеются? Хочу, чтоб вы прочувствовали момент. На века прощаемся, в натуре.
Рожа его искривляется в самодовольной гримасе.
– Не торопись, – хмыкаю я, спокойно глядя в лицо Игле. – Там ещё наши бойцы не уснули. Ты нашумишь, а они ворвутся и порвут тебя, как тузик грелку. Зачем так рано выскочил-то? Не утерпел?
– Чё-ё-ё? – морщится он, вытягивая шею и прищуриваясь.
– Давай чуть в сторонку встанем, а то дует, – киваю я и переступаю на два шага правее.
Цвет двигается следом за мной.
– Э, вы чё, не въезжаете?! – изумляется Игла, передвигаясь за нами и оказываясь прямо в створе окна. – Молитесь-на. Время пришло. И старуха с косой тоже.
– Хорош, Сева, дуру гнать! – раздражённо бросает Женя Старый и в тот же миг раздаётся дребезжащий хлопок.
«Бэмс», «вж-ж-ж» и «чмок» сливаются в один звук, а лицо Иглы замирает, сопровождая вступление в вечность изумлённым выражением. Глаза стекленеют, а тело, начинает заваливаться. Сначала медленно, а потом быстро. Утратив жизненные внутренние силы, оно не может больше сопротивляться внешним гравитационным силам и с грохотом падает на пол. Из затылка тёмной струйкой льётся густая чёрная жидкость.
Участники совещания вскакивают со своих мест и крутят головами, ничего не понимая, а я разглядываю маленькое отверстие, появившееся в стекле и бойца со снайперской винтовкой, выходящего из кустов в саду за окном. В комнату заглядывает Толян.
– У нас чисто, – говорит он. – Как у вас?
– Нормас, – киваю я и поворачиваюсь к Цвету. – Давай, Паш, покажи, кто в доме хозяин.
Тот молча наклоняется и вынимает из руки Иглы «макарыча». Сдвигает затвор, проверяя не пусто ли в патроннике и, удовлетворённо хмыкнув, молча, без самолюбования и обличительных речей по два раза стреляет в Лазаря и в Ваху.
Их лица искажаются болью, ужасом и гневом. «Макаров» выплёвывает огонь и громыхает, будто в него вселился мстительный Зевс и с помощью Цвета сводит счёты со своими должниками. Огонь, запах пороха и крови слишком часто появляются в моей жизни, но я так и не могу привыкнуть к этому…
– Э, ты чё, Цвет, ты чё делаешь!!! – ужасается Джемо. – Тебя же за это…
Он не успевает договорить и получает две своих пули. В грудь и лоб. Джемо откидывает пробитую обезображенную голову, и падает, как подкошенный. Мне его жаль, сердце сжимается, но тут дело такое… политика. Предательство не спускают, а он уж больно хитро-выделанным оказался. И если бы не Кабарда, возможно, сейчас на полу лежали бы я и Цвет…
Перед глазами стоит его весёлое радостное, полное жизни и такое молодое лицо, совсем непохожее на то, что с ним только что случилось. Твою дивизию… Хорошую жизнь я выбрал…
Вообще, вся эта расправа, праведный гнев и отмщение не вызывает никакого воодушевления, только сожаление и желание поскорее от этого устраниться. Происходит всё быстро и как-то даже обыденно.
Кажется и Цвет, более меня расположенный к воздаянию должного и актам возмездия, тяготится своей миссией. Но тут ничего не поделать – власть в волчьей стае добывается кровью и отсутствием сожалений.
– Я скулить бесплатно не стану, – сипит от волнения старающийся держаться достойно лесовичок. – Я тебе в лоб скажу, что об этом мероприятии не знал. Рогом пошевелил, думаю, лады, реально всё перетрём, порешаем и законно состыкуем… А тут вот… Сказал, короче… Дальше сам решай…
– Я в курсе, – подмигивает ему Цвет, опуская руку. – Будешь теперь со мной упираться.
– Осину что ли гнуть?
– Я сказал не на меня впахивать, а со мной дела делать. Но если не желаешь, давить не стану. Думай сам. Если согласен, бери весь берег от Сочи до Новороссийска. Завтра до обеда жду решения.
– Согласен я, – кивает Старый.
– Ну и… молоток, чё… Сеню Кабарду знаешь? Правильный пацанчик, стремага. К себе возьмёшь.
Цвет поворачивается к двери и громко восклицает:
– Э, Кабарда, где ты-на?
Тот заходит в комнату и останавливается, переминаясь с ноги на ногу.
– Вот, будешь со Старым теперь. А ты, Женёк, собирай воров на сход, побазарим, болт к носу прикинем. А завтра вечером ко мне подтягивайся. Всё на этом. Ну, и здесь распорядись, жиганов оставшихся можешь припахать. Определи куда-то, сам, короче, с ними порешай.
– С Сочами так просто не будет, – качает головой Лесовичок.
– Обсудим-обсудим, – кивает недовольно Цвет и уверенной походкой выходит за дверь.
На следующий день я еду к десяти утра в горком партии на аудиенцию к Медунову. Прохожу в приёмную первого секретаря и представляюсь.
– Мне назначено к Сергею Фёдоровичу.
– К Николаю Фёдоровичу, – строго поправляет меня секретарша.
– Нет-нет, не к Погодину, а к Медунову, – поясняю я.
Она прищуривается, но, видимо, вспомнив о чём идёт речь, кивает.
– Да, присаживайтесь. Нужно подождать. Сергей Фёдорович совещание проводит, как закончит, вас пригласят.
Я присаживаюсь и снова уношусь мыслями в Новоспасский монастырь. Наверное, теперь всю жизнь, вспоминая то мгновенье, буду чувствовать стылое дыхание вечности. Затхлый воздух подземелья, запах земли, холодные шершавые стены и абсолютную тьму.
Я будто оказался в могиле. Вполне могло быть, что пуля попала и в меня – в тот миг я ничего не чувствовал. Тело онемело. Единственное, что я мог ощущать – это ужас, заполнивший всю вселенную. Ужас и боль. От того, что случилось непоправимое…
– Егор Андреевич, – доносится до меня издалека. – Егор Андреевич…
Я поднимаю глаза. Секретарша Погодина стоит, склонившись надо мной.
– Да-да, простите.
– Пойдёмте, я провожу вас в зал совещаний. Сергей Фёдорович сейчас подойдёт.
Мы выходим из приёмной и идём по коридору.
– Вот здесь. Располагайтесь, пожалуйста.
Я отодвигаю стул и устраиваюсь ближе к концу стола. Через пару минут появляется Медунов. Он выглядит деловым и энергичным.
– Привет подрастающему поколению партийных руководителей, – мягко говорит он и улыбается.
Я поднимаюсь, иду ему навстречу и жму руку.
– Ну, давай, садись, у меня всего пара минуточек, не взыщи. Рассказывай, какие проблемы, чем помочь.
– Да я не с просьбой, – улыбаюсь я. – Вернее, не с такой просьбой.
– Так-так, – чуть хмурится он. – Ну, давай, говори, что у тебя на сердце.
– Я постараюсь быстро, не растекаясь мыслью по древу. Смотрите, все мы понимаем, что глубокоуважаемый и любимый Леонид Ильич не вечный…
– Так! – прерывает меня Медунов и легко хлопает обеими ладонями по столу.
Я поднимаюсь, достаю из кармана глушилку, а затем выворачиваю все карманы. Пиджак, брюки… Пиджак вообще снимаю, складываю и сжимаю рукой, проходя по всей длине.
– Я чист, – пожимаю я плечами. – Хотите, можем в бане продолжить…
– Не надо, не надо, – качает он головой. – Я не в этом смысле. Это что за аппарат?
– Глушилка. Видите, включена? Специально, чтобы избегать эксцессы. Она неразборная, ни кассеты, ни катушки.
– Это не передатчик?
– Нет. Ну давайте в безопасное место перейдём. Просто тут… мало ли что может быть.
– Ладно, заканчивай мысль. У меня такая же примерно включена.
– Хорошо, – киваю я и сажусь на место. – Мысль простая. Пока живы Андропов и Черненко, вы генеральным не станете. А они года четыре ещё продержатся.
– Что так мало? – хмыкает он.
– Ну, предчувствие… Дело не в этом. Смотрите, Андропов поддерживает молодого и прогрессивного Горбачёва. Тот, я полагаю, настроен на серьёзные экономические и политические реформы. Но он фантазёр, а вы практик. У вас, по сути, здесь в крае уже идут реформы. Курортная зона развивается динамично и неуклонно. Пускай, многие вопросы решаются вне правового поля…
Он прищуривается.
– Но модель развития, работоспособная, – пожимаю я плечами. – Если частному сектору не ставить палки в колёса он, так называемый, малый и средний бизнес станет локомотивом экономики. Нам это ещё Ленин завещал.
