скачать книгу бесплатно
Страшный суд
Дмитрий Киселёв Алхид
Этот рассказ о женщине, которая умирает от рака. Но прежде чем умереть, она хочет понять, а так ли праведно она жила. Была ли в ней любовь.
Страшный суд
Дмитрий Киселёв Алхид
© Дмитрий Киселёв Алхид, 2023
ISBN 978-5-0060-5395-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Сытый, не знавший страданий юноша, удобно расположившийся в тени цветущей липы, может с наивной лёгкостью, размышляя о смерти, смеяться над нею и шутить. Но не тот, чья кожа до костей поражена её язвами. Ибо больной человек, могущий умереть ввиду течения болезни, над смертью не потешается.
Алхид.
Глава 1
Ввечеру тёплые лучи апрельского солнца проникли сквозь оконные стёкла и весенним ковром расстелились по полу квартиры, в которой господствовала безнадёжность. Раздались глухие стуки каблуков. Худощавый мужчина в очках и белом халате торопливо вышел из комнаты в неприбранную гостиную, где, глубоко утонув в кресле, его дожидался муж больной. Никита Петрович так сильно боялся умереть до срока от какой-нибудь болезни, что теперешнее предсмертное состояние жены повергало его в ужас.
– Доктор, ну что там? Как она, – спросил Никита Петрович шёпотом, поднявшись с кресла и подойдя поближе.
С тех пор, как его жена Ксения Андреевна слегла, он приучился не тревожить её покой звуками своей жизнедеятельности, потому как считал, что тишина благотворно влияет на здоровье больного человека.
– Пневмония, – ответил врач тоже шёпотом. – Двусторонняя пневмония.
– Но как же пневмония. Позвольте, ведь у моей жены видна опухоль, у неё рак, – возразил Никита Петрович.
– Рак, друг мой, никуда от вашей жены не делся, а вот пневмония, напротив, добавилась, – сказал доктор буднично, легко и многозначительно посмотрел поверх лысины низкорослого мужчины на стену, от которой уголок обоев отклеился и угрожающе повисал над креслом хозяина.
– Отчего же пневмония-то могла добавиться? – спросил ошарашенный новым диагнозом муж после минутной паузы.
– От долгого лежания на спине, – ответил врач, положив на край стола выписанный им тут же рецепт, – Больной требуется постоянная забота. Её нужно обтирать, умывать, массировать. Да что я вам рассказываю. Небось, и сами знаете!
Доктор постоял ещё немного, смотря на повисающие обои. Затем, точно опомнившись, выскочил из квартиры.
Тем временем в комнате Ксения Андреевна воззвала к Богу: «Отец: почему же ты разлучаешь душу мою с телом моим? Почему так рано призываешь её в царствие своё? Почему не дозволяешь мне пожить ещё?»
Скрип входной двери привлёк её внимание. Женщина насторожилась. Послышался чёрный ход. Лёжа ногами к окну, она не могла видеть вошедшего и потому, запрокинув назад голову, закатила ко лбу глаза и, широко раскрыв рот, тяжело хрипела в ожидании.
– А-а-а, это вы, – произнесла она металлическим голосом, огорчённо, точно рассчитывая увидеть кого-то другого.
Глубокий старик с длинной бородой и в поношенной рясе устало опустился на деревянный табурет, оставленный у постели больной доктором. Его лёгкие, нуждающиеся в объёмах чистого кислорода, после длительной и скорой ходьбы, теперь болезненно съёживались под действием спёртого воздуха, заполнившего комнату.
Старик, закашлявшись в поднесённый ко рту кулак, посмотрел на окно, приметив за белым тюлем форточку. Она была не заперта на шпингалет, а будто бы случайно придавлена тяжестью занавески. «Вот бы её, спасительницу, немножко приоткрыть. Чуточку!» – подумал он и хотел было уже подняться с табурета, подойти к окну, распахнуть форточку, надышаться свежим воздухом, но голос, возникший за его спиной, заставил остановиться.
– Батюшка, у вас всего достаёт или нужно что? – спросил Никита Петрович, просунув кучерявую, но поседевшую голову в чуть приоткрытую им дверь комнаты.
– Спасибо, милок, всего хватает, – ответил старик, не оборачиваясь, и через секунду, словно пересилив себя, добавил: дышать совсем нечем. Воздуху бы припустить!
Никита Петрович не услышал последних слов священника, потому как поспешил покинуть комнату. Ведь стоило только ему хоть краем глаза увидать постель умирающей жены и часть её лысого черепа, торчащего над подушками, как страх, поселившийся в нём, ещё туже начинал сдавливать его израненное сердце холодными объятиями. «Ах. Как ужасна её жизнь, как ужасна! – застонал он, крепко притянув за собою дверь и ощутив головокружение. – если она может умереть, так следом и я могу!»
Эта простая мысль так глубоко потрясла его, что тут же участилось дыхание, вспотели ладони и появилась слабость в ногах. Ему захотелось кричать, звать на помощь. Но потяжелевший язык не слушался, не шевелился. Следом усилилось головокружение и стала быстро подниматься к горлу тошнота. За секунду до падения на пол он успел ухватиться рукой за спинку кресла и, повалившись в него обмякшим телом, замер, свесив на бок тяжёлую голову. «Если она может умереть, так следом и я могу!» – завертелась единственная мысль в его сознании.
Старику ничего не оставалось, как смиренно подчиниться новым, выпавшим на его долю испытаниям. «Перетерплю», – сказал он самому себе. Смахнул носовым платком капли пота со лба и внимательно оглядел комнату.
В ней хозяйничала заражённая смертью жизнь. Та, для которой будущего более не существовало. Вместе с толстым слоем накопившейся за год пыли повсюду лежали разбросанные вещи. Крышка прикроватного столика полнилась медикаментами, разнообразными пузырьками, ампулами, таблетками, тарелками с остатками еды, чашками с прокисшим чаем и засохшими корками хлеба. Но меж тем в уютной обстановке комнаты ещё можно было отличить хороший вкус её владелицы.
