скачать книгу бесплатно
Песня про Фёклу Афанасьевну понравилась, все смеялись и долго хлопали, потом я исполнил Розенбаума, пару своих песен, поставил гитару и сел на своё место. Теперь, хоть будут думать, что я не бомж с вокзала, который случайно забрёл на вечеринку, а приглашённая звезда.
Вечеринка была в разгаре, мужчины сняли пиджаки и галстуки, фривольно расстегнули рубашки, некоторые женщины сняли платья и ходили в красивом белье. Ко мне подсел худой, бледный тип, с масляными, зачесанными назад жидкими волосами, какого-то серо-неопределённого цвета, с бегающими глазками и тонкими пальцами:
– Молодой человек, вы с кем из продюсеров работаете? Мне очень понравилось, как вы поёте.
– Я ни с кем не работаю.
– Вот почему я про вас и не слышал, любому таланту нужен продюсер, меня зовут Антуан Смыковский, может слышали? Я работал со многими звёздами, – он стал называть известные фамилии артистов шоу бизнеса.
– Нет, прошу прощения.
– Так бывает. Просто мы работники тыла, про нас громко не говорят. Могу поработать с вами, сделать из вас звезду
Я хмыкнул, интересное сравнение, про тыл.
– Спасибо, тыл у меня крепок, сковородкой прикрываюсь, а что надо, чтобы стать звездой?
– Немного таланта, связи и ещё кое-что, – многозначительно сказал он и положил руку мне на колено.
– Быть ещё одним пидорасом от шоу бизнеса? Жалко, что статью за мужеложество отменили, да и срок там мягкий был, до 10 лет, я бы расстреливал, – я сдавил его руку так, что у него там что-то хрустнуло.
Он ойкнул, вскочил и убежал, а я пошёл на кухню, так как стакан мой опустел, а девушка с подносом куда-то исчезла. На кухне голая Валя в кружевном передничке и белой заколке что-то готовила, доставала тарелки, вторая голая девушка протирала столовые приборы.
– Привет.
– Привет, Дэн, что-то надо?
– Да, вискарь где?
– Вон, на столе стоит, лёд там же.
– Спасибо, – я налил полный стакан, рукой достал и бросил лёд, проигнорировав щипцы, – каково это быть рабыней?
– Ты знаешь, у меня родители пьют, денег никогда не было, а тут и платят хорошо, и в универ устроили, наш проректор, кстати, с женой в зале. Сначала было больно, теперь нравится. Елена говорит, что потом я сама стану госпожой, кому нравится унижаться, тот сможет хорошо унижать.
– То есть, согласно твоей логике, если человек унижает, то потом он сам попросит, чтобы его унижали? Попробовать, так сказать?
– Ну да, Андрей Сергеевич уже просит, госпожу Елену, чтобы она его унижала, дальше он станет рабом, если мы про него говорим…
– Козел! Быдло! Что ты наговорил Смыковскому, почему он уходит? – на кухню злой, красной фурией залетела Елена.
– Сказал, как есть, что он пидорас, – пьяно улыбнулся я.
– Ты, мудак, иди, извиняйся, – заорала она.
– Хрена с два, пошёл я от вас, элита, мне уже спать пора, – я залпом допил виски, хрустнул на зубах льдом, вышел в прихожую, оттолкнул одевающегося Смыковского и вышел за дверь, – счастливо оставаться.
– Чтоб ноги твоей здесь больше не было, – бушевала за дверью фурия с искажённым от злобы лицом, – быдло, быдло!
– Шлюха, – крикнул я в ответ, – и пидорасы.
Я вышел на улицу, пошёл в парк, сел на скамейку и долго сидел, мысленно улыбаясь своим мыслям, ну не люблю я секс меньшинства и всё тут, неправильно это.
Больше Лену я не встречал, а вот Андрюха мне позвонил через месяц:
– Ты сволочь, Дэн, ты это понимаешь? Она меня больше не зовёт к себе, после дня рождения, всё из-за тебя, – в трубке что-то всхлипнуло, – только всё наладилось.
– Что наладилось? Что? Тебя наконец-то стали наказывать? Ты стал рабом, и тебе это понравилось? – он начал меня бесить и я почти кричал в трубку, – Всё, мальчика трахнули в попу и он теперь никому не нужен?
– Ты не понимаешь, мы собирались купить машину мне, а теперь она не берёт трубку, когда я звоню. Я караулил её возле дома, но охрана меня теперь не пускает. Что мне делать? Позвони ей, – он опять всхлипнул – будь другом.
– Нет, Дрон, извини. У меня нет друзей пидорасов.
Ира
Она мне как-то сразу понравилась. Красивая! Знаете, бывает такая неброская красота. Всё идеально: правильные черты лица, прямой нос, большие карие глаза, длинные, густые каштановые волосы распущены, тонкие губы. Худенькая, невысокая, всё как мне нравится. Одета в белую блузку, под которой виден кружевной лифчик, короткую кремовую юбку. Сидит, закинув ногу на ногу, смотрит в планшет.
В вагоне не так много народу – бабуська с сумками и два молодых парня пьют пиво, спрятав бутылки в бумажные пакеты, чтобы не афишировать напитки. Конечно, если надо, менты всё равно докопаются, но приличия, так сказать, соблюдены.
Зашёл я в вагон электрички, возвращаюсь с корпоратива, отмечали профессиональный праздник, который, в общем-то, будет в воскресенье, но все прогрессивные представители нашей профессии отмечают коллективом в пятницу, а в воскресенье шлём с поздравлениями друг другу СМСки и отходим от пятницы, потому что в понедельник всем на работу.
«На дорожку» взял бутылку шампанского – на утро, вернее нам дали шампанское, которое осталось на столе, женщины нашей профессии предпочитают крепкие напитки наравне с мужчинами.
Сотрудница сметного отдела, молодая сметчица Катя, весь вечер признавалась мне в любви, танцевала только со мной, даже собиралась ехать ко мне домой, но в одиннадцать за ней приехал муж, молодой парнишка, который еле увёз её домой на такси. Она уже «лыка не вязала», что-то бессвязно бормотала, пыталась вырваться и убежать, но у неё плохо получалось. В итоге, мы с её мужем, затолкали Катю в такси и они уехали. Всё-таки офисные работники сильно отличаются от «полевых» в плане выпить.
Сажусь напротив неё. Она оторвала глаза от экрана, оценивающе посмотрела, взгляд грустный такой.
– Привет, – я улыбаюсь как можно приветливее, выпил много, но пьяным себя не ощущаю, язык шевелится, мысли не путаются, понимаю, что хочу её.
– Привет, – она улыбнулась в ответ.
– Почему такая красавица грустит поздно ночью в электричке? Может бокальчик шампанского её развеселит?
– У вас есть бокальчик шампанского? С собой? Прям бокальчик? – оп-па, кажется она заинтересовалась.
– Ну, с бокальчиком переборщил, конечно, а вот бутылочка есть, так как?
– Пить из бутылки пошло.
– Согласен, вот если бы у вас было кольцо с алмазом или нитка с одеколоном, то из бутылки можно было бы сделать стакан, – и я рассказал пару историй из своей «полевой» жизни, когда с посудой было туговато и находили, как выкрутиться подручными средствами.
– А вы интересный, – взгляд стал заинтересованный, – давайте ваше шампанское.
Достаю из пакета бутылку, аккуратно открываю, и протягиваю ей. Она протирает рукой горлышко, и отхлёбывает из бутылки, зажмуривается: – Газов много.
Я рассказываю анекдот про хохлушку, которую в Москве пригласили в ресторан и предложили попробовать шампанского, анекдот «бородатый», совковый, но фраза – «А от пива я пердю», её сильно рассмешила. Смеёмся вдвоём, она прихлёбывает шампанское из бутылки, я пытаюсь вспомнить ещё анекдоты.
– Кстати, меня зовут Денис, а вас, прекрасная незнакомка?
– Ира, – щёки её порозовели от выпитого, – вы интересный.
– Давай на «ты»?
– Давай, – она ещё прихлёбывает из бутылки, – ты женат?
– Нет.
– Врёшь, вон след от кольца на пальце, наверное, снял, чтобы не палиться.
– Да нет, разведён, год как, кольцо оставило на пальце след, а семейная жизнь на сердце рану.
– О, да ты поэт.
– Пишу понемногу.
– Почему развелись?
– Так сложилось, много работал, что называется «в полях», постоянные командировки, купили квартиру, родила ребёнка, а когда ребёнок подрос, оказалось что не мой. Пока я деньги зарабатывал, она с другим мужиком их тратила, хорошо совести хватило уйти к нему.
– А ты замужем?
– Нет, разведена, двое детей, бывший муж в тюрьме. Второй раз тоже неудачно – пил, развелась.
– Да, как писал Шолохов – судьба человека.
Через сорок минут мы стояли в тамбуре и целовались. Ещё через двадцать минут мы целовались возле ночного магазина, недалеко от станции, куда зашли, чтобы купить пару бутылок шампанского и коробку конфет. А вот ещё через двадцать минут сидели возле её подъезда на лавочке, пили шампанское, ели конфеты, а я рассказывал анекдоты, она пьяно смеялась, пока грубый голос с балкона не послал нас подальше.
– Пойдём ко мне, – сказала она.
– А как же дети, муж, – сострил я.
– Нет мужа, а дети у мамы, она отдельно живёт, через два дома отсюда.
– Удобно.
– Да, они с папой купили нам квартиру, когда мы поженились с первым мужем, потом папа умер, а маме нравится с внуками возиться, она до пенсии в школе работала.
– То есть ты из интеллигентной семьи?
– Да не особо, папа пил при жизни, часто вылетал с работы, уходил из дома, на маме всё держалось, – она погрустнела, – ладно, пойдём домой.
Мы поднялись на четвёртый этаж. Металлическая дверь, обитая дермантином. Судя по прихожей, в квартире, примерно год назад, был сделан ремонт. Обои не успели выцвести.
– Ремонт недавно закончили? – поинтересовался я.
– Да, полтора года назад, Вася сделал, я его наняла, так и познакомились. Он с Украины, ему гражданство нужно было, поженились, получил гражданство, родила ему дочь, а потом он запил. Когда пил, становился буйным, бил сына, меня…выгнала я его. Он шабашит, иногда деньги на дочь приносит, иногда – нет. Возвращаться не хочет домой, бичует по блатхатам, где нальют, там и приземлится. Развод я оформила, алименты, хотя какие с него алименты, так – дым.
Вижу, что тема для неё не радостная, рассказываю анекдот про чукчей, потом рассказываю про их обычаи и устои, почти год работал в Анадыре. Она заинтересовалась, взгляд потеплел. Допиваем вторую бутылку, опять целуемся.
– Я сейчас, – она убегает в ванную комнату, дверь оставляет приоткрытой.
Слышу, как задернулась шторка, и включился душ, захожу.
– Спинку потереть не надо? – вижу соблазнительный силуэт за шторкой
– Потри.
Раздеваюсь, отодвигаю шторку и становлюсь сзади неё. Она стоит голая, вся в пене, которую смывают тёплые струи воды.
– На, – она протянула мне лохматую мочалку, уже намыленную, – три.
Я начал потихоньку тереть спину, сверху вниз, потом попку, потом ноги. Член стал в боевую стойку. Боже, как она была красива: чуть выпуклая попа, стройные ножки, худые плечи. Я отодвинул её от струи и начал потихоньку, круговыми движениями тереть живот, грудь, шею. Она тяжело задышала. Бросил мочалку, стал гладить её руками, живот, грудь, бедро… в какой-то момент рука скользнула между ног – там всё было горячее и влажное, палец провалился внутрь и она закричала, вернее зарычала:
– А-А-А, давай, давай, – взвизгнула она, поддавая тазом назад, нанизывая себя на мой член, – а-а-а.
Член провалился в горячее и скользкое, я начал поступательные движения, придерживая её за грудь, но она сама стала дергать вперёд-назад тазом так, что практически соскальзывала с члена, а потом нанизывалась снова, пару раз промахивалась и, мне было больно, пришлось направлять член рукой, она застонала, увеличивая амплитуду. Вдруг член дернулся вверх и вошёл в узенькую дырочку между ягодиц, она закричала, упала на колени, развернулась и ударила меня сильно по ноге.
– Бля, зачем в жопу, больно, – выскочила из ванны, схватила полотенце и убежала в комнату.
Я офигевший остался стоять в ванной, член опал.
– Что случилось? – я вышел из ванной комнаты, завернувшись в полотенце, которое висело на сушилке.
Она сидела на разложенном и застеленном диване.
– Ничего, в жопу больно, я же говорила, – слёзы текли у неё из глаз.
– Ничего ты не говорила, всё вышло как-то спонтанно, – подумал я, но говорить об этом не стал, что толку объяснять, что от меня ничего не зависело, всё равно уже не прав, – извини, может мне уйти?
– Останься, завтра уйдёшь, у меня давно не было такого секса.
Я присел на краешек дивана и стал гладить её плечи и шею. Она успокаивалась, я нащупал второй рукой её грудь и пальцем стал нежно водить вокруг соска, который быстро набух и стал твёрдым, грудь тоже поднялась, она тяжело задышала. Я наклонился, поцеловал её шею, потом языком провёл по плечу, она развернулась, я стал целовать её сосок, оставляя мокрые дорожки на коже. Рукой стал гладить внутреннюю часть бедра, перебирая жёсткие волосики возле раскрытой, как бутон розы, красной дырочки. Пальцы нащупали в верхней части этого бутона твёрдую точку, как маленькая пуговка и начали её потихоньку тереть.
– Агр, – она схватила мою голову и воткнулась своим ртом в мой, её язык залез мне в рот, она хрипела, – агр-р-р.
Я, в свою очередь, языком провёл по её верхней губе, вдруг она наклонилась, сорвала полотенце на мне и, мой член провалился ей в рот. Она начала резко трясти головой, при этом больно сжимая яички. Я схватил её за волосы и остановил движения:
– Тихо, тихо. Потихоньку, облизывай, медленней, – руками стал потихоньку задавать темп её голове, она стала его облизывать, причмокивая, а я пальцем потирал её клитор, то проваливаясь пальцами внутрь, то делая круговые движения. Она, причмокивая, застонала. Я, попытался, передвинуть её подальше на диван, она подвинулась, не вынимая член изо рта. Я наклонился и стал водить языком по бёдрам, вокруг вспухшего рубинового бутона, потихоньку трогая лепестки, в какой-то момент, когда язык коснулся клитора, она вдруг громко заорала, вся затряслась, её начала бить крупная дрожь, я успел убрать голову и вставить палец. Прежде чем её бедра сильно сжались, я пошевелил пальцем и они сжались ещё сильнее, как капкан, мне даже в какой-то момент подумалось, что череп мог не выдержать, если бы голова оказалась там.
– А-й-й-я-я-я-я, – она закричала как индеец, не переставая биться в конвульсиях, крупная дрожь то накатывала на неё, то отпускала.
– Н-н-не м-м-могу б-б-больше.
Я откинулся на спину, член так и остался стоять, как шест для палатки. Она ещё минут пятнадцать лежала на боку, периодически, подрагивая. Накатила какая-то усталость, я заснул.
Проснулся я от того, что почувствовал, как кто-то целует меня в губы, потом по очереди соски, затем живот. Я не открываю глаза, пытаясь вспомнить, где я нахожусь, потихоньку мозг проясняется, вспоминаю электричку, девушку, как её? Ира, кажется, неужели я у неё, потом из глубины памяти выползают события прошедшей ночи. Точно, Ира. Приоткрываю один глаз, голый, на кровати, член висит набок, как дохлый, маленький удав, вернее детёныш маленького удава. Потом этот детёныш удава заглатывает рот красивой девушки, член начинает твердеть. Аккуратно, от яичек до головки, она проводит языком. Я понимаю, что сейчас кончу, но молчу. Вдруг извергаю вязкую жидкость, которую она с чмоканьем глотает, продолжая облизывать головку, я понимаю, что сейчас потеряю сознание от экстаза, теперь моя очередь отползать от неё, я пытаюсь перевернуться на спину, но она лижет головку, в голове что-то щёлкает, я кричу.
– Понравилось?
