скачать книгу бесплатно
– Какой выбор? – все же попробовал я воспламениться. – Город и корпорации создали такие условия, что выбраться из Даска невозможно, если ты не родился с золотой ложкой во рту! – я повысил голос, но на лице Хана не дрогнул и мускул.
– Ты родился в Даске и сделал свой выбор – ты служил закону, Сэм. Но твоя женщина пропала, и ты сделал другой выбор. Ты его постоянно делаешь. Ты мог бы пойти к псионикам, чтобы спать нормально, но пришел ко мне. Ты снова сделал выбор.
Где-то я эту чушь про выбор уже слышал. Точно, Елена.
Вдруг один из ковров на стене распахнулся и в комнату вошел здоровый варвар. Мускулистое тело украшали какие-то племенные татуировки, и оно блестело так, будто все было в масле. Наготу скрывала только лиловая набедренная повязка. Он молча подошел ко мне и протянул небольшой металлический портсигар. Я кивнул, он раскланялся и удалился.
– Что это? – спросил я у Хана.
– Хирургический наркоз. Вырубает часов на 12, никаких сновидений, мирный, глубокий сон. И никакой ломки, никаких последствий. Под ним ставят импланты. Единственное, советую не пить много перед сном… А то, знаешь…
– Открыл для себя новый рынок?
– Есть спрос, есть спрос, мой мальчик…
Я покачал головой. Одним черным хирургом на районе стало больше. Они ставят нуждающимся новые синтетические органы в кредит, а потом изымают их, если человек не платит. Изъятые органы потом ставят кому-то еще. Грязный и мерзкий рынок. Мне стало тошно от этих мыслей.
– Сэм… ты хороший человек. Найди свой итум, – Хан пронзительно посмотрел на меня из-под огромных бровей.
– Спасибо за заботу. Запиши это на мой счет, – я потряс портсигаром.
– Всегда рад помочь! Надеюсь, однажды я смогу расплатиться! – Он усмехнулся, и я вышел обратно в канализационную вонь.
Дело Хана было последним моим делом. Я тогда вводил в курс работы другого следователя. И уже знал, что ухожу от лицемерия и грязи Нарьян-тана. Улик хватало на казнь вождя Баку и еще трех его братьев. Но мне нужны были связи в подполье, чтобы найти Миранду. Поэтому я совершил свое первое преступление против закона. И главное – против себя. Первое среди многих преступлений против совести. Часть улик, о которых знал только я, пропала из его дела.
Я, как сейчас, помню ту ночь. Смотрел часами в окно и выпил, наверное, три бутылки бурбона. Я уже знал, что Синдикат не имеет отношения к ее пропаже. Поэтому мне срочно нужна была другая зацепка, другие люди в криминальном мире. Потому что в мире корпораций все концы уже канули в воду. Хан предлагал деньги, но я истерично смеялся ему в лицо. Всю ночь я ходил из угла в угол. Торчал в баре. Смотрел тупые азурские сериалы про покорителей новых планет.
Это оказалось на удивление легко. Хан получил условный срок. А я – его кровную клятву найти Миранду. И он отнесся к своему обязательству со всей серьезностью кочевника – за год его соплеменники поставили на уши весь криминальный мир Полиса. Но и этого было недостаточно. Каким бы он ни был ублюдком и тварью, он обещал помогать до тех пор, пока судьба Миранды не прояснится.
Дома я открыл портсигар. Три медицинские колбы, резиновый жгут, комплект стерильных шприцов. Набор юного наркомана. Я встал перед грязным зеркалом. Круги под глазами захватили половину щек. Волосы нечесаные. Трехдневная щетина. А может, и старше. Перегар еще этот. Какой выбор, что они несут? Я выбирал это? Я? Я ударил кулаком в старую плитку на стене. Еще и еще раз. Чтобы до крови, чтобы почувствовать хоть что-то.
Говорить про выбор могут те, у кого все сложилось. Елена живет в Цветочной плазе. Значит, есть на что? Хан окружен преданными родственниками и деньгами, которые он сделал на крови. Мой же пазл не сложился, а рассыпался. Когда я понял, что Миранда не отвечает третий день. Когда понял, что ее дом перестроил Полис. Когда я обзвонил все морги и больницы. Когда коллеги сказали, что ее нет на камерах наблюдения. Какой у меня был выбор?
Я выбрал быть другим, не таким, как все в Даске? Или это слова матери о том, что я особенный? Это я выбрал быть полицейским, потому что хотел справедливости? Или это история матери и погибшего отца-офицера? Как бы там ни было, справедливость оказалась никому не нужна.
Болезненное откровение. Люди жаждали мести от полиции, а не справедливости. Им нужна была расплата за то, что кто-то причинил им боль. Эта редкая монета, справедливость, не была в ходу даже в Нарьян-тане. Там всех заботили лишь KPI по раскрываемости. Даже если на скамье подсудимых оказался невиновный. Раскрыли же?
Раскрываемость и PR – о да. Если люди не будут любить танов, и в СМИ будут писать о них плохо, Дом Наг тогда может не продлить полицейский контракт. И тогда другая корпорация возьмется ловить преступников. И отмазывать за деньги тех, кто сидеть не хочет. Справедливость – лишь видимость и PR-конструкт для масс. Примитивный социальный конструкт, усыпляющий бдительность безмолвной массы. Я выбрал такой мир? Я?
Место укола жгло. Я отпустил жгут и упал на сырую подушку. Забери меня, Морфей. Слышишь, сука, забери меня отсюда! Я так больше не могу.
***
Солнечный день. Свет в глаза. Вокруг какие-то белые деревья с черными черточками на стволах. Я такие видел только на картинках в детских учебных программах. Низкая мягкая трава. Жажда мучает. Нужно смыть кисловатый привкус во рту. Колодец как раз рядом. Каменный, с воротом и ведром. Как строят кочевники в оазисах. Прошли ли мои круги под глазами? Наклоняюсь над глянцевой живительной водой… Но там нет меня. Я трогаю лицо – оно на месте. Щетина, кривой нос от матери. Но меня нет в отражении. На зеркальной глади воды только длинные ветки деревьев, нависших над источником. Меня там нет. Я бью воду. Ну же, покажи меня! Где я! По воде идут круги, небо и ветки расплываются. Покажи же, ну! Почему там нет меня! Где я? Слышишь, вода, покажи! Бегу прочь.
Я на полу. Ползу куда-то. Ноги дергаются. Я их не чую. Живот вывернуло прямо на пол. Кислая горечь во рту. Сука жирная! «Никаких сновидений, мирный, глубокий сон». Всюду ложь! Руки налиты кровью, вены вздулись. Дыши, дыши! Желудок настроен решительно против меня. Пол расползается в глазах странными узорами, сошедшими с ковров Хана Баку, и наступает мне на лицо со всей силы. Лечу во тьму.
Солнечный день. Что-то так назойливо жужжит… Что-то среднее между детской заводной игрушкой и соседом с дрелью. Снова сон? Надо мной родной потолок с грязной люстрой-вентилятором. Содержимое желудка воняет рядом. Точно, моя комната. Что за жужжание? Сонные глаза оглядывают пространство. Холодильник! О дух, за столько лет я только сейчас обратил внимание на его шум.
Чувства будто обострились. Отчего-то остро хотелось жить. Это наркоз, или я просто выспался?
– Кира! – крикнул я в сторону кухни, чтобы проверить реальность. Удивился звонкости своего голоса. – Который час?
– Текущее время – четырнадцать сорок восемь, – сухо ответила подруга.
Выходит, я спал больше десяти часов? Тело легко вскочило на ноги. Я был у Хана… О дух. Я посмотрел на портсигар со шприцами. Жгут на мятой постели. Потная подушка. Шприц на полу. И лужи блевотины. Мог ведь и захлебнуться ею. Сколько я таких трупов видел на работе?
Духи, как же низко я пал. Куда ниже, Ульян? Хотелось не просто помыться, но и отшкрябать с себя мочалкой весь прошлый день. Это дно, Ульян. Осталось сторчаться и начать торговать телом в канализации Хана, чтобы у него же получать дозу. Жирные пьяные варвары будут лапать меня, утоляя голод своего тела. Кем я стал? Снова тошнота подступила от этих мыслей.
«Кира, воды!». Автомат зажужжал, пару раз прокашлялся. Я взял одноразовый стаканчик и заглянул внутрь. Вода отразила небритую морду с угольками глаз. Колодец… Сон? Там было еще что-то, кроме колодца. Я бежал за кем-то, за кем? Дрался? Мятое лицо молча смотрело на меня из стакана. Что дальше, Ульян? Стакан мелко дрожал в руке, лицо в нем покрылось рябью. Но по-прежнему молчало. Никто не знал.
Выпил залпом. Чушь. Нужно было уже побриться и прибраться. И проветрить бы.
«Кира, включи новости». Она поворчала, мурлыкнула что-то на своем техногенном и включила голографический проектор на стене. Я начал приводить в порядок себя и жилище.
«…И к главной новости дня. Сегодня ночью, ровно в четыре ноль ноль, автополис на Сигеле впервые за все время своего существования запустил на орбиту собственное небесное тело…» – вещал голос с экрана. Я замер с зубной щеткой во рту и вышел голый из ванной.
