Трейдер

скачать книгу бесплатно

Трейдер
Дмитрий Герег

Большие деньги, заговоры и страсти в мире банкиров. Молодой и успешный трейдер – Антонио Моретти трудится в лондонском офисе крупнейшего американского банка и приносит своим боссам сотни миллионов в год. Однако, когда Европа сталкивается с экономическим кризисом, Антонио становится свидетелем нечестных финансовых махинаций и заговоров, которые угрожают мировой экономике. Книга содержит нецензурную брань.

Трейдер

Дмитрий Герег

© Дмитрий Герег, 2023

ISBN 978-5-0060-8680-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Мало кто в обществе знает их имена, и ещё меньше видел их лично. Они редко фигурируют в рейтингах самых богатых людей, потому что их состояния невозможно точно оценить. Публичность им не нравится, и они предпочитают действовать в тени. Тем не менее, они обладают способностью влиять на всех, включая даже президентов. Серые кардиналы финансового мира: таинственные и влиятельные фигуры, скрывающиеся в тени и манипулирующие денежными потоками мировой экономики. Они – мастера интриг и маги денег, их лица скрыты в глубоком полумраке пентхаусов небоскребов и за закрытыми дверями эксклюзивных клубов. Они умело манипулируют рынками, управляют курсами валют, их решения могут взбудоражить биржи и заставить цены колебаться, как океанские волны. Их слова и решения создают валютные кризисы и поднимают биржевые индексы. Они властвуют над банками и фондами, как капитаны своих судов, но оставаясь в тени и укрываясь за завесой тайны. Невидимое влияние, определяющее судьбы стран и корпорации. Их легенды могут быть как благородными, так и мрачными, но их власть нельзя отрицать, и они остаются вечными героями или антигероями в романе финансового мира.

Глава I

НАЧАЛО ИГРЫ

Теннисный мяч весом пятьдесят восемь граммов со скоростью девяносто километров в час попадает в пересечение линии и отскакивает. Обхватив руками рукоятку ракетки, Антонио Моретти наблюдает, как мяч теряется на площадке. Зеленая часть игрового поля погружена в окружность, окрашенную в кроваво-красные тона, внутри концертного зала. Величественные бархатные занавеси выделяются на трех уровнях лож, а между арками галереи виден красный гобелен. Красные лучи света струятся сверху, словно дождь, из плоских и круглых фонарей под стеклянным куполом, соединяющим одну из самых известных архитектурных достопримечательностей в южной части Кенсингтона, в самом сердце Лондона, прямо с небом. Среди тишины возникает совершенное эхо, Антонио, не произнося ни слова, выражает своё недовольство.

– 15:40, – кричит Джей с другой стороны сети, прыгая с легкостью в паре Nike Zoom. На квадратном лице, боксерской челюсти и тонко подведенных темных глазах проступает ироничная улыбка из-под высокого лба и черных волос, разделенных безупречной линией, которую не взъерошили даже девять игр. Этот американский бунтарь, непоколебимо обладающий даром красноречия, теперь штурмует Букингемский дворец и корону Её Величества. Логотип крупного банка вышит на белой футболке поло с короткими рукавами и горизонтальными синими полосками. Банк, именно здесь Джей Морган научился всегда говорить и поступать правильно. В отделе фиксированного дохода, государственный сектор, зона «Европа». Покупка и продажа государственных облигаций. Андеррайтинг долга. Приземлившись в Англии в возрасте тридцати лет, он хотел захватить Лондон. И очень скоро Лондон стал его. Тогда он хотел захватить весь старый континент, и Европа тоже склонила голову. Нелегко остановить Джей Уильяма Моргана! Антонио задыхается, он боится его на поле и подражает ему за его пределами. Он вытирает пот, капающий с глаз. Украсть несколько секунд, пытаясь сломать игру.

– Ты здесь? – спросил Джей. – Если хочешь, давай закончим сейчас.

Антонио усмехнулся, наклонился вперед и держит хват обеими руками, готовый к пятой подаче в десятой игре. Джей Морган умеет блефовать в любой ситуации. Он знает, когда нужно рисковать, но он также знает, когда лучше всего отступить, отказаться либо положить конец сделке. Снижение пять на четыре, «15:40» один шаг до поражения, паритет на вкус напоминает победу, но Антонио даже не думает об этом. Подарить такое удовлетворение своему боссу от победы не давало бы ему спать по ночам. Мысленно он просмотрел варианты атаки, капли пота стекали по лицу вниз, Антонио попытался сохранить дыхание и энергию. Атака с форхенда, защита с бэкхенда. Миллиметровые траектории играли на краю линий. В течение семидесяти пяти минут он сохранял паритет, не делая ни одного лишнего шага. Джей потерял три очка подряд. Двойной фол, мяч в сетке, слишком длинный пас.

– Странно, – подумал Антонио.

Должно быть, что-то происходит. Он поставил под сомнение статистику. Он задавался вопросом, неизбежны ли ошибки для человека, любого человека, или Джей хотел подарить себе острые ощущения, хотел ли он просто проверить его, дав ему иллюзию преимущества, cомнения бесполезны.

– Я отдам его тебе, даже если он был снаружи, – провоцирует его Антонио. – Это мой рождественский подарок. Имейте это в виду при распределении бюджета на следующий год.

Джей медленно поднимает голову, выпрямляет туловище и направляет на него ракетку, словно угрожая ему.

– Это было хорошо! А теперь поторопись, потому что меньше чем через час Кевин будет ждать меня в Беркли, – его ледяной голос контрастирует с улыбкой озаряющея глаза.

– Тогда давай, – отвечает Антонио, снова перегибаясь через ноги.

Он пытается предугадать ход следующего обмена: подача Джея, сильная и точная, угловой ответ, американец, который бежит с другой стороны поля, и тот, кто в этот момент, подойдя к сетке, решает сыграть и рискнуть всем. Когда он сосредоточен, взгляд Антонио затуманивается. Джей смотрит в точку пространства, ничего не видя. Он делает это каждое утро перед зеркалом. Он возвращается к своим сорока трем годам вместе с голубыми глазами и белизной крема для бритья. Рука, поддерживающая автоматические и очень точные движения во время бритья. В его голове гул того, что наполнит день: контроль ставок, расчет доходности, развитие аукциона. Отдельные отрывки прокручиваются, как последовательность кадров, как флешфорвард, уже пережитый в бессознательном состоянии ночи, в размытых образах снов. Сегодня никогда не бывает сегодня. Сегодня уже завтра. Ум, вынужденный доминировать над переменными, гонится за временем и пытается его преодолеть. Одержимость – это топливо, которое питает его тело.

Когда его спина выгибается, Джей подбрасывает мяч в воздух. Позади него маячат трубы гигантского предприятия, самого большого в Соединенном Королевстве, так говорится в путеводителях. Антонио играет на опережение, рассчитывает траекторию и наносит удар с форхенда, стремясь к максимальной глубине под углом. Когда он видит, что Джей бежит, чтобы перехватить удар, Антонио приближается к сетке. Он ставит все на этот удар. Просчитанный риск. Еще один метр, теперь сеть закрыта. Реакция бэкхенда поступает в центр, Антонио смягчает хватку вокруг рукоятки и сгибает ракетку. Звук похож на звук пробки от бутылки шампанского, когда, ослабленный ударом, мяч теряет скорость и напряжённая траектория превращается в медленную параболу. В тот момент, когда мяч ударяется о ленту и остается подвешенным в воздухе, все на мгновение замирает: Лондон, монитор, инвестиции. Опасности, которые привели его на этот теннисный корт, на этот матч с судьбой. Это черно-белая покадровая сьёмка, прежде чем гравитация снова восстановится. Затем мяч неловко падает в нескольких шагах от сетки, американец ругается. Оба приближаются к центру поля.

– Давайте повторим, – говорит Антонио, пожимая руку оппоненту. – Мне не нравится так выигрывать.

– Почему? – Джей качает головой, прикасаясь пальцем к белой ленте, словно лаская её.

– Удача имеет такое же значение, как и талант.

– Удачи не существует, Джей. Ты научил меня этому.

– Забудь то, чему я тебя учил.

– По крайней мере, скажи мне, во сколько тебе обошлись два часа здесь. – Антонио придерживает запястье одной рукой и поворачивает его на себя. Джей смотрит на него, нахмурив лоб и опустив уголки рта со скептическим выражением лица.

– Во сколько они тебе обошлись? – повторяет Антонио, перелезая через сетку.

– Ты имеешь в виду, во сколько они нам обошлись, – Джей похлопывает его по спине. – Ты тоже заплатил, и не только потому, что годами зарабатывал нам много денег, но прежде всего потому, что с сегодняшнего дня вы новый партнер и несете ответственность за Европу.

Он делает перерыв, чтобы дать время Антонио переварить новость, а затем, более низким тоном, добавляет:

– Антонио Моретти, вы сделали это!

Джей говорит с усмешкой, но Антонио знает, что это не шутка. Это все правда! Во время долгих дней, проведенных в офисе, или вечеров, потраченных на расчеты и размышления, Антонио ощущал чувство наполненности. Удивление, сюрприз, недоверие, удовлетворение, достижение, всё это теперь бессмысленно. Он смотрит вниз, на свои ноги. Насколько странно обрести успех и тридцать миллионов в год в шортах и футболке, вспотев, с натянутыми до лодыжек носками и больной кистью? В этом нет ничего эпического. Это всего лишь трюк. Подобно теннисному корту, который является сценой для легендарного спектакля: безмерная победа безобразия, вместе с триумфом, сгоревшим в отсутствие зрителей, перед пятью тысячами пустыми стульями.

– Я думал, ты собираешься что-то сказать, – голос Джея вытряхивает его из потока мыслей.

– А вы, что вы будете делать? – Антонио ограничился вопросом.

– Я иду домой, – ответил Джей

– Вы вошли в состав правления Нью-Йорка?

Джей кивает.

– Убедись, что ты здесь не облажаешься. Я буду заглядывать к тебе из Манхэттена, – он быстро смотрит на часы. – Мне пора идти, иначе Кевин будет настолько пьян, что даже не вспомнит об обмене евро.

Джей быстрым шагом направляясь к выходу. Антонио опускает голову. Он натягивает ленту сетки, чувствует толщину и плотность между кончиками пальцев, затем голос Джея доносится до него из далека: «Антонио, это мой рождественский подарок.»

Прошло не меньше часа, когда Антонио уставился на красный силуэт Королевского Альберт-холла, противопоставленный вечернему небу. Завораживающий храм, возвышенный в конце XIX века в честь всех богов музыки. Он приподнял капюшон своей толстовки, стремясь укрыться от небольшой дождливой погоды и шума автомобильного потока. Вышел на дорогу, игнорируя автомобилистов, пытающихся вернуть его к реальности своими сигналами. Из кармана джинсов он извлек фунт, поднял глаза в сторону и прошептал «решка», прежде чем бросить монету в воздух. Затем он ловко перехватил ее в полете, заключив монету между тыльной стороной левой руки и ладонью правой.

– Орел, – он оглядывается вокруг и повторяет жест.

– Решка, – он знал, но горько улыбался. – Удачи не существует!

Удача – это всего лишь понятие, созданное людьми, для объяснения случайных успехов, происходящих в нашей жизни. Мы стремимся приписать их какой-то невидимой силе или фортуне, но на самом деле за каждым таким случаем стоит усердие, труд и подготовка. Люди, которые достигают выдающихся результатов, не полагаются только на удачу. Они берут судьбу в свои руки и работают упорно, чтобы добиться поставленных целей. Удача может прийти и уйти, но усердие и настойчивость остаются. Антонио понимал, что вместо того, чтобы надеяться на удачу, лучше верить в собственные силы и стараться достичь успеха своим трудом. Удача может подкрепить усилия, но она никогда не должна быть единственным путем к успеху.

Глава II

ПИРАНЬИ

В мрачном аквариуме, вода, казалось бы, кристально чиста, но она скрывает под собой темные тайны и ужасные сцены, которые разыгрываются на глазах зрителя. Среди зеленых водорослей и расцветающих водных растений вырисовываются хищные контуры пираний. Их маленькие, но устрашающие тела, плавающие в тесной стае, создают живописную, но абсолютно смертоносную картину. Чешуя каждой рыбки сияет, словно бриллианты во мраке, их зубы остры как бритвы. Пираньи окружают свою жертву, создавая водный вихрь, который выглядит как чудовищный танец смерти. Мгновение за мгновением аквариум наполняется внутренней борьбой, где хищники и жертвы вступают в непримиримую схватку. Каждое движение пираньи – это атака, каждое пламенное вспыхивание их чешуи – это подчеркивание агрессии. Рыбы-жертвы исчезают, словно древние жертвенные духи, растворяющиеся в животах хищников. Данный аквариум представляет собой пример олицетворения природной жестокости. Удивительное зрелище, которое заставляет задуматься о том, как внутри нас, в самых глубоких уголках природы, спрятаны невероятная красота и неукротимая ярость, и как они тесно переплетены в вечном колесе жизни и смерти.

Прошло пять минут, Антонио не шевельнул и пальцем, его глаза были прикованы к огромному аквариуму. Позади него впечатляющий зал ресторана «Аква» на четвертом этаже дома номер сто тридцать по Риджент-стрит. Американцы, европейцы, азиаты: около пятидесяти человек стоят, разбитые на небольшие группы вокруг центральной стойки или в нишах стен возле столиков с минимальными очередями. В свою очередь, они похожи на косяки рыб, которые движутся без направления, рассредоточиваются и снова собираются вместе. В бокалах переливаются яркие оттенки чересчур сладких коктейлей. Антонио был впечатлен увиденным, что подтолкнуло его на мысли: кто он в этом аквариуме, беззащитная рыбёшка или всё-таки пиранья?

В мире финансовых рынков трейдеры, словно стая голодных пираний, готовы атаковать в любой момент. Их острые инструменты – это не зубы, а торговые стратегии, их алгоритмы – как смертоносный танец в воде. Они плавают в суете финансовых рынков, ожидая момента, когда смогут атаковать и высосать прибыль из рыночных движений. Неукротимо агрессивные, трейдеры готовы выжимать максимум из каждой возможности, словно пираньи, преследующие свою добычу. Их жажда прибыли и умение анализировать ситуацию подобно чутью хищников. Так же, как пираньи в воде, трейдеры знают, что на рынках нет места слабым. Они часто охотятся в стаях, чтобы усилить свои шансы на успех, и смело конкурируют друг с другом. Этот мир финансовых операций – это их океан, где правила жесткие и только наиболее агрессивные, и адаптивные могут выжить и процветать. Он думал об этом постоянно, особенно когда был погружен в жидкую поверхность пикселей в офисе, следя за ходом аукциона. Цифры и буквы образовывались и расплывались в прямоугольнике монитора.

Символы, тайны. Тайна финансов. Bunds, Gilts, Treasuries, DTC, OAT, BTP. Государственные облигации, казначейские векселя. Каждому соответствует срок погашения, доходность, процент. Акронимы и слова составляют единую извилистую мантру: «доверься, покупай, покупай, покупай». Аукционы государственных облигаций проводятся инвестиционными банками, первичными дилерами, которые собирают заказы на покупку путем сокращения спроса. Один, сто, тысяча, миллион заказов: все равно, дело не в этом. Механизм тот же, что и в элитных ночных клубах. В субботу вечером: очереди искусно создаются и мастерски управляются вышибалами в рубашках с рукавами и галстуками, отвечающими за регулирование очереди. Неважно, что клуб пуст, тем более, что вечеринка только началась. На самом деле, возможно, этой вечеринки вообще не будет. Важно убедить всех, что оно того стоит: «ждите, делайте ставки, рискуйте». Убедите их, что перед входом всегда будет готов торговец, предлагающий лучшие товары. То, что приз будет уникальным и неповторимым. Таким образом, скептицизм превращается в ожидание, ожидание в желание, сомнение в уверенность. Создай иллюзию, продай иллюзию и держи процент.

Финансы – это ежедневная война, которая ведется шаг за шагом. Виртуальная встреча лицом к лицу без лиц, от которых Антонио уже давно устал. Устал смотреть на зеленые и красные свечи во время разговора по телефону. Устал стоять в очереди. Он мечтал оказаться в другом месте, и это желание росло с каждым шагом, когда он вышел из банковского здания и обнаружил себя на Лиденхоллском рынке в Лос-Анджелесе, город посылал укусы холода, заставляя его чувствовать себя не в своей тарелке. Лопнул пузырь ностальгии. Антонио не мог определить место или время, в котором он оказался. Даже возникал вопрос: может ли этот холод стать признаком преждевременного старения? Ведь ему тридцать восемь, и он уже чувствовал себя старше своих лет. В течение, по меньшей мере, двадцати лет он жил, рассчитывая вероятности и делая на них ставки. Он обитал в красивом доме в Лондоне, был счастлив. Теперь уже нет. Даже в последние пару дней, после того как Джей сообщил ему, что настала его очередь, он стал одним из пяти крупнейших финансовых игроков Европы.

Когда джазовая музыка на преувеличенной громкости возвращает Антонио к реальности, общее видение поражает его, как пощечина. Джей, опираясь на табуретку, ловит его взгляд. В рубашке с рукавами, с ослабленным галстуком на открытом воротнике, он жестом зовет его подойти ближе. Рядом с ним Кевин, его доверенный человек, грузный остинский мастиф, способный любую сделку, даже самую незначительную, превратить в смертельный поединок. Он разговаривает громко и оживленно жестикулирует. Его круглое лицо уже залито алкоголем, живот выпирает из спортивной куртки. Расширенные зрачки безжалостно обшаривают декольте молодой секретарши Джея. Николь это знает и делает вид, что не замечает, но видно, что она привыкла к такому неподабающему вниманию. Она играет с кудрями черного цвета, скручивая их красным лаковым ногтем, а на глазах застилается налет скуки. Медленно Антонио погружается в смятение, пожимает руки, улыбается, отвечает на комплименты сухим и быстрым «спасибо». Видимо, новость не заставила себя долго распространяться, она проскальзывала между обрывками речей, непроницаемая для той обыденности, которая составляет хроники вечера в модных клубах. Циничные комментарии классифицируют мужчин по месту жительства и годовому доходу. Пройдя мимо стойки с джином и тоником, Антонио присоединяется к троице на противоположной стороне комнаты. И он как раз вовремя, чтобы разобрать последние слова Кевина, повернутого к нему спиной.

– Они сказали, что мы мертвы! Вместо этого мы здесь, все еще в седле. К черту кризис, мы всегда лучшие! – голос гнусавый и искажен тяжелым техасским напевом. Прежде чем заметить его, он сделал большой глоток виски.

– О, вот и наш новый человек для Европы. Легок на помине.

– Привет, Антонио. Поздравляем! – говорит Николь.

Её лакированный палец увереннее движется среди массы кудрей, она слегка наклоняет голову и его губы раздвигаются в улыбке. Кевин скрывает свою зависть за очередным глотком виски. Перед ним сидит Джей, засунув руки в карманы, подняв подбородок, с обычным идеальным пробором разделяюющий волосы. Антонио пытается скрыть неприязнь к Кевину.

– Лучшие? Мы всего навсего успешно выжившие, – комментирует он, качая головой и натянуто улыбаясь.

– Неплохо так выжить, – отвечает Николь бархатным голосом.

Её тонкая рука, на мгновение легла на его руку, вызвав у него электрическую дрожь. Николь смотрит на Антонио с улыбкой, а ее глаза сияют от восхищения. Она вдыхает аромат вина и слегка перебирает пальцами по краю бокала. Ее движения грациозны и женственны, и она очаровательно играет со своими волосами, отвлекая Антонио от разговора.

– Не скромничай. Все знают, что, когда ты прилипаешь к монитору, ты становишься акулой, – настаивает Кевин.

– Нет, это не скромность, – вмешивается Джей. – Антонио считает, что энтузиазм – это не круто!

Комментарий Джея рассмешил всех кроме Николь.

– Я считаю, что тридцать миллионов долларов это круто! – говорит Николь. – Ты уже решил, на что будешь тратить деньги?

Никакого ответа не последовало, то ли Антонио не любил говорить о личных финансах или же Кевин не затыкался, мешая ответить. Алкоголь все сильнее отуманивал его рассудок.

– Пираньи всегда покидают воду, запомни это, – бормочет Кевин.

На этот раз взгляд Антонио ищет взгляд техасца, и его алкогольная эйфория гаснет на одном дыхании.

– Прекратите, – прерывает их Джей со скучающим видом.

– И подумай о выпивке, Антонио. Ты еще трезвый.

Антонио кивает, звеня льдом в почти пустом стакане.

– Тогда я прислушаюсь к твоему совету, – и он поворачивается, чтобы пойти в бар, сопровождаемый разочарованным взглядом Николь.

Сидя за столиком, она слегка прикусывает нижнюю губу и смотрит на уходящего мужчину с выразительным взглядом. Ее глаза, которые ранее сияли от восхищения и увлечения, теперь выражают некоторую неопределенность и разочарование. Она чувствует, что интерес Антонио может быть не таким глубоким, как ей хотелось, а может интереса и вовсе нет. Тем не менее, она старается сохранить свою улыбку и поднимает бокал вина, подносит к губам, пытаясь скрыть свои чувства. Она ожидает его возвращения, чтобы продолжить общение и, возможно, разогреть атмосферу, которая могла охладиться его уходом в бар. Антонио заказывает еще джин с тоником, наблюдая, как из лимона выходят мелкие пузырьки, его глаза затуманиваются. Он поворачивается к центру комнаты, и легкая дрожь трясет одно веко. Залитый сиянием неона, его коктейль возвращает обманчивый эффект глубокого синего цвета. Тем временем на небольшой платформе на противоположной стороне Джей собирается начать традиционную рождественскую речь. Музыка затихает, прежде чем голос Кевина, возвышается над ропотом присутствующих.

– Дайте аплодисментов, – кричит Кевин, размахивая рукой, как будто держит аркан. Одни его слушают, другие освистывают или орут.

– Это были нелегкие времена, – медленно атакует Джей. – Но есть причина, по которой мы все еще здесь, – он делает паузу, затем меняет тон, сосредоточившись на последних словах, чтобы подчеркнуть их важность.

– Ты и твоя команда, лучшие и результаты это подтверждают.

Потягивая джин с тоником, Антонио концентрируется на приемах корпоративной риторики. Он мысленно отмечает, как Джею удалось обойти формулировку «темные времена», а затем польстить сидящим. Он задается вопросом, сможет ли он сделать то же самое, сможет ли он позаботиться о каждой детали теперь, когда американец передал ему бразды правления «Европой». У него не было учителей, Антонио, сам научился цифрам и стратегическим играм. Но если бы ему пришлось назвать имя, сказать, кто больше всех оказал на него влияние, у него не осталось бы сомнений: выбор пал бы именно на Джей Моргана.

– Как он мог терпеть это пятнадцать лет?

Вопрос отвлекает его от мыслей. Рядом Камилла, улыбается ему сквозь прямоугольные линзы. На ее худом лице, вокруг зеленых глаз, легкая сеточка морщин, прикрытая пеленой макияжа, выдает надвигающийся четвертый десяток. Антонио, не нужно осматривать ее с ног до головы, чтобы узнать, как она одета: обычный костюм, темный, потому что он вечерний, состоящий из пиджака и брюк. Иногда в течение дня цвет меняется, но особыми нарядами она редко поражала.

– Ты говоришь о Кевине? – спрашивает Антонио.

Она кивает, тряся своей огромной копной светлых волос.

– Он привык, они вместе со времен доткомов. Они купили все, что можно было купить, и продали то, чего у них не было до того, как пузырь лопнул. Должно быть, это было похоже на войну».

– Да. Только Джей вернулся в генеральские звания, Кевин все еще сражается как сержант.

– Джей тоже дерется, но Кевину больше нравится запах крови.

– Как твои дела?

– Не знаю, что тебе ответить, – Антонио трет глаза. – Иногда я задаюсь вопросом, что мы делаем, стоит ли оно того. Я больше не знаю, что делать с деньгами. Их количество потеряло для меня значение после первого миллиона.

– Ты никогда не делал этого ради денег, Антонио. Деньги – это всего лишь мера того, во что ты веришь.

– Раньше я верил во многие вещи, теперь я верю только в цифры, – заключает он с улыбкой.

Камилла гладит его по лицу, затем указательным пальцем правой руки поправляет оправу очков на тонком носу. Антонио хорошо знает этот жест, который он впервые увидел тринадцать лет назад. Сентябрьский полдень, когда молодой владелец агрессивного хедж-фонда нанял методичного тридцатилетнего человека в деловом костюме в качестве сотрудника. Со временем Камилла Уолт стала его секретарем и неотъемлемой частью жизни. Единственная, кто терпит слабости, долгое молчание и резкость. Она была с ним, чуть ли не с самого начала его карьерного взлета, когда десять лет назад Джей сделал заманчивое предложение.

– Мы давно следим за вами. Вы быстры, двигаетесь осмотрительно, приходите первым. У вас лучшая команда в городе, и она ни разу не проиграла. В том, что ты делаешь, есть гениальность, – сказал ему Джей.

Руководитель крупного банка сидел в кожаном кресле за полированным столом. Галстук был свободен у открытого воротника. Он двигался уверенными жестами, демонстрируя спокойствие человека, привыкшего командовать. Он говорил по-английски без акцента, но короткое произношение нескольких последних слогов выдавала смутная заграничная интонация. «Восточное побережье», предположил Антонио. «Нью-Йорк или Бостон». Мужчина растянулся на спинке стула, прежде чем передать ему какие-то бумаги.

– Это предложение. Мы хотели бы, чтобы вы были с нами.

Антонио притворился отстраненным, стараясь не выдать никакого интереса.

– Это предложение не может касаться только меня, мистер Морган…

– Зови меня – Джей. Поговорим о Коноре Маккарти и Радже Пандее?

– И Камилла Уолт.

– Камилла Уолт?

– Мой секретарь.

– Ваш секретарь?

Джей задумался, задерживаясь на притяжательном прилагательном. Антонио почти дерзко кивнул, а собеседник барабанил пальцами по столу. Они молча смотрели друг на друга, изучая, как два боксера на ринге перед началом боя. Наконец лицо Джея расплылось в улыбке, снисходительность и хладнокровие преследовали друг друга.

– Хорошо, – ответил он. – Никогда не меняйте команду-победительницу. Так говорят в Италии, не так ли? Удвойте сумму по этому контракту и рассмотрите моё предложение вместе со своими людьми.