Оно катится

Дмитрий Деулин

Оно катится

Так странно – за стеной бушует толпа, а для меня весь мир как будто притих. Нет даже назойливой рекламы. Даже слабого тычка в мой фаервол. Все мои дополненные функции заблокированы, все параметры заморожены. Чувствую себя почти что человеком прошлого столетия – совершенно не властным над тем, что творится в моей голове. Даже хуже, ведь всё, что я сейчас вижу, воспринимаю, ощущаю, сохраняется на отдельном, тщательно изолированном носителе. Стоит попытаться анализировать эти ощущения, и тут же возникает крошечный лаг. Как будто на всё моё существо натянули презерватив, и он даже не ребристый.

Винсент Ван Оуэн – обвиняемый, свидетель и главная улика, поэтому он тщательно опечатан. Ни одна пылинка, ни один фотон не занесут и бита информации в старину Винса. Он теперь «только для чтения».

Вот, я уже думаю о себе в третьем лице. Если процесс затянется, раздвоения личности не избежать. А раздвоение личности – это, между прочим, преступление.

Арестуйте меня, офицер.

Офицер молчит и хмурится. Я настолько ценная улика, что суд запретил даже стандартные ингибиторы. Ничего постороннего в моей голове. Поэтому в ход пошли более приземленные технологии – наручники и целая батарея рестрикторов по всему телу. Тело ведь ерунда. Его сломать не страшно.

Первый день публичного слушания по делу Винсента Ван Оуэна будут транслировать на всю сеть, но в комнате, куда меня привели, на всех экранах какая-то муть. Кажется, шоу называется «Пойми меня». Две совершенно одинаковых истеричных курицы ненавидят друг друга, потом проживают день, обменявшись перспективами, а потом обнимаются и рыдают. Вот уж бред. Если бы они по- настоящему обменялись – продолжили бы таскать друг дружку за волосы, не моргнув глазом.

Сейчас ко мне по очереди запустят мою святую троицу. Трёх независимых экспертов, тех самых, которые освидетельствовали мой опыт и перспективу. Каждый из них успел немного побыть Винсентом Ван Оуэном – разумеется, со всеми предосторожностями, надевая мою перспективу, как маску, и брезгливо возвращаясь к чистенькому бэкапу по окончании проверки. Каждый из них написал отчёт и письменные показания на основе моих воспоминаний. Вот так. Три свидетеля по моему делу, и все трое – я. Один даже мультфильм нарисовал на основе некоторых ключевых моментов. Тоже материал дела. Жду не дождусь, когда это милое любительское аниме покажут в зале суда.

Но сейчас их задача – лишь проверить аутентичность моей перспективы. Поставить цифровую подпись под каждой печатью, сковывающей моих демонов.

Первый – доктор Адриан Талботт, королевский адвокат и эксперт по этике. Как и всякий, кто видел этику обнаженной и трогал её без перчаток, этот человек – флакон желчи и канцелярских чернил. Слог его отчета милосердно убивает в слушателе любые человеческие эмоции: «… Несмотря на то, что информация о фактических мотивах мистера Ван Оуэна была систематически удалена из его памяти, на основании характера его эмоциональных реакций на события четвертого апреля можно сделать определенные заключения о его измененном состоянии. Как уже было сказано, в процессе акта террора подсудимый испытывал постоянное и уверенное ощущение морального права. Очевидно, в глазах мистера Ван Оуэна ценность человеческой жизни пренебрежимо низка. Не менее очевидно, что он не воспринимал происходящее всерьёз. Мистер Ван Оуэн сохранял полное спокойствие, находился в приподнятом настроении, шутил, комментировал действия своих жертв; в его ассоциативном ряду ситуация в комплексе Скаймарт соотносилась с компьютерной игрой…»

– Вы часто фантазируете о насилии, доктор, – да, я покопался в твоём бэкапе, док. Страшно? – А ведь достаточно подкрутить один-два параметра…

– Вы когда-нибудь воплощали свои фантазии в жизнь, Ван Оуэн? – Страшно. Страшно, что Талботт совсем меня не боится. Даже не задается вопросом, откуда я знаю, как получил доступ. Потому что это уже не важно. В глазах эксперта по этике я уже не человек, а сумма составных частей. На крошечный шажок меньше человека. На огромный скачок для человечества. – Тогда вы знаете вкус разочарования. Мои фантазии устраивают меня как есть, спасибо.

– Фантазии – это так безопасно, да, доктор?

Безопасность превыше всего. Безопасность личности и вовсе священна. Но священных коров всё ещё можно доить, а на священном молоке заколачивать такие священные бабки, что вам и не снилось, доктор Талботт. Чтобы легально установить малейший модуль перспективы, нужны обследования, разрешения, консультации. Потом – тончайшая настройка контроля. Моральноэтические параметры. Триггеры даймония – тревожные кнопки для тревожных людей. «Укажите, что для Вас недопустимо», – великодушно предлагает программа. Само собой, она не даст вам нарушить табу. По желанию может еще вызвать полицию или поставить на уши родных. Но самое главное – каким бы ничтожно малым ни было отличие получившегося гомункула от того, что вам привычно и комфортно с детства, на защищенном приватном сервере компании вас будет ждать чистенький бэкап. Ваше девственное «я», сохраненное за несколько минут до бесцеремонного вмешательства. На всякий случай.

Хотя какой там случай. Все лицензионные модули тщательно обкатаны, обезврежены и кастрированы. Можно попробовать продукт «с перчинкой», но можете не сомневаться, эта перчинка ровно одна, тщательно взвешенная и такая гипоаллергенная, что легко принять ее за плацебо. Что не освобождает от регулярного обязательного освидетельствования на работе. Даже дорогущая сборка на заказ после десятка сеансов сканирования и настройки, после утверждения всеми комитетами по комитетам, автоматически ставит тебя на контроль. А нелицензионные модули с ручной настройкой. Не думай о них слишком громко. И проверь, возможно, за дверью уже спецназ.

Если коротко, на вопрос «Можно я сам решу, кем мне быть?» настоящее общество отвечает «Ха- ха, нет конечно». И правильно делает. Как будто тебе можно доверять, сукин ты сын. Тебе дай волю – станешь Винсом Ван Оуэном.

– Вы мерзкое существо, Ван Оуэн, – правда эксперт по этике. Остальные обычно говорят «несчастное», «больное». Но доктора Талботта не обманешь. Не будь он королевским адвокатом, наверняка выразился бы покрепче. – Скоро вас сотрут, и слава Богу.

– Не сотрут. Сохранят для потомков, – люди во все времена обожали смотреть на мерзких существ. Мою перспективу, мой опыт не то что не уничтожат – размножат. Старательно опечатают и карантинируют, само собой, как будто я заразен. А потом зальют на тысячи серверов, иначе ученые, коллекционеры и бизнесмены передерутся за меня. Я теперь знаменитость. Даже за моё тело уже идут подпольные торги. – Я буду жить вечно, доктор Талботт, потому что я всем нужен. А вы?

Вот теперь разговор окончен. Гримаса королевского адвоката выражает всё, что благородная наука этика думает обо мне, но стесняется озвучить.

– Ах да. И Бога нет. Вы ведь в курсе?

Второй всадник Апокалипсиса не заставит себя ждать. Артур Васнецов, сумрачный гений кибернетики. Именно его идея – показать публике немного моей перспективы с помощью анимации. Я в целом не против, и работа старательная, но музыки не хватает. Без музыки не то, ведь у меня в голове всегда что-нибудь звучит. Ну же, ребята, я на что угодно согласен, хоть на Fortunate Son.

– Для независимого эксперта у вас многовато зависимостей, Артур.

– Не мешайте, – паренёк лукавит. Как я ему помешаю, такому многозадачному.

– Видел ваши детские травмы. Очень характерные. Так бывает, если в неподготовленное тело загрузить опыт, подразумевающий физические тренировки, координацию, развитую моторику… И ощущение ужасное. Как будто ты пьяный, тело не слушается, вялое и медленное, даже самые привычные движения не получаются… Кем вы хотели быть, Артур? Карате-пацаном?

Молчит. Делает вид, что ужасно сосредоточен на циферках у меня в голове. Даже губами шевелит. Карате-пацаном быть не стыдно, а вот лицензионный опыт в двенадцать лет раздобыть негде. А пиратство – страшная статья. Такая страшная, что на её фоне я, скромный маленький домашний террорист, приученный к горшку, не очень-то и смотрюсь.

Или вот твоя собственная конфигурация, Артур. Очень кустарная. Я знаю, потому что я видел твой бэкап. Комок паники, нервов и бессонницы, бессловесный раб корпоративной лампы. И что я вижу в жизни? Настраиваешь себя только в путь, без всякой авторизации. Всё во имя работоспособности, конечно. Во имя работоспособности можно чуть-чуть жульничать.

«Можно, но только чуть-чуть». К этому состоянию рано или поздно приходят все правила. От заповеди «не убий» до законов робототехники. Человечество проходило через это миллион раз

– клонирование, аборты, однополые браки, некропсия, огонь.

Что ж, Артур. Если для тебя даже ты сам – набор чисел, то я и подавно. Я просто бракованный код, да? Уверен, ты мог бы найти изъян. Найти и исправить. Удалить всё лишнее, отключить ненужное, дописать важное. О, ты бы многих так исправил. Ну, ну, куда же ты?

А вот и третья – моя муза, киберпсихолог Хелен Беккер. Не знаю, почему я так ей одержим. Может, сама мысль, что она была мной, так заводит. Вы ведь в курсе, какое самое первое применение в этом мире нашла технология перспективы?

Ага, угадали. И не делайте вид, что вам ни разу не было любопытно.

– Вспомнили что-нибудь, Винсент?

Дежурное участие. В этом мире больше нет никакого «вспомнили».

– Да, один пикантный эпизод. Из вашего преподавательского опыта.

– Нет, Винсент. Не нужно, – это наша с ней игра. Я зачем-то ищу её одобрения, она зачем-то делает вид, что однажды найду.

– Не буду. Только из уважения к вам.

– Вы меня не уважаете, Винсент. Уж я-то знаю, я эксперт по вам.

– Лестно.

– Скучно.

– Больно.

– Привыкайте.

Для Талботта я мерзость. Для Васнецова – ошибка в коде. Для Хелен – просто пациент. Я мерзкая больная машина.

– Можно личный вопрос, Хелен? Чисто между нами, не для протокола.

– Нет.

– Лично вы что обо мне думаете? Считаете чудовищем?

– Я считаю вас трагедией, Винсент. Мне симпатичен Ван Оуэн. Тот, прежний, которого я не знала. Я не понимаю, как он мог стать вами. Как он мог допустить то, что вы сделали. Я знаю, он бы этого не хотел.

Больно. Но я привыкаю.

– А мне плевать на его хотелки, Хелен. Тот чувак умер. Перестал существовать. Корабль Тесея уплыл.

– Жаль.

– Кого, Хелен? Кого вам жаль?

Вместо ответа – цифровая подпись. Пора бы мне уже привыкнуть.

Никто не стучит грёбанным молотком, но в зале суда гробовая тишина. Она не продлится дольше мгновения, так что позвольте просто насладиться. На меня смотрят миллионы. Я самое рейтинговое шоу этой недели. А какое хорошее шоу без сюрприза?

Я бы и так собрал свои миллионы просмотров. Миллионы неловких лайков под заголовком трагедии. Я страшилка нового века, воплощенная в жизнь. Перспектива-убийца. Толпа групи- юристов катается за мной по пятам, и до сих пор нет единого мнения, кого и как сегодня будут судить. Кто я? Уважаемый личностный инженер, сорвавшийся с катушек в состоянии измененного сознания? Зловредная программа, сожравшая уважаемого инженера изнутри? Психопат, ставивший на себе запрещенные эксперименты? Жертва чьей-то очень жестокой шалости?

Юридически даже самая полная перспектива с опытом, даже самая полноценная маска личности не является лицом. Это всё еще программа, софт, набор данных. Порожек, который ей нужно переступить, чтобы стать человеком, лежит в самой серой, самой неосвещенной области современной мысли. А я пришёл и публично на него нагадил.

Сегодня я сам представляю себя в суде, и представление определенно удалось. Пока тянется мгновение тишины, трое экспертов за моей спиной стоят в полной соматической блокаде. Мгновение заканчивается, и оживают рестрикторы. Теперь моё тело опечатано не хуже, чем мой мозг, но пока губы не парализованы, я успеваю прошептать первые слова моей речи.

– У меня… заложники… – не «У меня есть мечта», конечно, но тоже запоминается.

Воздух над головой наполняется полицейскими дронами, потом полицейскими рожами и полицейскими дулами. Где-то за пределами поля зрения экспертов пытаются разблокировать и привести в чувство, но получают трёх Винсентов Ван Оуэнов, наперебой выкрикивающих:

– У меня их бэкапы! Прямо там, в моей голове! И только там. Три личности у меня в заложниках!

Киберспецы соображают быстро. Они уже ломятся в мою несчастную голову, но она, как на грех, опечатана как самая ценная улика. На безопасности ведь нельзя экономить.

– Прекратить! – хрипит моё тело на полу. – Немедленно! Я сотру их! Всех троих! Вы видели «вирус Ван Оуэна» в деле, вы знаете, что я могу.

Не знают, но уже проверяют. Самый защищенный гражданский сервер в мире стыдливо молчит. Бэкапы Адриана Талботта, Артура Васнецова и Хелен Беккер пропали отовсюду. Эти трое словно никогда и не жили на свете.

– Боже милосердный! – хрипит моими устами эксперт по этике Талботт. – Я… я в теле Ван Оуэна! Я им управляю! Не слушайте этого мерзавца, взломайте его!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.