скачать книгу бесплатно
Судья
Дмитрий Леонидович
Проект Пассионарность #1
Когда жизнь дает мощный пинок, можно упасть и плакать. А можно раскрыть крылья и полететь.Московский программист потерял свое комфортное существование и попал в новый мир. Мир жестокий, но предоставляющий много возможностей тем, у кого хватает смелости взять и силы, чтобы удержать.Там он начал строить свое будущее. Каким оно получится? Сможет ли он сделать мир лучше?Пока что ему удалось научиться выживать и убивать.
Дмитрий Леонидович
Судья
Я рассматриваю кабину в прицел, узнаю пассажира, сидящего в ней.
Целюсь ему в голову и мягко нажимаю на спуск. Винтовка гулко рявкает, лягается в плечо, на лобовом стекле появляется дыра и трещины, машина останавливается.
Я тихо опускаюсь за верхушки кустов и, пригнувшись, отбегаю от дороги.
Все. Вот так быстро и просто.
Но это было чуть позже. А вначале меня уволили.
1. Вечер трудного дня
Я стою на балконе своей квартиры. Курю перед раскрытым окном.
Передо мной привычный вид на ухоженный двор московского спального района. С парковкой, забитой неплохими машинами, с детской площадкой, чистыми тротуарами, ухоженными газонами и ровно обрезанными на высоте в пять метров деревьями.
Стряхиваю пепел. Тяжелая пепельница из прессованного хрусталя, сделанная еще в советские времена, стоит на широком пластиковом подоконнике.
Я очень устал. Очень. Наверное, когда-нибудь я перешагну этот подоконник. Восьмой этаж – это достаточно надежно.
Когда-нибудь, но не теперь. Сегодня я еще найду силы, и проживу этот дерьмовый день до конца, а потом начну что-то делать, чтобы стало лучше. Сегодня я еще найду силы, но когда-нибудь их у меня не останется. Потому что с каждым разом сил все меньше.
Гашу окурок в пепельнице. Я много курю. В офисе меня ограничивал запрет, курить можно было не чаще, чем раз в час. Выход в курилку фиксировался электронным пропуском: куришь чаще – получишь штраф. Дома меня ничто не ограничивает, поэтому в рабочие дни я выкуривал по две пачки, а сидя дома – почти по три.
Надо бы сделать кофе. Кофе я тоже пью много, очень много. На работе приходилось делать напиток в кофемашине. Он хорош, но в нем нет души. Он всегда одинаков, я не могу приготовить его по своему вкусу или изменить под настроение. Моих коллег такой кофе устраивал. Они привыкли пользоваться стандартными вещами, которые не ими сделаны, не задумываясь о том, что находится у этих вещей «под капотом». Я чувствую себя мамонтом среди этого офисного стада с новенькими гаджетами. Мне уже сорок один.
Дома я варю кофе в турке. В последние годы мы покупаем один и тот же сорт, килограммовыми пачками, в зернах. Не из дорогих, хотя и не дешевый. У него мягкий вкус колумбийского кофе, его не нужно портить сахаром.
Иду на кухню. По дороге надеваю большие беспроводные наушники и включаю «Stairway to heaven». Когда-то я тоже, как и леди из песни, думал, что все магазины откроются передо мной. Я надеялся, что мои способности и труд позволят мне получить свою лестницу в небо. Я думал так еще лет пять назад. Сейчас я понимаю, что одним трудом и талантом в небожители не поднимешься. Нужно что-то еще, и этого чего-то у меня нет, и уже не будет.
Прозрачная печаль песни сливается с моей собственной и постепенно уносит ее за собой. По ступеням из шепота ветра. Уносит не полностью, но становится легче.
Пока вода закипает, наливаю себе немного сухого красного вина, чилийского. Выпиваю маленькими глотками.
Кофе готов. Наполняю любимую чашку, добавляю молоко и несу на балкон. Ставлю рядом с пепельницей. Чашка сделана из глины. Ее придумал талантливый дизайнер, она очень стильная: округлой формы, с крупной удобной ручкой, матово-серая снаружи и ярко-зеленая глянцевая внутри. Снова закуриваю. Теперь по очереди: затяжка и небольшие глотки кофе.
После Led Zeppelin включаю «Another One Bites The Dust». В сложные моменты эта песня всегда добавляла мне оптимизма. Кто-то проиграл и умер, но пока не я. Еще не моя очередь. Впрочем, текст у песни бредовый, а оптимизма добавляет бодрая ритмичная музыка.
Может, все это к лучшему?
Я смогу отдохнуть. Отоспаться. Какое-то время не нужно будет вставать в шесть, чтобы успеть до утренних пробок добраться в офис на другой конец Москвы. Не нужно из-за чьих-то ошибок задерживаться на работе, чтобы все закончить до очередного deadline. Не нужно ходить на бесконечные совещания и улыбаться людям, которых из-за текучки нет смысла запоминать по именам. Не нужно весь день сидеть в открытом пространстве, на виду у всех, краем сознания отмечая, как вокруг двигаются коллеги, переговариваются, стучат по клавишам и скрипят стульями. И не нужно возвращаться запоздно домой, когда дочери уже спят, а иногда и вовсе глубокой ночью.
***
Слышу звук открываемой двери. Пришла жена.
Она зашла в комнату, увидела меня на балконе и подошла. Тронула рукой плечо, чтобы я снял наушники.
– Привет, Олег. Ты чего так рано сегодня?
– Меня уволили.
Ее губы дернулись, сложившись на мгновение в обиженную гримасу. Она разочарована. Отпуск на море отменяется. Опять нужно экономить деньги. Я в очередной раз не оправдал ее ожиданий в том, каким должен быть муж, и как он должен заботиться о семье. А вот у ее одноклассницы муж – владелец завода. При разводе он оставил жене квартиру и перечисляет кучу денег на содержание детей.
Но всего этого она не скажет. Она терпеливо примет все испытания и лишения.
После института первые лет десять моей карьеры складывались сложно. С завидной регулярностью компании, где я работал, испытывали финансовые трудности и сокращали персонал. Я вынужден был хвататься за первое же предложение о работе, потому что не мог себе позволить потратить лишние пару месяцев на поиски. И оказывался в очередной мелкой фирме, которая через пару лет тоже банкротилась.
Этот бег по кругу, казалось бы, прервался, когда я устроился на работу в «Бафер». Это серьезная компания, она пережила не один кризис, переживет и остальные. Только в этот раз она будет работать дальше без меня. Иногда крупные компании ради своего успеха жертвуют сотрудниками, так бывает.
– Почему уволили? – проявляет интерес жена.
– Третья волна кризиса, – я говорю спокойно. Все мои эмоции спрятаны глубоко внутри, я уже привык. Если я чуть отпущу эмоции, могу взорваться, а так я их удерживаю. – Сокращение новых проектов. Решили уволить половину разработчиков.
– А другие компании?
– Другие тоже.
– Может, скоро кризис закончится, и опять можно будет вернуться туда?
– Кризис закончится не скоро. А когда он закончится, они наймут новых молодых разработчиков, вчерашних студентов, за копеечную зарплату, им так проще. Мы для них уже отработанный материал.
– Что мы будем делать?
– Я буду искать работу. Небольшой резерв денег у меня на счете есть. Потом схожу в банк, пересмотрю график платежей по кредиту. А ты пока будешь кормильцем семьи.
Жена уже год работает администратором в бюджетной конторе. Зарплата у нее небольшая, но от голода мы не умрем. Между состояниями «есть небольшая зарплата» и «нет никакого дохода совсем» разница громадная, уж я-то знаю.
Мы стоим рядом и молча курим.
Когда-то я любил ее. Но за последние годы все это ушло, и остались только обязанности. Если бы не дети и общая квартира, купленная в кредит, наверное, я бы давно развелся.
Наше отдаление началось с того, что я не стал ей говорить о своих рабочих проблемах. Сначала не хотел портить ей настроение, жалел ее. Постепенно количество недомолвок росло, и она просто перестала понимать, чем я живу, а мне уже было не интересно ей объяснять. Потом у меня появились секреты от нее. И главный секрет в том, что она не самая лучшая женщина в моей жизни. Такое бывает.
Теперь нам не о чем говорить, кроме обсуждения планов покупок или выбора цвета обоев.
Сейчас я снова не сказал жене того, что на самом деле меня волнует. Просто не видел смысла.
***
Когда меня вызвали в отдел персонала, наша кадровичка, с участливой улыбкой убившая сотни, если не тысячи, карьер, сообщила мне об увольнении. От этой новости я сначала просто опешил. Я понимал, что кризис приведет к сокращению, слухи о нем уже давно шли, но не думал, что оно затронет меня. В последние годы я очень старался, чтобы ко мне ни по линии дисциплины, ни по работе не было никаких претензий. Для меня эта работа была очень важна: еще пара спокойных лет, и я закрыл бы ипотечный кредит. А дальше стало бы намного проще. И вот – мои планы накрылись медным тазом.
Затем я загнал все эмоции глубоко внутрь и спросил:
– Почему меня?
Дама из «персонала» помялась, потом все же ответила:
– На уровне старших разработчиков нужно уволить половину. Руководство компании приняло решение уволить всех, кто старше тридцати пяти. Считается, что если человек к этому возрасту не дорос до уровня главного разработчика, то он достиг своего потолка. А у нас, сами понимаете, ценятся люди, имеющие перспективы для роста.
Потом она посмотрела на мое побледневшее лицо и добавила:
– Вам стоит подумать о переходе в смежную специализацию. В клиент-менеджеры, например, или аналитики.
В переводе на простой язык ее слова значили, что мне не просто придется искать работу на упавшем рынке. Мне еще и придется менять профессию. А если добавить к этому, что переход возраста через цифру «40» снижает количество доступных вакансий в разы, перспектива у меня была очень неприятная.
И самое печальное, что эта тетка из кадров была права. Мое время ушло. Когда я учился и начинал работать, программирование было искусством. Сейчас это ремесло. Мне невыносимо скучно день за днем использовать одни и те же стандартные шаблоны и библиотеки.
***
Жена уходит к себе, а я сажусь за ноутбук, подправляю свою анкету и рассылаю ее в десяток компаний. Пока – в серьезные компании, на вакансии с нормальным для меня уровнем зарплаты.
Я не надеюсь получить ответ. Просто действую по плану. Через неделю, когда мне никто не ответит, начну рассылать анкету в мелкие фирмы. Потом – подумаю, на какие смежные позиции можно пытаться устроиться.
Закончив с анкетой, захожу в соцсеть. Читаю свою ленту новостей. Опять один из блогеров пишет о том, что, когда все плохо – это замечательно. В данном случае потому, что Газпром и Роснефть увеличивают долю рынка, вытесняя арабов и американцев.
Не выдерживаю и пишу длинный комментарий, в котором в вежливых, но обидных выражениях объясняю, что:
– Несмотря на увеличившуюся долю рынка, объем поставок в абсолютном выражении не изменился, а денежные доходы сократились в разы, так что прибыль компаний упала в ноль.
– Мелким акционерам, купившим акции на бирже, важны не стратегические перспективы, а курс акций. А он упал, так что они потеряли деньги. И именно по упавшим курсам, с убытком, они будут вынуждены продавать свои акции, потому что у них из-за кризиса закончились деньги в тумбочке.
– Если держатели крупных пакетов акций и выиграют от увеличения доли рынка, я этому абсолютно не рад, потому что эти держатели – либо иностранные компании, либо те люди, которые развалили Советский Союз и разворовали его наследие, и я бы предпочел, чтобы все они повесились на шарфиках в ванных комнатах своих лондонских домов.
В общем, смысл комментария понятен. Хорошо, хоть от мата удержался.
***
Пока сидел за ноутбуком, стемнело. Ужасно много времени отнимают соцсети. Зато я экономлю время на просмотре телевизора. Он мне не нужен.
Звякнул телефон. Катя прислала записку: «Как ты?»
Волнуется. Или просто считает, что должна волноваться?
Она тоже работает в «Бафере», но в отделе клиентской поддержки. Их тоже сокращали, но не так сильно, ее это не затронуло.
Пишу: «Нормально, отдыхаю пока».
Переписываемся мы потому, что звонить было бы неудобно. У меня жена будет слышать, что я говорю, у нее – муж. Нехорошо.
«Можем на выходных посидеть в кафе», – предлагает она.
Интересно, когда она пишет «кафе», предполагает ли это секс после этого? С ней не всегда знаешь, чего ожидать. Может, она решила, что мне для психологической поддержки необходима дружеская беседа? Беседа, конечно, тоже не помешает, но хороший секс – это гораздо лучше.
«Давай, время потом уточним», – соглашаюсь я.
Надеюсь, все-таки что-то будет. Она очень хороша в постели. Очень. Правда, именно постель в этот раз нам не светит, потому что я перешел в режим жесткой экономии и оплачивать почасовую гостиницу не хочу. Вместо постели будет уютная машина, припаркованная в тихом месте. За время знакомства мы перепробовали три марки машин и все тихие места вокруг ее района.
Вообще, нужно честно признать, что с Катей мы или перестанем встречаться вовсе, или станем это делать намного реже. Печально, мне будет очень не хватать ее тела, да и возможности что-то обсудить с ней – тоже.
Раньше мы каждый день виделись друг с другом на работе, и найти время для шалостей было просто. Сейчас будет намного сложнее.
Но даже это не главное. Главное, что Катя любит ублажать престижных мужчин. Для нее это важнее физиологического удовольствия от секса. Я и раньше немного удивлялся тому, что она начала встречаться со мной: не настолько я крут на фоне ее мужа и бывшего любовника.
А теперь я и вовсе неудачник.
Стареющий, безработный и очень усталый неудачник.
2. Приглашение
Новый день начался поздно. Я позволил себе отоспаться за все те ранние подъемы, которые портили мне жизнь в прошлые месяцы.
Я сова. Вставать рано, а потом работать целый день было всегда мучительно, особенно до обеда, дальше становилось проще. Когда не высыпаешься один раз, это можно пережить. Когда несколько раз, можно найти возможность отоспаться. А когда это происходит постоянно, месяц за месяцем, это постепенно истощает. Теперь я отдохну, и жизнь начнет налаживаться.
Дома никого не было. Жена на работе, дети на даче у тещи, в квартире тишина и покой. Хорошо.
Я умываюсь, готовлю себе кофе и пару горячих бутербродов с колбасой и сыром, завтракаю. Мне вкусно.
Выхожу покурить на балкон.
На улице душное московское лето. Дачники на дачах, отпускники в отпусках, в городе остались только работающие и те, у кого нет возможности уехать.
Было бы неплохо и мне выбраться на природу, но в ближнем Подмосковье, да и в дальнем, из-за количества людей природа так загажена и вытоптана, что может порадовать только самых невзыскательных ценителей. Да и вообще, как на мой вкус, подмосковная природа не так уж хороша. Под Черноголовкой есть красивые места, там, помнится, я видел лес из каких-то странных разлапистых сосен с черными стволами. Может, это и не сосны, а пихты, например. На севере от Алтуфьево неплохо, но там не так интересно, просто обычный сосновый лес, да и там уже много людей и следов их присутствия. Тропинки, мусор, проезжающие рядом машины, встречные гуляющие. А больше я и не вспомню места, где хотел бы погулять. Обычный смешанный лес с вкраплениями болот меня не впечатляет. Сбор грибов, клюквы и лосиных клещей – вообще не то развлечение, которое мне может понравиться.
Включаю свой ноутбук.
В почте лежат несколько обычных уведомлений и письмо с незнакомого адреса.
Фонд «Развитие человечества» приглашает вас на собеседование.
Хм.
Чешу макушку.
Во-первых, я не посылал свою анкету ни в какой фонд с таким названием. И, вообще, не знаю такой организации. Во-вторых, не указана вакансия, и стиль какой-то неправильный: рекрутеры нормальных компаний при приеме на работу пишут не так.
Естественная мысль, которая приходит в голову – что это какой-то лохотрон. Или предложат заплатить денег за трудоустройство, или вовсе, как в «святые девяностые», пообещают работу и большую зарплату, если я сначала оплачу обучение, а потом найду еще десять идиотов, которые тоже согласятся заплатить за свое обучение.
Я удалил письмо.
