скачать книгу бесплатно
Я скептически прищурилась:
– Шон Ти, вы же служили в армии. Положим, Грант не лгал, и диких орков действительно дрессируют для захвата планеты. Но вы же должны понимать: с двумя кораблями и даже десятью тысячами орков планету не взять.
– О чем и речь, – согласился Шон Ти. – Я говорил с Грантом. Он тоже любит выпить. Но я орк, я могу выпить намного больше и почти не опьянеть. Я притворился пьяным. Он поверил. А еще я сержант, я умею говорить. Я был сержантом не только для орков, но и для людей. Солдат – он простой. Ему нужно, чтобы командир был строгим, но внимательным. Чтобы спросил, если солдату грустно, – что с тобой, парень, расскажи, я помогу. Солдаты мужчины, они трудно говорят, думают, это слабость. Сержант должен уметь спросить так, чтобы солдату захотелось рассказать о себе. И я так поговорил с Грантом. Я же видел, что он недоволен. Он командир только для диких орков, а хозяева к нему как к собаке беспородной. Прими-подай-пошелвон. И я ему сказал: Грант, я десять лет служил в армии. Там, за Ядром, все не так, как показывают в федеральных новостях. Людям говорят, там просто с транспортом плохо, а вообще жить можно, только близ Фронтира опасно, потому что диссида ходит… А я там служил. Там нигде не бывает спокойно. И диссида ходит не всякая. Все боятся Шанхая, потому что он большой, там император и много бедных китайцев, которые ужасно хотят есть, и они делают все, что прикажет император. Прикажет переть буром на пушки – попрут. Но я-то знаю. Император Шанхая старый, ему ничего не хочется. Сын у него молодой, его заботит, чтобы не сломать ногти на ногах, потому что императору нельзя стричь ногти, это позор, если ноготь короткий. Еще его заботит, чтобы все кланялись. Он не смотрит на Землю, делает вид, что ее не существует, потому что на Земле над ним все будут смеяться – дурак какой-то, даже ногти постричь не умеет. Поэтому Шанхай никуда не ходит. Только туда, где люди объявили свою колонию ничьей территорией. Тогда туда мигом насыпается десять миллионов голодных китайцев, которые говорят: раз ничья, нам можно тут брать что захотим. А вообще на Диком Западе так: есть наш фронтир против Шанхая, там следят, чтобы китайцы не ходили к нам и не воровали что плохо лежит. А дальше стоит кордон шанхайского императора, который тоже следит, чтобы китайцы к нам не ходили. А то они сходят, насмотрятся, как мы свободно живем, и тоже так захотят. Они горбатятся и получают плошку риса в день. А у нас, если кто горбатится, имеет свой дом, машину и федеральную пенсию. И дети у него в колледже. А у китайцев так: совсем бедным нельзя учить грамоту, кто заслужит – тому разрешают, чтоб дети немного научились читать, если они заслужат – их детям можно будет уже читать, писать и считать. И так далее, пока дальние потомки не станут чиновниками. Тогда им можно все. Каждый китаец хочет быть чиновником, но не хочет воевать с Землей – если его на войне убьют, как же он станет чиновником? Еще есть Куашнара. Куашнара вообще никуда не ходит, никогда. У нее с одной стороны Шанхай, с другой Эльдорадо, а в тылу индейцы на Саттанге. Она всех боится и хочет, чтобы Земля ее защитила, но под себя не подгребала. На самом деле Куашнара почти не боится Шанхая, у них даже общий торговый порт есть, единственный, через который Шанхай с внешним миром общается, и еще Куашнара совсем не боится индейцев. А чего их бояться, у них же своих кораблей нет, да и аномалия там эта, особо не разлетишься. Вот кого стоит бояться, так это Эльдорадо. В Эльдорадо хунта и диктатор. В диктаторы там всегда выбирают чокнутых. И та диссида, про которую все говорят, она лезет только из Эльдорадо. Там все расисты, садисты и фашисты. И туда даже наша разведка боится соваться.
Я слушала и старалась не улыбаться. Была я в Эльдорадо… шестнадцать раз. За год. Так что насчет «боится соваться» Шон Ти сильно погорячился.
– Я сказал это Гранту, чтобы он понял. И спросил: Грант, если бы там была только Эльдорадо, зачем нам такая большая армия? Флот там нужен, да. Чтобы корабли диссидентские сбивать. Но зачем нам десант, штурмовая пехота, атмосферная авиация, артиллерия? Зачем нам тактическая разведка? Зачем нам много разных родов войск, если официально враг – только Эльдорадо, и нам надо защищаться от его вторжения, но сами мы к нему не вторгаемся? Зачем нам военные базы не только по Фронтиру, а повсюду, в каждом штате, начиная с четвертого радиуса? Зачем мы производим столько оружия и постоянно совершенствуем его? Грант подумал и ответил, что от пиратов. Тогда я рассказал ему, кто такие пираты и откуда они берутся. И что на самом деле происходит за Ядром, и о чем в новостях никогда не пишут. А там как – надежные только те колонии, которые рядом с военными базами. Потому что знают: если вякнешь – тебе мигом прилетит. А остальные глядят волками и камень за пазухой всегда держат. Земля далеко, транспорта нет, а на любой жилой планете вдосталь всего, чтобы свободно развиваться. Человечество же во времена Адама и Евы как-то выжило. И люди нет-нет да и подумают: на фига нам платить ваши налоги, блюсти ваши законы, кормить вашу армию и вообще жить по вашей указке? Будем-ка мы сами по себе. Тогда они вешают федералов на фонарях и устанавливают свои законы. Вот для этого армия и нужна: чтобы подавить такой бунт. Потому что кто не с нами, тот против нас. А транспортные пути слабые, иной раз одна колония взбунтуется – и маршрут на Тварь перекрыт, и наш Фронтир отсечен, оказывается между Эльдорадо и мятежниками. Но это не все. Мятежникам нужно оружие, чтобы отстоять свою независимость, и нужны всякие земные ништяки, которые они на самом деле не хотят терять. Поэтому они снаряжают корабли и идут грабить. Вот это и есть пираты. За Ядром война идет постоянно. То с диссидой, то с нашими. И я за десять лет все это видел. Я четырнадцать мятежей видел. Все подавили. И я знаю, как надо захватывать планету. Я сказал Гранту: планета – это тебе не голая пьяная женщина, подходи и бери. Для начала к планете нельзя подойти незаметно, тебя видно издалека, потому что космос холодный, а корабль горячий. И пока ты долетишь, там уже все про тебя узнают – и на чем летишь, и какой ущерб можешь нанести, и как тебя ловчее сбить. Жилые планеты всегда внутри системы, а снаружи стоят оборонные кольца. Хоть плохонькие. Если их там нет, тогда они есть на орбите или спутнике планеты, или в поясе астероидов, если он есть. На орбитальном космодроме есть пушки, всегда. Плохонькая станция, оборонная, она снесет за полчаса флот из ста грузовиков. Если ее подавить, надо еще высадиться. Пока ты высаживаешься, ты – мишень для всех орудий на поверхности. Но и когда ты высадишься, ты не победил. Потому что тебе надо кушать и спать. Тебе должны подвозить еду, воду, боеприпасы, лекарства от ран и смену. Ты не можешь сразу положиться на местные ресурсы, какое-то время ты зависишь от снабжения. Чтобы твое снабжение не сбили на лету, ты должен подавить огневые точки на поверхности. Они есть, везде есть. Даже здесь, на Эвересте, есть. И на Танире, которая курорт, есть. Где стоят, я не в курсе, это военная тайна, но должны быть. Они законсервированы, но комендант знает код, и по тревоге все посты развернутся автоматом.
Я не возражала. Две такие точки на Танире я знала: одна в холмах, отделявших Китайский квартал от Сити, одна, естественно, в пяти километрах от космодрома. Кстати, ставили их грамотно. Не была бы я разведчиком, не обнаружила бы.
– И я спросил Гранта: он верит, что с нашими силами можно захватить планету? Добро бы пятый-шестой радиус, но там и захватывать не надо, много свободных, приходи и селись. Только тамошние частники принцами не считаются. А если надо захватить планету ближе Ядра, то она с зубами. Грант совсем опьянел и проболтался: у хозяина есть коды, так что высадиться мы сможем. Там главное на поверхности всех лишних вырезать. Для этого и нужны орки. Он не говорил конкретных названий, не знал сам. Но планета эта где-то поблизости. И народу на ней много. Наша задача – подавить сопротивление и уничтожить всех, кто владеет планетой сейчас, а когда придет армия, хозяин представит свои документы, и по ним выйдет, что никаких других владельцев не было, а он просто подавлял мятеж. Я спросил, сколько народу. А там десять миллионов или больше. Да не хватит орков на это! И двух кораблей! Тогда Грант сказал, что будут люди-роботы, эти, запрещенные. Андроиды. Скоро привезут оборудование, и их будут делать прямо на Танире. И корабли еще есть, только в ангаре, их пока нельзя поднять, все сразу поймут. Сначала надо будет на Танире власть захватить. Тогда придут еще корабли, привезут оружие. Тут я понял, что, если не изображу радость, Грант заподозрит дурное. Я сказал, что для захвата Таниры надо совсем немного, и стал строить планы. Грант обещал все передать хозяевам, наверное, от своего имени, чтобы выслужиться. Пускай. Я нарочно самые глупые планы предложил. И я сказал Гранту: хорошо, что ты разъяснил мне, теперь я знаю, как учить диких орков. Раз будут андроиды, значит, орки нужны для первого удара и для запугивания. Их не надо учить настоящему военному искусству. К тому же слишком хорошо выученные орки опасны. Им покажется, что «нирваны» недодали, и они против хозяев пойдут. Или требовать начнут слишком много. А еще их надо учить так, чтобы никто не заподозрил – основную работу сделают андроиды. Ведь хозяин, даже с документами, по закону не может подавлять мятеж андроидами, они в любом случае запрещены, даже на Фронтире. Его за это в тюрьму посадят, а нам же надо, чтобы он благоденствовал? Поэтому я обучу орков так, чтобы прошли они и андроиды, и все запомнили бы только орков. Про андроидов тогда никто не узнает. Гранту это понравилось, он сказал, что я неплох, когда не умничаю. Ну вот. А через три дня я сбежал. Перелез сначала к соседу, там можно, а потом на улицу.
Планами Шон Ти поделился и со мной. Да уж. Чтобы поверить в успех такого, надо родиться безнадежно гражданским человеком, напрочь к тому же лишенным инженерного чувства. Но для обывателя – в самый раз.
– Прекрасно, Шон Ти. Так какая помощь вам нужна? Убежище, где-то отсидеться, пока Гранта с его хозяевами полиция не повяжет?
– Да нет, не боюсь я их. Они думают, я до сих пор на Танире. Я ведь подготовился к побегу. Стал Гранту говорить, что мне те двое не нравятся. Мол, они много знают, а шунтов и чипов им не дают, поэтому они подозревают, что им не заплатят. Ну зачем платить тому, о ком никто не знает, что он есть? Это меня нельзя просто убить и в канализацию спустить, я с чипом и даже гражданин, меня государство искать будет, потому что я налоги плачу, и пенсия мне начисляется, и если я вдруг исчезну, люди должны будут сказать, где я, им же отчеты составлять. А про этих двоих никто не узнает. И я думаю, сказал Гранту, что они хотят сбежать. В полицию пойти. Грант сказал, что они не дойдут до полиции, потому что орки. Орки всегда шумные. Они захотят выпить, а чипа нет и денег нет, они попробуют отнять спиртное. Кто-нибудь напишет о том в новостях. Грант целыми днями новости читает. Чтобы знать, кто где. Я тоже читаю. Вот, прочитал вчера в новостях, что вы на Эверест прилетели, вас видели и опознали, и решил позвонить утром. Когда еще такой удобный случай представится? А мне Грант сказал, что я тоже убежать не смогу, даром что гражданин. Потому что около управления полиции есть место удобное, чтобы оттуда расстрелять любого, кто пойдет. И с планеты убежать, чтобы в другом месте донести, я не сумею. У Гранта подруга на космодроме работает, она там главный оператор на пассажиропотоке. Всегда знает, кто прилетел или улетел. И есть один человек, на грузовом отделе, он посменно работает, так что грузы контролирует. Даже про частников узнать можно, потому что та подруга – она же доступ к информации имеет, видит, чьи корабли прилетели или улетели. Понятно, что всех людей, кто на частных кораблях, она поименно не назовет, к рамкам у нее доступа нет, то есть таким путем скрыться можно – если есть знакомые. У меня все равно знакомых нет. Я рискнул через грузовой, потому что подумал: Грант ведь решит, что я испугался, никуда не полетел и залег на дно. Кому придет в голову досматривать корабли с китайским грузом? С ними даже орк, если у него репутация есть, не полетит. А я полетел. Здесь у Гранта знакомых нет, я могу лететь куда захочу.
– Тогда я слушаю вас, говорите, чего хотите.
– Грант читает новости, много. И я думаю: как мне теперь работу искать? Если я дам объявление, он же прочтет его и меня найдет. А я не знаю, насколько длинные руки у его хозяина. И вот мне в голову пришло: у вас много разных знакомых. Я про вас читал, вчера, у вас и муж был из благородных. Не могли бы вы спросить кого-нибудь из них, вдруг им нужен орк на службу? Вот, – он положил передо мной карточку. – Мое резюме. И рекомендации от офицеров, под началом которых я служил.
Я взяла. И весьма внимательно просмотрела. Рекомендации будь здоров. Я даже поймала себя на мысли: вот с таким напарником я Даймона возьму тепленьким. Ну ни черта он не сможет сделать против капитана тактической разведки в паре с отлично обученным орком-квартероном. Пускай он ловкий и меткий, мы с ним не будем в этом соревноваться, мы его просто облапошим. Но…
Но я не Макс, у которого тормозов нет и весь мир должен плясать под его дудку. У меня есть совесть. Я не имею права привлекать к расследованию посторонних. Пусть даже Шон Ти опытный и подготовленный. Но у него нет лицензии, нет оружия, и с точки зрения закона он, взяв Даймона, будет таким же преступником. А если его убьют, то вина – целиком моя. Я-то знаю, на что иду. Я на зарплате. А он – действительно посторонний. Поэтому работать я буду одна. И если пойму, что Даймона сама взять не могу, – отступлю.
Шон Ти ждал моего ответа. Я знала, что он не лжет и это не засланец с подделанным чипом – хотя от банды следовало бы ждать этакого подарочка. Но ради вящей уверенности я принялась расспрашивать его о службе в армии. Об офицерах, о солдатах, о некоторых событиях… Шон Ти отвечал охотно, потом – с некоторым удивлением: не ожидал от меня подобной осведомленности и общей компетенции по военным вопросам.
– Вы хорошо ведете собеседование, – сказал он. – Не как гражданское лицо. Все реалии знаете. Ваш муж служил в армии и вы жили с ним на базе?
– Сама служила, – ответила я.
Шон Ти покивал – совершенно человеческий жест. Я добила:
– И не в спокойном секторе. На Фронтире. У генерала Лайона Маккинби. Тактическая разведка.
– О! – у Шона Ти округлились глаза. – Так вы – хоббит?
Я невольно рассмеялась.
– У нас в полку был хоббит, – с уважением сказал Шон Ти. – Настоящий, с тапочками. С Земли. Майкл Дин. Это он учил меня ходить в разведку. Потом он ушел на пенсию.
Черт, что же с ним делать? С одной стороны, встроенную паранойю никто не отменял, а с другой – если не врет, то ценнейший свидетель, надо бы его спрятать. Поэтому я быстро написала отцу, а в ожидании ответа продолжала расспрашивать Шона Ти. Про привычки, увлечения, семью…
Папа ответил быстро и текстом: «Давай примем, на месте разберемся. Ты совсем совесть потеряла, хоть бы матери изредка звонила, про себя я уж молчу. Не забудь, что ждем на Рождество». «Папа, – мигом написала я, – мне уже шеф ультиматум поставил. Я не поехала с ним на свадьбу его сестры, он обиделся и требует, чтобы я поехала на Рождество в Шотландию». Папа не растерялся: «Прекрасно. На обратном пути заезжайте к нам вдвоем». Я мысленно посмеялась: у меня семья простая. Подумаешь, босс. Подумаешь, звездный принц. Заезжайте к нам на ранчо, чё, погуляем.
Но мне их простота нравилась. Да и Август как-то обмолвился, что в древние времена сословие английских йоменов – которому примерно соответствует моя семья – было весьма уважаемым и в их домах, бывало, останавливались путешествующие короли.
– Поступим так, Шон Ти, – сказала я, быстренько записывая на карточку координаты. – Вы поедете на Арканзас. Колония очень белая и очень расистская, но, если пришелец военный или не собирается жениться на человечке, к нему отнесутся так, как он заслуживает. На Арканзасе обратитесь к Джулиану Слонику. Это очень известный там человек, да и не только там. Он владелец частной охранной фирмы. Примерно за такого пытался выдать себя Грант, только на Арканзасе все настоящее. У них есть полигон, вас туда свозят и посмотрят на деле, что вы умеете и что у вас получается лучше всего. Исходя из этого, опросят клиентуру, кому такой специалист нужен. У них клиентура обширная, бедных людей нет вовсе. Но в любом случае вы пробудете на Арканзасе до тех пор, пока полиция не разберется с Грантом, потому что можете понадобиться как свидетель. – Я протянула ему карточку. – Пойдет?
– Лучше, чем я надеялся, – сказал Шон Ти.
Потом я оформила его рассказ как показания, дала завизировать. Шон Ти ушел, страшно довольный, с таким видом, словно уже нашел отличную, самого лучшего качества работу. В чем-то так оно и было: если папе он глянется, папа оставит его себе. Будет сдавать в аренду принцам для парадных выходов, командировать телохранителям к дочкам и женам этих принцев, а в промежутках использовать как тренера для молодняка. Ну и как-нибудь еще.
Я отправила все материалы Августу. Через пять минут он позвонил:
– О, ты не спишь. Я подумал, что ты вчера всю ночь ссорилась с Максом, а теперь отсыпаешься.
– Интересно, – опешила я. – Август, ты давно проверялся на предмет телепатии?
– Это не телепатия. Макс звонил мне утром и хотел странного. Я понял, что вы поссорились, но не стал выяснять почему. Хоть совсем поссорьтесь, мне только лучше будет.
– Август, я не знаю, каким местом ты думал, если решил, что твоя афера с Ниной его отвлечет.
– С Ниной Осси? – удивился Август. – Я не собирался отвлекать его Ниной Осси.
– А зачем ты устроил ей концерт на Эвересте?
Август вздохнул:
– Макс, как обычно, решил, что весь мир вертится вокруг него. И у меня нет других забот, кроме как наполнять его жизнь приключениями. Делла, как, по-твоему, я богатый человек?
– Глупый вопрос.
– А богатый человек может сделать экстравагантный, но милый подарок своим близким?
– Конечно.
– Ты знаешь, Алистер Торн мне дядя, но на самом деле как младший брат. Алистер уже два года не живет на Земле, он подписал пятилетний контракт и работает на Фронтире. На Земле он бывает раз в год, и его время расписано поминутно. Но потом он на неделю выбирается на Эверест, где живет мать Кейт, его жены. И Алистер, и Кейт очень любят Нину Осси. Но попасть на ее концерт они не могут чисто физически. Вот я и устроил так, чтобы Нина Осси попала на Эверест и они могли сходить.
– А, то есть Алистер и Кейт сейчас здесь?
– Должны завтра утром прилететь. Если ничего не случится. Но если случится, я что-нибудь придумаю. Если тебе важно знать, я хотел отвлечь его с помощью Алистера. Алистеру есть что сказать Максу. Но события развивались – и развиваются – немного быстрее, мне пришлось задействовать резервный сценарий, он не такой удобный, как основной, из-за этого Алистер задержался и, возможно, задержится еще немного. Потерпишь?
– А мне, как бы помягче сказать, деваться особо некуда.
– Алистер хотел с тобой встретиться, не улетай с Эвереста, пока не поговоришь с ним.
– О чем, ты не в курсе?
– Нет, даже не спросил. Я тоже довольно сильно занят.
– Но ты не на Танире, – предположила я.
– Почему ты так думаешь?
Я поделилась с ним конспирологическими теориями Йена. Август пофыркал и сказал:
– Пьяный инквизитор – наверное, это очень смешно. Но он почти угадал. У меня есть одно важное личное дело на Земле. Так по-дурацки получилось, что когда я был на свадьбе, казалось, оно решится не скоро, поэтому я улетел. А оно решилось, и мне пришлось срочно возвращаться. Я сейчас на Луне, только что прилетел, жду рейса до Земли.
– Между прочим, на танирском космодроме у банды есть осведомитель.
– Пусть. Мне совершенно не страшна наша банда. К тому же я улетел не на лайнере. Алиша Бетар взяла яхту у своего бойфренда и подхватила меня, ей по пути было.
– А яхту ты отправил сюда, потому что она может понадобиться Алистеру?
– У него своя есть. Дед осознал, как виноват, и подарил, почти насильно всучил. Алистер упирался, но Кейт уговорила. Правильно, они ведь почти постоянно живут на Твари, а летать оттуда на Землю с детьми на лайнере – это пытка.
– Ты надолго застрянешь на Земле?
– Как пойдет. Не знаю наверняка. Но закончить банду я смогу и отсюда. Яхту, кстати, я отправил для тебя. Пассажиры дешевых лайнеров, конечно, ценный источник информации, но лучше бы тебе иметь надежный скоростной транспорт под рукой. Пользуйся. Да, и вот что: пока меня нет, распоряжайся «Залией» по своему усмотрению. С такими концами, какие тебе приходится делать на Танире, лучше летать на самолете, чем на машине. Кроме того, самолет безопаснее. Только Макса на ней не катай, я ужасный собственник. Звони, я твой канал отключать не буду, даже когда буду спать.
Ну да. И я со своим «везением» позвоню ему именно тогда, когда он будет спать не один.
– Мой рейс, – сказал Август нетерпеливо. – До встречи.
Мне стало грустно. Некстати вспомнилось, как Макс предрек: Август изменился, у него будут другие приоритеты, и сегодняшнее покажется ему уже не таким важным или даже вовсе незначительным. Так и вышло, даже быстрее, чем Макс предсказывал. Раньше Август ничем не жертвовал ради работы. И его машинки, его любимая коллекция – они стояли на втором месте после профессии. А теперь у него завелись «личные дела» на Земле, и он бросает все остальное, летит очертя голову.
Знаю я, что у него за «личные дела». Джиллиан Фергюсон их зовут. Бедная Эмбер, она так восхищалась Августом… Но мужчины, даже лучшие, не любят скромных девушек. Им подавай таких вот хищниц, чтобы смотрели влажными глазами, предлагали себя при всех. Тогда мужчина чувствует себя победителем, настоящим мачо. Наплевать, что это ложь, что за такой откровенной женской похотью стоит, как правило, циничный расчет – мужчина готов верить, ведь это льстит его самолюбию.
Что он бросил не только Эмбер, но и меня, я старалась не думать. Что – я? Персонал. На контракте, возобновляемом каждый год. До очередного возобновления осталось десять дней. Потом, если Августа задержат «важные личные дела», я автоматом стану безработной. Ничего, я уже не та, что прежде. Я не пропаду. Куда хуже, что с окончанием контракта я теряю все полномочия.
Ладно, надо работать. В конце концов, мой контракт действителен еще десять дней, и этого вполне достаточно, чтобы поймать банду. И лучше заниматься бандой, чем жаловаться на судьбу и невезение.
Все равно никто не услышит этих жалоб.
* * *
Прошло меньше двух дней. Я сидела у себя в номере одна и раскладывала пасьянс «Наполеон». Терпеть его не могу. Зато карты очень приятны на ощупь. Две колоды. Я купила их в люциферянском бутике. Меня заверили, что карты чистые, непользованные, незаговоренные и вообще-то самые обычные, просто высокого качества, за счет чего годятся для гадания и магии.
Валет червы… куда его? Ага. Так и живем, Офелия. Ты сама этого хотела. Винить некого. Теперь ты понимаешь, почему в тактическую разведку берут только после срочной службы. За редкими, очень редкими исключениями – вроде тебя. Все твои однокурсницы это знали. Одна ты сунулась – с широко распахнутыми наивными глазами. Талантливая девочка. Мечтала о подвигах и славе. Да какие подвиги в разведке?! Впрочем, нет, не наговаривай. Две медали-то у тебя есть. Были. Вот и не надо было уходить от Лайона Маккинби. Глядишь, сейчас бы до майора уже дослужилась. Но ты ушла за мечтой. Сиди, вкушай. Наслаждайся.
«Здесь свои правила игры». Ты слышала эту фразу тысячу раз и возненавидела на всю жизнь. У тебя уже рефлекс. Как у полицейского, который в любой смерти видит убийство. Там, где люди так говорят, нет государства, а есть один закон – каприз местного князька. И неважно, кто он, этот князек – владелец частной колонии, губернатор или командующий округом. А ты не знала. Ты была лучшей на курсе, лучшей за десять лет. Тебя год облизывали терминаторы Лайона Маккинби. Ты жила как принцесса. И как все дуры-принцессы, ты грезила о реальной жизни. Ты ее получила. Ты всегда получала именно то, чего хотела на самом деле. А на самом деле ты хотела грязи. Ну, попробуй отмыть ее с себя. Грязь и кровь.
До армии я не бывала дальше четвертого радиуса. Что творится за его пределами, нам в университете не говорили. Ограничивались туманными обмолвками. Кид Тернер однажды сказал мне: «Делла, тебе будет трудно в армии. Характер у тебя неподходящий. Оставь ты эти мечты о нелегальной работе. Давай я пристрою тебя в контрразведку? Там ты приживешься». Я не поняла, о чем он говорит. Почему у меня неподходящий характер? Самый подходящий. И первый год мне было очень даже хорошо. Но потом…
Орк Шон Ти прав: государство заканчивается в четвертом радиусе. Дальше начинается поле боя. До бога высоко, до царя далеко. Каждый сам за себя. Власть – это тот, у кого есть оружие и наглость. Там даже федералы ходят на цыпочках. Потому что надерзишь такому региональному барону, а потом твой корабль диссида уничтожит. И бесполезно спрашивать, что диссида забыла в пятом радиусе. Главное, не докажешь ничего. Иди ищи обломки корабля в космосе, когда они уже остыли, ага, исследуй место преступления. Можешь еще попробовать доказать, что вот эта колония вовсе не бунтовала, она всего лишь отказалась платить дань командующему округом.
За Ядром все зависело от того, есть ли совесть у командующего. Совесть есть – люди будут жить как люди. Совесть была у Лайона Маккинби. Еще у Шумова. Все, пожалуй. Лайон вызвал меня к себе, едва я прибыла на базу, и объяснил кое-что. «Делла, – сказал он, – здесь все возят контрабанду. Вообще все. Я не получаю ни гроша с оборота. Но и не запрещаю. Здесь нет другого надежного транспорта, кроме военных кораблей. Иногда я буду посылать тебя на экскурсию. Вон, с мужем». Я поняла. В этом был смысл, потому что грамотно поставленная контрабанда заменяет патрулирование и располагает к себе население. У Лайона Маккинби не было бунтов в округе. А я с удовольствием каталась на «экскурсии», то бишь инспектировала колонии.
У Энстона совести не было. Поэтому весь округ жил как деревня под властью деспотичного мафиозного дона. Энстон не уважал никого и ничего, даже свою свиту. Энстону нравилась вседозволенность. При этом он считался куда более надежным, чем генерал Мимору из соседнего округа. У Мимору вечно и диссида проскакивала, и бунты какие-то были… А у Энстона была самая высокая безвозвратная убыль личного состава. Ничего удивительного – ближе всех к Эльдорадо. Это уже фронт, а не Фронтир. Энстон собирал дань с колоний, его подчиненные брали взятки и воровали из бюджета, а если приходил приказ «навести порядок» в какой-то колонии, то никто не спрашивал – она бунтует или просто дань пора увеличивать?
Люди терпели. А куда деваться? До цивилизации добираться месяц. Этим все сказано. Государство – тот, у кого есть сила. Твою смерть расследуют… наверное. Лет через пятьдесят. Потому что ты в восьмом радиусе, а бардак еще в пятом не разгребли. Забудь, что написано в Конституции. Лучше выучи наизусть, что командующий всегда прав. Особенно если ты – гражданское лицо. У военнослужащего есть слабая надежда на контрразведку, а ты беззащитен. Потому что твоя полиция точно так же боится командующего.
И в такую клоаку я попросилась добровольно.
Честно говоря, я надеялась на «личный» фактор. Макс все-таки князь, и он полетел со мной. Я не учла, что Энстону плевать, кто князь в той половине Галактики, потому что в своем округе он – король. Ну что ему мог сделать Макс? Да ничего. Не та весовая категория. Коменданту базы «Антуан» Макс еще мог угрожать, тот привычно юлил и преданно заглядывал в глаза. Но притом с притворным огорчением «обнаружил», что мы с Максом в разводе и он вообще тут посторонний, поэтому доступа на территорию базы иметь не должен. Однако из «уважения» к княжескому достоинству (пересрал, что Энстон может подумать, будто комендант ставит себя выше принцев) пообещал давать мне увольнительные между миссиями, чтобы я жила в городе с Максом. Давал. По целых три дня. Все честно. Я больше чем три-четыре дня свободна и не была, остальное время готовилась к новой миссии.
Я думала, та история закончилась. Как страшный сон.
Наверное, я снова сплю. Потому что она продолжалась.
Август молчит как партизан. Ни одного ответа на мои сообщения. Сообщения проходят, значит, чип действует. То есть Август живой. Если бы в госпиталь попал, мне бы позвонили. Обязательно. У него на чипе пометка. Как и у меня. Просто не хочет отвечать. У него там важные личные дела. Неотложные. А мне нужны инструкции, черт подери!
Ничего, Офелия. Тебя готовили для длительной одиночной работы в глубоком тылу противника. Вот и работай. Ты умеешь.
Проклятье. Если Август не прорежется до полуночи, мне придется сдавать Зелинского Йену. Не хочется. Но придется.
Пасьянс не сошелся. Четвертый раз подряд. А концерт Нины Осси идет уже двадцать минут. Я не пошла. Не хочу никого видеть, особенно Макса. Да, я разведчик. Но не робот. Даже самому стойкому разведчику иногда бывает трудно. Черт, как мне нужна поддержка. Но ее не будет. Ее никогда не бывает, когда она мне нужна.
На столике рядом с картами лежал пистолет. С патроном в стволе. Так, на всякий случай. С другой стороны – конверт. Конверт от Даймона. С очередным чипом, на этот раз на имя Джейкоба Бирмы. Отработал и мне послал. Блин, нашел родственную душу. Впрочем, работа у нас была одинаковая. У меня чуть больше разнообразия, у него – чуть больше шансов уйти живым.
Куда же все-таки запропастился Август… Даймон и то общительней, чем мой босс. Мой босс на ближайшие восемь дней, ха-ха. Время течет, через восемь суток с небольшим истекают мои полномочия. И что, я зря все это делала? Зря получила по заднице, будто она у меня казенная, зря подставилась под пули эльфийского снайпера, зря парилась в гадючнике «лайнера» «Кангу – Эверест»? Нет, Офелия, не зря. За деньги. Которые ты получишь при окончательном расчете. А остальное тебя не касается. Тебя нанимали бегать по приказу шефа, а не пылать высокими чувствами и радеть за справедливость и закон. Так что забудь. Если босс сочтет, что работу завершать не нужно или он справится без тебя, – тебя это не касается.
Самое паршивое, что делать мне тут больше нечего. Надо дождаться Алистера Торна. Алистер должен был пойти на концерт Нины Осси. Возможно, заглянет ближе к полуночи. Тогда можно возвращаться.
Опять пасьянс не сошелся. Пятый раз. Это карты люциферянские такие, не иначе.
Люциферяне оказались забавными. Нине Осси понравились бы. Я не люблю, когда люди играют в преисподнюю, но моего мнения никто не спрашивал. Люди имеют право жить как хотят – в рамках закона. Да и вообще, если честно, они забавны, но глуповаты. Верховная Жрица только хороша. Умная, практичная стерва. Не удивлюсь, если она по воскресеньям ходит в христианскую церковь. А что? Между прочим, устав люциферянской церкви не запрещает двоеверие. Такой вот парадокс.
Я приехала к ней вчера. Около офиса штаб-квартиры меня встретил толстый парень лет шестнадцати, проводил в приемную Верховной Жрицы. Ко мне вышла высокая, очень тонкая женщина чуть старше меня. С первого взгляда было видно, что ее растили для карьеры модели – на таблетках. Одета она была в джинсы, мужскую толстовку и сабо на босу ногу.
– Привет, – сказала она, – я Лючия. Алкоголя у меня нет, я не пью, могу предложить чай, кофе, сок. И вот что: мы с тобой две состоявшиеся женщины, нам незачем доказывать, что мы уважаем друг друга, так что, может, на фиг эти ритуальные раскланивания? Давай на «ты».
Потом мы сидели, пили чай с маленькими печеньями и болтали.
– Пожрать люблю – ты не представляешь как, – жаловалась Лючия. – А пожрать не могу толком, – она похлопала себя по провалившемуся животу. – Видишь, да? Я седьмая подряд дочь в семье. Папаша поглядел и сказал – пусть таблетки жрет, потом в арт-сопровождение. Хоть бабла зашибет. В арт-сопровождение я даже не совалась. С четырнадцати лет в Церкви, ну, к счастью, у меня от таблеток только кишечник атрофировался, не мозги. Так что благодаря папе у меня почти нет кишок, желудок с наперсток, женские органы – у лягушки и то больше и теплее, – но бабла я таки зашибла. Своих детей у меня нет и не будет, но это не проблема – вон, сестры постарались, аж девять штук племянников и племянниц, один жаднее другого. Я их вижу, только когда им деньги нужны.
Она весело смеялась и курила.
– Церковь так выгодна?
Лючия пожала тонкими плечами:
– За любой сектой стоит бизнес. Всегда. Если секта солидная, со статусом Церкви и легальным положением, – то бизнес идет лучше. Мне на Эвересте один конкурент – лорд Джимми Рассел. Но я себя ловко поставила: он остальных конкурентов выживает. Меня сильно не любит. Знаешь, меня всегда смешили люди, которые серьезно относятся к религии. Нет, не к своей – это их дело, я никому не запрещаю веровать как им надо. К моей. Всем кажется, что я прямо-таки демон, из ада восставший, и младенцев по ночам ем. Да я до сих пор даже ни одного из своих племянников не укусила, хотя достали уже до печенки. Бизнес есть бизнес, я никогда не скрывала, что Церковь – это только прикрытие. Вот этого Джимми понять и не может. Он вообще со странностями. Не, чисто по-женски он мне нравится. И даже эта его эльфийская беспощадность импонирует… Знаешь, что эльфы напрочь лишены жалости, сострадания и совести? Вот так. У них это привнесенное. Они изображают, потому что так положено в обществе.
– Строго говоря, три четверти людей такие же.
– Три четверти, скажешь тоже… девяносто процентов! Эльф знает только задачу. Ноль рефлексии, ноль эмоций. Но при этом Джимми не размажет женщину. Потому что в обществе не поймут. Он сам, наверное, верит, что жалеет меня. А я издеваюсь. Как встречаемся, я его демонстративно соблазнить пытаюсь. Ну то есть не пытаюсь, изображаю. Он теряется. Я неправильная с его точки зрения, но инстинкты-то никуда не делись! Так и живем… Слушай, открой секрет: чем ты купила Сержа Чекконе? Потому что он, между нами, непробиваемый. Мы, главы больших сатанинских церквей, друг дружку все знаем, конечно, встречаемся регулярно, у нас свои конвенты есть… сначала кто-то пытался обозвать их шабашами, обставить по традиции. Толку, как обычно, – все перепились еще до начала и на представление не пришли. Так вот, к чему это я, – Серж не пьет. Вообще. Он единственный из наших, кто не пьет и не курит. Парень замечательный, умный, если на конвенте надерешься, то достаточно уснуть у него под мышкой, чтобы не было эксцессов. И с посторонними Серж не откровенничает. Тут он мне звонит и говорит – приедет Делла Берг, я дал ей твой контакт. И все. Первый раз за ним такое. Я не против, мне вообще эта секретность по барабану, но интересно – чем расколола?
Я налила себе еще чаю. Вспомнила, что у меня в отеле в номере был такой же. Уж не чайный ли у Лючии бизнес?
– А я пригрозила ему, что тогда с ним будет разговаривать Маккинби.
– О! – Лючия распахнула глаза и расхохоталась. – Маккинби – это сильно! А ты откуда его знаешь?
– Я у него работаю.
