скачать книгу бесплатно
– Что не так?
– Ты сейчас издеваешься? Или все еще надеешься, что я успокоюсь, махну рукой и спущу все это на тормозах?
– Нечего спускать, потому что ничего не произошло.
– Серьё-ё-ёзно? – поднимаю брови.
– Серьезнее не бывает.
– Мой муж переквалифицировался из честного человека, в беспардонного лжеца, и при этом считает, что ничего не произошло. Ну что я могу сказать…Блеск! Просто блеск.
Он хватает карандаш и начинает нервно крутить его в руке, раздраженно отбивая кончиком по столу.
– Почему ты мне ничего не сказал?
– Что я должен был сказать?
– Хватит! – рявкаю, – еще раз задашь встречный вопрос, и я перестану с тобой разговаривать! Когда я впервые узнала про Марину и спросила у тебя про нее, ты сказал, что вы просто изредка пересекаетесь в зале. И все! Почему ты соврал, и не сказал, что вы работаете вместе?!
– Да вот поэтому! – он раздраженно отбрасывает карандаш, вскакивает на ноги и отходит к высокому панорамному окну.
– Поясни, – требую ледяным тоном.
– Знал, что ты начнешь херню выдумывать и мозги на пустом месте мне выносить. Вот и не сказал!
– На пустом месте? – моему возмущению нет предела, – эта сучка мне в открытую сказала, что у нее на тебя планы, а ты говоришь, что на пустом месте?!
– Да, Кир. На. Пустом. Месте, – цедит по словам, – потому что ее бред – это ее проблемы. Мне до него нет дела! Но ты ведь услышала только то, что хотела, накрутила себя и теперь мотаешь мне нервы!
С того момента, как мне стало известно про Марину, я только один раз завела о ней разговор, и это называется «мотаю нервы»?
– Березин, ты охренел? – спрашиваю ошалело, – Ты, мать твою, охренел!
– Кир, прекрати.
– Прекратить? Вокруг тебя вьется какая-то п.. звезда, ты мне врешь о том, что больше с ней не видишься, а спустя две недели выясняется, что она работает у тебя под боком! И при этом ты еще смеешь делать недовольное лицо и обвинять меня в том, что я тебе мотаю нервы?
У меня просто слов нет.
Леша тоже заводится:
– Во-первых, она не работает у меня под боком. Она – помощница Михалыча, и он только сегодня ее пораньше отпустил, а так – гоняет и в хвост и в гриву. Его кабинет на три этажа ниже, в другом крыле здания. Так что на работе мы с ней практически не видимся! А если и пересекаемся, то исключительно на общих собраниях или если она приходит по спецпоручению Андрея…
– Обалдеть. То есть она к тебе еще и по спецпоручениям наведывается, – фантазия рисует такие поручения, что у меня искры из глаз летят, – и как? Прорабатываете? Справляетесь?
– Прекрати, – угрожающе качает головой, – иначе поругаемся.
– Мы уже ругаемся, если ты не заметил. Ладно, – отмахиваюсь, – это было, во-первых. Что во-вторых?
– Я сдержал свое слово, перенес тренировки, так что за пределами работы мы больше не пересекаемся.
– Как своевременно, – киваю, поджав губы, – после трех-то месяцев. Или сколько она там вокруг тебя крутится.
– Пфф, – зарывается ладонью в волосы, тяжко выдыхает, поднимая взгляд к потолку, и качает головой, – ты меня не слышишь.
– Слышу, Леш. Еще как слышу. Только не могу взять в толк, с чего ты записал меня в наивные дуры, которым можно лапшу на уши вешать.
– Я не вешал!
– Ты! Мне! Соврал! – я киплю, – вместо того, чтобы сразу раскрыть все карты, ты, глядя мне в глаза, врал о том, что вы просто иногда пересекаетесь в зале! И при этом еще что-то смел говорить о том, что между нами не должно быть недомолвок!
Он краснеет. Понимает, что налажал по полной и заливается пятнистым румянцем.
– Все, Кир. Закрываем этот бессмысленный разговор…
– Непременно, – киваю, – Ты мне только скажи, если бы я сейчас не пришла, то так бы и не узнала про то, что Марина рядом. Так ведь?
Он с досадой морщится.
– Так? – рявкаю.
– Да. Я не сбирался тебе об этом говорить. Не хотел тебя расстраивать, – он примирительно разводит руками.
– Отлично. Просто, мать твою, распрекрасно.
– Кир, ну что ты от меня хочешь? Чтобы я уволил ее?
– Да! Именно этого я и хочу. Чтобы Маришка твоя вылетела отсюда, как пробка из бутылки и больше не отсвечивала.
– Не моя…
Сердито отмахиваюсь. Внутри – выжженная пустыня. Каждый вдох причиняет дикое мучение. Я не могу поверить, в то, что была такой наивной дурой, и в то, что человек, которому я безгранично доверяла, мне соврал.
– Кир, да пойми ты, все что зависело от меня – я сделал. Убрал общение в зале. Нет его больше. Все! Нет! Здесь же от меня не зависит ни-че-го! Она не моя сотрудница. Мне не подчиняется. Я не могу ее выгнать, не могу ей приказать уволиться.
– Так попроси Михалыча. Он не откажет.
– У него нет помощницы. Он долго искал на это место подходящего сотрудника, и Марина его устраивает. Он не станет увольнять человека только потому, что ты словила приступ ревность.
– Значит, это так теперь называется, – горько хмыкаю, – словить приступ ревности…Ладно, пусть будет приступ.
С этими словами я разворачиваюсь и иду к выходу.
Все с меня хватит. Если я сейчас не уберусь, то у меня напрочь сорвет крышу. И вместо приступа ревности Березин получит приступ дикой ярости, с раскидыванием бумаг, выкидыванием стульев в окно и поджогом кабинета.
– Кира!
Я даже не думаю оборачиваться. Смотреть на него не могу. Лжец! Брехун! Пустомеля! Ни на секунду не верю в то, что не хотел меня расстраивать. Скорее, боялся, что я ему потом мозг вычерпаю маленькой ложкой, берег свой собственный покой.
– Да стой же ты!
Возле двери он оказывается одновременно со мной и упирается в нее ладонью, не позволяя открыть.
– Леш, убери руку, – выдавливаю сквозь зубы.
– Кира, прекрати, – берет меня за плечи и разворачивает к себе лицом. И напоровшись на мой взгляд, досадливо морщится, – прости меня.
Прощать – это то, на что я сейчас категорически не способна. У меня так гремит кровь в висках, что я еле слышу слова мужа.
– Все, Леш. Разговор закрываем, как ты и хотел. Я тебя услышала, принять твою позицию не могу. И не хочу.
– Кир, – со стоном упирается своим лбом в мой, – я правда хотел как лучше. Думал, ничего страшного не будет, если я про эту девку тебе не скажу. Я же видел, как ты переживала после зала.
– Спасибо за заботу, Леш. А теперь, убери пожалуйста руки и не задерживай меня. После новости о том, что любимый муж положил большой болт на наши клятвы не врать друг другу, мне нужно подышать свежим воздухом.
Мне реально нужно на улицу, потому что еще немного и я просто стеку по стеночке на пол. Кажется, меня насухо выжали, лишив жизненных сил. Перед глазами все еще стоит ухмылка этой дряни, когда она выходила после совещания. В ней было столько самодовольства, столько уверенности…
– Прости. – снова повторяет он, – я повел себя как дурак. Не подумал, что это может вот так обернуться.
– Жаль, что не подумал, – это все, что я могу сказать, – отпусти. Мне надо идти.
– Куда? У нас юбилей.
Надо же, вспомнил…
– Я в курсе.
– Я сейчас Зинаиде скажу, что меня сегодня больше не будет и пойдем…
– Прости. В другой раз, – жестко отталкиваю его с дороги, – сегодня нет настроения.
– Кир, да стой же ты…
– Все, Леш. Пока. До вечера.
Я открываю дверь прежде, чем он успевает среагировать, и выхожу в приемную. Его секретарша сидит за компьютером и что-то сосредоточенно набирает. Я так взвинчена, что мне даже плевать, слышала ли она что-то из нашего разговора или нет. Березин пусть парится. Он сам эту кашу заварил, теперь пусть сам и расхлебывает.
– До свидания, Зинаида Степановна, – прохожу мимо нее с уверенной улыбкой, – не забудьте заняться коленом.
– Спасибо, Кира Андреевна.
Выскакиваю в коридор и торопливо иду к лифтам. Мне нестерпимо хочет убраться подальше отсюда.
– Кира! – муж снова меня догоняет и хватает за руку, пытаясь остановить, – остановись.
– Я не хочу останавливаться.
– Сегодня наш день, не порть его.
Значит я все порчу. Мужик тут старается, крутится, как уж на сковородке, а я, зараза бесчувственная, не хочу его понять, принять и поощрить.
Интересно, какого итога он ждал? Что я махну рукой, скажу «проехали» и дальше буду доброй женой? Так что ли? Ну так я недобрая! И терпеть не могу, когда мне лапшу на уши вешают.
– Поехали, – он тянет меня за собой, – посидим, пообщаемся. Разберемся с нашими проблемами.
В этот момент нам на встречу выходит один из совета директоров. Мужчина лет шестидесяти с необъемным животом и красной, предынфарктной физиономией.
– О, Алексей, задержись-ка. У меня есть пара идей, относительно нового проекта.
Березин с досадой шипит сквозь зубы. А я, прохладно улыбаясь, киваю на мужчину:
– Иди! Не заставляй людей ждать.
– Не убегай, пожалуйста, – просит он, – Дай мне минутку…
– Да-да, конечно, – киваю, но как только Березин отворачивается к новому собеседнику, иду дальше.
Впервые с нашего знакомства, я чувствую себя одинокой и глубоко несчастной. Хороший подарочек сделал муж на юбилей. Ничего не скажешь. Спасибо!
Может быть это по-детски, но я не хочу с ним разговаривать. И зная, что он непременно начнет названивать, отключаю телефон. Выхожу на улицу и вместо того, чтобы отправляться домой или в кафе, я бреду в ближайший парк, покупаю рожок со сливочным мороженым и сижу на лавке, уныло наблюдая за толстыми утками.
Прекрасный день, мать вашу. Просто замечательный. Только платье зря покупала…
Глава 4
– Значит, Леха твой врать начал… – задумчиво произнесла Алиса, рисуя палочкой на воздушной шапке капучино.
– Увы.
Спустя несколько дней, после самого провального «праздника» в моей жизни, подруга наведалась ко мне в кафе. Переложив все текущее дела на неугомонную Леночку, я утащила Алису к любимому столику и вывалила ей все, что накопилось внутри. Пока говорила, все ждала, что полегчает, но, к сожалению, вожделенного катарсиса не случилось. Мне было все так же тошно, и обида на мужа никуда не делась.
– Плохо.
– Сказал, что хотел сохранить мое душевное спокойствие.
– Понимаешь, вот такое вранье по мелочам – это тревожный сигнал. Ему кажется, что ничего страшного, подумаешь не сказал…А на самом деле это маленьких шажок к хаосу. Соврал в одной мелочи, потом в другой, в третьей. И каждый раз думается, что все в порядке, что это просто ерунда, недостойная внимания. Но постепенно под эту категорию ерунды могут попадать все более серьезные вещи. Одна ложь всегда тянет за собой другую.
– Спасибо, Алис, поддержала, – криво усмехаюсь я.
– Как вы общаетесь?
– Через губу. Я еще не отошла, после эффектного появления Марины, а он на меня дуется из-за того, что ушла, отключила телефон и домой вернулась только в десять вечера.
Неприятно все это. Муторно. Дрянь эта из памяти не уходит. Губы ее яркие и как она по ним ведет языком. Каждый раз как вспоминаю, так все внутри сжимается и дыхание перехватывает.
– Сама что думаешь по этому поводу? – спрашивает Алиса, – заинтересован он в этой Марине?
– Я своими глазами видела флирт в тренажерке, и то, как улыбался. Рада бы сказать, что интереса с его стороны нет совсем, но язык не поворачивается.
