скачать книгу бесплатно
– Хочу пройтись пешком, – был ответ.
Она, очевидно, надеялась, что король, ехавший верхом у коляски фрейлин, не решится идти пешком вместе с ними.
Вокруг был лес. Прогулка обещала быть прекрасной, особенно для мечтателей и для влюбленных.
Три красивые аллеи, длинные, тенистые и извилистые, расходились в разные стороны от места, на котором процессия остановилась. Сквозь кружево листвы виднелись кусочки голубого неба.
В глубине аллей то и дело пробегали испуганные дикие козы, на секунду останавливались посреди дороги, подняв голову, затем мчались как стрелы, одним прыжком скрываясь в чаще леса; время от времени кролик-философ, сидя на задних лапках, потирал передними мордочку и нюхал воздух, чтобы узнать, не бежит ли собака за этими людьми, потревожившими его размышления, его обед и его любовные дела, и нет ли у кого-нибудь из них ружья под мышкой.
Вслед за королевой все общество вышло из карет. Мария-Терезия оперлась на руку одной из фрейлин и, искоса взглянув на короля, который, по-видимому, совсем не заметил, что является предметом внимания королевы, углубилась в лес по первой же тропинке, открывшейся перед ней. Перед ее величеством шли двое стремянных, они палками приподнимали ветки и раздвигали кусты, загораживавшие дорогу.
Выйдя из кареты, принцесса увидела рядом де Гиша, который поклонился ей и предложил свои услуги.
Принц, восхищенный вчерашним купанием, объявил, что идет к реке, и, отпустив де Гиша, остался в замке с шевалье де Лорреном и Маниканом. Он больше не испытывал и тени ревности. Поэтому его напрасно искали в кортеже. Впрочем, принц редко принимал участие в общих развлечениях, так что его отсутствие, скорее всех, обрадовало, чем огорчило.
По примеру королевы и принцессы каждый устроился на свой вкус. Как мы сказали, король был возле Лавальер. Соскочив с лошади, когда отворилась дверца коляски, он предложил ей руку. Монтале и Тонне-Шарант тотчас же отошли в сторону, первая – из корыстных соображений, а другая – из скромности, одна хотела сделать приятное королю, другая досадить ему.
В течение последнего получаса погода тоже приняла решение: висевшая в воздухе дымка мало-помалу сгустилась на западе, потом, как бы увлекаемая течением воздуха, стала медленно и тяжело приближаться. Чувствовалось приближение грозы, но так как король не замечал этого, то и никто не считал себя вправе ее заметить.
Поэтому прогулка продолжалась. Некоторые, впрочем, время от времени поднимали глаза к небу. Более робкие прогуливались у экипажей, в которых они надеялись укрыться в случае грозы. Но большая часть кортежа, видя, что король отважно углубился в лес с Лавальер, последовала за королем.
Заметив это, король взял Лавальер под руку и увлек на боковую тропинку, куда уже никто не посмел пойти за ним.
IV
Дождь
В том же направлении, куда пошли король и Лавальер, но только не по дорожке, а прямо через лес, шагали двое людей, совершенно равнодушных к надвигавшейся туче. Они шли, наклонив головы, точно обдумывая что-то серьезное. Они не видели ни де Гиша, ни принцессы, ни короля, ни Лавальер.
Вдруг молния озарила небо, и раздался глухой и отдаленный раскат грома.
– Ах, – заметил один из спутников, поднимая голову, – начинается гроза: не вернуться ли нам в карету, дорогой д’Эрбле?
Арамис поднял глаза и взглянул на тучу.
– О, не стоит торопиться! – сказал он. – И, продолжая прерванный разговор, добавил: – Итак, вы думаете, что наше вчерашнее письмо сейчас уже дошло по назначению?
– Я уверен в этом.
– Кому вы поручили доставить его?
– Моему испытанному слуге, как я уже имел честь сообщить вам.
– Он принес ответ?
– Я еще не видел его; вероятно, малютка дежурила у принцессы или одевалась и заставила его подождать. Нужно было уезжать, и мы уехали. Поэтому мне неизвестно, что там произошло.
– Вы видели короля перед отъездом?
– Да.
– Как вы его нашли?
– Безупречным или бесчестным, судя по тому, говорил ли он правду или лицемерил.
– А праздник?
– Состоится через месяц.
– Он напросился?
– С такой навязчивостью, что я чувствую тут наущение Кольбера.
– Я тоже так думаю.
– Ночь не рассеяла ваших иллюзий?
– Каких иллюзий?
– Относительно помощи, которую вы можете оказать мне в этом случае?
– Нет, я всю ночь писал, и все распоряжения отданы.
– Праздник обойдется мне в несколько миллионов. Не забывайте этого.
– Я даю шесть… На всякий случай и вы раздобудьте два или три.
– Вы чародей, дорогой д’Эрбле!
Арамис улыбнулся.
– Но раз вы швыряете миллионы, – произнес Фуке с тревогой, – так почему же несколько дней назад вы не дали Безмо пятьдесят тысяч франков?
– Потому, что несколько дней назад я был беден как Иов[5 - Иов – невинный страдалец в одноименной книге Ветхого Завета. Согласно Библии, Иов по предложению сатаны был лишен благословения Бога и потерял все земные блага, детей и здоровье с целью испытать его веру. Но Иов остался верен и покорен Богу, за что был вознагражден возвратом утраченного.].
– А сегодня?
– Сегодня я богаче короля.
– Отлично, – кивнул Фуке, – я умею разбираться в людях. Я знаю, что вы не способны нарушить слово; я не хочу вырывать у вас вашу тайну; не будем больше говорить об этом.
В этот момент послышался глухой раскат, вскоре превратившийся в страшный удар грома.
– Ого! – воскликнул Фуке. – Я же говорил вам!
– В таком случае, вернемся к каретам.
– Не успеем, – возразил Фуке. – Начинается дождь.
Действительно, небо, казалось, разверзлось, и крупные капли зашумели по вершинам деревьев.
– Ну, – сказал Арамис, – у нас есть время дойти до экипажа раньше, чем дождь проникнет сквозь листья.
– Лучше бы спрятаться в каком-нибудь гроте.
– Это верно, но есть ли тут грот? – спросил Арамис.
– Есть. В десяти шагах отсюда, – с улыбкой отвечал Фуке. – Да вот и он! – прибавил он, оглядевшись.
– Вы счастливец, имея такую хорошую память, – улыбнулся в ответ Арамис. – А вы не боитесь, что ваш кучер, не видя нас, вообразит, будто мы пошли окольной дорогой, и поедет за придворными каретами?
– Нет, не боюсь; если я оставляю где-нибудь кучера и экипаж, то он двинется с места разве только по особому приказанию короля, да и то не наверное; к тому же, мне кажется, мы не одни зашли так далеко. Я слышу шаги и шум голосов.
Произнося эти слова, Фуке оглянулся и раздвинул тростью густую листву, скрывавшую от них тропинку. Арамис одновременно с ним заглянул в образовавшийся разрыв.
– Женщина! – воскликнул Арамис.
– Мужчина! – воскликнул Фуке.
– Лавальер!
– Король!
– Ого! – сказал Арамис. – Неужели и король знает ваш грот? Это меня не удивило бы; ведь у него существуют довольно налаженные отношения с нимфами Фонтенбло.
– Не беда! – отозвался Фуке. – Войдем туда, если король не знает его, будем наблюдать, что произойдет. Если же знает, то – так как в гроте два выхода, – когда он войдет через один, мы выйдем через другой.
– А далеко еще туда? – спросил Арамис. – Дождь уже начинает капать сквозь листья.
– Мы пришли.
Фуке приподнял ветки, и в скале можно было заметить углубление, совершенно закрытое вереском и плющом.
Фуке показал дорогу. Арамис пошел за ним.
Входя в грот, Арамис оглянулся.
– О, да они тоже идут в эту сторону!
– В таком случае, уступим им место, – улыбнулся Фуке и потянул Арамиса за плащ. – Не думаю, однако, чтобы король знал мой грот.
– Действительно, – сказал Арамис, – они что-то ищут. Им надобно ветвистое дерево, вот и все.
Арамис не ошибался: король смотрел вверх, а не вокруг себя. Он держал Лавальер под руку: девушка скользила по влажной траве.
Людовик осмотрелся еще внимательнее и, заметив огромный развесистый дуб, увлек Лавальер к нему. Бедная девушка оглядывалась во все стороны; казалось, она и боялась и желала, чтобы их заметили, чтобы рядом был кто-то еще.
Король подвел ее к стволу дерева, под которым было совершенно сухо, точно ливня и не было. Сам он стал возле нее, сняв шляпу. Через несколько мгновений капли дождя стали пробиваться сквозь листву и падать на голову короля, но он не замечал их.
– Государь, – прошептала Лавальер, показывая на шляпу.
Но король поклонился и наотрез отказался надеть ее.
– Как нельзя более удобный случай предложить им наше место, – сказал Фуке на ухо Арамису.
– Как нельзя более удобный случай подслушать и не пропустить ни слова из того, что они будут говорить, – прошептал в ответ Арамис.
И оба замолчали; голос короля явственно доносился до них.
– Боже мой, мадемуазель, – говорил король, – я вижу или, вернее, угадываю ваше беспокойство. Поверьте, я искренне жалею, что увел вас от остального общества и из-за меня вы можете промокнуть. Да вы уже промокли, может быть, вам холодно?
– Нет, государь.
– Но вы дрожите!
– Государь, я боюсь, что могут дурно истолковать мое отсутствие в тот момент, когда все, наверное, уже собрались.
– Я охотно предложил бы вам вернуться к каретам, мадемуазель, но взгляните и прислушайтесь, можно ли сейчас идти куда-нибудь?
Действительно, гром гремел и дождь лил ручьями.
– К тому же, – продолжал король, – никто не посмеет сказать о вас дурное. Ведь вы с французским королем, то есть первым дворянином королевства.
– Конечно, государь, – отвечала Лавальер, – это великая честь для меня, но я боюсь не за себя.
– А за кого же?
– За вас, государь.
– За меня, мадемуазель? – с улыбкой переспросил король. – Я не понимаю вас.
– Разве ваше величество уже забыли, что произошло вчера на вечере у ее высочества?
– Не напоминайте об этом, прошу вас, или лучше позвольте мне вспомнить, чтобы еще раз поблагодарить вас за ваше письмо и…
– Государь, – прервала его Лавальер, – дождь идет, а ваше величество без шляпы.
– Прошу вас, не беспокойтесь обо мне. Я боюсь, что вы промокнете.
– О, ведь я – крестьянка, – улыбнулась Лавальер. – Я привыкла бегать по луарским лугам и блуаским садам в любую погоду. А что касается моего туалета, – прибавила она, глядя на свое скромное муслиновое платье, – то ваше величество видите, что за него мне нечего опасаться.
– Действительно, мадемуазель, я уже не раз замечал, что вы всем обязаны самой себе, а не туалету. Вы не кокетка. Я считаю это большим достоинством.
– Государь, не делайте меня лучше, чем я есть на самом деле. Скажите просто: вы не можете быть кокеткой.
– Почему?
– Потому, что я не богата, – с улыбкой отвечала Лавальер.
