скачать книгу бесплатно
В мгновение ока д’Артаньян сориентировался и понял, что не время разыгрывать храбреца и защитника обездоленных.
– Прошу вас, господа, входите! – неожиданно воскликнул он. – Я верный слуга короля и кардинала. Чем могу служить?
– Нам поручено арестовать этого человека, – указал начальник отряда на Бонасье. Галантерейщик задрожал, в ужасе переводя умоляющий взгляд с д’Артаньяна на мушкетеров.
– Не смеем вам мешать, – пожал плечами д’Артаньян, отступая в сторону.
– Как же так… – пробормотал Портос.
– Если сейчас мы вступимся за вас, то отправимся за решетку, – шепнул д’Артаньян побледневшему Бонасье. – А если мы останемся на свободе, то сможем вытащить вас из тюрьмы в самое ближайшее время.
– И все же… – пролепетал галантерейщик.
– Забирайте его, и держите в тюрьме как можно дольше, – хохотнул д’Артаньян, обращаясь к начальнику. – Он, видите ли пришел требовать с меня денег за квартиру!
Начальник улыбнулся.
– Не хотите ли перед уходом выпить за мое здоровье? – вдруг предложил начальнику д’Артаньян. – Выпьем за меня, потом за вас, а главное – за здоровье короля и его высокопреосвященства!
Вино, присланное несчастным Бонасье, оказалось отличным, и начальник стражи поверил, что д’Артаньян поднимал тост искренне. Отныне, если бы потребовалось свидетельствовать, он назвал бы юного гасконца самым верным приверженцем королевской власти и власти кардинала Ришелье, разумеется.
Если по уходу гвардейцев Портос принялся укорять д’Артаньяна за его недостойное поведение по отношению к Бонасье, то Арамис в самых изящных выражениях выбранил самого Портоса за недальновидность. Он признал, вслед за Атосом, мудрость юного гасконца и просил, когда тот займет полагающееся ему по праву место господина де Тревиля, ходатайствовать за него, Арамиса, при случае.
– Один за всех и все за одного, – лаконично произнес в ответ на это д’Артаньян. – Таков, господа, отныне наш с вами девиз, и я требую, чтобы мы здесь и сейчас поклялись в верности друг другу!
Все четверо протянули вперед руки и повторили слова, сказанные д’Артаньяном. Потом он проводил друзей до дверей, и наказал им отныне относиться к своей судьбе осторожно, ибо они больше не принадлежали себе, а принадлежали королеве, и, значит, вступили в борьбу с кардиналом.
10. Засада
После ареста господина Бонасье в его квартире была устроена засада, которая спустя два или три дня выявила всех постоянных посетителей галантерейщика и его жены. Задержанных допрашивали люди кардинала. Квартира злосчастного домовладельца находилась на первом этаже, а квартира, которую занимал д’Артаньян – на втором. Туда вел отдельный вход, поэтому его гости – а именно три мушкетера – не подвергались никаким неудобствам и допросам.
Все четверо друзей настойчиво наводили справки о пропавшей госпоже Бонасье, но поиски оказались безрезультатными. Сам д’Артаньян, используя преимущества своего места жительства, превратил свою комнату в своеобразный наблюдательный пункт. Он разобрал несколько квадратов паркета на полу и, таким образом, слышал все, о чем спрашивали попавших в засаду людей сыщики.
На следующий же после ареста галантерейщика вечер д’Артаньян услышал, как кто-то постучался во входную дверь Бонасье. Дверь отворилась и тут же захлопнулась: мышь угодила в мышеловку.
Снизу донеслись звуки борьбы. Д’Артаньян метнулся к разобранному паркету и прислонился ухом к полу. Он понял, что внизу кричит женщина, что ее обыскивают, зажимают рот, а она отчаянно сопротивляется. Молодой человек с трудом поборол естественное желание броситься несчастной на помощь и оказался прав, проявив выдержку. Спустя несколько минут женщина крикнула:
– Немедленно отпустите меня! Это какая-то ошибка! Я хозяйка этого дома!
«Вот тебе и раз! – присвистнул д’Артаньян. – Госпожа Бонасье собственной персоной! Выходит, мне снова повезло и я не выходя из дома нашел то, что мои друзья ищут по всему городу!»
Д’Артаньян немедленно позвал Планше и велел ему закрыть дыру в паркете, а потом бежать за Атосом, Портосом и Арамисом. Сам юноша, вы хватив шпагу, выпрыгнул на улицу через окно.
Он вошел в квартиру Бонасье обычным способом – через дверь и, по примеру всех гостей дома угодил в засаду. Однако сидевшие в засаде сыщики не ожидали, что гость окажется вооружен. И хотя их было четверо, а молодой гасконец один, победа в считанные минуты осталась за ним, а мучители госпожи Бонасье обратились в бегство.
Только теперь благородный спаситель повернулся к лежавшей на полу без чувств даме. То, что он увидел, приятно удивило его. Перед ним была молоденькая цветущая женщина лет двадцати пяти, с темными волосами и очаровательным немного вздернутым носиком. Полуприкрытые глаза ее лучились голубизной, а беспомощно распахнутые в беззвучном крике коралловые губки обнажали ровный ряд зубов. Самое замечательное в госпоже Бонасье был цвет ее лица – нежного опалового оттенка. Правда, руки ее носили следы грубой работы и ступни ног были немного великоваты, но д’Артаньяна, по молодости, пока не смущали такие мелочи.
На полу д’Артаньян заметил крошечный батистовый платочек, в уголке которого была вышита монограмма, уже однажды виденная им на платке Арамиса. Поскольку из-за того платка они с Арамисом едва не убили друг друга, д’Артаньян на всю жизнь усвоил урок: никогда не ввязываться в истории с платками, на которых вышиты монограммы. Поэтому он молча поднял платок и вложил его в кармашек хорошенькой госпожи Бонасье.
В этот момент очаровательная хозяйка пришла в себя и увидела своего избавителя. Нимало не смутившись, она улыбнулась д’Артаньяну так, что у того закружилась голова, и протянула ему руки.
– Благодарю вас, сударь! – произнесла она, и голосок ее, словно звенящий лесной ручеек наполнил душу д’Артаньяна незнакомым юноше доселе трепетом.
– Любой дворянин на моем месте вел бы себя так же, сударыня, – ответил он, заливаясь краской.
– Что было нужно этим людям? Они хотели обокрасть нас с мужем?
– О, нет сударыня. Это люди кардинала, а они пострашнее грабителей. Вчера они арестовали вашего мужа и увезли его в Бастилию.
– Как в Бастилию? При чем тут мой муж? Он в жизни мухи не обидел!
– Единственное его преступление состоит в том, что он ваш муж, дорогая госпожа Бонасье…
– Вы все знаете…
– Я знаю, что вы были похищены, и мне известно, кем. От вашего мужа я слышал также о причине вашего похищения. Он не сомневался, что в этом деле замешана политика.
– Боже мой! Вы и это знаете!
– Как же вам удалось бежать?
– Я связала вместе несколько простынь и выбралась через окно. Мне необходимо было встретиться с мужем, чтобы попросить его…
Госпожа Бонасье умолкла.
– Попросить его о чем?
– О, это уже не моя тайна.
– Сударыня, конечно здесь не место поверять тайны. В любую минуту сюда могут вернуться гвардейцы его высокопреосвященства. Нам с вами надо немедленно уходить.
– Вы правы. Бежим скорее!
Рука об руку они кинулись вон из дома. Пробежав несколько кварталов, госпожа Бонасье остановилась.
– Надо решить, как быть дальше. Мне надо попасть в Лувр, а для этого придется вызвать господина де Ла Порта и узнать у него, что произошло во дворце за последние три дня. Беда в том, что моего мужа он знает в лицо, а вас нет, и потому не станет разговаривать с вами.
– Тогда скажите мне какое-то слово, какой-то пароль, с помощью которого двери Лувра откроются передо мной.
Госпожа Бонасье внимательно посмотрела на д’Артаньяна.
– Пообещайте мне, что забудете этот пароль, лишь только воспользуетесь им сегодня.
– Даю слово дворянина, – произнес д’Артаньян.
– Я верю вам. Теперь скажите, где мне ожидать вас все это время.
– Я думаю, лучше всего будет отвести вас к Атосу. Это мой друг. Он живет совсем рядом, на улице Феру. Я оставлю вас в его комнате, запру, а ключ унесу с собой. Мы с вами находимся в таком положении, что вполне можем пренебречь приличиями.
– Пусть будет так. Вы же отправитесь в Лувр, постучитесь у калитки, выходящей на улицу Эшель, и скажете привратнику Жермену всего два слова – Тур и Брюссель. По вашему приказу он вы зовет господина де Ла Порта. Вы передадите ему, чтобы он немедленно пришел увидеться со мной.
– Я так и сделаю, – пообещал д’Артаньян.
Он отвел госпожу Бонасье к Атосу. По дороге молодые люди непринужденно болтали. Хорошенькая галантерейщица оказалась очаровательной собеседницей. К тому же она была так свежа, так весело улыбалась юноше, так нежно опиралась на его руку, что д’Артаньяну очень не хотелось расставаться с ней. Молодой человек находился еще в том возрасте, когда любовь вспыхивает быстро и ярко, тем более, что опыта в любовных делах у него не было никакого, и потому его возлюбленная казалась ему чуть ли не идеалом женщины.
– Когда я увижу вас снова? – спросил д’Артаньян, пропуская госпожу Бонасье в комнату Атоса.
– А вы хотите снова увидеть меня?
– Вы еще спрашиваете!
– Тогда я сумею устроить это. Обещаю.
Простившись с очаровательной госпожой Бонасье, д’Артаньян помчался в Лувр, чтобы в точности выполнить ее указания. Господин де Ла Порт, выслушав его, двинулся было на улицу Феру, но вдруг повернулся к д’Артаньяну и спросил его:
– Нет ли у вас знакомого, у которого отстают часы, молодой человек?
– Зачем это?
– Понимаете, вы ввязались в опасную историю, и вам необходимо алиби. У вас могут быть серьезные неприятности. Поэтому вспомните, к кому вы могли бы сейчас зайти, чтобы завтра, если этого человека спросят, он мог бы убедительно засвидетельствовать, что в половине десятого вы были у него. А до улицы Феру я доберусь самостоятельно.
Д’Артаньян и сам понимал, что ему необходимо прикрытие, поэтому отправился в дом господина де Тревиля, прошел в кабинет и, пока дожидался хозяина, успел перевести стрелки часов на сорок минут назад. Заметив, что капитан мушкетеров несколько удивлен его поздним визитом, д’Артаньян воскликнул:
– Прошу прощения, сударь, за беспокойство, но я полагал, что в двадцать пять минут десятого еще имею право навестить вас.
– Вы имеете право навещать меня в любое время суток, д’Артаньян, и я вам об этом неоднократно говорил. Однако я действительно думал, что сейчас несколько позднее. Наверное, я перепутал. Так о чем вам угодно было со мной поговорить?
Д’Артаньян принялся делиться с господином де Тревилем своими опасениями по поводу новых перипетий в отношениях королевской четы и кардинала. Он коснулся интриги вокруг Бекингэма, сообщил капитану о попытке арестовать герцога в Париже. Молодой гвардеец говорил с искренней озабоченностью, так что господин де Тревиль поверил каждому его слову и расстался с ним только в десять часов, поблагодарив за сообщенные подробности.
На лестнице д’Артаньян вспомнил, что забыл в кабинете де Тревиля свою трость. Он вернулся, попутно не преминув перевести стрелки на сорок минут вперед, чтобы назавтра никто не смог бы заподозрить, что накануне часы отставали.
11. Встреча на Новом мосту
Д’Артаньян брел домой, и все его мысли были о прекрасной госпоже Бонасье. О ее муже, галантерейщике, по его милости переданном в руки сыщиков, д’Артаньян не вспоминал.
За этими приятными размышлениями д’Артаньян не заметил, как очутился поблизости от дома Арамиса. Несмотря на поздний час – часы пробили одиннадцать – юноша решил зайти к другу, чтобы поговорить с ним о своей возлюбленной. Неожиданно д’Артаньян заметил впереди фигуру, закутанную в плащ. По походке он догадался, что это женщина, причем женщина, которая не хочет, чтобы ее узнали. Каково же было удивление д’Артаньяна, когда он увидел, что незнакомка направляется именно к дому Арамиса. Решив, что если он проследит за женщиной, ему удастся пролить свет на тайную жизнь его друга, д’Артаньян отодвинулся в тень.
Женщина остановилась, кашлянула – наверное, это был условный сигнал – и решительными шагами направилась прямо к окну Арамиса. Она постучала в ставень, внутри мелькнул свет. К удивлению д’Артаньяна, ставень раскрылся. Женщина передала внутрь маленький белый сверток, сильно напоминающий платок, уже виденный гасконцем в руках Арамиса, а также в кармашке госпожи Бонасье. Д’Артаньян улучил момент и заглянул в окно. С ночной посетительницей разговаривал не Арамис, а женщина!
Обменявшись с женщиной несколькими словами, закутанная в плащ особа повернулась, намереваясь пуститься в обратный путь. Всего на долю секунды она замешкалась, не успев надвинуть на лицо капюшон плаща. Этого оказалось достаточно, чтобы д’Артаньян узнал ее и задрожал от ревности. Ночью в окно Арамиса стучалась госпожа Бонасье!
Он ни на секунду не сомневался, что если она сейчас не зашла в дом и не встретилась со своим любовником, то встретится чуть позже. Поэтому он, не раздумывая, решил следить за ней дальше. Однако госпожа Бонасье заметила, что за ней наблюдают. Вскрикнув, она бросилась бежать. Д’Артаньян погнался за ней и спустя несколько минут обхватил молодую женщину за талию. К счастью, госпожа Бонасье сразу узнала своего спасителя и не стала кричать.
Хотя д’Артаньян был знаком с госпожой Бонасье всего несколько часов и даже не знал ее имени, в своих мечтах он уже видел ее своей возлюбленной. Ему казалось, что поскольку чувство захватило его целиком, то между ним и молодой галантерейщицей уже все давно решено. Поэтому ночные похождения госпожи Бонасье представлялись ему чуть ли не личным оскорблением. Терзаемый ревностью, д’Артаньян принялся расспрашивать ее, с какой целью она стучалась ночью в окно Арамиса. К его удивлению, госпожа Бонасье не знала, кому принадлежит этот дом, не знала даже имени Арамиса, а женщину, с которой она разговаривала через окно, называть отказывалась, ссылаясь на то, что это тайна, которая принадлежит не ей.
Д’Артаньян настоял на том, чтобы проводить госпожу Бонасье к следующему пункту ее ночного маршрута и дал слово, что после этого уже не будет следить за ней. Молодая женщина так горячо убеждала его в том, что ночные прогулки не имеют никакого отношения к ее любовным приключениям, что гасконец поверил ей безоговорочно.
В полночь он оставил госпожу Бонасье у дома на улице Лагарп и удалился, сопровождаемый ее мольбами о том, чтобы он не пытался вмешиваться в ее дела, поскольку за знакомство с ней юноша мог заплатить жизнью.
Вернувшись домой, д’Артаньян получил от Планше дурные новости. Во-первых, арестовали Атоса. Атос зашел к д’Артаньяну, а стражники, вернувшиеся в дом Бонасье, приняли его за молодого гасконца. Атос не стал их разубеждать, полагая, что на свободе важнее быть д’Артаньяну, а не ему.
Д’Артаньян бросился к господину де Тревилю, чтобы поставить его в известность о случившемся. По дороге, на Новом мосту, д’Артаньян заметил странную пару. Женщина, закутанная в плащ, напоминала госпожу Бонасье, а мужчина в форме мушкетера – Арамиса.
Подозрения снова всколыхнули ревность в душе д’Артаньяна. Ему казалось, что друг и возлюбленная обманывают его. Он двинулся вслед за парочкой, почти уверенный, что перед ним – его друг и его возлюбленная, коварно изменившая ему. О том, что госпожа Бонасье не обязана ему никакой клятвой, д’Артаньян как-то не подумал. Он забежал вперед, развернулся и столкнулся с незнакомцами лицом к лицу.
– В чем дело, сударь? – спросил мужчина.
Его акцент мгновенно рассеял все подозрения д’Артаньяна. Перед ним стоял не Арамис. Однако под плащом действительно скрывалась госпожа Бонасье.
– Зачем вы это сделали? – укоризненно произнесла она. – Вы же дали мне слово дворянина, что не станете следить за мной. Я думала, что могу положиться на вас…
– А вы… вы… – забормотал растерянный юноша.
– Позвольте, – отстранил д’Артаньяна мужчина и взял госпожу Бонасье под руку. – Мы спешим.
– Ах так! – воскликнул д’Артаньян и выхватил шпагу.
Мужчина не заставил просить себя дважды.
Госпожа Бонасье повисла у него на руке.
– Умоляю вас, милорд! – вырвалось у нее.
Этот единственный возглас все объяснил незадачливому ревнивцу. Перед ним стоял сам герцог Бекингэм, которого госпожа Бонасье вела в Лувр, к королеве. Именно из-за этого опасного предприятия подручные кардинала вначале похитили ее, а потом арестовали ее мужа.
– Прошу прощения, милорд, – отступил д’Артаньян. – Я погорячился. Я ревновал. Вы же знаете, что такое любовь, и как мучительна ревность, милорд. Могу ли я искупить свою невольную вину?
– Что ж, – улыбнулся Бекингэм, вкладывая шпагу в ножны. – Я верю вам. Я принимаю ваши услуги. Наш путь небезопасен. Проводите нас до Лувра, и если кто-то попытается помешать нам, разделайтесь с негодяем.
К счастью, отважному гасконцу не пришлось в эту ночь доказать на деле свою храбрость герцогу. Человек в одежде мушкетера и его спутница под надежной охраной благополучно вошли в калитку Лувра со стороны улицы Эшель, а д’Артаньян двинулся в кабачок «Сосновая шишка», где его дожидались Портос и Арамис.
12. Герцог Бекингэм
Джордж Вилльерс, герцог Бекингэмский, самый красивый вельможа Англии, самый изысканный кавалер Франции, любимец двух монархов, сказочно богатый человек, могущественный властитель Британских островов, которые он по собственному капризу мог ввергнуть в войну или осчастливить миром, был уверен, что человеческие законы написаны не для него и нарушал их по своему усмотрению. Перешагнув рубеж тридцатипятилетия, он был всем сердцем влюблен в женщину прекрасную и недоступную, но от этого не менее желанную. Если смелый и предприимчивый герцог Бекингэм ставил себе цель, то какой бы неосуществимой она ни казалась, он всегда добивался ее. Так и сегодня, невзирая на все препятствия и ловушки, расставленные ему кардиналом, герцог добрался до святая святых – апартаментов королевы Франции, красавицы Анны Австрийской.
Теперь он стоял в комнате прислуги в Лувре, куда его провела госпожа Бонасье, и рассматривал себя в зеркале. Мушкетерское платье очень шло ему. Он улыбался своему отражению, счастливый и гордый от того, что заветная цель была столь близка.
Скрытая в обивке стены за спиной герцога дверь бесшумно отворилась. В комнате появилась женщина в белом платье. Бекингэм увидел ее в зеркале, и радость озарила его лицо. Королева Анна почтила его своим присутствием.
В то время Анне Австрийской было около двадцати пяти лет, и ее ослепительная красота находилась в самом расцвете. Горделивая посадка головы, тонкие черты лица, бархатистая кожа, изумрудные глаза, чуть припудренные волосы каштанового оттенка, изящно обрамлявшие ее лицо, красиво очерченные руки и плечи, походка небожительницы – все это поражало воображение поэтов эпохи, воспевавших королеву в стихах. Прежде, чем королева успела сказать хоть слово, герцог упал перед ней на колени и поднес край платья к губам.
– Милорд, – начала королева. – Вам уже известно, что не я написала письмо, вызвавшее вас в Париж.
– Я понимаю, ваше величество, – проговорил герцог, – безумие надеяться на то, что вы ответите на мое чувство. Но что же делать – любовь ослепляет! Я поверил, что вы хотели меня видеть, потому что хотел поверить в это. И я не раскаиваюсь, ибо награда за мое долгое путешествие превзошла мои ожидания. Я снов а вижу вас, я говорю с вами! Ради этого я пережил бы любые опасности!
– Я согласилась увидеться с вами, – продолжила Анна Австрийская, – чтобы сказать: нас разделяет слишком многое. Наши встречи не могут продолжаться. Вы рискуете жизнью, я – честью. Я никогда не говорила, что люблю вас…
– Но вы не говорили и обратного! Пусть я рискую жизнью, я готов к этому. Что до бесчестья… Разве разлучать сердца, созданные друг для друга – не бесчестье! Три года я люблю вас, с той самой минуты, как впервые увидел, и разве существует на свете любовь сильнее моей? Мою любовь не может ослабить ни расстояние, ни вражда между нашими государствами, ни безнадежность, потому что вы сочетались постылым браком с другим! Свою страсть я питаю воспоминаниями о наших встречах – их было всего четыре, включая сегодняшнюю. Я знаю, как вы одиноки, как страдаете, о моя королева! Все богатство, всю славу, всю оставшуюся жизнь я готов отдать за счастье коснуться вашей руки, вашего лица!
