Серафима

скачать книгу бесплатно


– А здря не съели. Ты, Марьяша, шибко аппетитная, – шлепает ее Евсеич по круглому заду.

Марьяша ойкает и грозит половником.

– Пожилой Вы человек, Егор Евсеич, а ведете себя неприлично. Вот я Вашей жене пожалкуюсь.

– А што мне жана? Она мне дома жана, а тут я на работе.

А дождя все нет. По утрам собираются на горизонте серые тучи, но к полудню налетает свирепый ветер, разгоняет их, и беспощадное, пыльное солнце сушит степь. Кланяются степному ветру трогательные фарфоровые чашечки гусиного лука и мохнатенькие, как крылья бабочек, фиолетовые и голубые цветки сон-травы. Они тоже просят дождя.

В один из таких сухих и ветреных дней приехали к поселку казахи. Они приехали на скрипучих, запряженных верблюдами телегах, быстро и ловко поставили три юрты на окраине поселка. Мужчины шатром поставили шесты, связали их веревками, обтянули каркас кошмой, и готово – стояли три островерхих конусных жилища. А тем временем женщины разожгли костер, и в подвешенном котелке забулькало варево. Мужчины-казахи были одеты в стеганые чапаны, подпоясанные веревками, на головах – лисьи треухие малахаи. Казахи кочевали – гнали отару овец с южных пастбищ на восточные горные джайляу.

Елубай не знал, кто и когда проложил этот путь, но так кочевал его отец, когда Елубай был еще совсем маленьким, и отец рассказывал ему, что так всегда, сколько солнце стоит над степью, кочевали его предки. Еще отец рассказывал ему, что их род принадлежит к Среднему жузу, Орта жузу, и ведет свое начало от самого Джаныбека. Когда отец умирал, он передал Елубаю шанырак – навершие юрты. «Смотри, Елубай, – сказал отец, – этот шанырак я получил от своего отца, как старший сын, а мой отец получил его от своего отца. Этот шанырак прокопчен дымом многих поколений наших предков, и пока он будет передаваться от отца к старшему сыну, будет жить память казахов». Мудрым был отец, Абылайбек. Он учил Елубая, что за каждой семьей закреплены кочевья, и нельзя занимать чужие кочевья, иначе большая беда придет на землю казахов. Зиму семья Абылайбека проводила в Сары-Арке, за Балхашем. Там зимой выпадало мало снега, и овцы и верблюды могли добывать себе корм. А лето проводили в Баян-Ауле, в предгорьях, где были высокие травы, и скот набирал жир на зиму.

Еще отец учил, что казах не должен жить под крышей. «Пока ночная звезда заглядывает в шанырак, будет жить память казахов, – говорил он. – Сейчас в наши земли пришли урусы, но это не беда. Глупые урусы живут в тесных аулах, прячутся под крыши, а вся степь принадлежит нам, казахам. Говорят, что люди из Старшего жуза, Улы жуза, стали жить в аулах, что люди из Младшего жуза, те, что живут в Тенгизе, стали жить в аулах, стали забывать обычаи предков. Это очень плохо. Но мы из Орта жуза, великая степь Сары-Арка – наша родина, и мы никогда не должны изменять ей».

Вот уже двадцать зим, как прах отца покоится в саманном могильнике в Сары-Арке, двадцать зим Елубай кочует со своей семьей и семьями младших братьев по обычаям предков. Но так много изменилось за это время! Все больше урусов поселилось в землях казахов. Урусы проложили дороги, по которым бегают темир-арбы, железные поезда. Елубай видел эту шайтан-арбу, и его жена Ботагуль со страха упала на землю. Ой, бай! А этой зимой урус-баши, урусский начальник, пришел в юрту Елубая и сказал, что началась война и что Темирбек, его старший сын, должен идти воевать. Ботагуль каталась по земле и царапала лицо, Елубай говорил урус-баши, что Темирбек не знает урус-тили, урусского языка, и что он не умеет воевать, что казахи из Орта жуза не должны воевать, так завещал сам Джаныбек. Но урусский начальник пришел с мультуком, с ружьем, и увел Темирбека. Кому теперь Елубай передаст шанырак своих предков?

Пять зим назад урусы угостили Елубая урусским напитком, они называют его шай. Это черная сухая трава, ее нужно бросать в кипящую воду. Очень понравился шай Елубаю, и с тех пор он каждый год ставит свою юрту там, где живут урусы, чтобы выменять у них шай на еремшик, курт – высушенный овечий творог – или на казы – колбасу из конского мяса.

* * *

Дождь прошел десятого мая. С самого утра жестоко палило солнце, тяжелая безветренная духота опустилась на землю, и все замерло в томительном ожидании. А потом белесое, выцветшее небо стало покрываться перьями, точно стая гусей растеряла их по небосводу, и на юге горизонт налился мутной тяжестью. Медленно и тягуче свинцовел окоем, и там, в этой грязно-серой мути, вспыхивали и потухали малиновые сполохи.

В гнетущей тишине жалко и беспомощно светило солнце, но неумолимо наступал и охватывал небо свинцовый полумрак, и кто-то огромный стал катать по небу и сталкивать железные шары. Тяжелая капля упала рядом с Симой, подняв фонтанчик пыли, потом другая, третья. И вдруг расколовшееся небо грохнуло так, что в испуге заголосили поселковые куры, забились и заблеяли овцы.