скачать книгу бесплатно
И свет рождается во тьме
Дионисий Козлов
Мир претерпел космическую катастрофу. И людям приходится жить и работать совсем в других условиях.
Дионисий Козлов
И свет рождается во тьме
00
– Гони! Гони!
Дмитрий держался одной рукой за скобу, приваренную к борту кузова. Другой рукой вцепился в пластиковый контейнер, который так и не успели закрепить.
– Прорвёмся! – прокричал я в ответ.
– Прорвёмся! – прокричал в ответ Дмитрий. – Артиллерия на подходе!
Я, как и Дмитрий, держался и за скобу, и за контейнер.
Наша машина мчалась вперёд, ревела и подпрыгивала на ухабах. Пыль и грязь вылетали из-под колёс, двигатель чадил, выпуская клубы чёрного дыма.
За нами ехал ещё один грузовик, рядом джип группы сопровождения с пулемётной установкой. Ребята, успевшие поднять на борт свои контейнеры и закрепившие их, помогали группе огневой поддержки. Они из автоматов на полном ходу стреляли одиночными выстрелами в приближающуюся визжащую массу, состоявшую сплошь из уродливых тел. Из джипа пулемётчик прицельно посылал короткие очереди. Яркие пунктиры трассирующих пуль пронизывали воздух и врезались в мутантов. Те падали, и в том месте на несколько мгновений с визгом затевалась борьба за лакомый кусок от павшего собрата, но гомонящая живая масса тут же обходила их или прокладывала путь прямо по ним.
До периметра оставалось всего ничего, а нам навстречу уже торопились два бронетранспортера на гусеничном ходу. Как только они поравнялись с нами, с турелей, свисающих чуть ли не до самой земли, заработали многоствольные пулемёты. Они заходили из стороны в сторону, посылая очереди в надвигающуюся массу. Тяжёлые пули прошивали насквозь сразу несколько особей. Уродливые тела мутантов разрывало в клочья, их собратья инстинктивно накидывались на свежее мясо и тут же падали под перекрёстным огнём.
Пять минут. Долгих пять минут беспрерывной стрельбы по безумным тварям возымели своё действие, и волна живой массы остановилась.
Те особи, что оказались поумнее, кинулись наутёк. Похоже, что они решили немного поголодать, чем наскоро перекусить и тут же пасть смертью храбрых. В конце концов даже у этих тварей был хоть какой-то инстинкт самосохранения.
Для меня это оказалось в диковинку. Говорили, что всё будет тихо и спокойно. Приедем, наберём, уедем.
Но крысы появились внезапно. Слава нашим дозорным, вовремя заметившим надвигающуюся угрозу. Ребята из соседнего грузовика успели поднять контейнеры и закрепить их, а мы свои контейнеры просто закинули в кузов. И сейчас ехали и держали их.
Думаю, как мы отвезём эту партию кристаллов, то обязательно вернёмся за оставшимися.
А сейчас наша дорога шла из Хмари в Сумрак, домой.
01
Мы с Дмитрием шли по лесной тропинке. Я светил перед собой фонариком, то и дело потряхивая его. Пружины плохо прижимали кристалл к посадочному месту, и лампа в фонарике постоянно гасла.
– Слушай, – спросил Дмитрий. – Когда ты, наконец, уже починишь свой фонарь?
– Ай, – я махнул рукой. – Потом починю.
– Ты каждый раз так говоришь, – усмехнулся Дмитрий. – Пожалуй, подарю тебе на день рождения фонарь.
Я развернулся и посветил в лицо сначала Дмитрию, затем себе. Сощурился и многозначительно посмотрел на друга.
– Замётано. С нетерпением буду ждать.
И направил фонарь с тропинки на ближайшие деревья.
Луч освещал участок земли и как будто натыкался на чёрную стену, из которой торчали ветви с листьями. Но стоило сделать шаг, как стена отодвигалась, и появлялось скрытое во тьме продолжение. Ещё шаг, и показывалось целое дерево.
Поначалу я удивлялся этому эффекту и, как человек, сомневающийся и ищущий, пытался разгадать физику этого явления.
Какой бы мощности я ни брал лампы, десять ватт или двести, результат всегда получался один и тот же – луч от источника проходил тринадцать целых и четыре десятых метра. Ни больше, ни меньше. Фотоны, достигая невидимой границы, исчезали в воздухе вопреки всем законам физики.
Этот эффект назвали эффектом "колпака", так как источник света создавал вокруг себя освещённое пространство в виде чёткой полусферы. И что попадало в её границы, то и было видно. При передвижении создавалось впечатление, будто растения и предметы выступают из чёрной-чёрной воды, а сзади утопают в ней.
Учёные ломали голову, что именно заставляет фотоны вести себя таким образом. Может, воздух поменял свои свойства? Может сама физика мира изменилась?
С тех пор, как мир погрузился во тьму, свет и радиоволны изменили свои физические свойства. Однако звук распространялся в воздушном пространстве, как и раньше. В конце концов, что такое звук? Это колебания упругих волн в воздушной среде. И в зависимости от силы эти колебания способны преодолеть вполне приличное расстояние.
Мы возвращались из очередной разведывательной экспедиции. По звуку работающего двигателя определили, что машина нас дожидается метрах в тридцати.
Каждый раз, подходя к вездеходу, я наблюдал интересный эффект. Я направлял в сторону машины луч фонаря и шаг за шагом приближался к ней. И вот, сделав очередной шаг, я наблюдал, как впереди у самой земли появлялся просвет в виде маленькой световой арки. С каждый шагом арка становилась шире и выше, а с другой стороны показывался источник света и всё, что находилось вокруг него.
Дмитрий рассуждал:
– Пусть мы находимся в одной полусфере, – говорил он. – Тогда вездеход будет находиться в другой. Когда мы приближаемся друг к другу, основания полусфер накладываются, и световые области объединяются. Можно представить себе два мыльных пузыря, соединённых межу собой. Между ними образовывается перегородка. А если в один ряд соединить три, четыре или пять полусфер, то дальность видения возрастает до самого края последней полусферы.
Окно, образовавшееся от слияния двух световых полусфер, увеличилось, и мы увидели наш шестиколёсный вездеход.
– Ага! Вот и пионеры вернулись! – Воскликнул Ник. – Как сходили? Что нового?
Дмитрий махнул рукой:
– Ничего нового. Лес, звериные тропы. До села не дошли. Нужно отдельно разведкой идти.
– Да, – согласился Ник. – Кстати, передавали на завтра слабую силовую активность. Похоже, поедем в Хмарь кристаллы собирать.
– Да? – переспросил Дмитрий, усаживаясь на переднее место. – Что ж, я готов. А ты, Вить, – он, обернувшись, посмотрел меня. – Был когда-нибудь в Хмари?
– Я? Да как-то не приходилось ни разу. И здесь работы хватает.
– Работы хватает, – передразнил Дмитрий. – А у нас людей не хватает. Вот схожу к начальству и выпрошу тебя. Хватит тебе уже киснуть в лаборатории. Прогулялся бы.
Я забрался в машину и захлопнул дверцу вездехода.
– Да право слово не знаю, – промямлил я.
– Решено. Вот пойду и спрошу!
Машина, вырулив на шоссе, резво помчалась по дороге. На мониторе замелькали вешки, указывающие края дорожного полотна.
Через некоторое время Нику показалось молчание тягостным.
– Какие же вы молодцы, – сказал он. – Как бы мы без вас ездили.
– Потихонечку, полегонечку, – ответил Дмитрий.
– Нет, – протянул Ник. – Не умеем мы потихонечку. Нам гонять надо. А без вашей работы, без ваших дорожных маяков, я бы давно улетел в кювет и там бы валялся, пока за мной кто-нибудь не приехал бы.
Этим мы и занимались в свободное от основной работы время: исследовали, расчищали дороги, расставляли направляющие каждые пятьдесят метров. Именно предварительная разведка и установка вешек позволяла передвигаться по дорогам достаточно быстро.
Институтские электронщики придумали что-то вроде светового радара. Камера фиксирует на столбиках возвращенный от фар свет и передаёт информацию на процессор. Тот рисует на экране дорогу и её направление. Если дорога изгибается, то с той или иной стороны вешки ставятся чаще.
И хоть дорога эта уже была давно езжена-переезжена, однако Дмитрий всё равно предостерёг нашего водителя.
– Тише, Ник, не гони. Торопиться некуда.
– Как так некуда? – удивился тот. – Некуда – это когда дома нет. А когда есть дом, значит, есть, куда. Дом это родители: папа, мама. Вот у тебя есть папа с мамой?
– К чему вопрос? Я уже взрослый. Но да, есть.
– А у тебя, Вить?
– А у Виктора отец десять лет назад в командировку ушёл, – ответил за меня Дмитрий. – Да вот, из-за всего этого и не вернулся.
– Эх, – вздохнул Ник. – Наверное, он где-то там, как мы. А хотел бы, чтобы он вот взял да и вернулся?
Ник посмотрел на меня.
– Спрашиваешь, – протянул я.
– На дорогу смотри, – одёрнул Дмитрий нашего водителя.
– Ай, я здесь не первый раз проезжаю. И не десятый. Ты, Дмитрий, лучше свяжись с пятой бригадой. Мы сейчас за ними заедем.
Дмитрий угукнул и достал рацию. Связь была великолепной. Он дождался ответа и сообщил ребятам, чтобы те готовились к нашему приезду.
На мониторе с одной стороны дороги вешки замелькали чаще. Бортовой навигатор нарисовал перекресток.
Ник снизил скорость и вырулил вездеход на примыкающую дорогу.
Вскоре мы остановились перед довольно высокими железными воротами. Маленькая проходная с окошечком и дверью одиноко смотрелась на фоне высоких ворот. По обе стороны от них во тьму уходил такой же высокий забор с вьющейся поверху колючей проволокой.
Дмитрий вылез из вездехода, подошёл к воротам и ткнул фонарём в табличку с надписью, тиснёную золотыми буквами, «Химический завод имени Дмитрия Ивановича Менделеева. Построен в 1962 году».
– Ну, конечно же, – сказал он. – Чьим ещё именем можно назвать химический завод? Мичурину здесь делать нечего, это вам не садовые участки.
– Ага, – поддакнул Ник, и нажал на кнопку сигнала.
Тишину нарушил гудок.
– Тьфу ты, – ругнулся Дмитрий. – Предупреждать надо. Чуть сердце не остановилось. Не делай так больше!
Ник засмеялся.
– Ладно, ладно, не буду.
Они ещё какое-то время пререкались друг с другом, как дверь проходной отворилась, и оттуда вышли двое.
Это были Сергей и Андрей из пятой бригады. Они проводили поисковые работы на некогда работающем, но ныне пустующем химическом предприятии.
На них были лёгкие защитные комбинезоны, в руках довольно вместительные металлические контейнеры, похожие на старинные саквояжи. Попав в яркое освещение прожекторов вездехода, вышедшие выключили на гермошлемах фонари.
– Как у вас дела? – спросил я, открыв дверь.
Я так и остался сидеть в машине. Выходить из вездехода не было никакой охоты.
– Отлично! – Сергей поставил свой контейнер на землю. – Сегодня не особо много нового. Место вполне безопасное, но в некоторых местах наблюдался всплеск гамма-активности, что очень странно.
– Почему странно? – поинтересовался я.
– С учётом того, что общий фон у нас нулевой, а допустимый фон раньше был от двух до трёх десятых микроЗиверта в час, то точечно в некоторых местах фон достигает аж пяти-шести.
– И что же за аномалия даёт такую активность?
– А вот вы в лаборатории и разберётесь. Образцы здесь, – и Сергей указал на контейнер, стоящий у его ног.
– Посмотрим, – вяло сказал я. – Но скорее всего ректор образцы в "Заслон" отправит. Там ребята головастые. А мы что, так.
– Так, не так, – подскочил Андрей, – А вы важную работу тоже делаете. А ну, давай, полезай в кузов. – Андрей звонко хлопнул по спине Сергея. – Домой пора. И есть уже охота. Вон, и Витька уже кимарит. Того гляди, заснёт на ходу.
Ребята закинули свои контейнеры в кузов, а сами забрались на заднее сиденье.
Мне и вправду хотелось спать. Лёг поздно, встал рано.
Когда ребята расселись по местам, Ник спросил:
– Ну, что? Все на месте?
– Все.
– Тогда поехали!
И машина тронулась с места. На экране снова замелькали вешки, а у меня закрылись глаза, и я уснул.
02
Темнота. Абсолютная темнота. Ни малейшего просветления, не говоря о том, что и звёзд даже не видно. Как будто сидишь в комнате без окон с наглухо запертой дверью, и ничто не может потревожить мрак, мрак, который поглощает всё.
Когда прогресс стремительно развивался, люди не отличались особой сплочённостью. Когда мир после расцвета грозил падением, он ни во что не вникал и продолжал жить по своим законам. Когда проповедники различных верований взывали к своим народам о близкой расплате, тогда всё это и произошло. Но сейчас это не имеет ни малейшего значения. Из того, что раньше было, теперь уже многого не существует…
Одни люди утверждали, что это шутка космоса, прихоть природы, другие говорили, что это кара Господня и начало конца последних времён. Третьи только удивлялись фантастичности случившейся катастрофы.
