скачать книгу бесплатно
– Так себе… неважный чиновник… вздор, – отвечал незнакомец.
М?р Смити отвесил низкий поклон сэру Томасу Клобберу, который, в свою очередь, удостоил его легким наклонением головы. Леди Клоббер навела трубку на м?с Смити и её дочерей, между тем как м?с Смити гордо посматривала на какую-то другую м?с, не имевшую счастья принадлежать к чиновницам корабельной верфи.
– Полковник Болдер, м?с полковница Болдер и мисс Болдер! – докладывал швейцар.
– Начальник гарнизона, – сказал незнакомец в ответ на вопросительный взгляд м?ра Топмана.
М?с Болдер дружески раскланялась с девицами Клоббер; встреча между полковницею Болдер и леди Клоббер была ознаменована самыми искренними излияниями радостных чувств; полковник Болдер и сэр Томас Клоббер перенюхивались в табакерках друг у друга и продолжали стоять одиноко, как джентльмены, проникнутые благородным сознанием собственного превосходства перед всем, что их окружало.
Между тем как местные аристократы – Болдеры, Клобберы и Снайпы – поддерживали таким образом свое достоинство на верхнем конце залы, другие разряды провинциального общества подражали их примеру на противоположной стороне. Младшие офицеры девяносто седьмого полка присоединились к семействам корабельных инженеров. Жены и дочери гражданских чиновников составляли свою особую партию, окруженную молодыми людьми из того же круга. М?с Томлинсон, содержательница почтовой конторы, была, по-видимому, избрана главою торгового сословия.
Самой заметной особой в своем кругу был один маленький и кругленький человечек с черными хохлами на висках и огромной лысиною на макушке, доктор девяносто седьмого полка, м?р Слеммер. Он нюхал табак из всех табакерок, без умолка болтал со всеми, смеялся, плясал, отпускал остроты, играл в вист, делал все и был везде. К этим многосложным и разнообразным занятиям маленький доктор прибавлял другое, чрезвычайно важное: он неутомимо ухаживал за маленькой пожилой вдовой в богатом платье и брилиантах, придававших её особе весьма значительную ценность.
Несколько времени м?р Топман и его товарищ безмолвно наблюдали маленького доктора и его интересную даму. Незнакомец прервал молчание:
– Груды золота… старуха… лекарь-фанфарон… спекуляция… задать им перцу… идея недурная.
М?р Топман бросил вопросительный взгляд на его лицо.
– Стану волочиться за старухой, – сказал незнакомец.
– Кто она такая? – спросил м?р Топман.
– Не знаю… не видал ни разу… доктора прочь… увидим.
Приняв это решение, незнакомец перешел поперек залы, и, остановившись у камина, начал посматривать с почтительным и меланхолическим удивлением на жирные щеки пожилой леди. М?р Топман обомлел. Незнакомец делал быстрые успехи: маленький доктор начал танцевать с другой дамой – вдова уронила платок – незнакомец поднял, подал – улыбка, поклон, книксен – разговор завязался. Еще несколько минут… два-три слова с распорядителем танцами… небольшая вступительная пантомима, и незнакомец занял свое место в кадрили с м?с Боджер.
Удивление м?ра Топмана, при этой чудной ловкости товарища, ровно ничего не значило в сравнении с глубоким изумлением доктора девяносто седьмого полка. Незнакомец молод, вдова самолюбива, внимание доктора отвергнуто, и счастливый соперник не обращает никакого внимания на его негодование. Доктор Слеммер остолбенел. Как? Неужели его, знаменитого врача девяносто седьмого полка, забыли и презрели в пользу человека, которого никто не видел прежде и которого никто не знает даже теперь! Вероятно ли это! Возможно ли? Да, чорт побери, очень возможно: они танцуют и любезничают. Как! Это что еще? Незнакомец рекомендует своего приятеля! Доктор Слеммер не верит глазам, но роковая истина должна быть допущена: м?с Боджер танцует с м?ром Треси Топманом – это не подлежит никакому сомнению. Вдовица перед самым носом доктора, полная одушевления и жизни, выделывает самые хитрые прыжки, то подбоченится, то подымет голову, и м?р Треси Топман рисуется перед ней с торжественным лицом. Непостижимо!
Терпеливо и молчаливо доктор медицины и хирургии переносит свою невзгоду, и с убийственным хладнокровием смотрит, как молодые люди пьют глинтвейн, подчивают конфектами своих дам, кокетничают, любезничают, улыбаются, смеются; но когда, наконец, незнакомец исчез, чтобы проводить м?с Боджер до её кареты, д-р Слеммер быстро вскочил с своего места, как ужаленный вепрь, и негодование, долго сдерживаемое, запылало ярким заревом на его щеках.
Незнакомец, между тем, проводив интересную вдову, снова появился в зале вместе с м?ром Топманом. Он говорил и смеялся от искреннего сердца. Доктор Слеммер свирепел, пыхтел, бесновался, жаждал крови своего врага.
– Сэр, – произнес он страшным голосом, подавая ему свою карточку, – имя мое – Слеммер, доктор Слеммер девяносто седьмого полка… в четемских казармах, сэр… вот мой адрес.
Больше ничего он не мот сказать; бешенство душило его.
– A! – проговорил незнакомец холодным тоном. – Учтивое внимание… Слеммер… Благодарю… теперь не болен… когда захвораю… д-р Слеммер… не забуду!
– Как? вы увертываетесь, милостивый государь? – говорил, задыхаясь, неистовствующий доктор. – Вы трус, негодяй, лжец!.. Вы – довольно ли вам этого? Дайте ваш адрес.
– О, глинтвейн, я вижу, слишком крепок! – воскликнул незнакомец вполголоса. – Не жалеют коньяка… очень глупо… лимонад гораздо лучше… жаркие комнаты… пожилые джентльмены… голова разболится… не хорошо, не хорошо… очень.
И он отступил назад с невозмутимым спокойствием.
– Я знаю, сэр, вы остановились в этой гостинице, – сказал неумолимый доктор, – теперь вы пьяны; завтра обо мне услышите; я отыщу вас, отыщу!
– На улице, может-быть… дома я никогда не бываю.
Д-р Слеммер, сделав неистовое движение, нахлобучил шляпу и вышел из залы. М?р Топман и его товарищ пошли наверх в спальню невинного м?ра Винкеля, которому надлежало возвратить занятый костюм.
Этот джентльмен уже давно спал крепким сном; церемония размена павлиньих перьев была совершена очень скоро и спокойно. Приятели закусили и выпили на сон грядущий по нескольку стаканов вина. Незнакомец был разговорчив и весел; м?р Треси Топман, отуманенный глинтвейном, лафитом, восковыми свечами и белоснежными плечами рочестерских красавиц, был на седьмом небе и воображал себя первым счастливцем подлунного мира. Проводив своего товарища, м?р Топман, не без некоторых затруднений, отыскал отверстие в своем ночном колпаке и впихнул в него свою голову, – при чем опрокинул подсвечник и разбил остальную бутылку с портвейном. Наконец, после многих разнообразных эволюций, ему удалось кое-как добрести до своей постели, где он и погрузился в сладкий сон.
Поутру на другой день, ровно в семь часов, всеобъемлющая душа м?ра Пикквика была выведена из своего бессознательного положения громким стуком в дверь комнаты.
– Кто там? – спросил м?р Пикквик, вскакивая с постели.
– Чистильщик сапогов, сэр.
– Чего вам от меня нужно?
– Потрудитесь сказать сэр, какой джентльмен из вашего общества носит светло-синий фрак с золотыми пуговицами?
М?р Пикквик мигом догадался, что лакей взял, вероятно, чистить платье его товарища и забыл, кому оно принадлежит. Он отвечал:
– М?р Винкель, через две комнаты направо.
– Покорно благодарю.
Топман пил больше всех и спал богатырским сном; однако ж громкий стук неугомонного лакея разбудил и его.
– Что там такое?
– Можно ли поговорить с м?ром Винкелем, сэр? – сказал слуга.
– Винкель! Винкель! – вскричал м?р Топман, приподнявшись с постели.
– Что! – отозвался слабый голос из соседней комнаты.
– Вас спрашивают… там… за дверью, – пробормотал полусонный Топман, повернувшись на другой бок.
– Спрашивают! – воскликнул Винкель, быстро вскакивая с постели, и набрасывая халат на свои плечи, – кто-ж бы это? Кому я понадобился в таком дальнем расстоянии от города?
– Какой-то джентльмен желает с вами переговорить, – сказал лакей, когда м?р Винкель отворил ему дверь, – джентльмен говорит, что он недолго вас задержит; но ему непременно надобно вас видеть.
– Странно, очень странно! – сказал м?р Винкель. – Где этот джентльмен?
– Он дожидается в кофейной комнате.
– Хорошо. Скажите, что сейчас приду.
Этим временем счастливый Топман погрузился опять в сладкий утренний сон.
М?р Винкель оделся на скорую руку и сошел вниз, в общую залу. Старуха и два лакея убирали посуду; какой-то офицер в мундире стоял у окна, спиною к дверям. Обернувшись при входе м?ра Винкеля, он поклонился ему довольно сухо и предложил слугам выйти.
– М?р Винкель, если не ошибаюсь? – сказал офицер, запирая дверь.
– Да, я Винкель; что вам угодно?
– Вы, конечно, не удивитесь, сэр, если услышите, что я пришел к вам по поручению моего друга, м?ра Слеммера, доктора девяносто седьмого полка.
– Доктора Слеммера?!
– Так точно. Доктор просил меня объявить вам, сэр, что вы вчера вечером изволили вести себя совсем не по джентльменски и что, следовательно, он считает себя в праве требовать удовлетворения.
Изумление м?ра Винкеля обрисовалось самыми красноречивыми знаками на его лице. Приятель доктора Слеммера продолжал:
– Друг мой, доктор Слеммер, твердо убежден, что вы были вчера слишком пьяны, и вероятно, сами не сознаете всей обширности обиды, нанесенной ему. Он поручил мне сказать, что если вы, как благородный человек, обнаружите готовность извиниться в своем поведении, – он согласен принять от вас удовлетворительное объяснение, которое вы потрудитесь написать под мою диктовку.
– Письменное объяснение! – воскликнул озадаченный м?р Винкель.
– Одно из двух: объяснение, или… вы понимаете? – сказал докторский приятель холодным тоном.
– Точно ли ко мне относится ваше поручение, сэр? – спросил м?р Винкель, безнадежно сбитый с толка необыкновенным предложением.
– Сам я не имел чести быть свидетелем вашего неприличного поступка, – отвечал, улыбаясь, загадочный джентльмен, – и вы отказались дать свой адрес доктору Слеммеру. По его поручению, надлежало мне разведать, кому принадлежит светло-синий фрак с вызолоченными пуговицами, портретом и буквами «П. К.» друг мой хотел во что бы ни стало узнать вашу фамилию.
М?р Винкель остолбенел при этом подробном описании его костюма. Приятель доктора Слеммера продолжал:
– Из расспросов, мною сделанных, оказалось, что владелец светло-синего фрака с эмблематическими пуговицами прибыл в эту гостиницу вчера перед обедом с тремя другими джентльменами. Я немедленно послал узнать вашу фамилию, и теперь мне известно, что я имею честь говорить с м?ром Винкелем.
Если бы главная башня Рочестерского замка внезапно сдвинулась со своего места, и остановилась перед гостиницею «Золотого Быка», изумление Винкеля было бы ничтожным в сравнении с теми чувствами, которые теперь волновали его грудь. Первою его мыслью было, что, вероятно, фрак его украден.
– Позволите ли мне отлучиться на минуту? – сказал он.
– Сделайте милость.
М?р Винкель опрометью бросился наверх и раскрыл дрожащею рукою свой чемодан. Фрак лежал на своем обыкновенном месте, но был измят и немного запачкан: стало быть, его надевали прошлой ночью.
– Ну, да, дело очевидное, сообразил м?р Винкель, припоминая события вчерашнего дня, – вчера после обеда мне вздумалось гулять по здешним улицам: помню очень хорошо, как я закурил сигару и вышел со двора. Вероятно, я надел свой новый фрак, зашел куда-нибудь, и напроказил: пьяному море по колена! Вот и разделывайся теперь с каким-то доктором Слеммером! Неприятно, черт побери, очень неприятно!
Сказав это, м?р Винкель поспешил воротиться в общую залу с мрачной решимостью принять вызов неустрашимого доктора Слеммера и мужественно покориться всем последствиям страшного поединка.
Многие обстоятельства имели влияние на геройскую решимость м?ра Винкеля, и прежде всего – репутация, которою он пользовался в клубе. До сих пор его считали образцом ловкости и искусства во всех делах, наступательных и оборонительных, где требовалось необыкновенное присутствие духа и вот, если теперь, при первом критическом случае, он обнаружит свою слабость, в глазах самого основателя знаменитого клуба, слава его затмится, и он пропал навсегда. Вдумываясь притом глубже в этот предмет, он сообразил, основываясь на многих случаях, что секунданты, вследствие обоюдного соглашения, редко заряжали пистолеты пулями, и всего чаще удавалось им примирять противников после холостых зарядов. Его секундантом, разумеется, будет м?р Снодграс. Если изобразить ему опасность живейшими и яркими красками, нет сомнения, этот джентльмен обо всем известит м?ра Пикквика, который, в свою очередь, не замедлит обратиться к местным властям, и, стало быть, покушение на убийство будет предотвращено.
Так рассуждал м?р Винкель, когда воротился в общую залу, и объявил свое согласие на вызов обиженного доктора.
– Не угодно ли вам отправить меня к вашему другу, чтоб я мот с ним условиться о времени и месте нашей встречи? – сказал офицер.
– Нет, это совсем не нужно, – возразил м?р Винкель, – мы это можем решить теперь же, и я не замедлю известить своего секунданта.
– В таком случае – сегодня вечером, на закате солнца: хорошо это будет? – спросил офицер беспечным тоном.
– Очень хорошо, – отвечал м?р Винкель, думая, напротив, что это – очень дурно.
– Знаете ли вы крепость Питта?
– Да, я видел ее вчера.
– Пройдя город, вы потрудитесь повернуть налево с большой дороги и обогнуть главный угол крепости; я буду ждать вас в безопасном месте, и дело, авось, устроится так, что никто нам не помешает.
– Это мы увидим! – думал м?р Винкель, бросая мужественный взгляд на секунданта своего противника.
– Больше, кажется, ничего не нужно? – сказал офицер.
– Ничего, я полагаю.
– Прощайте, сэр.
– Прощайте.
И офицер, насвистывая веселую песню, вышел из залы.
Завтрак наших героев, против обыкновения, был очень невесел. М?р Топман, после похождений вчерашней ночи, остался в постели; Снодграс, в глубине души, предавался поэтическим размышлениям, получившим на этот раз весьма угрюмый характер, и даже сам президент обнаруживал необыкновенную склонность к молчанию и содовой воде. М?р Винкель нетерпеливо выжидал удобного случая для объяснений, и случай скоро представился: он и м?р Снодграс отправились вдвоем на поэтическую прогулку, под предлогом обозрения достопримечательностей города.
– Снодграс, – начал м?р Винкель, когда они вышли за ворота, – Снодграс, любезный друг, могу ли я положиться на твою скромность?
Предложив этот вопрос, он был глубоко убежден, что любезный друг, при первой возможности, разболтает вверенную тайну. Поэты – народ болтливый, это всем известно; a Снодграс был великий поэт.
– Совершенно можешь, – отвечал м?р Снодграс, – хочешь, я дам клятву…
– Нет, нет, – прервал м?р Винкель, пораженный страшной возможностью удержать на привязи поэтический язык своего приятеля – не клянись, мой друг, не клянись: это совсем не нужно.
М?р Снодграс медленно опустил руку, поднятую к небесам во изъявление готовности дать клятву.
– Мне нужна твоя помощь, любезный друг, в одном важном деле… в деле чести, – сказал м?р Винкель.
– И ты ее получишь – вот тебе моя рука! – отвечал восторженный поэт.
– У меня дуэль, Снодграс, дуэль на жизнь и смерть с м?ром Слеммером, доктором девяносто седьмого полка, – сказал мистер Винкель, желая представить свое дело в самом торжественном свете; – мы условились с его секундантом сойтись сегодня вечером, на закате солнца.
– Очень хорошо: я буду твоим секундантом.
Такая готовность со стороны приятеля несколько изумила дуэлиста. Чужая беда встречается, по большей части, с удивительным хладнокровием посторонними людьми: м?р Винкель выпустил из вида это обстоятельство, и судил о чувствованиях друга по биению своего собственного сердца.
– Последствия, мой друг, могут быть ужасны, – заметил м?р Винкель.
– Ну, этого нельзя сказать заранее, – отвечал поэтический Снодграс.
– Доктор, я полагаю, отличный стрелок.
– Очень может быть: все военные стреляют хорошо, но ведь и ты, авось, не дашь промаха в десяти шагах.
– Разумеется.
Снодграс был удивительно спокоен, и поэтическое лицо его, к великой досаде м?ра Винкеля, начинало выражать торжественную решимость. Надлежало сообщить разговору другой оборот.
– Любезный друг, – сказал м?р Винкель трогательным и дрожащим голосом, испустив глубочайший вздох из своей груди и устремив свой взор к небесам, – любезный друг, если роковая пуля сразит мое сердце, и я бездыханен упаду к ногам своего безжалостного противника, ты должен принять на себя священную обязанность известить обо всем моего отца: скажи, что я пал на поле чести, и вручи ему от меня мое последнее письмо.
