Путешествие по жизни

скачать книгу бесплатно


На пустующую дачу забрались, немного отдохнули и поели. В итоге Вышеденко наша группа не обнаружила. Вышли к лагерю, там многие собрались и ужин подвезли. Помнится, лейтенанту Реженко, начпроду бригады, пакет, набитый сливами отдал; наелся сам – поделись с сослуживцами. Поехали мы обратно и в итоге всё ж этого хрена беглого привезли. Прятался он там, где особо тщательно искали, в кого-то из нас он целился и мечтал даже огонь открыть. Нашла его группа Виктора Ситенко – и он сдался. Привезли в часть, к командиру сразу, родители тут же прибыли. Что с ним стало далее – мне неизвестно.

Опять о политике. 3 марта 1996-го. Столько мерзости и лжи в нашем бренном мире. Майор Устинов, психолог нашего 882 МСП, «лекцию» проводил в нашей 3 камере. «Китов», сволочей желтомордых, много шляется по нашей территории. Везут к нам своё фуфло тряпочное, а обратно – дерево, уголь, строительную технику. Армия унижена и оскорблена. Одному генерал-лейтенанту вопрос задают, как вы типа на это смотрите, а он и молвит в ответ: «Наш округ является самым боеспособным и поставленные задачи выполнит». И я подумал, а что из себя представляют другие округа, если наш самый-самый? Как воевать с 90 «китовскими» дивизиями, если у нас в КДВО всего несколько полностью укомплектованных частей Сухопутных войск??? Да и «киты» вряд ли занимаются уборкой территории вечной, у них боевая подготовка на первом месте.

В родном райцентре в 1993-м году про офицерские караулы рассказывали служившие в местной мотострелковой дивизии. В одном из приграничных полков, оснащённых великолепными «Штурм-С», некому их будет выгонять на поле боя ввиду почти полного отсутствия личного состава. Короче говоря, идёт целенаправленное разрушение армии и флота, разрушают их в том числе и наши генералы и адмиралы, продавая «на иголки» танки и корабли. А покрывают их политики словами о патриотизме, демократии и разоружении.

Никакая политика не спасёт нас от китайского ножа, если начнут они свои владения расширять. Ведь надо им где-то жить!!!

Ещё про взятие Бамута. Заехал танк – не встретил сопротивление. Пехота, заходи!!! Ни хрена… танк отъехал, далее «духи» пришли в себя, окопались… штурм с сопутствующими потерями. Война кому-то выгодна, это понятно всем здравомыслящим.

Про Борю Товаркова забыл. Про его шрам. Он ведь НИКОГДА не рассказывал, как получилось. Но вот когда ехал в вагоне скорого поезда (об этом я выше опИсывал) с Витьком и Николаем, они и рассказали, что Боре по пьянке ёбнули топором по черепу. А Борика всё ж уволили, дальнейший путь его неизвестен.

Выписка из приказа № 125 от 20 марта 1996 года. Всё-таки пришлось платить мне и тем, на которых я «накатал» рапорты за утерянное вещевое имущество. Ротному – 500 000,00 руб.; с меня – 2 564 689,00 руб. Правда, в этом начёте и 68 штук простыней, что я сдал. СЕГОДНЯ пойду разбираться, может, в 2 раза убавят. С Айногузова – 994 339,00 руб.; с Горащенко – 887 148,00 руб.; с Кириллова – 567 803,00 руб. Дурацкие рассуждения Сысуева о том, никто ни за что не заплатит, ничего не стоят. Нет, рано или поздно платить придётся. ЗА ВСЁ.

Поймали Вышеденку, начали возить его по медицинском комиссиям, короче, судьба его мне неизвестна.

Через некоторое время я и Потёмкин Эдуард собрались ехать учиться в доблестную 325 школу прапорщиков КДВО. Направили нас проходить медицинскую комиссию в гарнизонный госпиталь (где я проходил лечение будучи «срочником» весной 1992 года). Прошли мы комиссию, правда, я чуть было не «срезался», когда с закрытыми глазами нужно было пальцы сводить, что-то не получалось. Врач сказала прийти на следующий день, конечно, я недолго думал и пошёл к терапевту, она окончательно определяла годность. Не заметила она отсутствие росписи в важной графе, поставила резолюцию «ГОДЕН». Эдуарду то же самое, но учиться не поехал он – жена, ребёнок маленький. Какое-то время те, у кого было среднетехническое образование, получали звание «прапорщик» автоматически при наличии желания и должности. Но затем вышел приказ – ЗВАНИЕ ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ ШКОЛУ ПРАПОРЩИКОВ. Халява закончилась, плюс ехать учиться желали далеко не многие. В нашей 8 роте у пятерых образование позволяло, но после выхода злополучного для них приказа поехал лишь Андрей Голубков.

В 245 МСП, находившимся в мятежной Ичкерии с января 1995 года, на тот год в основном были ребята-дальневосточники, за исключением офицеров и прапорщиков. В среднем 1 700 человек убыли из нашего 882 МСП на комплектование 245 МСП в период с 3 января по 5 января 1995 года. Сначала в Мулино Нижегородской области, далее – в ЧР. Среди них были 2 прапорщика – командиры Т-80. Надеюсь, остались живы, хотя кто-то молвил, что один из них сгорел.

Обычно неприятности и неудачи прямо таки преследуют меня. Но расскажу о одном случае, воспоминания о котором по сей день будоражат мозг. 2 апреля 1996 года, заступил дежурным по КПП, после чего пошёл менять старого дежурного, а был им старшина разведывательной роты и, в нарушении всех приказов, Уставов и прочего, переписывать с него на меня штатный ПМ. Далее – пиздец. Помню только, что затвор в переднее положение как-то странно, с некоторым нежеланием, пошёл, я по привычке нажал на спуск и… грохот в дежурке, выбита штукатурка размером с штук 5 коробок спичек в углу, метра полтора от пола, в помещении нас человек 5 было, кусок свинца мог с моей лёгкой подачи любому достаться, разрывая тонкую кожу и впиваясь в тёплое мясо.

Капитан Демидов из танкового батальона сказал типа: БЫВАЕТ, УСПОКОЙСЯ, САМ КУРСАНТОМ СТРЕЛЯЛ. Последствий, как ни странно, не было никаких. И вспоминаю восторженно-охуевшее лицо Паши Сергеева и его: «Говорил я тебе, что нельзя оружием баловаться!»… Пуля валялась рядом со мной.

За прошедшее после этого 22 года службы разное бывало, подобные случаи я не раз опишу на своих страницах. Скажу только, что на меня сильно подействовала смерть бойца одного из батальонов нашего полка, баловавшегося автоматом и всадившим себе в голову 3 волшебных куска свинца, залитых в стальную оболочку, которые и отправили его мгновенно в Страну Вечной охоты. Помню, как выносили его из гауптвахты полковой, которую он охранял последний раз в своей короткой жизни. Безжизненное тело, кусочки вещества отваливаются от головы на бетонку. А через три года, в мае 1999 года, на 7 ПОГЗ «Албазино» 55 ордена Красной Звезды ПОГО боец пустил себе в голову вроде как 9 пуль. Застава из лучшей стала худшей в один день, письмо вроде какое-то он получил, и было оно при нём. Или как в 510 особом летом 2004 года после издевательств сексуального характера застрелился боец 2 ДШМГ; тут прокуратура карала всех, от начмана до последнего прапорщика; расшвыривали по подразделениям отряда офицеров и прапорщиков, то ли не знавших, то ли не желающих знать о творящемся беспределе. Многое пришлось увидеть и услышать от других за годы службы.

До начала обучения в школе прапорщиков оставалось некоторое время, и мы, потенциальные курсанты в будущем, расспрашивали тех, кто там отучился, об учёбе и выживании там. Да-да, именно о выживании, ведь до нас, судя по разговорам, отчислялось до половины личного состава школы. Причём даже за считанные дни до выпуска такая трагедия некоторых постигала.

Олег Ходько учился в 325 школе с декабря 1992 года по май 1993 года. Рассказывал, что даже ткань учили в темноте определять. Я, с самой учебной роты не служивший ЧЁТКО по Уставу, даже предположить не мог, с чем столкнусь через несколько месяцев. Бросил курить, по утрам бегал, когда позволяла погода. Сначала ни сил, ни желания не было подниматься с тёплой армейской кровати в 05:30 или в 06:00, но привык. Горячий кофе – и на службу. Серёга-сосед пытался ввести физическую культуру в свой распорядок дня, но желание поспать подольше одержало верх, и он превратил едва начавшийся эксперимент. Кстати, однажды спас он мне жизнь.

Случилось это ясным осенним вечером 1994 года. Получили мы паёк и ввиду отсутствия холодильника решили пожарить рыбу. Разделал минтай, включил плиту, закинул порцию жарить. Лежу, смотрю телевизор, «Калина красная» шла как раз. Серёга к двум Юрикам за стенку пошёл в гости. Меня предательски клонит в сон, думаю, нет, нужно дожарить… краем сознания почему-то с равнодушием думаю, что засыпаю… Всё… я незаметно уснул. Просыпаюсь от того, что кто-то меня трясёт, да сильно так. Оказывается, Серёга в перерыве, пока «Новости» показывали, пошёл за сигаретами. Зашёл – полная комната дыма… не видно ничего. Открыл окна и стал меня в чувство приводить. Очнулся я, кашляю… думаю: наверное, заболел чем-то, раз кашель. У меня и позже подобное случалось несколько раз, но вот жив остался. Все остальные разы – по пьяни, когда закуску разогревал. В общем, спас меня Серёга, вырвав из лап мохнатых Смерти.

Через некоторое время случилась неприятная история – поцапался с Ниной Фёдоровной, что-то возразил ей сгоряча. Вызвал меня подполковник Виноградский, начал мозг выносить и пытался заставить Устав учить. То место, где про воинскую вежливость начертано. Я, само-собой, «забил» на это дело, и, в конце концов, после недолгой дискуссии он отправил меня к комбату. Комбата в штабе не нашёл, пошёл к себе в общежитие. Утром в батальоне меня «поимел» майор Рудаков, объявив, что от боевого дежурства я отстранён. Это было, конечно, охуенным ''-'', началась ебучая тупая служба: разводы, построения и прочее… Раза 2 или 3 сгонял дежурным по штабу. В свободное время ходил в гости, помогал СтепАнычу гараж доделывать.

В 20-х числах ноября стал вещи собирать, ненужное, перебрасывая в город к родственникам, собирая нужное в дорогу.

Настал день отъезда – 30 ноября 1994 г. Тогда ещё не знали мы, что в городе Грозный недавно прошёл неудачный штурм дворца Дудаева, в котором наряду с оппозицией участвовали и танкисты наших прославленных гвардейских частей. И оппозиция, и танковая поддержка были наголову разбиты, частично уничтожены, остатки взяты в плен. Министр обороны отказался от подчинённых публично, давая интервью в телекамеры. Как это напоминает: РОССИЯН В ДОНБАССЕ НЭТ!

Тогда я не знал, не догадывался, что официальная позиция как МО и ГШ, так и правительства была, есть и, видимо, будет очень долго: не признавать участия своих граждан и подчинённых в локальных конфликтах и войнах. Так было в Испании, Северной Корее, Египте, Вьетнаме, Чечне… так было в УкрАине. Наших военнослужащих называют ИХТАМНЕТЫ, они едут в отпуска за денежной наживой, но порой получают заряд свинца и их бренные тела принимает укрАинская степь или африканский песок. Печальная ситуация, поскольку в случае катастрофического развития событий военнослужащему нужно или застрелиться, или морально быть готовым к тому, что тебя нет… тебя прЕдали и забыли.

Так вот, ехали мы на учёбу из управления бригады втроём. Костя Щербаков («Снайпер»), Андрей Голубков и я. В прекрасном вагоне-купе 05 – поезда сообщением «Тихоокеанская-Хабаровск». Никого в вагоне, кроме нас троих, не было. Дорожки чистые, кофе разносила проводник обходительная. «Давайте помогу, говорю» – «Нет, это мои обязанности». В общем, комфортно ехали и, распивая заранее купленное вино, коего было у нас 3 бутыля сухого, еды также было вдоволь, в общем, пир на всё купе. Легли отдыхать в 3 часа и в 12 были в Хабаровске. От станции до автовокзала доехали на трамвае, ну а далее – на «Икарусе» на Красную Речку, где и дислоцировалась 325 школа прапорщиков КДВО. Что поразило в день прибытия? Военнослужащие ездят бесплатно. В Арсеньеве даже садясь в «ПАЗик» задроченный платить надо, а в Хабаровске всё согласно закону: до 49 км от города – БЕСПЛАТНО по удостоверению (военному билету). Как сказал мне один офицер, о котором не раз упомяну на страницах своих: «Удостоверение – это пропуск в Рай!». С этим трудно не согласиться. В случае оплаты билетов на проезд по Хабаровску уходило бы достаточно средств.

Перед прибытием в школу заскочил к сослуживцу по бригаде на улицу Барабинская Сашке Лихкадёрову, но дома никого не было. Я оставил записку в дверях и пошли мы… учиться.

Часть 3. (1 декабря 1994 г. – 30 декабря 1994 г.)

Армагеддон

Нам, конечно, до прибытия на учёбу рассказывали ужасы, но одно дело – слушать, а другое – самому участвовать в этом триллере полуфантастическом. Прибыли мы и стали ожидать в комнате досуга 1 роты. Школа 4-этажная, в подвале находится штаб, неплохо обустроенный. На 1 этаже 1 рота и дежурные помещения, на 2 этаже – 2 рота, да, на 1 этаже и 3 рота находилась. На третьем, кроме актового зала, кабинеты – не помню их назначение. Так вот, ждём, газеты листаем, телевизор смотрим. Ещё не убитый Листьев выступает. Сдали личные дела дежурному по части, а им тогда был капитан Загродский, помощник заместителя начальника школы по воспитательной работе. Справедливый, общительный офицер, но… прошли годы – лет 10 – и он стал одним из фигурантов уголовного дела – всепоглощающая российская коррупция захлестнула в том числе и Вооружённые Силы.

Стали пофамильно вызывать к заместителю начальника школы по воспитательной работе майору Потапову. Зашёл и я. Вопросы-ответы, в предписании начЕртано – начальник радиоузла. Это как приговор – 2, старшинская рота. Система разброса по учебным ротам была проста. Если в предписании вещевой/продовольственный и иные склады – 1 рота, если начальник КТП – 3 рота, а весь остальной сброд – командиров танков, начальников мастерских и прочие – в «легендарную» 2 роту постигать мастерство старшинское. В конце беседы я и спрашиваю: «А в «горячие точки» отправляют у вас?». А он посмотрел и говорит: «Ну был я там и зачем тебе это?». Я промолчал и вышел. Чуть позже я и ещё несколько человек пошли вниз – в строевую. В разговоре один из военнослужащих произнёс: Сковородино-5.

Немного поговорили, Алексей Гущин звали парнишку. Служил в разведбате сковородинской дивизии. С ним прибыл Дмитрий Гришунин, перешедший на службу по контракту сразу после срочной, как и я. Пришли в роту. Меня определили во 2 взвод, в отделение к сержанту Мухину. ЗКВ – сержант Карташёв Андрей, отличный человек и организатор взводной службы. Возможно, порой он был слишком жёсток, но кто учился в школе прапорщиков, меня поймёт.

Итак, 2 рота. Командир – капитан Крупиёв. Новый отрезок нашей службы и немалым терпением нужно было обладать, чтоб всё выдержать.

Вечером построились и пошли на ужин. Старшина наш его проводил, старший прапорщик Чекомасов. Дядька неплохой, в возрасте – более 40 лет – «кусок со стажем» про таких говорят. Подъели мы домашние запасы, у кого какие оставались. И стали привыкать к обычной солдатской еде, которая, кстати, готовилась качественно. После ужина получили всё необходимое, сдали вещи в кладовую, и более ничего интересного не было.

Многое стёрлось за годы или прячется в тайных углах памяти, порой выползая наружу. Оживают лица, имена и фамилии тех, с кем прошли вместе и службу и испытания, в том числе и такой важный этап как школа прапорщиков. Большинство ребят оставили о себе прекрасные воспоминания: Димка Пугачёв, стройбатовец, Александр П., служивший срочную службу в 5 обрСпН (Марьина Горка), Пашка-танкист из Биробиджана, конечно же, Андрей Голубков. Командиром взвода был лейтенант Красовский, успел он нас погонять, но и пообщаться по-человечески тоже умел. Это нужно в 22–23 уметь и спрашивать, и командовать, и найти подход и особенно к тем, кому за тридцать.

В период с 17 апреля 1996 года по 21 апреля 1996 года был на родине. Ездил по чужому паспорту с моей… не-е, по военному билету Уебана Александра Горащенко, моего бойца. С моей небрежно вклеенной фотографией. ПОДДЕЛКА ДОКУМЕНТОВ, однако. Тогда ещё не знал, что в день отъезда из Хабаровска, 16 апреля 1996 года, была фактически полностью уничтожена под н. п. Ярыш-Марды колонна 245 МСП. От 70 до 90 убитых, пропавшие без вести и раненые… кому-то посчастливилось прыгнуть в холодные воды реки и уйти. В колонне был старшина роты связи, в декабре 1994-го года на эту должность планировался я. Не знаю, как он, но надеюсь, остался жив… 245 полк не был для меня чужим, поскольку именно в него мы отправляли холодным январём 1995-го года личный состав, из него приезжали в «Млечник» дослуживать после ранений, наша разведывательная рота снаряжалась почётным караулом на похороны убитых. Война не жалела ни старых, ни молодых. Полковник Житаренко, корреспондент «Красной Звезды», комбриг-131 Савин, лейтенант Григоращенко, ставший символом Доблести и офицерской Чести, заодно и прообразом лейтенанта-танкиста из фильма Александра Невзорова – они и тысячи других нашли свою смерть в ощетинившейся стволами Чечне.

Все домашние были живы-здоровы, тока дед оброс бородой и пришлось потрудиться, чтоб исправить ситуацию. Не стало Оксанки Денисовой, это была третья потеря в классе нашем после Александра Шатовкина и Лёхи Ляпунова. Хоронили её, скончавшуюся от туберкулёза; как Саня Фёдоров сказал, весила 46 кг. С детского сада мы были вместе и всю школу, сидя порой за одной партой.

И снова школа прапорщиков. День в школе был весьма насыщен и загружен. В 06:00 – подъём, двигаемся быстро – через 2 минуты мы обязаны были одетыми-обутыми и в строю стоять. По первости, конечно, не успевали, ведь многие призвались из запаса, но постепенно втянулись все – стать прапорщиком и заодно маленьким начальником было соблазнительно. Так вот, в первую очередь выводят рабочие команды, выходят «освобождённые», уборщики, звучат команды и мы, одетые в куртки и шинели, мчимся на утреннюю физическую зарядку. Занятие было не из лёгких, но я тогда был молодым, подтянутым и стройным и был мне 21 год.

Окончание зарядки, далее… бежим в школу, раздеваемся, всё делаем быстро: умываемся, заправляем кровати и т. д. Сержанты командуют, кровати в среднем за 10 минут нужно заправить, натянуть и отбить. Чтоб взглядом сторонним она была похожа на доску. Хоть и долбоебизм, но красиво. После школы я такого даже в образцовых подразделениях не видел. Конечно, и от качества матрацев многое зависит, возможно, в школе прапорщиков они наивысшего качества. Также выравнивали по нитке тумбочки, «мыльно-рыльные» в них укладывались в определённом порядке. Далее проверяют всё командиры отделений, недостатки устраняются и… начинается утренний осмотр. Его лично проводит старшина. После осмотра тренажи по 10–15 минут или по 30 минут: ЗОМП, политработа и т. д. В 08:00 строимся на завтрак, вперёд и с песней. Песню мы пели до каждого приёма пищи, после – это уже 6 раз, ну, и ещё раза 4. ИТОГО: примерно 10 раз (!!!) в сутки. Кому как, а мне петь нравилось: «Когда мы покидали наш родимый край, мы молча уходили на восток. И долго-долго, до самой Волги, маячил голубой платок». Неплохая песня для армейского строя. Только после еды начинает рота махать строевым… пердёж дикий в строю – а более НИКАК.

Кормёжка была довольно неплохой. Хоть и ячка ненавистна мне была, но готовили её прилично – съедал всю порцию. Картошка с мясом, в общем, нормы солдатского пайка соблюдались. Наряды. Один раз заступил я дневальным по штабу и два раза рабочим по столовой. По штабу – жопа, всё время чёт выполняешь, как последний «дух». Ночью пол шкрябал, линолеум, отдохнуть-поспать так и не удалось. Днём бросало в сон. Не понравился мне этот вид наряда. Чуть ошибся, не так ответил – сразу замечание со стороны штабных. Самый конченый пидор был, конечно же, начальник учебной хуйни, типа начальник штаба, майор Бедняков. Остальные особо не доставали.

По столовой самое приятное было. Можно просто наесться вдоволь. Мечта каждого курсанта – что «срочника», что контрактника. Помню, перед самым окончанием учёбы, числа 25 декабря остались кости с остатками мяса, хрящи. Мы накинулись на это лакомство как собаки голодные и жрали, причмокивая и скуля от радости, самим было смешно.

Минусом было то, что я был на стаканах. Удобно, лучше, чем солдатская кружка, но – бьются, в ванне их сотни. Штук 6 разбил, правда, платить не пришлось…

Так проходила учёба. Дневальные изощрялись в громкости подачи команд – не просто голосом – нужно было орать в исступлении, особенно команду «СМИРНО!!!». Если что-то вошедшему в расположение не нравится – ПИЗДЕЦ ВСЕМ, от дневального до командира роты.

Занятия шли регулярно: ОГП, строевая, физо, рхбз, автомобильная, тактическая, топография, уставы. Уроки шли парами, нравилось больше всего огневая и ОГП, а остальное заёбывало. Порой скучал по прежней службе, вспоминал свои слова Кузьмицкому, что не приеду в бригаду служить после школы. Хоть и говорил решительным тоном, но сам в это не особо верил. Слова оказались пророческими… Об этом – впереди.

3-го мая от Андрэ Нижник услышал, что комплектуют батальон для отправки в Чечню. Захожу в строевую, а Кочнев мне в ответ: «А где раньше был?». Вечером постучался к командиру полка в кабинет, он мне и ответил, что личный состав сформирован. Матеря себя и весь белый свет, проклиная свою невезучесть, я убыл в общежитие. На следующий день я заступал в наряд, дежурным по КПП, а при смене 5 мая мне Кочнев и говорит: «Пиши рапорт в СКВО – я за тебя словечко замолвил». Я чуть не ёбнулся от радости, рапОрт подал и вот уже лист обходной на руках. 7 мая 1996-го года начал сдавать дела и должность. Конечно, за проёбы придётся платить, но никуда не деться – такая дорога у меня…

Всё-таки я… у меня были к ней чувства… или мне так казалось… Через год она вообще перестанет со мной общаться и я пойму, что это – катастрофа. Она была моим другом. С годами исчезли чувства, но тот октябрьский вечер мне не забыть до самой смерти. Мой отказ в самом простом стал причиной её открытой неприязни ко мне. Она жёстко, в одну секунду, охладела ко мне. Ошибка… или неверные ходы, или… просто другой выбор.

8-го мая получил крайние деньги – теперь только в августе (нам выдали за три месяца). Позже заплатил за недостачи по роте (ротному также кошелёк почистили). На родину об убытии сообщать никому не стал.

В учёбе, на ночных хозяйственных работах типа чистки картошки проходило время. Не помню точно, когда это произошло – 15 или 20 декабря… Майор Потапов утром зачитывал информацию и сказал что-то про Чечню. Про разоружение незаконных формирований и прочее. И обращался к нам, ведь среди нас были желающие, в том числе и я. Это сейчас многим этот день кажется несправедливым и чудовищным, день, когда был подписан приговор погибшим в будущем. День памяти погибших в ЧР. Так вот, после нескольких часов занятий мы – Саша П…., Саша Костенок, «Муха» и я пошли к майору Потапову в кабинет. Он несказанно удивился, спросил, зачем нам это надо. Всё ж записал наши фамилии и попросил нашему примеру последовать других желающих после окончания занятий. А вечером… вечером было нас почти 20 человек. Потапов чуть за голову не схватился, но всё же записал всех желающих. Через несколько дней – в субботу, числа 24, точно не помню дату, на занятиях по тактике это было… забегает ротный Крупиёв и так громко: «Желающие в Чечню – встать! Вниз, в комнату досуга». Мы бегом и вниз. А внизу – подполковник Бышок (управление кадров КДВО), майор Жуков (ОК 270 МСД), ещё кто-то находился в комнате.

Нас они вызывали по одному, беседовали. Я почти крайним зашёл, вежливо так представился с некоторым даже почтением. Вопросы мне задавали, в основном касаемые прохождения мною службы и на каких должностях. Спросили, согласен ли на должность «старшина роты связи». Я, само собой, согласился. В общем, далее была проведена беседа со всеми желающими, после чего мы отправились на занятия. Наше возбуждение довольно долго не проходило, появилась реальная возможность съебаться из ненавистной школы.

Вечером мы заступили в наряд по столовой. Шло время, дни и вот наступило 27 декабря и в школу вновь прибыл подполковник Бышок. Собрали нас, добровольцев, он произнёс: «Поздравляю, вам 26 декабря 1994 года присвоено звание «прапорщик» приказом № …». Обрадовались ли мы? Охуеть как!!! Забыл, в свой первый визит подполковник молвил, что в ЧР убывает 882 МСП, а теперь, 27-го, сказал, что мы, прапорщики и личный состав, убываем укомплектовывать 245 МСП 47 танковой дивизии МВО. Ещё он спросил: «Кто не желает ехать в Москву?». Отказников не было. Конечно, я понимал, что за всё в этом мире приходится платить, в том числе и за досрочное получение звания, но всё это осело в дальних углах головного мозга, главная цель была достигнута. Собралось нас 38 человек и пошли мы через некоторое время фотографироваться, денег у многих не было, суетились, доставая 25 000,00 руб. на срочное фото. Мы искренне боялись, опасались, что если не найдём деньги на фото, то не поедем ни в какую Чечню и не уйдём из ненавистной школы. Такие были к школе страх и неприязнь. Фото нужны были для личных дел и на удостоверение личности. Я нашёл деньги…

Ну вот, сфотографировались. Далее, для нашей группы был досрочный, или ранний, ужин. Все, даже у кого не хватало денег на фото, пришли в «Млечник» (882 МСП 270 МСД, в/ч 51460). Там нас должны были обмундировать. Пришли и увидели толпу солдат-срочников, я такое скопление давненько не встречал. Было это ~ 28 декабря. Но что-то в планах командиров поменялось и нас отправили обратно в школу.

Утром 29-го снова пошли в полк. Выдали нам недостающее имущество и вечером собрали в полковом клубе. И говорит нам Бышок: «Товарищи, извините, но вы никуда не летите/не едете – отправляются лишь личный состав срочной службы». Также добавил, что нежелающие служить в составе в/ч 51460 могут вернуться обратно на обучение в школу, приказ о присвоении звания будет исправлен». Желающих вернуться в Мрачное Прошлое оказалось всего двое: десантники из 14 или 83 бригад (город Уссурийск). Ношение голубого берета для них оказалось сильнее службы в пехоте в мирных просторах Дальнего Востока. Нас раскидали довольно быстро по подразделениям полка. «Муха» и я попали в роту связи (первые специальные подразделения). Лейтенант Войнов забрал нас и увёл в подразделения, громыхая застывшими летними ботинками по плацу мотострелкового полка. Вот и казарма: грязная лестница (нам на второй этаж), окурки на ней, куски мусора, бумаги… В расположении накурено, бойцы валяются на кроватях, кого-то пытаются безуспешно командиры застроить. Зашли в канцелярию, в ней – маленький хмырь с внимательными глазами, полными удивления. Оказалось, ротный, старший лейтенант Гуляев Сергей Анатольевич. Ротный застроил роты, а точнее – «банду» количеством по боевому штату что-то около 55 человек, представил меня и «Муху». После этого велел отдыхать. Покатили во вторую казарму, располагавшуюся перпендикулярно нашей (получалась разорванная буква «Г»). Дневальный показал кровати, и я закинул свои вещи под одну из них. Лёг и сразу же провалился в сон. 30 декабря, утром, прибыл на службу уже в качестве старшины роты. И вот, дорогие читатели, а также Хмыри Болотные, которым ЧТО-ТО не нравится в моих трудах, начинается очередная часть моих воспоминаний.

Часть 4. (30 декабря 1994 г. – февраль 1997 г.)

«Млечник»

Начало службы в «Млечнике», каким оно было… Нужно было учиться на ходу руководить подразделением, занимаясь хозяйственной деятельностью – опыта никакого не было, лишь взгляд со стороны на старшинский труд. Пришлось неоднократно получать «бобов» от ротного и начальства повыше. Но я сам избрал этот путь, и жаловаться было не на кого. Или сгореть в адском пламени «Млечника», или чему-то научиться. В краткости о командном и техническом составе первых специальных подразделений 882 МСП. Рота связи. Командовал ею старший лейтенант Гуляев Сергей Анатольевич, выпускник Томского училища связи, служивший в ГСВГ, оттуда и попал в «Млечник». Старшим техником был старший прапорщик Володя Суржок, человек семейный, обстоятельный и немного нервный, зачастую резкий в суждениях, также отслуживший в своё время в Германии. Взводным был лейтенант Миша Войнов, своеобразный интересный тип из древнего города Шуя Ивановской области. Был он «пиджаком»-двухгодичником, что позволяло ему «забивать» на службу как и большинству офицеров, призванных на два года, но этим моментом он не пользовался. Командиром разведывательной роты полка, её самого боевого авангарда, был старший лейтенант Гришин Сергей, выпускник Уссурийского суворовского и ДВОКУ, служивший в Азербайджане в период войны, после чего попавший в «Млечник». Человек боевой, злой, спортивный, в жёстких руках держащий личный состав не только своей роты, но и всех первых спецов. Командиром 1 взвода был Ковальчук Андрей, коренной хабаровчанин, старшим техником был старший прапорщик Александр Иванович Макашин, 46 лет, отслуживший лет 7 в Германии, человек очень вежливый, грамотный и достойный своего положения, на нём держалась техника разведроты и его усилиями рота и была обязана своей высокой боеготовностью; с офицерами всегда вежлив, даже если это – молодой лейтенант. Думаю, подобных Володе и Александру Ивановичу сейчас в Вооружённых Силах просто невозможно встретить. Старшиной разведроты был молодой прапорщик Рулёв Олег, служивший срочную в одном из батальонов полка. Комендачей предводитель был прапорщик Юра Григорьев, лейтенант Курочкин командовал взводом РХБЗ. Крайние двое личностей, постоянно где-то пропадающие, и порой требовались значительные усилия, дабы их обоих отыскать. Все они были достойными сослуживцами, с которыми и договориться о помощи можно было, и выпить порой чарку-другую.

Так вот, 30-го и 31-го проводились строевые смотры на плацу, цель оных – 100%-ная укомплектованность убывающего личного состава. Полк становился, и на плацу не оставалось свободного места, так как строилось практически 2 000 человек, этакий зелёный ковёр из-за бронежилетов и шлемов стальных. И мои земляки выходили на плац – Лёха Щёго-в и Ж…. (был награждён орденом Мужества впоследствии) – но что я мог знать об этом.

Глядя на солдат, испытывал чувство горечи, сожалел, что не могу поехать с ними на просторы ичкерийские, где живут получеловеки-полуволки. Также осознавал, что в схватке с беспощадным, жёстким и коварным врагом выживут не все. Так в общем-то и получилось.

Вообще, рассказывая о потерях, врут довольно и много, и многие. А как же? Был в зоне боевых действий и… НИ РАЗУ НЕ ВЫСТРЕЛИЛ ВО ВРАГА, НЕ ПРОВОЖАЛ «200 –Х»… Такого и быть не может!!! И начинается… И про 245 МСП ходили страшные истории про то, как осталось 300 в живых из убывших более 1 500 бойцов. Но погибшие были и много, несомненно. Погиб Дима Ларкин[19 - http://amurskayazvezda.ru/articles/media/2012/11/27/znaete-kakim-on-parnem-byil/ (http://amurskayazvezda.ru/articles/media/2012/11/27/znaete-kakim-on-parnem-byil/) , СПАСИБО автору за статью.] (был в сводной роте связи полка, только после его убытия, рассматривая дневники личного состава, прочёл, что он из посёлка Уруша). Погиб трагически, всех обстоятельств не знаю, но при жизни успел заслужить медаль «За отвагу», спасая товарищей. Зимой привезли разведчика рядового Абрам, наши разведчики вроде как почётным караулом были.

Как я уже писал о 300 выживших, конечно, мягко говоря, всё это не соответствовало действительности. По данным открытой печати полк понёс огромные потери в период с января 1995-го года по лето 1996-го года (до момента вывода). Погибли 226 человек, более 30 пропали без вести и несколько сот ранены. Чудовищные цифры, в сравнении с которыми меркнут ужасы афганской авантюры.

Ещё о трагическом в мирной обстановке. 7 июня 1996-о года, РМСС, находящаяся возле караула полкового. Рядовой Титов Александр рядом со мной, 18:02. Очередь, патрона 3, за стеной. Выхожу на улицу, спрашиваю у «собачки», что случилось. А он и не слышал ничего. Выбегает сержант, с ним 2 бойца, открывают дверь гауптвахты, заходят; вскоре выбегает сержант: «Бля, зовите начкара – он застрелился!». Прибежал лейтенант Голованов, капитан Кузнецов, «таблетка» примчалась, прибежали майор Пименков, майор Пильченко. Я заходил в помещение минут за 8 до их прибытия (калитка в заграждении имеется из РМСС), хотел глаза ему закрыть, но сержант попросил выйти. Далее выносят его и как сегодня помню… кусочками падает вещество и кровь из головы… В общем, по словам заключённых, как я услышал чуть позже, солдат игрался с оружием. Они его просили остановиться, вот Смерть его и остановила. Выносили, помню, тело содрогалось. Тока в кино быстро или сразу умирают.

Пишу далее… Генералов то понаехало. Полк на них внимания не обращал, так много их прибыло. Строевой смотр, t = –40°C, но бойцы терпеливо ждут, показывая, что у них есть. Выдали им зимние/летние «афганки», спальные мешки, бронежилеты разных модификаций, валенки и пр. Определённый процент личного состава, находясь среди несметного количества материальных ценностей, время зря не терял и самые удачливые прохиндеи тащили на Красную речку всё, что плохо лежало, меняя в основном на водку и сигареты. Вот и выйти в часть было несложно – через КПП 509 ТП, который не охранялся. Солдат/сержантов, прибывших из разных воинских частей округа, заранее наебали, а также врали их родителям о том, что дети их убывают на замену личного состава, убывшего в ЧР. Помню, одна мамаша в клуб забежала и с криком-рёвом на заместителя начальника войск связи КДВО полковника Кременчугского, большого дядю с огромными глазищами. Я испытывал как-то впоследствии на себе его гнев, а тут он стоит и мамаше сказать толкового ничего не может. Начальство разных рангов легко «забивало» на запрет не отправлять на войну прослуживших менее года, многие убывали, прослужив 6–8 месяцев. Придя однажды в столовую полковую, повстречал бойцов из своего батальона – Чумаченко, Салахова, ещё были ребята. Они мне и сказали, что Сабитов где-то в полку прячется, позже он дезертировал. Странный поступок: сам напросился и убежал.

Запомнился день 31 декабря. Мы тогда не знали, что в эти сутки, через несколько часов, начнётся штурм города Грозный. Гибель сводного отряда 131 МСБР, тела солдат, сожжённые и разбросанные возле боевой техники, тела солдат, поедаемые собаками и как итог фильмы «60 часов Майкопской бригады» и «Чистилище» Невзорова впоследствии. Всё это будет скоро…

«Муха», пёс Ибаный, «загасился» где-то, на службе он вообще не появился. Я сходил за сапогами на вещевой склад, далее повёл народ в баню. Но до конца я с ними не пошёл, нужно было срочно справку в школе прапорщиков взять. КТО-ТО из ротных сержантов повёл их, но нахрен некоторым из них баня была не нужна, поразбегались – ведь многие местными, городскими, были. Остальные после бани мелкими группами в полк просочились. Я «бобов» от «Чибиса» (ротного, так бойцы задолго до меня его прозвали) отхватил. Сбежавших я понимал, возможности таковой не будет, да и ехать им предстояло куда было известно. Вечером ужин и я помню, как проходили приёмы пищи. 2 000 человек проблематично было накормить в полковой столовой, поэтому высочайшим указом были установлены палатки. Заготовщики после подъёма уходили в столовую, забирали термоса и уходили к палаткам, один из заготовщиков мчался в подразделение звать подразделение. Остальные охраняли термосы, дабы они не стали лёгкой добычей заготовщиков из других подразделений. Пока едят, моют котелки – незаметно подходит время обеда, а потом и ужина. Сделал выводы, что кормёжка в мотострелковых частях просто ужасна. Масса продовольствия разворовывается, причём тащат и повара, и дежурные по столовой, и случайные прохожие. Ладно бы излишки, но нет. Масла сливочного обычно не хватало 30–40 человекам, причём сама пайка весила не более 11 г вместо положенных 15 (выдавали масло и утром, и вечером). То же касалось мяса, рыбы, круп. Все это знали…

Ладно, дело шло к Новому году. Приходит вечером начальник штаба полка подполковник Денисенко Олег Иванович[20 - Впоследствии полковник, офицер группы «А» ЦСпН ФСБ России, депутат Государственной Думы России.]. Поздравил всех спецов. Человек 150 проживало, наверное, в расположении в то время. Связистов человек 58, разведчиков столько же ну и химиков с комендачами под 50. Сказал он, что условия неплохие для празднования. Женсовет подарки заготовил каждому, чё в них: конфеты, напиток «Coca-Cola» – 1 банка, резинка жевательная – 1 пачка, сигареты «Classic» – 1 пачка. Зашёл к нам в канцелярию, я представился, блин, у меня и погоны без звёзд. Спросил про 105 приказ, я ответил, что изучу. Узнал про 6 сбежавших, немного подумал и сказал нам: «Скажете, что ушли с приёма пищи». Мы радостно передохнули.