Мой Русский Путь

скачать книгу бесплатно

Мой Русский Путь
Александр Кириллович Дианин-Хавард

«Вы не найдете здесь длинных и подробных описаний утерянной и канувшей в небытие царской России. В этой книге вообще нет лишних слов. Ровное и четкое повествование крупными мазками рисует историю удивительной семьи. Сын эмигрантов в третьем поколении Алекс ощущает себя русским и ищет встречи со своей Родиной. Алекс верит, что наша страна еще не до конца раскрыла свой потенциал и что она сможет противостоять духу либерализма, разрушающему западное общество. Алекс не предлагает своим читателям и слушателям следовать за ним. Он предлагает каждому задуматься над своим собственным путем. Не останавливаться в этом поиске. Осознавать свою особую сущность, идентичность, чтоб остаться верным ей до конца.»

Александр Дианин-Хавард

Мой Русский Путь

Духовная автобиография

Александр Кириллович Дианин-Хавард – автор системы и основатель Института Нравственного Лидерства. Родился и учился в Париже. Работал адвокатом в Страсбурге и Хельсинки. С 2007 года живет и работает в Москве. Преподает в Российских вузах и проводит семинары для топ-менеджмента Российских и зарубежных компаний. Александр Кириллович Дианин-Хавард – автор двух книг по лидерству: «Нравственное лидерство» (2008) и «Сотворённый для величия» (2012). Первая книга переведена на 15 языков. Александр Дианин-Хавард основал институты нравственного лидерства в Москве, Вашингтоне, Шанхае и Найроби.

Предисловие

«Книги, написанные о себе, – замечает Николай Бердяев в своей автобиографии, – очень эгоцентричны… Автор вспоминает о других людях и событиях и говорит больше всего о себе… Книга эта откровенно и сознательно эгоцентрическая. Но эгоцентризм, в котором всегда есть что-то отталкивающее, для меня искупается тем, что я самого себя и свою жизненную судьбу делаю предметом философского познания»[1 - Н. Бердяев, Самопознание: Опыт философской автобиографии. Предисловие. М.,1990.].

Бердяев – философ. Я – преподаватель. Как преподаватель нравственного лидерства[2 - См. мои книги Нравственное лидерство (М., 2008) и Сотворенный для величия (СПб., 2012)] я не меньше русского философа осознаю необходимость самопознания. Без самопознания, без осознания своего призвания, своей миссии, своих талантов и слабостей – нравственное лидерство невозможно.

Всегда наступает время в жизни, когда необходимо подвести итоги. Не для того только, чтобы благодарить Бога за Его милости и каяться в своих грехах. Но для того еще, чтобы глубже осознать свою собственную сущность и остаться верным ей до конца. Эта собственная сущность – не личный проект, а Божий предвечный замысел о каждом из нас.

Осмыслить свое прошлое – личное задание для каждого отдельного человека. Публиковать результаты подобного исследования необязательно. Но если друзья и студенты об этом настоятельно просят и если придать этой работе оригинальную литературную форму, незачем отказываться.

Я решил не отказываться и приступил к работе.

    Москва, август 2013 г.

«Прошлое, думал он, связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого. И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой».

    Антон Павлович Чехов, Студент.

Неистовые

Тбилиси, 1921 год. В грузинской столице коммунисты устанавливают новую власть. Арчил Гедеванишвили – студент. Ему 22 года. Он переживает за будущее своего народа.

В 1927 году политический режим значительно ужесточается. Арчил выбирает свободу. Он бежит из советского ада, оставив мать, сестру и двух братьев. Старшего брата, наряду с зятем, расстреляют в 1937-м. Младший брат пропадет без вести на фронте в 1942-м. С сестрой Арчил сможет встретиться лишь через 40 лет. Мать – он ее никогда больше не увидит.

Арчил Гедеванишвили – мой дед по материнской линии.

* * *

Гедеванишвили вошли в историю на вершине Голгофы в первом веке христианской эры. Так гласит предание.

Два брата, Гедеон и Элиоз, евреи родом из города Мцхета, старинной грузинской столицы, служат в римской армии. Они распинают своего соплеменника, который утверждает, что Он – Сын Божий. По жребию им достается Его бесшовный Хитон, сотканный Матерью, стоящей рядом – у Креста. После распятия, оставившего в их сердцах рану, которую никто не сможет исцелить, они покидают армию и возвращаются в Грузию.

Тремя веками позже, девушка с нежным именем Нино (Нина), родственница великомученика Георгия и племянница Иерусалимского патриарха, едет из родной Каппадокии в Рим. Вскоре, побуждаемая преемником апостола Петра, она решает отправиться в Грузию, чтобы проповедовать там Евангелие и найти Хитон Господень. С раннего детства она знает, что Хитон захоронен в Мцхете, в гробнице Сидонии – сестры Элиоза и Гедеона. Нине является Богородица, укрепляет ее решимость и вручает крест, сплетенный из виноградной лозы – знаменитый крест святой Нины, который она сохранит до смерти. Подвижнической жизнью, проповедью и чудесами Нина обращает в христианство свою новую родину.

В 334 году по ее совету в Мцхете, над гробницей Сидонии, строится первый грузинский храм – деревянная церковь Светицховели. Потомкам Гедеона и Элиоза – роду Гедеванишвили – поручено его охранять. Первый епископ Мцхетский – тоже Гедеванишвили. На нашем фамильном гербе изображены скрижали Завета с десятью заповедями (сначала мы исповедовали иудаизм), Хитон Христа, митра и скипетр, сабля и знамя, ключи от церкви.

* * *

В Париже в конце 1920-х годов Арчил Гедеванишвили добывает хлеб насущный тяжелым физическим трудом. Работая грузчиком при переезде одной высокопоставленной семьи на новую квартиру, он знакомится с Мадлен Дюкрок, дочерью генерала французской армии…

Мадлен вне себя от любви к нему. Ее семья вне себя от бешенства: это же уму непостижимо – выйти замуж за иммигранта-чернорабочего, тем более что он не католик и не проливал свою кровь за Францию!

Арчилу придется ждать 10 лет, чтобы жениться на своей возлюбленной.

Это уникальная пара – пара с горячим нравом и мужественной волей. Пара, жаждущая величия.

Их направляет скорее интуиция, чем логика. Ими движет чувство собственного достоинства.

Все в этой паре свидетельствует о тесном единстве. При том что он – это сама Грузия, а она – сама Франция.

Это христианская чета. И они бедны.

Святая Нина, Апостол Грузии (ок. 280-335). Нину называют «блаженной матерью», и к ней прилагается наименование «равноапостольной».

Мадлен – женщина незаурядной искренности. Она думает вслух. У нее нет секретов.

Ее часто видят в церкви. Она учит меня молитве.

Мадлен… Я ее вижу на кухне, в фартуке. Она говорит громко, говорит за весь человеческий род. Она рассказывает нам о людях, которые своим мужеством и отвагой сделали Францию великой и удивительной державой. Рассказывает о Поле, своем брате, который погиб, сражаясь во второй битве на Марне в 1918 году. Ему было 28 лет.

Мадлен – дочь воина, она не терпит равнодушия, нерешительности, предательства.

Арчил воплощает собой мужскую нежность во всех ее оттенках. Когда он замечает нас, своих внуков, становится горячо от его ликующего взгляда.

Этот человек – патриарх. Когда я думаю об Отцовстве Бога, я думаю о своем грузинском дедушке.

Как сейчас вижу его в черкеске с изящными газырями, с закрепленным на поясе кинжалом. Его взгляд полон неизбывной скорби – скорби от того, что он навсегда разлучен со своей родиной и с теми, кого любит. Но какая гордость, какие достоинство и благородство в этом взгляде!

Для Арчила прошлое, настоящее и будущее – одно и то же понятие. В нем живет целый народ и его история. Арчил не «индивид», а личность: его жизнь нельзя рассматривать отдельно, она не имеет смысла, если не укоренена в жизни других, если не увековечена существованием других.

Для Арчила руссоистский индивидуализм и картезианский рационализм – мерзость. Но этот человек любит Францию, особенно Париж. Париж для него – символ цивилизации.

В Париже он и умирает в 1971 году, сраженный лейкемией. Прежде чем покинуть нас, он исповедуется в своих грехах и причащается Тела и Крови Христовых из рук отца Эли Мелия, настоятеля православного прихода Святой Нины. Его последние слова обращены к дочери – моей матери: «Возвращайся в Грузию, как только страна освободится от коммунистического ярма, и позаботься о нашем народе».

Мне 9 лет. Мое страдание огромно, почти невыносимо. Ушел не дед – ушел отец. Он – основание, память и достоинство всего нашего рода.

Дедушка Арчил Гедеванишвили. Тбилиси, 1911 г.

Кафедральный патриарший собор Двенадцати Апостолов в Мцхете.

Кроткие

Среди моих предков по материнской линии главенствуют Гедеванишвили. В отцовской же ветви выделяются Дианины.

Павел Афанасьевич Дианин – первый в роду, о ком осталась память. С 1837 года он настоятель Преображенской церкви в селе Давыдово, что в 20 км на восток от Владимира. У него пятеро детей, все – мальчики.

Один из них, Александр, – мой прадедушка. Он занимается медициной и химией в Санкт-Петербурге. Он помощник профессора Александра Бородина.

Бородин не только химик, он еще и музыкант. Бородин – внебрачный сын князя Луки Гедеванишвили, т. е. приходится мне родственником, скорее всего.

Дианин приглашает его в Давыдово. И там, в избе, построенной Павлом Афанасьевичем для своих детей, три лета подряд Бородин пишет свою знаменитую оперу «Князь Игорь», музыкальный шедевр, основанный на самых глубоких русских народных традициях.

Бородин очарован личностью Павла Афанасьевича. В сентябре 1877 года, после первого летнего отпуска в Давыдове, он пишет Дианину: «Это такая воплощенная простота, доброта и теплота, какую я могу себе представить только в человеке, вышедшем из народа, но никогда не выходившем из народа. Сколько в нем врожденной, тонкой, настоящей – не буржуазной европейской – деликатности, любезности, простоты без всякой принужденности, услужливости без низкопоклонства. Мы с ним жили душа в душу, хотя виделись, собственно, не особенно часто и много… А уж как он вас-то всех, т. е. детей своих, любит! Такого отца надобно поискать, да поискать! И при всем этом известная давыдовская замкнутость, сдержанность по части выражения чувств, застенчивость никогда не дают ему высказывать вполне, что он думает и таит. Заветные мысли прорывают… как бы случайно, против его воли, и выражаются не в словах, а в делах. Даже расспросы о вас он делает с какою-то осторожностью, окольными путями, как будто боится спросить именно о том, что его, очевидно, всего более интересует. С какой жадностью он выслушивает малейшие подробности, касающиеся каждого из вас. Хороший человек ваш папан!»[3 - Письмо от 17 сентября 1877 г. А. П. Дианину и М. Ю. Гольдштейну. Собр. писем А. П. Бородина, Том II; вып. 2. М., 1936. С. 168–172.]

Бородина завораживает местность: «Давыдовом я доволен донельзя! Как здесь хорошо!.. Сколько ни живал в деревнях, более здоровой и сухой местности решительно не видел. А леса, бор, пойма – ходи всю жизнь, не находишься, гуляй – не нагуляешься. А свобода-то! Свобода какая!»[4 - Письмо от 13 августа 1877 г. А. П. Дианину. Собр. писем А. П. Бородина, Том II; вып. 2. М., 1936. С. 165–166.]

Александр Дианин женится на Елизавете, приемной дочери Александра Бородина. У них в 1888 году рождается сын Сергей. Его крестный отец – Николай Римский-Корсаков.

В 1900 году Александру Дианину 49 лет. Он крупный ученый: в 1891 году он открыл химическое соединение бисфенол-А и скоро откроет реакцию конденсации кетонов с фенолами («реакцию Дианина»). С 1895 года он занимает должность ученого секретаря в Военно-медицинской академии Санкт-Петербурга. Он носит звание генерала и чин тайного советника.

Но Александр Дианин не верен своей жене. Он влюбляется в Марию Хавард, 26-летнюю француженку, живущую в Петербурге уже пять лет. Она не оказывает сопротивления его любви. У них в 1903 году рождается сын Павел.

Павел Александрович Дианин, внебрачный сын русского отца и французской матери, узаконенный царем[5 - Узаконить внебрачного ребенка в Российской империи дворянину можно было обратившись с личной просьбой к государю. Дианины – дворяне с 1894-го г.], – мой дедушка. Он живет с матерью в центре города, в доме № 6 по Кирочной улице.

Священник Павел Афанасьевич Дианин. С 1840 года он служил настоятелем Преображенской церкви в селе Давыдово.

В декабре 1918 года эпидемия «испанки» уносит жизни Александра Дианина и Марии Хавард. Павлу 15 лет. Он сирота. В стране Гражданская война. Повсеместно царит голод.

Ему спасает жизнь отец Жан Амудрю[6 - В 1935 г. он будет тайно рукоположен в епископы монсеньором Неве в храме Святого Людовика Французского в Москве и станет Апостольским администратором Ленинграда и Севера России. Советские власти вскоре узнают об этом назначении и тремя месяцами позже вышлют его из СССР.], католический священник прихода Лурдской Богоматери в Санкт-Петербурге: в консульстве Франции он получает для Павла французский паспорт, хотя Мария отказалась от французского гражданства для своего сына несколько лет назад. По паспорту больше нет Павла Александровича Дианина. Написано: Поль Хавард, рожденный от Марии Хавард и неизвестного отца.

Март 1919 года. Павлу 16. За несколько месяцев он потерял своих родителей, свое имя, свое гражданство. И он навсегда покидает свою родину.

Церковь Спаса Преображения в Давыдове.

Композитор Александр Порфирьевич Бородин.

Семейный дом Дианиных.

Прадедушка Александр Павлович Дианин. Санкт-Петербург, 1900 г.

Прабабушка Мария Хавард. Санкт-Петербург, 1900 г.

Дедушка Павел Александрович Дианин. Санкт-Петербург, 1915 г.

На границе с Финляндией, на немецком военном посту, Павла задерживают. Он интернирован в лагерь в Териоки. Три недели спустя британская военная миссия, ответственная за разоружение немецких войск в Финляндии, освобождает узников и поездом особого назначения переправляет их в Турку, где они садятся на корабль, направляющийся в Стокгольм.

После длившегося целый месяц тягостного и беспокойного пути через Швецию, Норвегию и Англию Павел, обессиленный, прибывает в Париж.

В Париже Павел получает инженерное образование и изучает труды русского ученого Николая Жуковского, основателя аэродинамики. Он начинает свой собственный бизнес по производству промышленных вентиляторов.

Павел – упорный труженик. Он вынослив и настойчив. Его девиз: «Пока мяч не лопнет, он подскакивает».

Это человек большого ума. Он много слушает и мало говорит. К нему принято обращаться за советом.

Этому человеку, перенесшему неимоверные страдания, трудно улыбаться, но он «кроток и смирен сердцем».

Я помню его в последние годы жизни. Он сидит за рабочим столом. Изучает в мельчайших деталях выдающиеся ходы лучших шахматистов XX века. Какая ясность, какое терпение, какое самообладание! Невыразимый покой исходит от всего его существа. Рядом с ним чувствуешь, что нет опасностей, которые нельзя преодолеть, и нет кризисов, над которыми невозможно одержать победу.