скачать книгу бесплатно
Потому что ранее в этот день высокая элегантная женщина подошла к нему в аэропорту Бравы, где он играл на скрипке, и поручила ему простое задание. Взойти на борт дирижабля «Пегас». Познакомиться с девочкой, путешествующей под именем Изабелла фон Гурнинг, но чье настоящее имя Рейчел Кляйн. Выглядеть при этом добрым и безобидным. Проследить за тем, чтобы Рейчел добралась до Порт-Клемента в целости и сохранности. Когда она окажется в странном новом для нее городе, предложить ей оплатить первые сутки в отеле. Отвезти ее в знаменитый отель «Эксельсиор». Оставить ее там одну в номере 341.
Где ее будет легко отыскать.
А потом вернуться в Браву, использовав розовый обратный билет. Заработав за все это двести грошей.
Не спрашивать, зачем это понадобилось. А потом забыть, что он вообще когда-либо встречался с Рейчел Кляйн.
3. Все о Рейчел Кляйн
Мой дорогой друг и читатель, пока ты украдкой читаешь эту книгу в кровати под одеялом, будь осторожен. Эта книга запрещена цензурным комитетом президента Чарльза Мальстайна, и читать ее – уже само по себе свидетельство величайшей храбрости. Наверное, неплохо бы сделать книге фальшивую обложку, на всякий случай. Если ты находишься в общественном месте – в парке или пиццерии, – то ходи в необычной шляпе и отзывайся на вымышленное имя, например Маурицио. Если только тебя не зовут Маурицио. Тогда используй имя Дебора.
Или же ты не читаешь эту книгу, а слушаешь ее? По секретной радиостанции? О, наш драгоценный, но секретный слушатель, воистину нет ничего лучше, чем внимать истории, которую тебе рассказыва-ют! Но будь осторожен, потому что ее могут подслушать и другие любопытные уши. Может, стоит надеть наушники. А если кто спросит, чем ты занимаешься, сделай вид, будто учишь какой-нибудь язык наподобие финского. Этот язык не знает никто. Даже финны.
Враги и доносчики есть повсюду.
А теперь, мой дорогой и отважный друг, настало время узнать все о нашей храброй юной путешественнице – нашей героине, если ее можно так назвать, – Рейчел Кляйн. И о секрете ее носков. Или – что важнее – того, что она в них прячет.
В левом носке у нее листок бумаги. И на нем написано:
КГ исчезла. ТГ мертв. КРФ разбит.
Только РК.
У него КУС.
ИДЬЛАМИРГ 342. 3-й.
Позвольте рассказать почему.
Рейчел Кляйн родилась двенадцать лет две недели и три дня назад в тихом северном пригороде великого города Бравы, столицы нашей чудесной страны Краснии.
Ах, каким был тогда город! Множество солнечных бульваров, пальмы, уличные ресторанчики, и все это великолепие с трех сторон обнимали воды голубого океана, омывающего берега Бравы. Город, населенный самыми счастливыми, улыбчивыми и беззаботными людьми на свете. Ты знаешь поговорку: «Бог сотворил мир. А когда у него стало получаться действительно хорошо, он сотворил Браву».
День рождения Рейчел (восьмое апреля, точнее говоря), к сожалению, запомнился не только ее появлением на свет. Потому что в тот самый день, когда Рейчел Анна-Мария Кляйн, зажмурившись, с писком пожаловала в этот мир, армия бунтовщиков Чарльза Мальстайна вошла в город Брава с востока.
Итого два появления: новорожденной малышки, что принесла несказанную радость в семью пианистов и писателей, и армии, навлекшей несказанные страдания на весь город.
Такова жизнь, друг мой. Нет радости без сопутствующей печали. Нет отчаяния настолько мрачного, что его не мог бы смягчить лучик света. Наш лучик света весил семь фунтов и две унции, и весь день после трудных родов Джудит, мать малышки, прижимала к себе и нянчила маленькую Рейчел.
Никогда не склонная к драматическим проявлениям эмоций, Джудит Кляйн тихонько напевала песенку, которую выучила в детстве, и целовала розовые щечки дочери.
Ее брат Роберт, почти на два года старше и уже весь усеянный веснушками, еле дождался момента, когда смог увидеть сестричку, пощекотать ее и легонько потискать, как это делают любящие братья.
А отец? Ее отец Феликс стоял у изголовья кровати и впервые в жизни не произнес ни слова.
Феликс Кляйн был библиотекарем. В свободное время он писал статьи, шутки, пьесы, советы по садоводству, рецепты, сатиру на альтернативную медицину, сочинил один хороший роман, тринадцать плохих романов, сотни писем своей семье, еще больше писем правительству, любовные песни жене, а кроме того, составил маленький латинский словарь.
Феликс любил слова. Он писал слова о словах. Он пел о словах. Он сам почти что был ходячим словом. Он работал в храме слов. Официально тот назывался «Публичная библиотека Северной Бравы „Литера и Логос“». В ней книги выдавались на дом. Но для Феликса она была гораздо больше, чем просто библиотека. То была его другая семья из тысяч драгоценных детей в кожаных переплетах, и о каждом надо было заботиться, любить и воспитывать на протяжении их странной и трудной жизни.
Не меньше, чем читать и писать слова, Феликс любил их и произносить. Проще говоря, он был лучшим оратором на Земле. А поскольку его работа в библиотеке требовала почти полной тишины, большую часть разговоров он приберегал для дома. Джудит к этому привыкла и давно уже перестала надеяться на тихий домашний вечер. И все же, когда Феликс Кляйн увидел новорожденную дочь, слова застряли у него в горле, пропустив лишь некое радостное восклицание. Но больше ничего. Феликс, как это ни поразительно, утратил дар речи. Целыми днями он бродил по их солнечной квартире с малышкой Рейчел на руках и молчал. Слезы наполняли его глаза, капали на пишущую машинку, разбивались о кухонный стол, когда он заваривал чай для Джудит, или о горячую сдобную лепешку, которую он потом забывал съесть.
Радость Феликса и Джудит была такова, что прошло пять дней, прежде чем кто-то из них вышел из квартиры, прежде чем Феликс отправился за молоком и газетой, прежде чем он раскурил трубку и прочитал в «Браванских ежедневных новостях», что на востоке города идет сражение между императорской гвардией и вторгшейся армией бунтовщиков Чарльза Мальстайна.
Феликс опустил взгляд, чтобы скрыть свои чувства. Он все знал о Чарльзе Мальстайне, набравшем популярность на востоке своим бахвальством, что он создаст более великую, новую и процветающую Краснию. Мальстайн был коротышкой, обожавшим духовые оркестры и ненавидевшим детей. Феликс скатал газету в рулон и ничего не сказал Джудит о сражении. Эта новость лишь омрачила бы счастье его жены. В тот вечер он просто использовал газету для растопки камина.
После этого дня семья не покупала другие газеты и не слушала радио. Поэтому они не знали, что солдаты Мальстайна добрались до старого центра Бравы, разоряя городские пляжи, цветочные киоски, музеи и сады. Центр Бравы критиковали за то, что там, возможно, слишком много конных статуй полководцев, – но люди Мальстайна быстро исправили это, свалив все до единого памятники.
Когда Рейчел праздновала свой двадцатый день на земле, семья пила чай, совершенно не зная о том, что солдаты Мальстайна ворвались в императорский дворец, арестовали императора в его спальне, убили его охрану, бросили в тюрьму его жену и детей и подожгли дворцовые галереи.
Но когда Рейчел исполнился почти месяц, уклоняться от правды стало уже нельзя.
Потому что солдаты Мальстайна добрались до севера города. И до тех самых улиц, где жила семья Кляйн. Однажды утром Роберт выглянул из окна своей комнаты на третьем этаже и увидел внизу черные шлемы. Когда же встревоженный Феликс вышел в магазин за хлебом, у него спросили документы и велели немедленно возвращаться домой, как только он купит «необходимое продовольствие». Он спросил, почему он не может пойти в парк и покормить хлебом уток, как давно привык делать (и нередко приносил домой меньше половины буханки, что раздражало Джудит). Но ему просто отвесили оплеуху и велели более не задавать неуместные вопросы.
Вся жизнь Феликса Кляйна основывалась на неуместных вопросах. Он любил спрашивать: «Почему небо синее, когда на него смотришь, но черное, когда на него поднимешься?», или «Почему скрипка звучит так скрипуче до момента, когда начинает звучать чудесно?», или «Что такое противоположность противоположности?» и всяческие другие совершенно бессмысленные вопросы, отнимавшие часы жизни и у Феликса, и у его семьи. Но это были вопросы, которые при режиме Чарльза Мальстайна станут признаками опасного мышления и бунтарского духа. Феликсу придется научиться держать на замке свой болтливый рот, если он собирается прожить долго в Новом Мире.
Две недели спустя, прекрасным весенним утром, когда вишневые деревья были густо усеяны цветами, низложенного императора Краснии привели на площадь, где он так часто обращался с речами к своим обожаемым горожанам. И на этой площади, пока воробьи искали крошки, а черные дрозды распевали утренние песенки, императору зачитали список его преступлений и расстреляли.
Рейчел Кляйн росла в странные времена. Она не знала мира, в котором соседи выходили из домов и болтали о погоде, цене на хлеб и ужасных запахах из городской канализации. Никто уже не осмеливался сплетничать о чем бы то ни было, боясь, что их могут подслушать.
Хуже того, Рейчел никогда не слышала детского смеха на улицах, никогда не играла с братом в салки или футбол в городских парках. Через несколько месяцев после захвата власти Мальстайн запретил детям резвиться на свежем воздухе. «Держите детей дома!» – кричали плакаты на каждом углу. «Ребенок видимый – это плохой ребенок». Леса и парки были объявлены «только для взрослых», а на пляжах появились деревянные знаки с детским лицом, перечеркнутым красной линией.
Годами Рейчел и ее брат Роберт выходили из дома лишь для того, чтобы прийти в государственную школу для учебы и упражнений. Рейчел училась по тому же учебнику, что и остальные дети (все учебники были переписаны после утверждения Мальстайна в должности президента Нового Порядка). Она играла на пианино семь минут, делала физические упражнения двенадцать минут. Обедала четырнадцать минут, всегда одним и тем же бутербродом с сыром и без масла, запивая его бледной газировкой под названием «Счастливый час», которая вообще никого не сделала счастливым. Потом шла домой.
Роберт, старше сестры на два года и со склонностями к наукам, твердо решил не поддаваться унынию. Лишившись возможности исследовать парки или леса, Роберт обратил свою энергию на царство природы в квартире. И боже помоги любому существу, попавшему в его спальню. Он вскрывал и изучал дохлых мух, рассматривал крылья жуков. Роскошный набор растений в горшках, выращенный Джудит Кляйн на балконе, подвергся весьма смелым экспериментам. Кусты роз поливались соусом. Висячие бегонии прекрасно реагировали на суточную дозу лекарства от кашля. Роберт заметил, что, когда мать играла на пианино, отовсюду слетались осы. Кажется, им особенно нравился Шуберт.
Так что Роберт как-то умудрялся жить относительно нормально, занимаясь экспериментами. Но Рейчел была другая. Она была мечтательницей. А как можно мечтать, если тебе дозволено наблюдать столь малый кусочек жизни? У Феликса разрывалось сердце, когда он видел, что его красивая и жизнерадостная дочь получает так мало удовольствия от образования. И тогда, чтобы компенсировать серую одинаковость каждого школьного дня, он решил, что домашние вечера станут иными. Домашняя жизнь превратится в приключение!
Однажды вечером после возвращения Рейчел из школы Феликс встретил ее в костюме пирата и невозмутимо сообщил дочери, что ей надо поживее переодеться в костюм моряка, потому что они отправляются в океанское плавание на грабеж и разбой. Так они и поступили, ни разу не покинув гостиной. Старый кожаный диван, пробывший в семье уже много лет, стал пиратским кораблем, а потолок над ним – бесконечным небом, мама Рейчел стала старшим матросом Макдаффом, Роберт (которому надоело изучать ос) стал вторым помощником капитана Курцем. Рейчел же было дозволено залезть в «воронье гнездо» (на книжный шкаф в углу, удачно снабженный лесенкой) и кричать оттуда «Земля!» перед самым ужином.
Вместе они очень удачно ограбили кухню и запили добычу ромом (вода с кусочком сахара). А когда старший матрос Макдафф попыталась поднять мятеж и стала плохим матросом Макдаффом, ее заставили пройтись по доске, в результате чего она оказалась в кишащем акулами океане (немного похожим на семейный ковер). И когда Рейчел в тот вечер ложилась спать, то все еще слышала плеск волн и привкус морской соли на языке.
На другой день они стали полярными исследователями и провели целый час, погрузив ноги в ведро с кубиками льда (что было реально очень неприятно и делать не следовало бы). В следующий раз они стали пожарной командой из Бравы и тушили пожар, вызванный глупыми изготовителями фейерверков. Потом собирали коллекцию бабочек на Яве (что Роберту понравилось больше всего) и искали золото в Перу. Они даже отправились в Англию – страну, где никто не улыбается, – и рассказывали там шутки, чтобы развеселить людей.
А потом, в один из дней, произошло нечто другое.
4. Публичная библиотека Северной Бравы «Литера и Логос»
Это произошло, когда Рейчел исполнилось одиннадцать лет. Восьмого апреля, в ее день рождения.
Мама устроила для нее особенный завтрак – испекла ее любимые булочки с апельсинами и шоколадом. Где Джудит раздобыла апельсины, Рейчел никогда не узнает – свежие фрукты нигде было больше не купить, – но у Джудит имелись свои методы, известные только матерям. А когда они ели булочки, отец Рейчел пообещал ей приключение, когда она вернется из школы. Каким же оно будет на этот раз?
В школе никто день рождения Рейчел не отмечал, о нем лишь упомянули на собрании, на что никто не отреагировал. Сладости не раздавали. Песни не пели.
Когда Рейчел пришла домой, Роберт возился у себя в комнате с какими-то тлями. Джудит отдыхала после приступа кашля, которые становились все хуже с каждым годом правления Чарльза Мальстайна. Зато отец ждал ее у двери, и глаза у него сияли.
– Пальто можешь не снимать, моя дорогая Рейчел. Для этого приключения нам нужно выйти на улицу.
У Рейчел что-то защекотало в животе, какая-то смесь возбуждения и страха. На улицу? Ни одно из их приключений прежде не проходило за пределами гостиной. Детям не разрешалось выходить на улицу – за единственным исключением, когда они шли в школу. Так что задумал отец? И благоразумно ли это?
– А мама знает? – спросила она.
Отец немного покраснел.
– Конечно, конечно. Но она в постели из-за своего ужасного кашля. А теперь зашнуруй покрепче ботинки и прихвати перчатки. Роберт тоже пойдет, попроси его приготовиться. Нам понадобится его помощь.
Рейчел не поняла, для чего им понадобится помощь Роберта, но промолчала.
Они вышли из дома, когда солнце висело уже низко. Роберт, к этому времени ставший уже серьезным ботаником двенадцати с половиной лет, присоединился к ним.
– Куда мы идем? – прошептала Рейчел, но Роберт лишь пожал плечами.
Они миновали небольшую группу ненавистных полицейских, которые слонялись по улице, курили и переговаривались по рациям. Отец неожиданно занервничал.
– Куда идете? – рявкнул один из полицейских.
– Просто идем к врачу. У мальчика болит ухо, – как можно небрежнее ответил Феликс.
– Возвращайтесь до темноты!
Они кивнули и пошли дальше. Дойдя до конца улицы, они вышли на бульвар и сели в первый же трамвай. Рейчел хотелось радоваться. Хотелось рассказать людям с печальными лицами на противоположных сиденьях о своем дне рождения, и что родители подарили ей маленький шахматный набор, а Роберт подарил коробку шоколадных конфет (как всегда, без одной конфеты). Ей казалось, что, может быть, если она поймает чей-то взгляд, это людей порадует и даст им понять, что все не так уже и плохо. Но никто не поднял взгляда. Их глаза были устремлены на пол трамвая.
Такова нынче Брава, мелькнуло в голове у Рейчел. Все сдались. Смирились с полицией на каждом углу, с тем, что их письма читают, а телефонные разговоры прослушивают. С тем, что нельзя даже улыбнуться в трамвае девочке, у которой день рождения.
Они сошли на Северной станции Бравы, и отец взял ее за руку. Ладонь у него была влажная и горячая. «Он из-за чего-то волнуется, – подумала Рейчел. – И держит меня за руку, чтобы успокоиться».
Вскоре они приблизились к величественному зданию с фасадом на реку. Три высокие башни тянулись в небеса. Входную арку окружали статуи ангелов. Некоторые играли на арфах, другие подпирали ладонями подбородки и смотрелись мудрецами. Два самых больших ангела держали на поднятых руках огромную каменную ленту с выгравированным названием:
ПУБЛИЧНАЯ БИБЛИОТЕКА СЕВЕРНОЙ БРАВЫ «ЛИТЕРА И ЛОГОС»
– Так вот где ты работаешь, – прошептала Рейчел.
Она страшно обрадовалась, потому что еще никогда не была у отца на работе, но сотни раз это себе представляла.
– Библиотека закрыта, – сказал Роберт. И был прав.
Большие железные ворота перед ступенями, ведущими к главному входу, были заперты на висячий замок. Комитет Нового Порядка Мальстайна сократил время работы библиотеки с десяти часов утра до трех часов дня. Зарплата Феликса соответственно уменьшилась, и Рейчел знала, что это отца разозлило.
– К счастью, кое у кого есть ключ от боковой двери, – негромко сказал отец.
Он разжал кулак и показал им четыре ключа. Два железных, один бронзовый и крохотный золотой. Рейчел заметила, что рука отца чуть-чуть дрожит.
Рейчел внутренне напряглась. Пронзивший ее радостный трепет при одной лишь мысли о возможности войти через тайный вход в пустую библиотеку смешивался с нарастающим страхом: а вдруг ее замечательный, но несколько сумасбродный отец устроит ей приключение, о котором они все пожалеют?
– Пойдем.
Отец крепко взял ее за руку, и они прошли через небольшие боковые арочные ворота с табличкой: «Только для библиотечной администрации. Просьба в этот звонок не звонить». Пока Рейчел гадала, зачем здесь звонок, в который никому не следует звонить, Феликс тихо открыл ворота железным ключом и провел детей внутрь.
Они оказались в мощеном внутреннем дворике с несколькими яблонями и скамейками для чтения. Библиотека возвышалась над ними, безмолвная и впечатляющая в сумерках.
Феликс с детьми поднялись по узким ступеням к деревянной двери, ведущей в здание. Рука Феликса заметно дрожала. Роберт это тоже увидел и встревожился. Феликс достал второй железный ключ, уронил его, подобрал и снова уронил.
– Скользкий, – сказал он.
Роберт наклонился, поднял ключ, маленькими проворными пальцами вставил его в замочную скважину и открыл дверь.
Феликс улыбнулся, но Рейчел увидела в его глазах страх. На лбу отца поблескивали капельки пота.
– Молодец, Веснушка. Нам сюда.
Они пошли по многочисленным коридорам, ноздри Рейчел щекотали запахи книг и клея. Роберт часто заявлял, что от подобных запахов его начинает тошнить, но сегодня он помалкивал. Все были возбуждены. Уж очень необычным было это их приключение. Если бы только Рейчел знала, к чему это приключение приведет!
Она взглянула на брата, надеясь, что ему известно больше, чем ей. Но брат, похоже, был так же озадачен. Отец пошел быстрее. Не опасался ли он, что кто-то идет за ними? Рейчел обернулась и всмотрелась в темный коридор, выложенный плиткой, но никого не увидела. Она ощущала стеснение в груди, сильно бьющееся сердце и странный высокий шум в ушах, которым, как она решила, мозг подавал ей какой-то сигнал. Да, точно. Ей было страшно.
Они миновали несколько отделов. Все они были обозначены деревянными табличками. Древняя история, греческая, египетская и римская. Затем современная история, европейская и американская. Социология. Антропология. Орнитология. Зоология. (Роберт с любопытством заглянул туда, но отец потянул его дальше по коридору.) Биология человека. Бактериология. Другие «логии». Физика.
Потом начались языковые отделы. Арамейский. Вавилонский. Баскский и саамский. Венгерский. И дальше мимо русского и немецкого, больших томов мистицизма и философии, французских лирических поэтов и итальянских постструктуралистских романов.
Все глубже и глубже погружались они в недра библиотеки. В места столь тихие и уединенные, что, казалось, туда годами никто не заходил. Они шли по извилистым коридорам, огибали углы и наконец поднялись по какой-то крутой лестнице. К еще одной двери.
Она была небольшой, из старых дубовых досок, на которых были вырезаны грозди винограда, арфы и снова ангелы. По бокам свисали красные бархатные занавеси, делая ее похожей на сцену маленького театра.
На уровне головы Рейчел к ней крепилась медная табличка.
На ней значилось:
Комната редких книг
Вход только по приглашению
Феликс улыбнулся.
– Вы приглашены.
Он достал бронзовый ключ, уже больше не нервничая, словно восторг от этого приключения пересилил любой страх.
– Мне не положено иметь этот ключ, – прошептал он. – Я стащил его у госпожи Шрёдингер, когда она спала сегодня днем.
Ключ повернулся в замке. Дверь чуть скрипнула, и Рейчел подпрыгнула.
– Тут нет сигнализации, папа? – спросил Роберт, глядя на отца снизу вверх.
– Я ее выключил, когда уходил.
– А как насчет ночных сторожей?
– Они не начинают обходы раньше семи вечера.
Феликс открыл дверь.
