Экспресс на мечту

Экспресс на мечту

Я забуду былые обиды,

Я квартиру и мебель продам.

Ровно в полночь я из дому выйду

И дорожный возьму чемодан.

В этом городе душно и тесно,

Он погряз в суете серых дней.

Непонятно, что ложно, что честно.

Только маски. Не видно людей.

Может быть, это всё наваждение,

Может быть, всё надумал я сам,

Но спалил все мосты к отступлению

И спешу на вокзал к поездам.

Я войду в полутёмное здание,

Гулким эхом убью тишину.

Пробежав пару раз расписание,

Я у кассы билет попрошу.

Меня спросит кассир удивлённо:

«Вам куда?» – поглядев словно крот.

Я отвечу: «В цветущий, зелёный

Лучший мир без рабов и господ».

И кассир, пожимая плечами,

Будет долго билет мой искать,

Чтоб отдать мне его со словами:

«Поезд будет минут через пять».

Как томительны эти минуты!

На перроне стою одинок.

Вдруг, волшебною музыкой будто,

Отдалённый протяжный гудок.

Будет сердце стучать барабаном

В ожидании новых чудес,

Когда ход свой замедлит усталый

На мечту серебристый экспресс.

Подойдёт он без дыма и гари,

Остановится рядом вагон.

Оборвав якоря, что держали,

Я покину пустынный перрон.

Лягу спать, не снимая одежды,

И с улыбкой счастливой усну.

Ночь пронзая огнями надежды,

Увезёт меня поезд во тьму…

Долго сказка не может продлиться,

И меня растолкает чуть свет

В синей форме сотрудник полиции.

Скажет он: «Предъявите билет».

Я пороюсь немного в карманах

И заветный билет протяну.

Страж порядка, не видя изъянов,

Переспросит: «Собрались в мечту?

Не поспоришь тут, место прекрасное,

Там полезно бывать иногда».

Головой закиваю согласно:

«Я остаться хотел б навсегда…»

Страж порядка тотчас станет строгим

И, надвинув фуражку на лоб,

Мне ответит: «На нашей дороге

Места нет для подобных особ,

Кто желает до Города Солнца

Путь надёжный легко отыскать,

Позабыв то, что надо бороться,

А не чуда сложа руки ждать!

И билет твой – бумажка пустая!

Распустили совсем молодёжь!..

Я на сей раз тебя отпускаю,

Но на станции первой сойдёшь».

Вслед экспрессу гляжу я печально,

Голова тяжких мыслей полна,

Ведь сошёл я на станции дальней

Под названием «Труд и борьба».

Смысла нет ждать другого состава.

Ни копейки в пустом кошельке,

Чемодан свой забросил в канаву

И шагаю теперь налегке.

Горизонт я сверлю жадным взглядом,

И хватает мне силы пока.

Но вдруг слышу: совсем где-то рядом

Ободряющий стук молотка.

Оглянулся и вижу картину:

Двое в грязной одежде парней

Под откосом латают дрезину.

Стало мне на душе веселей.

Подошёл, поздоровался с ними

И спросил, чем помочь им могу.

Парни мне в двух словах объяснили,

Что держали свой путь на мечту.

Жгло их солнцем, дождём моросило,

Километрам потерян был счёт,

Но однажды дрезина застыла,

И починка никак не идёт.

Слушал я, головою кивая,

А потом закатал рукава:

«Хоть в чём дело пока и не знаю,

Но я рад поработать, братва!»

Станут руки от грязи чернее,

Чем в пустыне глубокая ночь,

Но втроём мы, конечно, сумеем,

Непокорный металл превозмочь.

Нам ещё потрудиться придётся,

В чистом поле отсутствует быт,

Но железное сердце забьётся,

И дрезина вперёд побежит!

А впустую мечтать смысла нету,

Только потные реки пролив,

Мы увидим в лучах предрассветных

Город Солнца, блестящий вдали!

Двое

Уходят дни, вращается Земля,

Она в своём движении упряма.

За много лет, что знаю я тебя,

Из гордой девочки ты стала милой дамой.

Давно оставив школьную скамью,

Теперь в халате ходишь белоснежном,

Творишь судьбу нелёгкую свою

Рукою сильной, твёрдою и нежной.

Твоих трудов плоды теперь сладки,

Прекрасней самых светлых ожиданий.

Ты ранней юности укрыла коготки

В подушечки из опыта и знаний.

Сняла очки, сменился цвет волос

Уже, пожалуй, раза три-четыре,

Тебя как прежде мучает вопрос:

А кто ты есть в безумном этом мире?

У нас с тобой так много было ссор,

Так много находилось разногласий,

Обычный о погоде разговор

Как поле минное бывал порой опасен.

И часто я кричал: «Да пропади!»,

Мосты весёлым пламенем пылали,

Но им огонь как будто не вредил,

Как прежде они целыми стояли.

Случалось так, что ты меня гнала,

Проклятий вслед мне посылая много.

Я уходил, но – странные дела!

К тебе опять вела моя дорога.

Я был с другой, и ты была с другим,

И нет, казалось, замкнутого круга,

Но рок событий был неумолим,

Встречали мы опять с тобой друг друга.

Как будто было сказано не всё,

Не всё ещё как будто совершилось,

И мой маршрут опять твой пересёк –

Так для чего, зачем, скажи на милость!

Судьбы резоны смертным не ясны,

Лишь правила игры принять для нас по силам.

Ты, как и прежде, входишь в мои сны,

Срослись мечты, что раньше ты разбила.

И мы идём по улице вдвоём,

Переменившись сильно с прошлой встречи.

Ты увлеклась, толкуя о своём,

Вдыхаю я прохладный летний вечер.

Тебя так манит яркий пёстрый мир,

Объехать ты хотела бы полсвета,

Увидеть Вену, Лондон и Каир,

Найти ответ, быть может, даже где-то

На свой вопрос. А мне наш городок

Далёких стран милее и дороже

И не влечёт романтика дорог.

С тобой мы отличаемся, но всё же

Мне летний вечер шепчет: «Посмотри!

Где сыщешь ещё девушку такую?

Лишь сделай шаг и за руку бери,

А остальное я вам наколдую!»

Известно, вечер – маг и чародей,

И чудеса творить ему несложно.

Соединить сердца двоих людей -

Задача не из списка невозможных.

Нам вечер тут помочь всегда готов,

Устроит всё он в самом лучшем виде.

Таких на свете мало мастеров,

Но пусть он не останется в обиде:

Не нужно нам с тобой его чудес

И волшебство не нужно нам любое –

Твоя мечта с моей идёт вразрез,

Ты ищешь бурь, я грежу о покое.

Ты дотянуться думаешь до звёзд,

Мне на земле забот хватает с лихом.

За вечный риск ты поднимаешь тост,

Я пью за то, чтоб жизнь текла бы тихо.

При этом я витаю в облаках,

А ты, мечтая, трезво строишь планы.

Такой союз бесславный, горький крах

Всегда постигнет поздно или рано.

В твой тонкий стан, твой непокорный нрав

Поэтому боюсь всерьёз влюбиться.

А если в этом окажусь не прав,

То счастлив здесь я буду ошибиться!

Мастер и кукла

Был мастер-кукольник известен всей округе,

Старик с улыбкой доброю в усах.

Не просто золото: брильянтовые руки!

Творил у верстака он чудеса.

Игрушки заводные как живые

Умели петь, ходить и танцевать.

Кто видел те творения впервые,

Их за живых существ бы мог принять.

А в голове рождались вновь идеи,

И механизмы восхищали взор.

О нём ходила слава чародея.

Старик смеялся: «Сущий это вздор!»

Однажды к мастеру ненастною порою

Явился парень – сын часовщика,

Его товарища, но тот уж был покоен:

«Прими, прошу, к себе ученика!

Я дело часовое знаю с детства

И прокормил себя бы без хлопот.

Не нужно мне безбедной жизни средство –

Твоё искусство за душу берёт».

И отвечал старик, тряхнув седою гривой:

«Отец твой был чинить часы мастак,

Тебя я знаю, ты не из ленивых.

Учиться хочешь? Что ж, да будет так».

Был просьбе рад наш скромный мастер кукол,

Ведь своей жизни видел он предел,

Искал, кому поведать бы науку,

А сыновей – так вышло – не имел.

Прошло пять лет, и новый подмастерье

Надежды старика все оправдал,

Без колдовства, без магии и зелья

Вдыхал теперь движение в металл.

Друг к другу подгонял подолгу части,

Механику настраивая в лад.

Сходя в могилу, молвил старый мастер:

«Я горд тобой, за дело своё рад…»

Кто знает ремесло, тот людям нужен,

В народе вскоре стали толковать,

Что мастер молодой ничуть не хуже,

Что своему учителю под стать.

Нет от заказов малому отбоя,

Наследник мастерства в расцвете лет,

Но недоволен этою судьбою,

Не мил ему весёлый шумный свет.

Сидит и размышляет каждый вечер,

Как славу прежнюю затмить и превзойти.

Приелось то, что сравнивают вечно

Со старым мастером на жизненном пути!

Вдруг отказал он всем клиентам сразу,

Закрылся в мастерской на семь недель.

И день, и ночь кипел в работе разум,

Трудов упорных видел ясно цель,

Забыв о сне, еде и о покое.

И пусть легла под каждым глазом тень,

Но то создать, что будто бы живое,

Для мастера уже вчерашний день.

У новой куклы должен быть рассудок!

Из рук усталых падал инструмент,

При свете лампы счёт терялся суток,

Но приближался истины момент,

Когда мечта безумца сможет сбыться.

Создатель на ногах едва стоит,

А перед ним железная девица

Лежит на верстаке, как будто спит.

Из меди волосы, из тонкой жести платье

И ростом человеку до плеча,

С любой красавицей тягаться может статью –

В неё легко влюбиться сгоряча.

Откинув на спине у куклы дверцу,

Затем чтоб к новой жизни пробудить,

Ключом особым начал мастер сердце

Уверенной рукою заводить.

Сто двадцать оборотов. Щёлкнув звонко,

Сердечко заскрипело, разошлось,

Крутились еле слышно шестерёнки,

Так чудо оживления началось.

И в дивной музыке все звуки утонули,

Песня пружин по комнате плыла,

Открылись веки, и на творца взглянули

Глаза прекрасные из лучшего стекла.

Пластинки губ раздвинулись в улыбке,

Приподнялась железная рука -

В расчётах точных не было ошибки,

И кукла будет жить наверняка!

Итог другой был мастеру не нужен.

Смеялся и кричал, был сам не свой,

Схватив девицу, в танце неуклюжем

Он закружился с ней по мастерской…

Всем было вскоре в городе известно,

Кого в итоге мастер сотворил,

А тем, что жить с ней начал как с невестой,

Кого потряс, кого и возмутил.

Видали, говорят, как в день досуга,

Свободный от забот и трудных дум,

Гулял он с ней и вёл её под руку,

Надев свой лучший праздничный костюм,

И спутница его – какое диво!

Почти неотличима от живой.

А мастер наконец-то был счастливым:

«Мной превзойдён учитель старый мой!»

Молва о небывалой этой кукле

Всё дальше разлеталась в каждым днём.

Карманы мастера от выручки распухли,

Клиентов толпы осадили дом,

А кукла их заказы принимает.

Теперь и важные заходят господа

Порой на улочку, где эта мастерская,

И находился кто-нибудь всегда,

Кто только пробовал за милую подругу

Куш предложить создателю большой,

На что в ответ всегда звучала ругань:

«А Вы своей торгуете женой?!»

Но кукла после вечером рыдала

Машинным маслом, боли не тая,

И через слёзы горько вопрошала:

«Скажи мне честно, сколько стою я?»

Создатель куклу заключал в объятья,

Жилетку подставлял её слезам:

«Когда голодный буду умирать я,

За все богатства мира не отдам!»

Такое утешало обещанье,

Она спокойно шла в свою кровать,

Где замирала вскоре изваяньем,

Тогда и мастер отправлялся спать.

Конечно, сна не ведала машина,

И грезить не умела ни о чём,

Завод кончался – в том была причина,

К ней мастер приходил с утра с ключом

Чтоб делать то, что сделал он когда-то

В её рождения волшебный светлый час,

И снова с ним до самого заката

Две ярких искорки на дне стеклянных глаз.

Пил мастер чай, а кукла ела смазку,

Он верен был всё так же ремеслу,

Привычным стало то, что было сказкой,

И не было, казалось, места злу.

Создатель думал – счастье будет вечным,

Ничто ему не сможет помешать.

Желая куклу сделать человечней,

Он лично научил её читать.

Ей книжной мудрости пришлись по нраву реки.

Читательницы лучше не найти!

И книги лучшие из библиотеки

Всегда старался мастер принести.

Минутка есть – тотчас она садится,

Из-под прилавка книжку достаёт,

Листает очень бережно страницы,

И каждую внимательно прочтёт.

Наевшись всласть стихов, романов, басен,

Раз перед сном промолвила она:

«Мир так велик и чудо как прекрасен,

А я не вижу далее окна.

Одну ты никуда не отпускаешь.

Что знаем мы? Наш только городок.

Неужто сам от скуки не страдаешь?»

И сделался в ответ с ней мастер строг:

«Если одна решишь пойти куда-то,

Тебя через минуту украдут!

Тобой владеть охотников богатых

Найти совсем нетрудно будет тут.

Мир не всегда бывает только добрым,

В нём слабого повсюду ждёт беда,

И чтоб капризов, этому подобных,

Я более не слышал никогда!»

Молчала кукла, мастеру послушна,

А тот уж на себя сердитым был:

«Она ведь так наивна, простодушна,

Зачем на ровном месте нагрубил?

Своё довольство строить на несчастье

На свете не имеет прав никто!

Я справлю ей, пожалуй, завтра платье,

И в город, помнится, приехал шапито…»

На следующий день ушёл к портному,

С ним два часа он выбирал фасон.

Когда же возвратился снова к дому,

То до седых волос был устрашён.

Пропала кукла! Выкрали мерзавцы?

Ушла сама? Да кто же может знать!

Не стал догадок строить он пытаться

И побежал по городу искать.

Соседей тряс – никто её не видел,

В полиции поднял переполох,

Носился как бык чёрный на корриде,

Упал на пустыре в чертополох.

Искал на улицах, в садах и на базаре,

Излазил тщательно все злачные места,

Но только не было отдушины в кошмаре,

Не мог найти надёжного следа!

Уж начал день склоняться к тёмной ночи,

Уже зажглись повсюду фонари,

А мастер бросить поиски не хочет,

И злой азарт в груди его горит.

Он побывал, конечно, на вокзале,

Не продавали его кукле, мол, билет?

От лёгкой радости он перешёл к печали,

Услышав отрицательный ответ.

Мелькали целый день всё лица, лица,

Уснувшей улицей один в тиши ночной,

Чтоб быстро отдохнуть и подкрепиться,

Понуро к себе мастер шёл домой.

И у порога, у знакомой двери,

Остановился, громом поражён,

Своим глазам в миг первый не поверил:

Неужто здесь нашёл пропажу он?!

Сидела кукла, взор направив к звёздам,

С натугой странной речь её лилась:

«Как жаль, что ты сейчас явился поздно…

Ведь я… Чуть-чуть… Тебя не дождалась…

Дрянной и своевольный я ребёнок!..»

Слеза скатилась тихо по щеке.

Заметил бедный мастер, что обломок

Ключа заветного в железной был руке.

Зажглась в мозгу большой беды картина,

Он на спине ей дверцу отворил.

Увы, ключа вторая половина

Теперь засела намертво внутри!

В охапку сгрёб любимое творенье

И к верстаку помчался своему,

А кукла шепчет: «Тут бессильно рвенье…

Ошибку не исправить никому…

Меня починишь… Снова убегу я…

Противно жить мне будет взаперти…

Зачем же боль опять тебе такую?

Прости меня, создатель мой!.. Прости…»

Искусственная жизнь как свечка тает,

Как прежде мёртв и холоден металл.

В слезах горючих мастер утопая,

Шедевр свой на части разобрал.

Человек и Природа

Когда-то я робел перед тобою,

Не смел сказать и слова поперёк,

Лишь восхищался мощью и красою,

Но вышел трепета и поклоненья срок.

Я поумнел, окреп и стал сильнее.

Я стал твоей взаимности искать.

Я знал одно: ты стать должна моею, -

Решил тебя без сантиментов взять.

Я поднимал воздушные армады,

Ты их швыряла, глядя свысока.

Я возводил бетонные громады,

Но оказалось – замки из песка.

В грязи утопли трактора и краны,

И рельсы грубо порваны в куски.

Суда отправила в пучину океана

Ты одним лёгким движением руки.

Я обучался на своих ошибках

И новой техникой щетинился как ёж.

А ты глядела с лёгкою улыбкой:

Мол, всё равно тебя не проведёшь.

Да, ты горда, упряма, своенравна.

Твоих вулканов гнев меня страшит.

Тебе и близко пока ещё не равный,

Сегодня я унижен и разбит.

Вся моя армия могучих механизмов,

Которую так долго создавал,

Не одолела вечной силы жизни -

Сражён стихией яростный металл.

Но этим ты мой пыл не усмирила

И не заставила от цели отступить.

Я буду пробовать, пытаться с новой силой,

Настанет день – сумею покорить.

Сквозь эпидемии, лавины, ураганы

Пройду легко в титановой броне,

Сгребу рукой богатства океана,

Свой гордый флаг поставлю на Луне.

Орда зверей в испуге разбежится,

Лесов и гор расступится стена,

И вот тогда, вчерашняя царица,

Передо мной останешься одна.

Без лишних слов возьму тебя в охапку.

Ты станешь вырываться и кричать,

Но власть твоя исчезла безвозвратно,

Осталось лишь судьбу свою признать.

Но ты не думай – я не хочу дурного,

Ведь чувство чистое владеет мной сейчас.

И нет у нас теперь пути иного,

Чем ждущий впереди Вселенский ЗАГС.

Конец борьбе, теперь пора союза,

Раз нам с тобою нечего делить,

Моя мечта, моё дыханье, муза,

Мне без тебя, как прежде, не прожить.

Ты не горюй, что я отнял свободу.

Взойдёт зарёй чудесный новый век,

Когда распишутся прекрасная Природа

И суть её познавший Человек.