Новости наших дней (сборник)

скачать книгу бесплатно


О том, что с общака снимают четырнадцать лимонов зелеными, я узнал случайно, и сразу понял, что это мой единственный и последний шанс.

Две ходки в тридцать с копейками – вроде и не больно много, но и не дали они мне ничего, кроме туберкулеза. Воры держали за шестерку, дела серьезного не давали, все по мелочам. Звериным нюхом я чуял: что – то ищут они у меня за плечами, ксивы ушли на крытые, где я тянул срока. Если узнают, что я по камерам выбивал, для оперов признанки – удавят, как шелудивого котенка.

А тут вдруг такие деньги.

Взял я в дело одного бойца, еще не вхожего в блатной мир, дал ему два пистолета «ТТ», сказал, что берем хату – дело, мол, чистое, дом богатый, хозяин валенок. Напарник нужен мне был только для прикрытия от собак. Заплатил ментам на посту ГАИ, чтобы под любым предлогом задержали машины курьеров ровно на пятнадцать минут.

Ночь не спал, а утром выехал пораньше. Напарника высадил заранее, чтобы он незаметно прокрался к забору. Сам подъехал на машине к воротам и посигналил.

Во дворе залаяли два цепных пса. В окне появилось удивленное лицо хозяина. Он меня знал, я бывал у него много раз. Знал я и жену, и детей, и расположение квартир в доме – помогал в свое время строиться, даже мебель привозил заказную и вместе с ним растаскивал ее по комнатам.

Он внимательно смотрел в окно со второго этажа.

Я вышел из машины – пусть видит, что я один.

Вынул из грудного кармана куртки вчетверо сложенный листок бумаги и помахал ему, улыбаясь.

Он еще покрутил своей башкой по сторонам и решив, очевидно, что в этой бумажке я привез что-то важное, через несколько минут открыл дверь дома и пошел к калитке. Псы, здоровые, как телята, весело запрыгали вокруг него. Дверь в дом он не захлопнул, псов не пристегнул; открыл калитку и впустил меня, отогнав недалеко собак. Правую руку он держал в кармане халата, наверняка там у него был пистолет.

– Ну? – спросил он, пристально глядя мне в глаза, и протянул левую руку за бумажкой, которую я держал в правой.

Собаки, не отрывая от меня глаз, глухо ворчали.

Я протянул руку и тут же, упав всем телом, ударил его остро заточенным шилом под самое сердце.

Тут же из щелей забора загремели пистолетные выстрелы. Собаки бешено закрутились по траве, кусая себя за те места, куда попадали пули.

Рассчитал я все верно – на нем все же был бронежилет. Поэтому я и выбрал шило.

Похоже, я его все же прилично задел даже через бронежилет. Он опрокинулся на спину, так и не сообразив, что произошло, выхватил; пистолет и стал палить в забор, откуда мой напарник шмалял по собакам. Успел он выстрелить раза три или четыре, потом я всадил ему в голову пулю.

Стрельба. Вой собак. Кровь.

Жена в одной сорочке выскочила из двери. Пинком в живот я загнал ее в дом. Она упала на пол, а я приставил еще дымящийся пистолет ей к виску, и сказал:

– Я не буду тебя убивать. И детей не трону, если будешь вести себя правильно. Мне нужны только чемоданы, которые он привез вчера вечером. Где они?

Услышав выстрелы во дворе, я сразу поняла: вот оно, пришло, вот от чего вчера весь вечер ныло сердце. Я в одной сорочке побежала к распахнутой настежь двери, но не успела ничего разглядеть на дворе – кто – то сильно ударил меня в живот и я упала на пол в прихожей, больно ударившись лицом о стул. Потом какой – то мужчина спросил о чемоданах, и я ответила, что они наверху.

Он побежал наверх. Вначале, в горячке, я не разобрала, кто это, но когда он спускался с чемоданами, я его узнала, и он это понял.

Тут из спальни прибежали дети и, плача, прижались ко мне, напуганные шумом и кровью на моем лице.

А тот задержался на минуту у двери и сказал:

– Смотри, сука, если только пикнешь хоть слово любому, детей порежу на куски.

И уехал.

Когда приехала милиция, я сказала, что ничего не видела. Услышала выстрелы, выбежала на улицу и увидела мертвого мужа и застреленных собак, а уже потом за забором нашла еще одного мертвого с двумя пистолетами в руках.

Когда милиция перестала дергать, приехали друзья мужа с какими-то серьезными людьми, и тоже все выспрашивали – что видела, да что слышала. Им я ответила то же, что и милиции, и что никаких чемоданов ни вечером, ни утром не видела.

Вначале за мной, вроде, кто-то следил, но потом всё успокоилось. Я продала дом, машину, все свое золото, мебель. Купила скромную двухкомнатную квартиру на другом конце города.

Остальные деньги – а осталось их у меня много – я отдала одному знакомому с просьбой отомстить за мужа, но сделать это так, чтобы я видела, как это произойдет.

После ловко так сработанного дела с общаком все идет нормально.

Баба молчит. Видимо, поняла, что живые дети дороже памяти мертвого мужа. И потому все пока тихо.

Но пора сваливать за бугор. Рано или поздно не менты, так воры вычислят меня, это уж точно. Деньги большие.

Сейчас вот приехал на встречу с одним дядей, который, по слухам, имеет большие связи в американском посольстве. Сижу в машине, его жду. Должен подойти, но, видимо, задерживается. Причалился у сквера. Людей полно, но это и понятно – обед.

Какой-то паренек в очках приехал на велосипеде и сидит на скамейке, тоже кого-то ждет. Девку, наверное.

Девка, похоже, опаздывает, парень то и дело на часы поглядывает. Ага, надоело ему ждать, идет ко мне. Сейчас, как пить дать, спросит, сколько времени. Своим-то часам не верит.

Когда оперативная группа милиции приехала на место происшествия, свидетелей убийства нашлось много. Кто-то видел, как блондинистый хиленький паренек в перекошенных очках и с полиэтиленовым пакетом в руке подошел к «жигулям», в которых за рулем сидел потерпевший. Кто-то слышал, как паренек спросил у дяди, сколько времени, и видел, как дядя, сидевший в машине, полностью открыл чуть приоткрытое окошко.

Паренек достал из пакета пистолет с длинным стволом и спокойно выстрелил этому дяде в глаз, округлившийся от удивления и неожиданности. Потом, бросив пистолет в окно «жигулей», он сел на велосипед и уехал. А вот в какую сторону поехал, никто не запомнил.

Правда, один старичок видел еще, как после выстрела к машине подошла женщина в черном платке. Заглянула в открытое окно. Плюнула туда, перекрестилась и быстро ушла.

А вот в какую сторону ушла, старичок запамятовал.

Плевок

Слово «аэропорт» в сознании любого человека вызывает прежде всего образы быстрых самолетов, больших и светлых зданий, красивых стюардесс, строгих летчиков, а также ощущение торжественности и необычайности.

Но вместе с тем, аэропорт – это и огромное количество пассажиров. Пассажиров снующих, ждущих, спящих, жующих, скучающих или рвущихся к трапу самолета.

Пассажир пассажиру рознь.

Улетающий пассажир – счастливый пассажир.

Неулетающий пассажир становится как бы и не пассажиром, а простым человеком, тоскующим по счастливой минуте долгожданной посадки в быстрый самолет.

Вот поэтому многим пассажирам и быстрые самолеты кажутся не совсем быстрыми, и светлые здания аэропортов – не совсем светлыми, и вместо чувства торжественности появляется желание кому-нибудь нагрубить, а лучше всего – кого-нибудь укусить. Особенно, когда ждать приходится долго, а на улице очень жарко.

…А в аэропорту города Сочи пассажиров было много. Большинство ждали своего рейса уже давно, и было очень-очень жарко.

Непоседливые пассажиры шатались между киосками, заглядывая в их витрины, чтобы чем-то себя увлечь и убить лишнее время.

Более спокойные перебрались в липовую аллею, где стояли скамейки, где была тень, дававшая хоть какую-то прохладу.

С виду старый, но, возможно, гораздо моложе своей обтрепанной внешности, нищий, со спутанными волосами, худой фигурой, в пиджаке на голое тело, спортивных трикотажных штанах, сандалиях на босу ногу, держа в одной руке котомку, в другой – палку, методично обходил эту тихую прохладную аллейку. Он останавливался возле каждой скамейки и просил милостыню.

Многие из пассажиров просто наблюдали за ним. Некоторые из сострадания подавали ему деньги. Нищий, взяв поданные ему купюры, подносил каждую очень близко к глазам, долго рассматривал, потом клал в карман, истово крестился и низко кланялся благодетелю. Подающим, конечно, было очень приятно от такой благодарности человека, пусть даже и нищего.

Ничего необычного в происходящем для нашего времени вроде бы и не было. Единственное, что могло заинтересовать, – это тщательное рассматривание денег нищим. Причину, почему он это делал, помог открыть случай.