скачать книгу бесплатно
Вещей у Эфи не так много, да и они тут без надобности, две сменные университетские формы – все, что ей здесь нужно.
– Только поступила? – тетка из-за стойки выгнулась, осматривая новенькую второкурсницу.
Татуировки на руках, белые-белые волосы, яркий вызывающий макияж и надутые губы. Рассмотрев ее, женщина фыркнула и протянула Эфирии два комплекта формы.
– Носить аккуратно! Стираешь самостоятельно. На каждом этаже есть стиральная машинка. На территории университета вульгарно не одеваться. Не позволено нашим студенткам выглядеть, как профурсеткам, прости, Господи.
– Я нормально выгляжу, – произнесла Эфи, хватая со стойки два новых комплекта одежды.
Тетка презрительно посмотрела на нее и сняла дубовые очки с переносицы.
– Дорогая моя, отсюда ты выйдешь другим человеком. На, распишись, – она протянула ключ от комнаты и бумагу, где написано о получении формы.
Живо черкнув ручкой, девушка отошла в сторону. Спортивная сумка повисла на плече, и Эфирия вышла из душного здания, пропитанного святым духом, так напоминавшего ароматную воду из парфюмерного магазина.
Зеленая зона была идеальным местом для пикника и отдыха на траве, либо же под тенью деревьев, которых по территории было множество. На главном здании, откуда только что вышла Эфи, висел огромный золотой колокол, возле которого уже терся странный мужчина в рясе с лысой головой, поверх которой был надет капюшон.
Повертев головой, девушка нашла женское общежитие и двинулась по направлению к нему. Плечо уже отваливалось, но осталось преодолеть лишь один этаж и подняться на мансарду. Эфирия искренне верила, что она легко сможет найти нужную комнату. Мимо деловито, задрав головы вверх и с отвращением глядя на Эфи, прошли две девушки. На каждой по длинной юбке и белоснежной блузочке, застегнутой по самый ворот, под которой у одной просвечивался желтый лифчик в цветочек. Поежившись, она преодолела последнюю ступеньку и оказалась на третьем этаже. Комната тридцать семь. Интересно, с кем придется делить ее? Эфи скрестила пальцы, чтобы ее соседка оказалась нормальной девчонкой, а не святошей в длинных чулках и такой же юбке. Лучше просто в чулках, будет о чем потрепаться.
– Твою же мать! – кучерявая русоволосая девушка с натянутой на голову розовой бейсболкой принялась живо тушить бычок в банке из-под пива. – Новенькая?
– Ага, – улыбаясь, произнесла Эфи.
– Пастору ни слова! Этот старый хер и так держит меня на мушке, – начала она, проветривая комнату, открыв нараспашку окно. Осенний запах природы ударил в нос. – Так еще и выгнать меня пытался после первого курса. Но черта с два этот святой педрила получил! Кукиш!
Не скрывая своей радости, что ей в соседки попалась чокнутая, Эфирия сделала несколько шагов вперед.
– Меня зовут Эфи, – девушка скинула сумку возле свободной кровати и протянула руку.
– Харпер, – представилась однокурсница. – Откуда приехала?
– Германия.
– Ууу… Твоя страна тебя не вывезла, и ты решила покорить Огайо! Хорошее решение, видимо, родители тебя сильно любят. За что тебя так?
Эфи пожала плечами, не найдя подходящего ответа. Из открытого окна донесся пронзительный звук колокола.
– Девять часов, – Харпер спрыгнула с подоконника. – Переодевайся! Пора на утреннее первое приветствие в Кафоликон!
– Куда? – удивилась Эфи, вытаскивая одежду из пакета.
– Я так называю обычную залу, где студенты собираются на богослужение. Господи, не парься. Это просто зал в главном корпусе. На территории есть церковь, но я туда категорически не хожу. Это выбор каждого. Как линейка в школе, поняла!? Вроде и должна быть, но если нет, то тебя не накажут.
– Поняла, – кивнула Эфи, пытаясь втиснуться в юбку.
– Там молния, – глядя на мучения девушки, сказала Харпер.
– Спасибо, – мило улыбнулась она.
Харпер нацепила черные кеды на высокой платформе, завязала шнурки и повернулась к зеркалу.
– Такое лицо ничем не испортишь! – надев платок, Харпер еще раз повернулась к зеркалу.
– У меня нет платка, – пожала плечами Эфи.
– Держи, – открыв комод, соседка достала белоснежный палантин фирмы Прада. Эфи широко раскрыла глаза.
– Фирменный? – удивилась она.
– Конечно! Ухватила три на распродаже, – подмигнула Харпер. – Надевай. Пора бежать, иначе пастор мистер О’Коннел три шкуры сдерет нашей кафедре.
Сделав пару пшыков сладкого аромата на кисти, Харпер вылетела из комнаты, потянув за собой Эфи.
– Учиться легко! Знаешь, какой плюс здесь, чего нет на Гавайях? – тараторила Харпер, несясь вниз на первый этаж, минуя ступеньку за ступенькой, по пустой лестнице.
– Расскажи, – на выдохе произнесла Эфи.
– Тут можно выходить из общежития. Это огромный плюс. Чтоб ты понимала, новенькая, – девушка сделала на этом акцент. – Я лишилась всех денег от своих опекунов. Как только мне стукнуло восемнадцать, они выгнали меня из дома, перестав получать деньги от государства на мое содержание. Сделали последний жест доброй воли, решив дать мне образование, и вот я тут!
Колокол прозвенел во второй раз. Вся парковая зона, кишащая студентами, в это время уже была пуста.
– Приходится подрабатывать официанткой в баре недалеко отсюда. Мои опекуны, видимо, решили, что я буду питаться святым духом. А святой дух тут ужасно отвратительный. Столовая – сборище мусора.
– То есть, чтобы тут комфортно жить, надо работать?! – у Эфи задергался глаз. Никогда в жизни девушка не работала.
– Конечно. Сюда ссылают, таких как я – девочек с приветом. И мальчиков с шизофренией, – Харпер засмеялась. – Скоро ты познакомишься с моими друзьями. Они отбитые, но с виду кажутся очень интеллигентными и воспитанными.
– А долго все это будет проходить? Ну… то, куда мы идем?
– Надеюсь, что нет! У нас с ребятами сегодня планы.
– Что за планы? – но Харпер шикнула, когда девушки вошли в главное здание.
– Тише говори. Тут никто не должен знать, чем ты занимаешься. Запомни. Первый курс научил меня этому. И куда ты выходишь тоже никто не должен знать. Если что, говори в библиотеку Святого Мэтью. Или в музей, куда ты там любишь ходить?
– Я люблю ходить в бар.
– Прекрасно! Значит, подружимся. Я тоже. Но никто тут об этом знать не должен.
Харпер остановилась у дверей в зал и достала телефон.
– Парни должны быть где-то тут, – приоткрыв дверь, произнесла она, как из зала раздались хлопки.
– Может, зайдем? – спросила Эфи.
– Может. Пошли.
Эфи могла только догадываться, что находится за высокой дверью, напоминающую дверь в театр. Зайдя внутрь, девушка словно попала в Вашингтонский кафедральный собор, насколько здесь все было пропитано магией и волшебством. Витражное окно прямо по центру, на котором во весь рост изображен распятый Иисус, творящий Страшный суд с адским пламенем под ногами и райскими кущами над головой. Классическая тематика стеклянной мозаики. Зал полностью оснащен электричеством, чему свидетельствовали живописные люстры с подсвечниками в виде ламп. Однако сейчас они не горели, а лишь легко играла синеватая подсветка, и лишь один яркий участок – это освещенная сцена, на которой расположился микрофон.
– Там выступает духовой оркестр по праздникам. Несколько наших однокурсниц играют на духовых. Говорят, что это лечит их осатаневшую душу, – усмехнулась Харпер, таща девушку к задним рядам, где, по ее наводке, уже должны были сидеть друзья.
На сцене, одетый в длинную белую рясу, выступал мужчина средних лет с хорошо поставленным голосом. Как шепнула на ухо Харпер, это был директор данного православного университета, в свое время учившийся на оратора и поющий в церковном хоре. Время от времени он мог себе позволить встать с хором и начать вытягивать ноты, но его уже хриплый голос, боль в пояснице и внезапная тахикардия не позволяли ему долго застаиваться в одном положении. Но сейчас мужчина держался молодцом, ведя очередную речь-рассуждение в первый учебный день.
– …для нас, людей, счастье и несчастье определяются тем что мы имеем и чего не имеем. Недостаток жизненно необходимых вещей, таких как пища, одежда, кров – становится причиной несчастья. Плохое здоровье тоже порождает несчастье. Обладание желанными вещами может сделать человека довольным жизнью, но даже те, кто получил желаемое, могут не обрести подлинного удовлетворения…
– Ну и зануда, – фыркнула Харпер, просачиваясь между креслами. – Извините… – шепотом произнесла она, задевая одну из студенток.
Эфи просачивалась за ней, пытаясь не наступить на ноги и не задеть своей неуклюжестью чей-то свежий недавно сделанный макияж.
– Уф! – выдохнула Харпер, присаживаясь на свободное место.
– Какого черта так долго, Харпер? – на девушку уставился грозный взгляд симпатичного парня. Затем парень быстро кивнул в сторону Эфи.
– Новенькая. Соседка моя с нашего потока. Тоже не поздоровилось и родители запихнули ее в эту дыру, – представила Харпер Эфирию.
– Я Эверетт, – парень протянул девушке руку.
У Эфи засосало под ложечкой. Не думала она, что найти брата Энтони будет так легко! Поправив на голове платок, Эфирия смущенно опустила глаза, сама того не ожидая. У Эверетта теплая рука, даже почти мокрая. Хотя тут это в порядке вещей, в зале было довольно жарко. Под платком изрядно потела голова, но снять его – неуважение к господу.
– Кельвин сегодня с нами, – произнес парень, толкая друга в плечо. – Эй, ты чего притих?
– Слушаю директора. Сейчас будут нового пастора представлять, – Кельвин напряг слух и чуть сузил глаза.
– Кого? Нового? – удивилась Харпер, переключая все внимание на сцену.
На ней уже стоял всеми любимый директор с тем самым мистером О’Коннелом, о котором говорила Харпер в общежитии.
– Да ладно! – девушка хлопнула в ладоши. – Неужели этот старый гад уходит на пенсию!
С переднего ряда на Харпер одобрительно повернулись несколько пар глаз.
– Мы все на это надеемся, – произнесла девушка с кукольными большими глазами и сразу же отвернулась.
– …на пенсию! – прозвучал голос директора. – Право стать пастором кафедры философии и религиоведения передается Телониусу Навелли!
На сцену из зала с самого первого ряда, где сидели преподаватели духовенства и других направлений данного университета, вышел парень. На вид лет двадцать пять, словно он недавно окончил университет и ему доверили вести целый поток студентов. Один вопрос – как?
– Это что, шутка? Такой красавчик просто не может носить рясу, скрывая свое тело под одеждой! – Харпер воодушевленно начала обсуждать его внешность.
– Он не выдержит и месяца, уверяю, – Кельвин вытянул вперед кулачок.
– Полгода, – поддержал спор Эверетт, приставляя свой кулак к кулаку друга. – Вы с нами?
– К черту этот спор. Я не участвую. Но если вы его прогоните прежде, чем я пересплю с ним… – глаза Харпер сверкнули.
– Он обрезанный, ты чего, подруга! Слышала, новенькая, у Харпер совсем крыша потекла! – смеялся Кельвин.
– Увидишь! – рявкнула девушка, поджав обидчиво губы.
– Не обижайся, Харпер. Уверяю, помимо тебя за ним будут бегать монашки нашей кафедры, да и для молоденьких преподов он будет, как свежий кусок мяса среди старых дряблых туш! – Эверетт поправил воротник рубашки.
– Он пастор нашей кафедры. Я буду видеться с ним чаще, чем кто-либо еще. Вы видели его лицо? А скулы? Да он актер, не иначе! Нельзя так сексуально выглядеть и работать в таком месте! Это богохульство и противозаконно! – Харпер повысила голос.
– Я с ней полностью согласна, – повернулась та же рыжая девчонка. – Такому место со мной в постели, – усмехнулась она.
– Катись к черту, Персик! Говорят, когда святые видят проститутку, у них отваливается член. Так не дай Бог, у этого красавчика он отвалится рядом с тобой! – огрызнулась Харпер.
– Жестко ты ее! – похвалил подругу Кельвин, сдерживая смешок над такой продуманной речью подруги.
– Как бы у тебя чего не отвалилось, Харпер, – процедила девушка сквозь зубы. – Давно у директора не была? Не боишься отчисления?
– Меня отчислят, если только узнают, что Телониус сделал мне предложение!
– Фантазерка какая! – засмеялась Персик.
– Религия – это система взглядов на непроявленную реальность, фантазию изощренного ума, Персик, – закончила спор Харпер одной из цитат, ходящих из уст в уста по университету.
Эфи завороженно наблюдала, как Харпер владеет своим острым языком и тактично отвечает на колкости своих однокурсниц. Не вызвать восхищение это не могло. Девушка сразу поняла, что станет ее лучшей подругой, тем более Эверетт является частью ее общества, в которое она, Эфи, уже вошла.
Когда директор закончил свою речь о духовной практике и напоминании о том, с какими организациями сотрудничает университет, дело перешло к хору. Первой зазвучала скрипка.
– О, нет. Это слушать я отказываюсь! – Харпер вскинула руки вверх и стала протискиваться к выходу.
– Полностью согласен, – Кельвин пошел следом, потянув за собой друга.
– Ты идешь? – спросил Эверетт, замедляясь у кресла Эфи.
– Да… да, иду, – согласилась она, хотя такая музыка, которую она не слышала ранее, зачаровывала.
Но все же Эфи поднялась с кресла и направилась к выходу.
– Чертов платок, – соседка скинула со своих волос палантин и поправила вьющиеся волосы. – Всю прическу испортили!
– Не переживай, шлем ее подпортит еще быстрее, – сказал Кельвин, спускаясь вниз.
– Шлем? – удивилась Эфи.
– Тссс… – шикнула Харпер. – Ты же помнишь, не в этих стенах.
– Хорошо, хорошо! – вскинул вверх руки Кельвин.
На улице свежо. Пахло дождем и кленом, деревья которого занимали всю парковую зону перед учебным заведением.
– Как же на улице чудесно! – закричала во весь голос Харпер, только выйдя из душного помещения. – Во сколько встречаемся?
– Хм… – Эверетт пожал плечами. – Ближе к вечеру. Мне еще вещи разложить и в ванну сгонять. Предлагаю встретиться в шесть у ворот.
– Годится, но я поеду раньше, – Кельвин посмотрел на часы. – Я отдал свой байк на прокачку. Мне должны были освежить его, покрыть виниловой пленкой и сменить глушак на более рычащий.
