скачать книгу бесплатно
По аллеям души
Александр Дергачев
«По аллеям души» – книга Александра Дергачева, в которую вошли небольшие по объёму произведения: рассказы, эссе, зарисовки, повесть.Читателю будет интересно вместе с автором окунуться в мир природы, переживаний, искренних чувств любви и добра. Его герои и наши современники, и люди из прошлого, а через их судьбы прослеживается авторская философия жизни, он умеет найти в ней светлое. Страницы сборника наполнены и юмором, и ностальгией по прошлому, и восхищением мудростью, и совершенством природы, поэтому книга читается легко. Её можно почитать в дороге, чтобы просто отвлечься от проблем.
Александр Дергачев
По аллеям души
Рассказы
Однажды в дождь
Вот уже неделю шёл дождь, мелкий, противный, не давая своей монотонностью даже намёков на окончание. Он был причиной нашей многодневной стоянки здесь, на берегу таёжной реки. Мелкие, словно просеянные через сито капельки проникали везде, где только можно, заставляя нас надевать длинные плащи с капюшонами, резким запахом сырости и блестящие от этих капель сапоги. Тучи понизу цеплялись большими дымчатыми клочьями за верхушки высоких сосен, елей и этим скрывали истинные размеры деревьев. Иголки, принимая на себя мелкие капли, удерживали их потом между собой. Ветви растений опускались к земле под тяжестью падающей с неба атмосферной воды. А берёзы с кустами, хотя у них нет хвои, умудрялись набирать морось на листья, ветки и стволы. Она потоками стекала по ним вниз или шумно била по траве и кустам большими прозрачными, уже укрупнёнными и потяжелевшими каплями. Те же в свою очередь, пока находились на травинке, листе, иголке, отсвечивали и искрились всеми цветами радуги, при этом постоянно меняя свою форму. Но если подойти и неосторожно задеть за торчащие лесные красивые ветки, то мгновенно промокнешь, будто побывал в большой настоящей водяной струе: обдаст с головы до ног.
Нам явно не повезло: над нашей местностью кружился тёплый обширный малоподвижный циклон, и по прогнозам ветродуев-синоптиков, пока он полностью не прольётся своим моросящим дождём, изрядно будет портить нам настроение. В силу этих обстоятельств мы в лагере передвигались только в случае крайней необходимости, сидели в палатках почти весь день, спали, играли во что-нибудь, читали, хоть как-то отвлекаясь от монотонного ожидания хорошей погоды. Делали это вместе с большими кусачими рыжими комарами и кровожадной мелкой мошкарой, которые атаковали нас без устали днём и ночью. Недаром именно мошкара считается одним из самых свирепых созданий на земле. Замерев на оголённой коже, она откусывает своими жадными челюстями кусочек вашей плоти, и вам становится по-настоящему больно, а всё тело начинает чесаться. К вечеру комары на нашей стоянке особенно свирепели, становились очень наглыми: сначала они как обычно воинственно жужжали возле уха, а потом, улучив момент, кусали и кололи всех рыжими носами в губы, шею или руки. И мы от этой боли уже забывали о мелкой мошкаре, которая жила где-то там у каждого из нас под одеждой, начинали ладонями отчаянно лупить себя в ночи, зверея от своей беспомощности.
Лагерь наш состоял из нескольких давно промокших палаток, среди которых целыми днями невостребованными слонялись мы, унылые, искусанные и скучающие работники без работы, продолжая ждать «у моря погоды». Мы все приехали сюда, чтобы немного подзаработать, но застряли в этом промокшем лесу. А виной всему был этот обложной тёплый дождь.
Вечерами после ужина мы подолгу засиживались у костра под натянутым брезентовым навесом, сушили свои вещи, накидывая их на воткнутые в землю колья, пили чай, разговаривали, вспоминая всякие истории, пока хватало припасённых дров. Эти вечера стали для нас просто спасательным кругом.
Нас было семеро. Публика разношёрстная, разновозрастная. Представьте картину: у костра прямо у огня на раскладных железных табуретках, обтянутых брезентом, расположились Владимир, мужик ещё не старый, но с этаким возрастным пивным животиком, а чуть поодаль от него его слева – скуластый Геннадий, раньше – шахтёр из Донбасса, а потом работник УСИНа. Справа от Владимира задумчиво глядел на огонь грустными синими глазами моложавый Сергей. Когда-то он работал по вентиляции, но что-то пошло не так, и ему пришлось уволиться. Рядом с ним был энергичный Анатолий, которому здесь приходилось носить и днём и ночью вязаную шапочку, сберегая свою лысину от укусов. Говорят, что когда-то он имел свой бизнес на рынке, а потом пришлось его свернуть из-за кризиса. Был ещё строитель Олег, молодой и шустрый; возрастной Николай, бывший страховой агент; а также скромный автор этих строк.
Как-то Владимир с хрипотцой давно курящего человека вдруг стал рассказывать. Все мужики под пологом сразу затихли, расположившись полукругом, глотая чай с комарами из своих огромных кружек.
«В тот год я уволился с завода, который просто стал разваливаться. Долго не работал тогда, месяцев пять. А тут в газете прочитал, что набирают людей для работы на вахту. Надоело уже дома сидеть на шее у жены, ну и пришёл к ним. Действительно, набирают. Спросили:
– Кем работал?
– На заводе мастером, – отвечаю.
– Бригадиром пойдёшь к нам?
– Пойду, – согласился я, тем более что деньги мне там пообещали хорошие».
Тут порыв ветра пригнал рассказчику в лицо порцию слезливого дыма, от которого закашлялся его сосед Олег.
– Не даёт послушать, зараза, – заулыбался он. И все тоже заулыбались.
– Комаров пугает, не иначе! Ну, что дальше было?
«И поехали мы тогда на вырубку подлеска нефтяной трассы на север. Народ подобрался вроде одинаковый, но хмурый какой-то: в глаза при разговоре не смотрят. Вроде умный базар ведут про житьё-бытьё, а потом понимаешь, что изъян в них какой-то. Слышишь только витиеватый мат. Ржут громко и как-то очень зло, балаболят по любому поводу. А когда говорят о своих же жёнах и вообще о бабах, то стыдно потом за них становится. Практически они все раньше сидели, мотали срок, и это, конечно, витало в воздухе. Причём, чувствовалось, что все они деревенские, примерно из одного района. Курили, как черти, чифирили. Ещё я понял, что они люто ненавидят любых начальников над ними, просто потому, что те всё равно обманут. Как таких людей на эту работу набирали, не знаю.
В общем, дали мне тогда денег на прокорм и для работы, и мы отправились. У нас были моя бригадирская «Нива» с кузовком и «ЗИЛ-131» – «будка КУНГ», знаете, такой закрытый кузов-фургончик, они ещё с советских времён в армии использовались (да и используются до сих пор). Внутри имелось необходимое бытовое оборудование и спальные места».
Владимир, не спеша, прикурив сигарету из костра от головешки, несколько раз затянулся, и продолжал:
«Мужики пилами с кусторезами работают, в кучи носят сучья, укладывают, а я около 131-го кашеварю, бензином их снабжаю».
Тут Владимир с размаху безжалостно бросил в костёр свой окурок, должно быть, что-то вспомнил, плюнул потом со злостью в огонь, вызвав этим треск и букет дыма в ответ.
«Неделю всё было хорошо, работали от зари и до зари. Утром, по прохладе, разгоняли темп работ, после обеда снижали из-за жары. А работать-то они могли, привычные к труду, заразы, бывалые; и вроде понимали все, как надо работать «на калыме». Только мошкара очень донимала. Особенно, когда пилили ивняк по жаре в низинах, где она плодится. А там же ещё и комары! Всё это кусает, пищит, грызёт! Вымотались, короче, все. В накомарниках жарко, чуть открылся – капут! Уставали больше морально».
Рассказчик снова сделал паузу, уклоняясь от надоевшего дыма, видно, тяжело ему было об этом вспоминать.
«Вот и зашёл разговор о бане, чтобы как-то залечить укусы, отдохнуть. Правда, за неимением лучшего баню заменили душем. Нашли пластмассовый бачок, приделали лейку и приторочили к соснам. Воду грели на костре, а потом заливали её наверх.
Настроение после горячей воды у всех поднялось.
– Надо бы чуть вздрогнуть по маленькой, – предложили мне мужики, и я с ними, не подумав, согласился».
Владимир снова чиркнул спичкой, прикуривая сигарету.
– Пашто спички не экономишь, костёр ведь есть? – проворчал Олег, уклоняясь от дыма. – Ладно, давай дальше!
«Ну, сели, врезали. Нет! Им ещё давай, давай и всё. Разошлась, понеслась, «родимая», по кочкам, одним словом!».
Рассказчик вынул из костра наполовину обгоревшую ветку и уложил её, подсохшую, на кучу углей. Ветка вспыхнула, осветила лица всех собравшихся.
«Нет больше, поздно уже, – говорю. Не понимают. Я махнул безнадёжно рукой, а сам полез себе в палатку, как бы показывая, что разговор окончен, залез в спальник и сразу уснул.
Прошло около часа-двух после этого. И вдруг проснулся от какого-то беспокойства. Уже стемнело. Где-то недалеко зажгли большой костёр. От него несло сладким запахом лесной гари. Прислушался. Шёл громкий разговор:
– Давай его разбудим, а деньги заберём! Или ноги ему слегка подрежем! Кинем, свалим по домам. Надоели эти шакалы, начальники. Пусть кого другого вместо нас поищет!
Я вдруг понял, что это они про меня.
– Ты чё, я ещё на условно-досрочном, сразу менты повяжут.
– А давай его палатку подожжём, хай побегает!
Тени на пологе палатки мне казались страшными и уродливыми, не люди, а демоны.
Кто-то постучал по пологу:
– Бригадир, ты не спишь? Можешь выйти поговорить?
Я лежал, не двигался, а у самого сердце в пятках. Молчу.
– Спит, гад!
– Да ну его. Пошли, вмажем самогонки, а потом вернёмся, разбудим.
Шаги стихли. У меня сердце колотилось, как у зайца, норовило выскочить из груди.
Вдруг около будки машины раздался выстрел. Да у них оружие! Вот придурки!
Дело принимало совсем скверный оборот. Что же мне делать? Живым бы остаться.
– Давай по его палатке мелкой дробью. Подумаешь, немного в штаны наложит. Ха-ха-ха!
– Нет, давай лучше его подожжём, а потом пару ведер воды выльем, пусть поплавает! На зоне одному это устроили, так тот аж уделался!
Так громким смехом, матом и выстрелами, постепенно приближаясь ко мне, они показали мне, на что способны. Уроды!
– Мужики, ура, есть бухло! Лысый достал в посёлке! Он пришёл к бабке, а она не продаёт ему! Не дам, и всё, хоть убей, говорит. Пришлось припугнуть, забрал всё же у неё здоровую канистру. Ну, Лысый, молодец!
– А сам-то он где? Не хочет поучаствовать в охоте на сладкую дичь?
– Наливает всем в кружки. Пошли! Отоваримся по полной, он и закуску принёс тоже!
И, гогоча, они удалились к себе в будку. Всё стихло. Про меня на время забыли.
Что делать? Я же за всё отвечаю тут. Поэтому, быстро расстегнув молнию на дверях палатки, пошёл к 131-му и рванул дверь будки.
Там было накурено, воняло чем-то кислым, может, какой-то травой или ещё чем. По полу вызывающе каталась пустая бутылка. Все сидели за столом, у каждого в руках была кружка, наверно, с самогонкой.
– Вы что творите?
– Ты это, дай нам денег, только и всего. И будет тихо, – после возникшей паузы ухмыльнулся Лысый. – У тебя же денег уйма, а так, по-другому, мы тебя кончим, нам терять нечего. Пропал где-то в лесу и всё! Один тут уже пропал, а как гоношился!
Обстановка накалялась. Я понял, что передо мной сидят уже не люди, для них уже нет ничего святого, и они готовы на всё. Проклятые, обезумевшие зэчары. У всех на хавальниках были злые улыбки. И эти слова о пропаже кого-то из них… А что, если это…
– Ты не понял, деньги давай! – Лысый покачивал головою, ухмыляясь, для убедительности даже растопырил пальцы, подняв вверх оба мизинца.
Я попытался как-то остановить этот беспредел:
– Это же деньги на еду, бензин, работу!
– А нам-то что! А знаешь, давай выпей с нами.
Он протянул мне свою кружку. Я отвёл её в сторону.
– Что, брезгуешь, начальник? Белая кость? Тварь!
Он схватил со стола большой нож и двинулся на меня:
– Зарежу! Ненавижу!
Раздались крики:
– Давай! Давай его прямо тут опустим!
Я отпрянул, закрыв дверь будки прямо перед мордой Лысого, потом кинулся к своей палатке за сумкой, где были деньги. Не помню, как успел её схватить».
Наш костёр внезапно проснулся от тлеющего сна, загорелся и осветил своим красным холодным светом нас, сохнущих под пологом слушателей. Всем было интересно.
А рассказчик продолжил:
«Я бежал и лихорадочно думал, что делать дальше. Чувствую, эти придурки уже меня догоняют. Они зверели всё больше и больше:
– Стой!
Я резко остановился и обернулся. Лысый не ожидал моей остановки. Он с пеной у рта по инерции подался вперёд и от этого упал на четвереньки, а в его руке сверкнул нож.
– Ну ты попал! – крикнул он мне. Он стал размахивать ножом и рыть землю, вонзая его по самую рукоятку: раз-раз-раз, кровожадно рыча, как хищное животное.
– Зарежу! – завопил он. Подоспели остальные, встав в полукольцо за его спиной.
– Ты попробуй, кинься! Этот нож воткну в твоё вонючее горло! – сказал я тихо, но так, что все застыли, не ожидая такого поворота событий.
Воцарилась зловещая тишина. Да, картина маслом. У него: ямы в земле ножом; у меня: пружина какая-то внутри и мысль, что я его прикончу, воткну его же нож в глотку, и никто ему, этому злодею, не поможет.
И вдруг, сам не ожидая от себя, я пошёл вперёд. И они почему-то расступились, пропуская меня. Воспользовавшись их замешательством, я рванул в лес!
Через некоторое время раздались выстрелы. Они устроили на меня стрельбу, как в тире, настоящую охоту. Хорошо, что они были в стельку пьяные, плохо соображали и стреляли мелкой дробью, всё обошлось без последствий.
Вдруг земля словно ушла вниз. Сумка улетела куда-то в сторону, а я кубарем свалился в ночную пустоту, в овраг, и потерял сознание.
Когда очнулся, было совсем светло. Стояла тишина. До лагеря, оказалось, было около двух километров. Увидел 131-й вдалеке, потом подкрался поближе. Дверь будки была открыта настежь. Я помнил о ружьях, поэтому осторожно заглянул внутрь.
На нарах с краю сидел Лысый, качаясь вперёд-назад, и его голова с выпученными безумными шарами тоже раскачивалась, как маятник. Овощ и овощ! Жуть!
– Покурили, выпили, денег давай… – пробормотал я. – Погуляли…
В столе торчал тот самый нож, который я чуть не воткнул в этого демона, не взял грех на душу».
Рассказчик встал и в наступившей тишине подбросил в костёр нарубленный хворост.
– И как всё закончилось? – спросил Сергей,
– Да вот собственно и всё. Исчезли работнички. Свалили. Их вещей-то в 131-м не оказалось.
– Как, совсем смылись?
– Да, сдулись, уехали домой. Бросили инструмент, свои вонючие робы. Хорошо, что хоть водитель не убежал. Когда протрезвел от дурной сивухи, рассказал мне, что пили самогон, курили чего-то там и сдурели от этого конкретно. Лысый полез на мачту ЛЭП, чтобы лучше расслышать сигнал по сотовому телефону, да сорвался вниз башкой о землю. Наверное, другие испугались, просто дали дёру.
Короче, я сам тогда вызвал скорую и полицейских, перенёс все разборки, как говорится, доказал им, что ни в чём не виноват. Видел, как Лысого погрузили в скорую.
Всё так вот успокоилось. Работу, конечно, не сделали. Денег никто не получил. Да, каждый, наверное, думал, что он бессмертен, что у него есть ещё жизни, как в игре. Закончится одна, на – вторую, потом – третью. Лови! Давай! И что? Приехали! Как вот так жить? Зачем? Поэтому и сюда поехал работать с тревогой на душе. Какие тут люди встретятся, не знаешь».
Рассказчик умолк. Под пологом слышался настойчивый стук капель с деревьев, да потрескивал хворост, а по кругу вился едкий дым. Кровососы нас кусали, но казалось, что уже не так больно.
Повисла пауза.
– Да, с такими нельзя сюсюкать, – проговорил будто бы дремавший Анатолий.
– Такие думают, что у них, как у кошек, несколько жизней, не везёт в одной, повезёт в другой, это так называемый «синдром отложенной жизни», наверное, – произнёс Геннадий. Он расположился недалеко от огня, постоянно менял позу от его горячего воздействия, сгибая и разгибая ноги.
– Я их тоже много повидал. Работал когда-то в СИЗО. Сама система делает их такими. И они там сами себя делают. Что с него взять, когда ежедневно: «Статья такая! Суд тогда-то!». Следаки, нары, шконки, похавать, заложить, фуфло, бабло, зенки вылупил! Они живут потом, как волки проклятые, только лес свой знают. Детям своим потом рассказывают да ещё этим и гордятся! Те потом тоже смотреть туда начинают, их копируя. Озлобленные на всех.
