скачать книгу бесплатно
Какого дьявола я боролся с собой, мучился так, как не мучился никто из вас, людей, боролся ради добра, любви, этой мрази, в конце концов! А чего стоит ваша любовь?! Тряпок, денег?.. Дешево, правда?
Хотя нет, бывает дороже – иностранец, «Мерседес», вилла в Ницце! И все!
Не-на-вижу!!! Ненавижу всех вас, червей продажных! А Мариночка получит, что заслужила! Прощай! – прогремел Станислав и растаял в воздухе.
Спустя мгновение он очутился в склепе, где в каменном гробу отдыхала Марина. На сырых стенах висела паутина, пахло гнилью. На губах вампирши, покрытых свежей кровью вчерашнего бедолаги, застыла блаженная улыбка.
Станислав долго вглядывался в лицо своей бывшей возлюбленной. Вспоминал их знакомство, жизнь, свою любовь. Нет больше ни любви, ни жизни, есть только бессмертие!
– Проснись, – приказал он.
Девушка открыла глаза. В них не было ничего, кроме страха и злобы.
– А теперь отправляйся туда, куда все равно попадешь когда-нибудь, – усмехнулся Станислав, – в Преисподнюю, на фабрику туалетной бумаги! – и с силой вонзил ей в сердце осиновый кол.
Лицо Марины скривилось в дьявольской гримасе, изо рта потекла выпитая ночью кровь.
– Астарот, – прохрипела она, содрогаясь в предсмертных судорогах. – Астарот!
В голове Станислава неожиданно зашевелились какие-то воспоминания, связанные с этим именем, проснулась заложенная в демонических генах информация. «Астарот – демон высшего ранга. Видимо, он и сотворил все это, но почему нельзя было обнаружить его присутствия? Что-то было такое в старину, но что? Амулет, да, волшебный амулет Ва-ва… – Станислав напрягся, и плотину памяти прорвало. – Вот оно что! Медальон Ваала, мощное поле энергетической защиты, делающее владельца невидимым для других демонов, невидимым, но не неуязвимым!»
– Иди сюда, щенок! – приказал Станислав, вкладывая в эти слова всю свою силу. – И сними медальон!!!
– Так, – усмехнулся он, презрительно, словно букашку, разглядывая дрожащего Астарота, – ну сейчас ты у меня попляшешь!
* * *
Сатана мирно отдыхал у себя в кабинете после трудового дня и лениво раздумывал, чем заняться на досуге, когда под потолком сверкнула молния, грянул гром и на стол обрушился большой железный ящик. На поверхности его загорелась огненная надпись: «Сатане, подарок, лично в руки!»
Крышка ящика с лязгом откинулась, и на стол выбрался скрюченный, страшный уродец, еще более жалкий, чем Маркел!
– Отче наш, иже еси на небеси… – залепетал он слова столь ненавистной чертям молитвы. Каждое слово доставляло ему дикую боль, но он все равно произносил их, поскольку был плотно зазомбирован.
– А-а-а!!! – завопил в ярости Сатана и, схватив карлика за шкирку, швырнул в угол.
– Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, – продолжал, корежась и извиваясь, бормотать уродец, бывший совсем недавно демоном высшего ранга, суперагентом Астаротом, – да будет воля Твоя…
* * *
Станислав тем временем летал над городом, оставаясь невидимым для людей. Их заботы, нужды его больше не тревожили. Ишь, копошатся внизу! Вон на водохранилище отдыхают, водочку пьют!
Но что это? Невдалеке от берега тонул ребенок, маленькая девочка. Народу кругом было мало, а родители пьяны. Никто не замечал гибнущее дитя. Станислав заглянул девочке в глаза. Они были огромны, полны боли и отчаяния. Невинный ребенок, никому еще не сделал зла, очень любит свою кошку Мурку. Без девочки Мурка пропадет, выкинут на улицу родители-пьянчуги. Как ни странно, последние мысли девочки были не о смерти, не о боли, а о несчастной кошке. Добрый ребенок, чистый!!! Пока чистый, а потом станет, как Марина?! Но вдруг не станет? Ведь не все в мире зло, обман и подлость! Ведь не напрасно когда-то мучился на кресте Его Сын, а чтобы искупить грехи людские, пробудить в них совесть!!!
Станислав решился. Магическая сила извлекла девочку из воды и мягко опустила на берег, а сам он провалился в черно-красную пучину боли.
Эпилог
Я прошел через «предел». Вам не понять, что это такое, а у меня не хватит слов описать Это. Нет их в человеческом языке. Прошел вопреки всем законам метафизики. За «пределом» я встретил мать, она плакала, целовала меня. Боль прошла, почти. Но со временем пройдет совсем, как мне объяснили. Нужно еще кое-чему научиться, тогда и пройдет. Но главное сделано. Наследственное проклятие, тяготевшее над моими предками тысячелетиями, спало.
Я остаюсь на Земле, в человеческом облике. Мне тут поручили кое-какую работу. В мире так много зла. С ним надо бороться. А боль – пройдет, пройдет!!!
Полнолуние
Он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду.
Евангелие от Матфея; 17, 15
Современное общество содрогается от страшных, кровавых, бессмысленных преступлений. Их зачастую совершают внешне вполне приличные люди, от которых никто не мог ожидать таких злодеяний. Где корни этой преступности, в чем причина? Причина лежит в мистическом потустороннем плане человеческого бытия.
Священник Родион. Люди и демоны, с. 4
Глава 1
Пятница, 6 октября 1995 г.
Москва. 11 часов утра
– Ох мама моя! – простонал Степан Осипов, начальник охраны коммерческой фирмы «Гортензия», отрывая голову от подушки и обводя комнату налитыми кровью глазами. Повсюду царил разгром: валялись на ковре пустые бутылки, воняла перевернутая пепельница, прокисали на столе остатки закуски, а на соседнем диване надрывно храпели два его приятеля: Николай Кручинин и Глеб Леонтьев. Вчера, получив от начальства двухнедельный отпуск, Степан «расслабился». Сперва он, как водится, намеревался ограничиться бутылкой коньяка в компании друзей, но потом… лучше не вспоминать!
Осипов с трудом поднялся на ватные ноги, глянул мельком в зеркало, сморщился в отвращении и поковылял на кухню. Там в стенном шкафчике хранились на случай подобных обстоятельств несколько упаковок таблеток «Алкозельц». Конечно, действовали они вовсе не так эффективно, как заверяла телевизионная реклама, однако немного улучшали самочувствие. Дрожащими руками Степан вскрыл упаковку, набрал в стакан воды и с нетерпением наблюдал, как растворяется, шипя, лекарство от похмелья. Затем, проглотив приятный на вкус лимонный напиток, тяжело плюхнулся на табуретку, прикурил сигарету и задумался. Если весь отпуск пройдет так, как начался, что, кстати, вполне вероятно, то к началу работы он превратится в абсолютную развалину, которой потребуется не меньше недели, чтобы вернуться в нормальное состояние. Этого допустить никак нельзя!
Во-первых, руководство фирмы довольно косо смотрело на любителей «зеленого змия» и старалось избавиться от них при первом же удобном случае, во-вторых, рядовые охранники моментально учуют, что начальник «не в форме», и пустятся во все тяжкие. Вспомнив, сколько он натерпелся от этих паразитов, Осипов горестно вздохнул. Не далее как три месяца назад двое охранников сперли со склада импортную видеотехнику, и Степан все кулаки отбил об их наглые физиономии, а потом в придачу имел крайне неприятный разговор с директором фирмы типа: «Если ты не можешь подобрать себе нормальных сотрудников, то…» А где их, спрашивается, найдешь, нормальных? К тому же давно пора повышать зарплату, а «эта жидовская морда» (так именовал про себя Осипов директора) трясется над каждым рублем. Сволочь!
Как тут не красть?! Может, стоит принять Колькино предложение, пойти к нему в банду и не охранять коммерсантов, а трясти?
– Легок на помине, – недовольно пробурчал он, заметив появившегося в дверях Николая Кручинина, известного в преступных кругах под кличкой Крутой. По правде сказать, в настоящий момент крутости в Николае не замечалось никакой: заплывшие глаза, распухшее лицо, трясущиеся руки, всклокоченные волосы.
– Пиво есть? – прохрипел Кручинин, тоскливо глядя на приятеля.
– Откуда? Вчера все вылакали!
– Твою мать! – бессильно выругался Крутой. – Раз так дело пошло – закажи мне гроб! До того паршиво – пяти минут не протяну!
– Не торопись на тот свет, – улыбнулся Осипов. – Прими «Алкозельц».
– Эта херня мне не помогает! – страдальчески скривился Николай, однако лекарство выпил.
Некоторое время оба молчали.
– Как там Глебка? – нарушил тишину Степан.
– Паршиво! Никак не может забыть войну! Бормочет во сне про «проклятых чеченов», возмущается по поводу очередного перемирия, кричит «всех вас, гадов, вырежу!». Совсем рехнулся парень! Впрочем, я его понимаю. Я этих чернозадых сам терпеть не могу! Помнится, два года назад…
Закончить фразу Крутой не успел. На кухню вошел Глеб Леонтьев, красивый светловолосый парень лет двадцати двух. Хмуро поздоровавшись, он уселся на свободную табуретку, взял заварочный чайник и принялся жадно пить холодную заварку.
– Хочешь средство от похмелья? Импортное! – предложил Степан.
– Не надо, – отмахнулся Глеб. – Я лучше так.
– Ну как знаешь…
Блеклое осеннее солнце робко заглядывало в окно. Во дворе яростно подвывала кем-то потревоженная сигнализация автомобиля. Под потолком кружилась муха. Она назойливо гудела и постоянно норовила усесться на голову Кручинину.
– Во, бля, падла живучая! – наконец возмутился тот, попытавшись прихлопнуть муху, но вместо этого с размаху треснул себя по затылку. – Осень на дворе, а она, сука, все летает. Без того башка болит, так гадина еще провоцирует…
Обозленный Николай разразился многоэтажным матом. Степан с удовольствием слушал. Осипов уважал подлинное мастерство в любых его проявлениях.
Леонтьев равнодушно молчал, размышляя о чем-то своем.
Истощив запас ругательств, Крутой умолк.
– Я вот что думаю, – начал Степан. – Не мешает нам, ребята, слегка развеяться, но не как вчера…
– Идем в сауну с девочками, – оживился Кручинин. – У меня на примете есть такие телки! Пальчики оближешь!
– Знаем мы эти сауны, – перебил его Осипов. – Все перепьются, перетрахаются, про парилку даже не вспомнят, а в результате – похмелье еще хуже, чем теперь.
– Где-то ты прав, – согласился Николай. – Может, пива?
– Нет! У меня появилась идея гораздо лучше. Давайте махнем за город, в какой-нибудь пансионат! Подышим свежим воздухом, подлечим нервы. Не знаю, как ваши, а мои совсем расшатались. Проклятая работа!
– Давно говорил! Переходи к нам! – нравоучительно произнес Крутой, но тут же сник: – Хотя тут нервотрепки даже побольше будет. Я, например, вконец выдохся. Действительно! Стоит съездить на природу. Глеб, что скажешь?
– Денег нет. Я пока без работы! – почти не разжимая губ, тихо ответил Леонтьев.
– Перестань херню пороть! – хором возмутились Осипов с Кручининым. – Мы старые друзья, а он о деньгах! Обижаешь! Ты, главное, саму мысль одобряешь?
– Да!
– Прекрасно! – обрадовался Крутой. – У меня на примете миленький пансионатик имеется. Сейчас позвоню!
Тот же день. 16 часов 45 минут
– Куда прешь, падла?! Ослеп?! – яростно завопил Кручинин, высовываясь из окна машины и обращаясь к водителю джипа, едва не помявшего ему крыло.
Ярость Крутого объяснялась просто. Этот «Мерседес» стоил ему бешеных денег, а за ремонт иномарок в автосервисе драли три шкуры. Крутой накалялся злобой всю дорогу. Шоссе, сперва более-менее приличное, по мере удаления от Москвы превратилось в нечто невообразимое: полуасфальт-полугрунтовка. Машину трясло. Из-под колес в лобовое стекло летели мелкие камешки. Николай матюкался через каждые сто метров и вот теперь взорвался окончательно. Водитель и пассажиры джипа, вероятно, испытывавшие похожие проблемы, не остались в долгу. Из него выбрались два здоровенных бугая (обе машины в это время застряли в очередной пробке) и, ни слова не говоря, двинулись к «Мерседесу». За спиной у одного из них виднелось зачехленное помповое ружье[6 - Право на ношение подобного оружия можно получить при условии, что вы работаете в солидной охранной фирме или располагаете достаточным количеством денег для взятки.]. Кровожадно ухмыльнувшись, Крутой достал из-под сиденья пистолет.
– Блатуем, значит? – с угрозой начал первый из парней, круглолицый, бритоголовый, на вид лет двадцати, но тут же осекся. Прямо в грудь ему смотрело черное дуло «ТТ».
– Что дальше? – ласково поинтересовался Николай. – Пока ты свою куколку достанешь, я из тебя решето сделаю!
– Ладно, еще увидимся! – неуверенно буркнул бритоголовый, пятясь назад.
Крутой не на шутку развеселился:
– Ой не могу! Ну насмешил, сявка![7 - Мелкий воришка.] Может, ты мне стрелку забьешь?![8 - Назначишь встречу для выяснения отношений.] Нет?! Тогда прикинься ветошью и не отсвечивай!
Ребята, почуяв нутром, что имеют дело с бандитом гораздо более опасным, нежели они сами, предпочли не связываться и молча уселись в свою машину.
– Шушера малолетняя, – проворчал успокоившийся Кручинин. – С ружьишком вылезли. Напугать думали, недоноски! Терпеть не могу приблатненных сопляков! (Самому Николаю было двадцать пять лет.)
– Остынь! – лениво отозвался с заднего сиденья Осипов. – Пес с ними!
Под влиянием «Алкозельца» похмельные страдания несколько ослабли, но все равно Степан чувствовал себя вялым, разбитым и больше всего на свете мечтал скорее добраться до пансионата да завалиться в постель. В машине он почему-то никогда не мог заснуть, даже если очень уставал. Погода также не способствовала бодрому расположению духа: дождь не дождь, а так, не пойми что! Сплошная серая унылость. Промозглый воздух, по сторонам дороги поникшие деревья, нахохлившиеся гаишники. Осипов, всю жизнь инстинктивно недолюбливавший милицию, в настоящий момент испытывал к ним нечто вроде сочувствия.
Третий пассажир – Глеб Леонтьев – спал. Правда, очень беспокойно. Сны ему снились тяжелые, страшные. По сути дела, это были даже не сны в обычном смысле слова, а ожившие картинки недавнего прошлого: тела трех русских пленных, изуродованные чеченцами, которые Глеб видел в одном захваченном селении; друг Сашка, умирающий у него на руках, подлые выстрелы в спину, и над всем этим мерзопакостная физиономия господина Ковалева, так называемого «правозащитника». Глеб до сих пор ломал голову над интересным вопросом: то ли Ковалев просто беспринципный тип, зарабатывавший себе подобным образом политический капитал в глазах мирового масонства, то ли его купили с потрохами чеченцы, то ли то и другое, вместе взятое[9 - Над этим вопросом до сих пор ломают голову все честные россияне, не вхожие в сферы высокой политики.].
Тем временем пробка постепенно рассасывалась, водители суетились, норовя объехать друг друга, а смертельно уставший гаишник горестно вздыхал, даже не думая о законной, с его точки зрения, добыче в лице какого-нибудь шофера-ротозея.
Выбравшись на свободное пространство, Кручинин выжал газ. Вскоре показался поворот с указателем, сообщавшим, что пансионат «Лесной» располагается в пяти километрах отсюда.
– Веселей, ребята, – воскликнул Крутой, – почти приехали!
Спустя минут десять, миновав шаткий деревянный мост через реку, они наконец прибыли к цели своего путешествия. Пансионат «Лесной» полностью соответствовал такому названию. Со всех сторон его окружал лес, не слишком дремучий, но достаточно густой. У подъезда стояло несколько машин. Облегченно вздохнув, Николай заглушил мотор.
– Классное местечко? – обратился он к товарищам.
Осипов согласно кивнул, а Леонтьев буркнул нечто утвердительное. Они зашли в холл. Дежурная, узнав Крутого, частенько заезжавшего сюда, расплылась в сладкой сутенерской улыбке.
– Номер для вас приготовлен – Николай Петрович дал распоряжение. Девочки не требуются? – понизив голос, добавила она.
«Девочки» являлись одним из видов услуг, предоставляемых пансионатом «Лесной». Новый хозяин заведения Николай Петрович Зубов неустанно заботился о нуждах обеспеченных клиентов.
– Попозже. Мы скажем когда, ладно? – ответил Крутой.
Дежурная часто закивала, как китайский болванчик.
Тот же день. Пансионат «Лесной»
22 часа 00 минут
Мамед Асланов считал себя настоящим мужчиной. Ростом и силой Аллах не обидел, денег хватало с лихвой (принадлежащие Асланову коммерческие палатки приносили солидный доход), соплеменники уважали, русские потаскушки боялись. С ними Мамед не церемонился. Он никогда не пользовался услугами профессиональных проституток. К чему лишние расходы? Достаточно заманить какую-нибудь дуру, предварительно наобещав с три короба, попользоваться всласть да выгнать пинком под зад, а если начнет ерепениться – пообещать «зарэзать». Именно этим наш джигит и занимался в настоящий момент.
– Слюшай, иды отсюда по-хорошему, – цедил он в лицо всхлипывающей худощавой горничной, которую они с другом Шамилем трахали по очереди в течение двух дней.
Шамиль надменно улыбался, поигрывая цепочкой с ключами от машины. Третий житель гор Муса Джахаров вообще не обращал внимания на происходящее. В развлечениях с горничной Муса участия не принимал, поскольку предпочитал забавляться с мальчиками. К тому же сегодня он здорово обкурился гашиша и посему пребывал в состоянии ленивого блаженства.
– Но вы же обещали заплатить! – скулила горничная.
Она не была прирожденной шлюхой. Торговать собой женщину вынуждало катастрофическое финансовое положение: маленькая зарплата, двое детей и больная мать на шее. Внезапно Мамеду пришла в голову блестящая мысль.
– Да, кстати, у нас из номэра пропала тысача долларов, – начал он, незаметно подмигивая Шамилю, – случайно, нэ ты ых взала, а?!
– Что-о?! – опешила горничная, даже не осознав толком, в чем ее обвиняют.
– Увэрэн, она! – подал голос Шамиль, на лету подхвативший идею приятеля. – Наш хлеб кушала, выно пыла, а потом крадет! Ай-вай! За такое рэзать надо!
– Вырны дэнгы, шлух! – подытожил Мамед. – Иначе…
