скачать книгу бесплатно
– Ничего, – процедил он сквозь зубы, собирая карандаши обратно, – принеси мне кофе и позвони Курчатову, назначь с ним встречу на три часа. Скажи: по срочному вопросу.
Ещё даже не наступил обед, а нервы уже натянуты до предела. Алексей испытывал острую необходимость в том, чтобы «выпустить пар» и как-то расслабиться. Вообще-то он по жизни слыл везунчиком. Фортуна всегда была рядом с ним. С самого детства его любили и баловали родители, а когда подрос – учился в школе лучше многих: Бог не обделил талантами, впрочем, Алексей Викторович и сам старался не подвести мать и в глазах отца заметить одобрение.
Мама в нём души не чаяла, впрочем, как и все женщины вокруг. Алёшенька в детстве имел ангельскую внешность: светлые кудри, большие синие глаза, длинные, как у девочек ресницы и очаровательную улыбку, благодаря которой на пухлых щечках появлялись озорные ямочки. Отец ему ни в чём не отказывал, но всё же – строго спрашивал с него за любую шалость.
Поздний ребенок для его родителей стал утешением к старости, вот и берегли и лелеяли. За что Алексей был им благодарен, ибо жизнь – штука подлая, когда рядом не на кого опереться. Это он понял ещё в армии. От которой не просил, чтобы его уберегли. Наоборот, сам захотел стать мужиком. Собственно и стал им, тут пригодилась физическая подготовка, полученная в детстве в спортивной школе по самбо. Смог отстоять себя, смог кое-что понять о жизни.
После он восстановился в институте, а когда окончил, отец взял его в помощники, ввел в бизнес и через время передал ему в управление дочернее предприятие. Старший Сальников давно занимался строительным бизнесом и открыл в городе сеть магазинов под названием «Мастерок», где продавали все, что только может понадобиться для ремонта и обустройства жилья. Алексей Викторович пошёл по стопам отца и даже дальше. Если Виктор Иванович свою продукцию поставлял в основном на внутренний рынок, то сын постарался продвинуть товар на внешний и у него это получилось. Кирпич всегда пользовался спросом. И теперь зарубежные партнеры вставали в очередь за продукцией из Российского города К.
В общем-то, у Сальникова в жизни всё складывалось более, чем хорошо. Двадцать восемь лет, а уже директор собственной фирмы. Многие друзья завидовали не только этому, а ещё тому, что он умудрился остаться холостяком при такой ангельской внешности. Да, конечно, Алексей Викторович Сальников уже не круглощекий малыш: он давно вырос, раздался в плечах, стал на голову выше отца, хотя и тот не маленький, рост – гораздо выше среднего. Никто и не думал, что невысокий, кругловатый паренек, вдруг в седьмом классе станет тянуться вверх и вырастет до метра девяносто трех, как показывал ростомер в медицинском кабинете.
Девушки на него заглядывались всегда, но Алексей был придирчив и дружил не со многими. Сейчас он кудри свои стриг, а роскошные ресницы прятал под затемненными очками. Увы, зрение стало падать в том же седьмом. Линзы он терпеть не мог, а очки предпочитал со светоотражающим затемнением. Так было проще глазам, по крайней мере, Алексей чувствовала, что они меньше у него устают, хотя дома носил обычные.
Немного повременив, он все-таки позвонил ей. Елена была той женщиной, той отдушиной в жизни, которая позволяла ему оставаться собой и в самых трудных ситуациях не опускать руки. Между ними не было никаких обязательств, они просто получали взаимное удовольствие от близости и расставались так же, как и встречались, без длительных уговоров и душевных бесед. Он почти ничего о ней не знал, лишь только то, что она открыла ему сама: замужем, воспитывает дочь. Он тоже был немногословен, его сводил с ума запах её тела, шелк её волос, мягкость и податливость губ. Она принадлежала ему, пусть на час, но это время только для него. Он это чувствовал, знал и отдавал себя всецело, дарил ей столько нежности и тепла, насколько был только способен. И как это не парадоксально – хранил ей верность.
Три года они встречались тайно, часто по звонку договаривались об очередном свидании. Ему нравилась стабильность, особенно в отношениях с дамами. Алексей ненавидел непостоянство. У него до Елены были и другие женщины. Некоторое время он встречался с девушкой, которая ежеминутно признавалась ему в любви, и сейчас стоило лишь позвать, как она прибежала бы, да только Алексей больше не желал её так, как раньше. Это словно бы хорошее вино променять на кислую дешёвую настойку на ягодах. Елена была дорогим вином: терпким, дразнящим, притягивающим, возбуждающим, манящим… с богатым послевкусием. Алексей готов был пить его хоть всю жизнь. И плохо понимал, как мог обходиться без этой женщины до их встречи.
В тот памятный вечер он возвращался поздно домой, ехать пришлось на транспорте, поскольку обмывали рождение сына его друга. Засидевшись в гостях, Алексей не уследил за временем, а спохватившись, едва успел на последний маршрутный автобус. Он никогда не напивался до беспамятства, всегда придерживался меры, поэтому по нему трудно было определить количество выпитого: что одна рюмка водки, что пять – никакой разницы. Во всяком случае, внешне он выглядел трезвым. Его не шатало, хотя в голове слегка толкались мысли, да и настроение было хорошим, лёгким каким-то. Радость за друга – Павла Косых, с которым в школе они делили одну парту, – переполняло сердце. Надо же! Тот стал папашей, а ведь они ровесники. Мог бы и Алексей иметь уже ребёнка, и что-то ему подсказывало – вряд ли он остановился бы на одном. Ещё бы женщину найти для этого подходящую. В сущности, задумался об этом Сальников впервые и то на пьяную голову, впрочем, сама идея о том, что и он когда-то станет отцом, согревала душу.
В автобусе было мало народу, всё-таки не час пик. Мирные жители давно сидели по домам, а некоторые уже наверняка спали крепким сном. Алексей постоял немного, держась за поручни, потом решил сесть: в ногах правды, как известно, нет. И хотя Сальников с детства знал другой факт – в попе правды тоже не найти, но стоять в пустом автобусе показалось ему глупым. Он прошёлся по салону и плюхнулся-таки на заднее сиденье. Там приготовился уже вздремнуть, поскольку до дома предстоял путь неблизкий – остановок пять, к тому же довольно длинных, как автобус резко притормозил. И в открывшиеся двери вошла она. Кутаясь в коротенький плащик, девушка благодарно кивнула водителю, и прошла в салон. Алексей намётанным взглядом пробежал по точёной фигурке. И понял, что эта запозднившаяся блондиночка очень даже ничего.
– Ваш билет… – вяло поинтересовался у неё кондуктор, как недавно и у Алексея, но увидев проездной, кивнул, да вновь уселся на свое место.
Сальников слегка наклонился вперед, чтобы рассмотреть лицо девушки. Она отвернулась к окну, будто бы пыталась что-то увидеть за стеклом. Осенью рано темнеет и ночи, пока не выпадет снег, кажутся чернее ваксы. Хорошо, если ещё живешь на освещённой улице, а если нет, то крадешься, будто по минному полю, боясь оступиться и подвернуть ногу на какой-нибудь кочке. Дороги в городе ровные только в центре и его окрестностях, а на окраине – кочки и колдобины такие, что можно добираться – либо на внедорожнике, либо пешком. Таксисты в некоторые районы города по этой же причине отказывались выезжать. Родители Алексея жили как раз в уютной квартире в центре города, а вот он сам поселился почти на окраине, там, где воздух чистый, – до соснового бора рукой подать и недалеко от дома течет красавица – река. Любил Сальников рыбачить, да и грибы собирать никогда не отказывался, даже грибное место у него в лесу имелось своё, приметное. Ещё, когда дед брал его с собой, чтобы подружить с природой, маленький Алёша подмечал за ним: что и как делать. Теперь уже давно нет дела, а внук перенял его знания, потом, может, и своим детям передаст.
Алексей жил на освещённой стороне улицы и его дом, пятый по счету, если идти от автобусной остановки, тоже имел возле крыльца два ярких фонаря. Так что заблудиться он не боялся. И хотя на общественном транспорте ездил редко, все же ему доверял больше, чем таксистам. Да те привезли бы его разве что к остановке, от которой все равно пришлось бы шагать на своих двоих.
На этот раз внедорожник – Фольксваген Туарег – Сальников оставил припаркованным у дома друга, но не очень переживал по этому поводу. Потому что на завтра у него выдался выходной, значит, можно было бы и выспаться как следует, а после за машиной вернуться, да к родителям заехать – давно матери обещался. Обо всем об этом он думал отстранено, украдкой разглядывая лицо незнакомки. В стекле отражалась лишь тень от той природной красоты, которой обладала эта девушка на самом деле: тонкие брови, пушистые ресницы, прямой нос, чуть пухлые губы… Он не успел отвести взгляд, как она поднялась со своего места, направляясь к выходу, и едва посмотрела в его сторону медовыми глазами, как он понял – пропал. Алексей поспешил за незнакомкой на выход, не отдавая себе отчет: зачем он это делает. Просто внутри него будто что-то ухнуло вниз, даже пот прошиб, когда девушка на него так посмотрела. Столько всего было в этом взгляде: глубокая не то боль, не то печаль или, быть может, грусть? И сразу захотелось её утешить, обнять, покрепче прижать к себе…
Некоторое время он шёл за ней чуть в отдалении, а потом решил приблизиться, о чём – пришлось пожалеть. Он не заметил, как она это проделала, но буквально через несколько секунд после того, как дотронулся до её плеча рукой, оказался на земле у ног девушки, причем, весьма стройных ног – уж это-то от его глаз не ускользнуло ещё в автобусе. Да, его натренированное тело, его черный пояс самбиста пропустили этот трюк.
«Пить надо меньше!» – усмехнулся Алексей самому себе, пытаясь всё-таки понять: как она смогла его, который не то, что на две головы выше неё, так ещё и в плечах довольно широк, уложить на обе лопатки, почти без усилий?
– Кто вы и почему преследуете меня? – спросила девушка, вынимая из сумочки мобильный телефон.
– Человек. Хотел вас проводить. Темно же… страшно… – откликнулся Алексей, пытаясь подняться на ноги.
– Не вставайте! – скомандовала девушка, да так, что он послушно замер, – Я звоню в милицию, сейчас за вами приедут.
– Постойте, не нужно в милицию. Честное слово, я не маньяк и не бандит, у меня и документы с собой есть, можете мой паспорт посмотреть, – он протянул ей документы и всё-таки сел.
Девушка, прищурившись, потому что свет от фонаря за её спиной слишком слабо светил, заглянула в его паспорт.
– Так вы не… а зачем вы меня хватали за плечо? Зачем шли следом?
– Я не хватал. Я дотронулся, – попытался оправдаться Алексей, – Следом вышел, чтобы проводить вас, а потом решил познакомиться… вот таким… оригинальным способом…
– Да уж, – лёгкая улыбка коснулась её губ, а потом девушка вновь насторожилась, – А вы точно не маньяк?
– Точно. По крайней мере, утром ещё им не был. Можно я поднимусь? Холодно на земле и жестко.
– Да, конечно. Поднимайтесь.
– Здорово вы меня приложили, – заметил он, вставая и отряхиваясь от пыли. – Что это был за приёмчик такой?
– Самооборона, – пожала она плечами, – Айкидо, может, слышали о такой борьбе?
– Да, вроде, что-то слышал, – Алексей недоуменно уставился себе под ноги, пытаясь вспомнить всё, что знает про эту японскую борьбу. Оказалось, что немного. Только то, что эта борьба направлена действительно на самооборону: на отражение удара противника и в ней нет приемов нападения. – Интересно, как я не заметил ваш удар?
– А его и не было. Я спровоцировала ваше падение, а упали вы сами. В этом и заключается айкидо – увернуться и направить удар противника на него самого. Ну и кроме того у меня чёрный пояс, у вас не было шансов что-то заметить.
– Ну, вообще-то был, – усмехнулся он, – у меня тоже чёрный пояс, но только по самбо.
– Серьезно? – девушка вдруг засмеялась – звонко, легко, будто сбрасывала с себя напряжение.
Алексей смотрел на неё, и глупо улыбался, сам не зная чему. Ему нравился её смех, и он признавался себе в том, что мог бы слушать его, не уставая. Даже спустя три года, ему доставляло огромное удовольствие вслушиваться в переливы её голоса – мелодичного, звонкого, живого…
Тогда она так и не позволила себя проводить. Они распрощались недалеко от её дома. Подавая ему свою тонкую кисть, девушка вдруг решила представиться:
– Елена.
Он совсем забыл, что до этого они так и не познакомились:
– Алексей, – сжал легонько её пальцы своими, а потом долго провожал взглядом удаляющуюся фигурку в светлом плаще. Домой он доплелся почти к утру и плюхнулся спать, не раздеваясь. Во сне к нему пришла Елена, и они о чем-то тихо беседовали на кухне, кажется, при этом пили чай с клубничным вареньем.
Проснувшись, Сальников понял, что допустил самую роковую ошибку в своей жизни: ни номера телефона, ни квартиры девушки он не знал. Обозвав себя идиотом, Алексей поплёлся в ванную и долго стоял под холодным душем, пытаясь вернуть спокойствие своему сердцу.
Спустя два дня, он очень удивился, когда его позвали спуститься на ресепшен, заявив, что его ожидают по важному вопросу.
– Кто? По какому вопросу?
– Какая-то женщина. Говорит, по очень важному.
Не добившись ничего толком по телефону, Алексей быстрым шагом пересёк коридор и спустился на первый этаж. Ему и в голову не могло придти, что ожидающей его дамой окажется та самая девушка, Елена.
В первое мгновение он слегка опешил, но вскоре взял себя в руки и даже улыбнулся, приветствуя гостью.
– Добрый день, – подхватил Алексей её под локоток и отвел в сторону от любопытных глаз девушек с ресепшен. – Признаться, не ожидал. Как ты узнала, где я работаю?
– Здравствуй. Ты оставил у меня свой паспорт, – Елена достала документ из своей сумочки, – Я не сразу заметила его. Извини. А узнала по визитке, в паспорте одна как-то оказалась…
Он понял, что это судьба и больше Елену от себя не отпустил, пока не выведал её номер телефона. И потом как-то все закрутилось само собой. Ему было с ней очень легко, ей, похоже, тоже нравилось его общество. Однажды вечером она позвонила в его квартиру и попросила разрешение остаться до утра.
– Дома очень одиноко. Я не могу быть долго одна. Не прогонишь?
– Что ты? Конечно, нет, – Алексей посторонился, пропуская гостью, – Проходи.
Его квартира-студия была заполнена снимками. Он любил фотографировать. Эта страсть с детства была тоже привита дедом. Тот фотографировал птиц, а потом подолгу любовался пернатыми созданиями, но уже с помощью своих снимков. Алексею нравилось фотографировать: дома, улицы, площади и фонтаны, но больше всего – ночной город, в свете фонарей, где за каждым углом прячутся причудливые тени. Ещё ему нравилось ловить в кадр лица, где довольно четко видны взгляды, эмоции. Иногда попадались очень интересные. Пока он готовил кофе и возился на кухне, его гостья рассматривала фото, которые он развесил, вместо обоев, по стенам.
– Ты хороший фотограф, – похвалила она.
– Да так, балуюсь понемногу.
– Мне кажется, ты охотник, – угадала Елена его суть, – ты ловишь эмоции города, людей, даже фонарей. У них ведь тоже могут быть эмоции?
– Возможно, – уклонился Алексей от ответа, поставил поднос с кофе на журнальный столик и сел в кресло, – Угощайся: зёрна смолол сам, сварил тоже сам.
– Благодарю, – Елена разместилась напротив него: в чёрных брюках в обтяжку и вязаном светлом джемпере, который плотно облегал её высокую грудь, так, что не сложно было вычислить: под ним нет белья.
Когда она наклонилась, чтобы взять свою чашку кофе, грудь соблазнительно колыхнулась, и Алексей потерял способность думать о чем-либо другом.
– Зачем ты приехала? – хрипло спросил он, перехватив её взгляд.
– А ты не знаешь? – ответила она, поставив свою чашку на место.
Алексей знал. Поэтому не стал больше ничего выспрашивать, а поднялся из своего кресла, одним движением руки занавесил окно и обернулся к гостье, которая смотрела на него широко распахнутыми глазами. В них он прочел то, что сейчас поднималось внутри него самого: желание. Невероятно сильное желание обладать, и он ему поддался так же легко, как и она.
Спустя полгода после их первой ночи он сделал ей предложение. Дома, ещё лёжа в постели, держа Лену в объятьях и почти не раскрывая глаз, вдруг пробормотал то, что давно крутилось на языке:
– Выходи за меня.
На что она звонко рассмеялась, и растерявшемуся от такого её поведения Алексею ответила:
– Сальников, ты с ума сошел?! Я давно замужем и у меня растет дочь.
– То есть… ничего не понимаю тогда, – он почесал в затылке, – А ты, разве, не собираешься с ним развестись?
– Нет, – мотнула она головой и строго посмотрела ему в глаза, – Ты забыл, о чем мы с тобой договаривались вначале? Никаких обязательств, Алёшенька. Никаких!
– Лена, подожди. Но зачем ты встречаешься со мной, зачем тогда все это, если тебя устраивает твой муж?
– Затем. Мне скучно одной, скучно, когда его нет, когда он в своих вечных командировках, а когда возвращается, мне никто не нужен. Понимаешь? Если бы не встретила тебя тогда, то ждала бы его дома и никогда не осмелилась бы изменить, если только мысленно. Но ведь это… не так страшно. А после тебя, я не знаю, как ему в глаза смотреть, но смотрю, хитрю, изворачиваюсь. Не хочу его обижать. Он очень хороший человек и столько сделал для меня! – она тяжело вздохнула и отвела взгляд.
– Понятно: он, значит, хороший, а я – плохой! – Алексея душила обида, он и не мог предположить, что его девушка окажется чьей-то женой. Причем, судя по всему, любимой и желанной. Ревность чуть не захлестнула его с головой: подумать только, какой-то тип, неизвестный ему, прикасается к его женщине. К его!
– Нет, Алёша, не ты плохой, это я. Я плохая, – она отстранилась и села, опустила ноги на пол, – Прости, я не думала, что для тебя это так серьезно… нам лучше больше не видеться.
Эти слова ранили его и вернули-таки на землю. Это он чужой для неё. Это он крадет её у любимого мужа и делит с тем любимую женщину.
– Нет! Подожди! – Алексей обнял её, крепко прижал к себе, уткнулся губами в её макушку, вдохнул едва уловимый аромат её волос, – Не уходи… если можно… пусть все остается, как есть…
* * *
Он набрал номер её телефона, услышал родной голос на другом конце провода (договорились, что будет звонить только на домашний, чтобы не засветиться перед её семьей), и улыбнулся:
– Привет, родная.
– Привет.
– Хочу увидеться, очень-очень.
Минутное молчание, потом сухой ответ:
– Нет, я сегодня не могу.
– Жаль.
– У тебя все в порядке? – капелька переживания в её голосе и на душе сразу посветлело.
– Да. Жить буду, но не долго, – попробовал пошутить, но шутка оказалась, похоже, не к месту.
– Я перезвоню тебе вечером.
Вот и всё, разговор окончен. Выругавшись сквозь зубы, Сальников положил трубку на место, и тут же раздался звонок: на проводе был Курчатов. День завертелся в заботах и только к вечеру Алексей понял, что сильно вымотался. Садясь за руль, он несколько минут размышлял, куда ехать: на квартиру или в дом. Решил, что квартира ближе и вжал педаль газа до отказа, трогаясь с места. Внедорожник взревел и покатил по ровным дорогам к центру города. После обеда прошёл дождь, стало свежо и как-то зябко. Хотелось уже зимы, потому что сырость порядком успела надоесть, да и декабрь уже на подходе, а снега пока так ни разу и не было. На углу, возле аптеки, он тронулся слишком резво после светофора и обрызгал какую-то девчонку с ног до головы водой из лужи. Но останавливаться в потоке не стал. Всей душой сожалея о своем поступке, Алексей посмотрел в зеркало заднего вида и к своему удивлению заметил, что девушка вместо того, чтобы обругать его последними словами, смеется ему вслед.
«Забавная», – подумал про неё и тут же забыл.
Глава 3
Лариса ещё раз нажала на звонок, но и на этот раз дверь не спешили открывать. Потоптавшись немного возле квартиры Ильи Владимировича, Лара пришла к выводу, что зря повелась на свои эмоции: как же! Поговорит тет-а-тет с прославленным поваром, выведает у него несколько рецептов и, быть может, сумеет войти в доверие и получить зачет раньше других в своей группе. Преподаватель, похоже, решил куда-то уехать или уйти, а вот когда вернется, не собирался никому сообщать и табличку на дверь не вывесил, как иногда можно было встретить в каком-либо киоске: «Отошла. Буду через час».
Глупая наивность! Обругав себя за тупость, Лара в самых раздраженных чувствах покинула подъезд и поплелась через сквер, потому что так было короче, на автобусную остановку. Скверик был стареньким, к тому же очень неухоженным.
Казалось бы, много ли надо? Всего-то собрать мусор, почистить дорожки, поставить вместо поломанных скамеек парочку новых, да фонари вернуть: вот вам и уютное местечко для отдыха горожан. Уж старичкам и мамашкам с детьми – лучше бы и не придумать. Единственное, за чем здесь пока ухаживали, так это за прудом. На него каждую весну прилетали утки: две пары и, высиживая своих птенцов, по осени они куда-то улетали на всю зиму. Правда, заботилось о водоеме товарищество «Совесть», в котором состояли лишь пенсионеры.
Лару всегда до глубины души огорчало наплевательское отношение нового мэра и к городу, и к его жителям. Когда-то её город К. был красивым: чистым, зеленым и облагороженным. Одни клумбы только чего стоили! По всему городу каждую весну высаживали огромные цветники с необыкновенно яркой растительностью. Каждая клумба – шедевр! Даже конкурсы между районами города устраивались. Когда Лара училась в седьмом классе, её школе доверили украсить клумбу своего района, и они уж там старались. Выбирали и скупали в магазине самые красивые саженцы, а некоторые мамы выращивали цветы на своих окнах в стаканчиках из-под йогуртов. Было очень большое желание победить. Они тогда заняли второе место и гордились, получив похвалу от прежнего мэра – Демьяна Ивановича. Это потом тот ушел с руководящей должности в отставку, сославшись на слабое здоровье. И постепенно город стал никому не нужен.
Новые начальники совсем не пеклись о том, чтобы сделать город лучше, а теперешний: молодой и активный мэр, совсем забросил заботу о горожанах и их комфорте. Зато усиленно направил свои амбиции на строительство, по сути, никому не нужного торгового центра, коих и так было предостаточно, так ещё решил вложить немалую сумму в строительство дельфинария и аквапарка. Зачем? Кто бы знал…
Лучше бы, по мнению многих горожан, он пустил бы деньги на ремонт дорог или выделил хоть небольшую сумму на тех же дворников. А то получается, что дворы мести совсем некому. В Ларисином доме жильцы платят одной старушке из соседнего подъезда, чтобы та, в меру своих сил, следила за порядком и чистотой. Вот так и живут уже второй год без дворника.
Размышляя о захламленности сквера, Лара подняла несколько пустых пластиковых бутылок и донесла их до мусорного контейнера, а потом решила срезать угол. И вместо того, чтобы идти по едва заметной из-под листвы дорожке, она побежала через густо разросшийся бурьян. Трава успела пожухнуть, и кое-где её прижал к земле ветер, но все-таки стояла она высоко и плотно, поэтому девушка не заметила выпирающий остроугольный камень. Споткнулась об него и кубарем пролетела вперед, приземлившись на пятую точку, да чуть не взвыла в голос, как маленькая.
После первого потрясения, оглядевшись, Лариса заметила, что неприятности этого дня продолжают сыпаться на неё, как мишура на новогоднюю ёлку. Поскольку и куртку она зацепила об камень, и джинсы прорвала сбоку о торчащую из земли проволоку, так ещё и ладошку содрала. Её теперь сильно саднило, да так, что слёзы сами брызнули из глаз. Но больше, конечно, они были от обиды, чем от боли.
– Срезала, блин… вот, дура! – прошипела вслух Лариса, пытаясь подняться на ноги.
– Девушка, с вами все в порядке? – раздался участливый голос справа от неё, – Вы там живы?
– Вроде жива, – ответила Лара, про себя отмечая, что этот мужской голос ей очень знаком. И лишь когда поднялась на ноги, поняла, кому тот принадлежит.
– Вы? – почти хором произнесла она вместе с обладателем голоса.
Вот уж не ожидала, что встретит его именно здесь, да ещё в такой неприятной ситуации. Лариса сконфужено потупила взгляд. Ей сейчас хотелось провалиться сквозь землю.
– Что вы тут делаете? – продолжил допрос Илья Владимирович, потому что это был он. С кем-либо другим его трудно было спутать, – Вы ведь должны быть на занятиях.
– Вы тоже, – буркнула Лара, морщась от боли.
