скачать книгу бесплатно
Она пересела с кресла на диван и уставилась в одну точку за окном. Сидела в полном отупении, отказываясь верить в происходящее.
Казалось, жизнь остановилась. В голове не было ни одной мысли. Телеграмма поставила большую жирную точку на их счастливом настоящем. И будущего тоже никакого уже не будет.
Костик с Сергеем заходили в комнату, о чём-то спрашивали, но их она тоже не слышала.
Через два часа неподвижного сидения на диване она почувствовала под собой что-то мокрое. Поняла, что это отошли воды. Начались преждевременные роды.
– Костик, вызывай «скорую», – не очень громко сказала Оксана, но он услышал, вошёл в комнату, а потом кинулся звонить по телефону.
Он всё спрашивал, что положить ей с собой в сумку в родильный дом. Оксана отвечала как автомат:
– Не знаю. Положи что-нибудь. Халат положи. Тапочки положи. Положи что-нибудь. Не знаю.
Боли не было. Наверное, боль придёт позже, когда начнутся схватки.
Первородки и так боятся до ужаса, что будет происходить дальше.
Но Оксана не боялась. Она думала о том, что ничто в мире не может сравниться с её душевной болью, никакая боль не может быть сильнее, чем эта её страшная, нечеловеческая боль.
Бесконечно она задавала вопрос: почему? Почему это произошло сейчас? Почему это произошло с Денисом? Почему это произошло с ней? Почему это произошло с ними?
Роды прошли как в тумане – над ней хлопотали врачи, медсёстры. Кричали:
– Тужься. Тужься сильнее, а то задушишь.
Она старалась, пыхтела и тужилась. И даже не поняла во время страшной мучительной схватки, что ребёнок уже родился.
Поняла только тогда, когда ей шлёпнули розово-красный комочек на живот. Оксана посмотрела на него одурманенным от боли взором.
– Что же мы теперь будем делать, малыш? – тихо прошептала она, приветствуя сына в этом большом, холодном и мрачном мире.
Мир стал мрачным в одночасье, и уже никогда теперь не станет прежним.
Ребёнок, к счастью, родился здоровым. Оксана лежала в послеродовой палате, а друзья к ней всё приходили и приходили. Они как-то просачивались через пост, врачей и медсестёр.
Приносили цветы, конфеты – как будто бы ей после родов делать больше нечего, как только конфеты есть! Апельсины, ананасы и всё то, чего ни ей, ни ребёнку кушать нельзя.
Оксана никак не могла придти в себя и заставить свои мысли переключиться на новорожденного.
Денис был важнее, он был важнее всего на свете.
– Ну, почему, почему я не настояла на том, чтобы он отказался от этого рейса? – спрашивала она себя снова и снова.
Ответа не мог дать никто, наверное, даже сам Господь Бог.
Их с малышом быстро выписали, уже через три дня. Встретили из роддома их Костик с Ленкой, и они вернулись в свою квартиру. Теперь квартира казалась пустой, ведь папа будет с ними не скоро. Или вообще не будет?
Денис в родильный дом не звонил, от неизвестности Оксана сходила с ума. Не зря люди говорят, что нет ничего страшнее неизвестности.
Дни проходили как в тумане. Она кормила малыша, стирала пелёнки, варила и ела гречневую кашу и никуда не выходила из дома.
Она боялась отойти от телефонного аппарата. Сидела перед ним, дожидаясь звонка, и умоляла безмолвный телефонный аппарат:
– Ну, позвони. Позвони, что тебе стоит? Денис! Позвони!
Неизвестность пугала и заставляла мысли крутиться вокруг пустоты. Наверное, всё же лучше любое горе, чем абсолютная, беспросветная неизвестность. Что там с её мужем? Может быть, его вообще в живых нет? Откуда ей знать, что в этой телеграмме правда написана? Кто знает, что произошло на самом деле?
Позвонила свекровь.
– Как дела? – все ещё злясь за её внезапный отъезд, спросила она.
– На такой вопрос обычно отвечают «ещё не родила», – подумала про себя Оксана.
Это было зло, но почему она сейчас должна быть доброй?
А вслух сказала:
– Хорошо. Малыш родился здоровым, четыре килограмма, имя ещё не выбрала.
– Очень хорошо, – сухо сказала свекровь.
– А Вам Денис тоже ещё не звонил? – надеясь хоть на какой-то просвет, с дрожью в голосе спросила Оксана.
– Мы уже знаем. Родителям первым сообщают, нам прислали телеграмму. Но мы за него не волнуемся. Он всё же в Японии, а там хорошие врачи и передовая медицина, – сказала свекровь.
Оксана хмыкнула. Как они могут так говорить? Это же их любимый сын!
И тут вдруг Лидия Анатольевна предложила:
– Давай, я поеду к Денису, а ты с ребёнком будешь сидеть? Ты ведь теперь не одна, тебе малыша нужно грудью кормить.
– Куда поедете? В Японию?! – Оксана не сразу поняла, о чем говорит собеседница.
– Ну, конечно, – быстро ответила свекровь.
– А кто туда едет? Как туда ехать? Кто нас туда звал? Куда? Когда? Может, у вас есть ответы на все вопросы? – еле скрывая нараставшую злость, сказала Оксана.
Пусть считают, что она невоспитанная. Ей всё равно.
Быстро закончив разговор, она положила трубку на аппарат.
После этого звонка Оксане стало ещё хуже. Зная любовь Дениса к своей маме, вполне может статься, что он выберет маму, чтобы она ухаживала за ним после операции. Она сделает визу и поедет смотреть за своим сыном.
А ей, Оксане, что тогда делать? Медленно сходить здесь с ума, одной, с ребёнком на руках? На Сахалине? Без денег?
– Нужно успокоиться и покормить малыша, – решила она. – Как говорят: война войной, а обед по расписанию.
Малыш вёл себя замечательно, он не капризничал и не плакал, словно бы понимая, что сейчас не время для слёз. Спал он спокойно, ночью проснулся всего один раз, покушал и дальше уснул.
Глава 3. Аум синрикё
На следующий день лучше не стало. Необходимость предпринимать какие-то шаги и полное непонимание, что именно нужно делать, приводила по-прежнему в ступор.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Оксана одела малыша, положила его в коляску, и вышла с ребёнком на улицу.
– Наверное, надо его Мишей назвать, – почему-то подумала она. – Он такой тяжёлый, мягкий и плюшевый, как игрушечный медвежонок.
Чтобы просто уйти подальше от дома, она пошла по направлению к центральной площади города.
Перед зданием банка возникла группа сектантов в белых одеждах.
– И кого только сейчас на Сахалине не встретишь, – горько подумала Оксана. – Сбежались сюда, на каторгу, со всех сторон света. Просто центр мира, а не окраина Вселенной.
Из всех сект Оксана знала только «Аум сенрикё»[1 - Организация, запрещенная в России]. Возможно, это они, или другие из той же оперы.
Главный гуру в белом одеянии, подпоясанном чёрной лентой, возвышался над толпой. Его облепили со всех сторон. Люди задавали какие-то вопросы, гуру внимательно выслушивал и произносил какие-то слова, наверное, пытался утешить страждущих.
Скорее всего, говорит:
– Верьте, и все будет хорошо. Воздастся вам по вере вашей.
Или что-нибудь в этом роде.
Оксана тоже подошла и тихо спросила:
– Скажите, почему в моей жизни столько горя?
Главный гуру посмотрел на неё и отвернулся, сзади его тянул за подол белого платья какой-то бомж.
Но Оксана не сдалась, ей жизненно необходимо кому-то задать мучающий её вопрос. Она подошла с другого бока, посмотрела гуру прямо в глаза и снова спросила:
– Скажите, почему мой муж, самый лучший во всем мире, потерял ногу и остался инвалидом? За что ему такая судьба?
Гуру понял, что она не отстанет, вполоборота повернулся к ней и сказал:
– Нужно молиться.
– Понятно, – горестно вздохнула Оксана.
Непонятно только, чего она ждала от этого служителя – что Бог обратится к ней через него и ответит на её вопросы? Утешит её?
Она зашла к Светке, жене одного из штурманов.
Та обрадовалась. Конечно, нельзя сказать, что они очень сильно дружили, но часто общались и иногда ходили друг другу в гости. А слухи на Сахалине распространяются со скоростью света.
Светка, увидев Оксану на пороге, обрадовалась ее приходу, и сказала сначала грустно, а потом весело:
– Слышали уже, слышали. И про богатыря твоего тоже знаем. Надо же, такой большой у такой маленькой мамы родился!
Она быстро накрыла на стол.
– Водочки? Или вина? – спросила она, доставая маленькие рюмки и высокие фужеры из стеклянной горки.
– Света, нет, конечно. Ты же знаешь, я не пью, а тем более сейчас, даже и запах не переношу, – ответила Оксана. – Просто так тяжело на душе, ведь только-только ребёнок родился, что теперь нам делать?
– А что говорят? Кому ты звонила? – поинтересовалась Света.
– Никому ещё, сегодня воскресенье. Завтра пойду прямо с утра в представительство фирмы, в которой работал Денис, буду узнавать, что нам делать. Может быть, он сам ещё вечером позвонит. Сама ничего не понимаю и не знаю, что да как. Полная неизвестность.
– Позвони мне потом, хорошо? Расскажешь.
Оксана кивнула. Света попыталась утешить:
– Ты же знаешь, ребята все помогут, кто чем может.
– Да чем тут поможешь, – вздохнула Оксана. – Всё виню себя, что не удержала его от этого рейса.
– Да ты-то тут при чем? – возмутилась Света. – Давай, чаю налью, у меня зефир в шоколаде твой любимый есть.
– Налей, – согласилась Оксана. – Долго не буду засиживаться, скоро Мишу кормить.
– Какой он у тебя спокойный, всё спит, – удивилась Света.
– Вообще-то, все дети до месяца почти весь день спят, я много читала об этом, – поделилась знаниями Оксана.
– Жалко, что глазки не открывает. Так хочется посмотреть, какие у него глазки, – улыбаясь, сказала Света.
Они немножко посидели, и Оксана с ребёнком пошли подниматься на горку, в свою квартиру.
Она быстро поменяла малышу пелёнку, которую тот уже успел описать, покормила его грудью. Молока было мало, наверное, потому, что грудь маленькая. Миша не наелся, открывал ротик и требовал ещё.
Конечно, такая маленькая мама должна кормить такого богатыря.
После третьей кормёжки она поняла, что молока не хватает. Нужно сходить в магазин, купить пару баночек искусственной смеси. Нянечки в роддоме предупреждали, чтобы она не нервничала, а то молоко будет пропадать. Они и посоветовали прикармливать малыша.
Снова одела ребёнка, которого через раз уже начала мысленно называть Мишей, не решаясь ещё произнести это имя вслух. Без позволения отца как она может назвать ребёнка? Хорошо, что он ещё маленький, сто раз привыкнет к какому угодно имени.
Вернувшись из магазина, Оксана раздела малыша и пошла с ним на кухню. На всякий случай нужно сделать смесь в бутылочке, закипятить воду в чайнике.
Пока доставала банку со смесью, рука дрогнула, и весь порошок рассыпался по кухне. Она положила ребёнка на одеялко прямо на полу и зарыдала в голос.
Хорошо, что малыш ещё маленький, не понимает, что она горько рыдает, и даже понятия не имеет, что может служить причиной её горя.
– А может быть, и понимает, – подумала Оксана. – Всё моё беспокойство передаётся ему.
Она собрала порошок с пола и выбросила его в мусорное ведро. Как хорошо, что она купила две банки. И ещё хорошо, что воду успела утром набрать, а то бы сидела сейчас, ждала, пока из крана потечёт ржавая водица. Всё хорошо, прекрасная маркиза…
Оксана пыталась сдерживать рыдания, но слёзы так и лились потоком, не желая останавливаться.
