скачать книгу бесплатно
Баржа оказалась румынская. Вполне ещё крепкая и села-то недавно, в особо крутое половодье либо какое-то стихийное извержение с небес, когда вода поднялась выше всех пределов. Снять невозможно, и это не я сказал.
– Значит, Дунай, – решил капитан.
– Значит, имеем интернационал, коллеги, – дополнил профессор.
«Значит, это не локальный сбой, – с горечью подумал в свою очередь я. – Тут уже глобализацией пахнет, соответственно, проблема усложняется: чем сложней элементы множества, тем трудней найти решение».
Полон был лишь один танк, в остальных сухо, на палубе с уклоном на нос – дождевой воды по щиколотку пополам с растительным мусором. Птички железяку любили, заметно.
Вахты определили тройками. Я стоял с профессором и Семёном, капитан – с Сашком и боцманом. Кочегара с механиком пока не трогали, те весь вечер вкалывали по полной, им и с утра продолжать, пусть отдыхают.
Все трое – в спасжилетах. Но не опасение свалиться за борт было тому причиной, а стрелы. На ночной вахте риски возрастают – возможный неприятель может подкрасться поближе, а видимость резко падает. Правда, у меня есть «тепловик», вытащенный из объёмистого саквояжа «со слонами», французский тепловизор-бинокуляр Sophie CSF, до 1300 метров опознаёт силуэт животного размером с человека. Ещё вчера я безмятежно верил, что уж его-то точно распаковывать не придётся… Там вообще много чего полезного упрятано. И монокуляр лазерного дальномера достал, теперь он лежит на посту кормового плутонга, артиллеристам в помощь, самый подходящий прибор.
– Уважаемый Герман, как мне кажется, ни экипаж, ни пассажиры ещё не прочувствовали всю серьезность ситуации, несмотря на истерики и стрессы, – на втором часу вахты напарник, напитавшись аурой окружающей тьмы, решился поделиться опасениями. – Я вот думаю, что будет, если какая-нибудь водоплавающая мерзость длиной десяток метров решит нами поужинать? Чем отбиваться?
– Типун вам на язык, Володя! Чем… Импровизировать будем по мере накопления информации. Да и не всё так плохо, наше вооружение способно остановить слона. Так что если тут нет динозавров… Но вы правы. Народ не прочувствовал, так всегда бывает. Даже в сорок первом не прочувствовали, что тут делать. И это не проблема русских. Первая фраза, которую в экстриме произнесёт человек любой нации и народности, будет такова: «Этого просто не может быть!» Вторая: «Я не знаю, что это, но оно на нас надвигается!» Потом последует третья: «Соедините меня с президентом!» И только четвертая окажется более-менее продуктивной: «Нам понадобятся пушки побольше…»
– Соглашусь, именно так человек и устроен! Однако в обществе имеются и другие люди, способные действовать моментально.
– Если не одиночки, то это всего лишь исполнители, торпеды, ничего не решающие, либо решающие с катастрофическими для всех последствиями. Но никогда не руководители. Как наш бодрый боцман, в котором эта жилка присутствует, и уже потому его стоит сдерживать. Подобных генетических героев немного, и они в непонятной обстановке незнакомой среды, как правило, умирают первыми, – отрезал я.
– На том свете сразу попадая в кипящий котёл за то, что оставили женщин и детей выживать в страшных муках! – охотно подхватил профессор Мазин.
Единение душ! Вот и успокоили друг друга, отсекая героизм в сторону, чёрт-те что, чисто трусы! Объективно же стоящий у островка в дельте железный пароход есть пока самое безопасное место из всех возможных. Да и не многое изменится от Осознания.
Механик, правда, предложил капитану ввечеру:
– «Коктейли Молотова» надо сделать, для начала. А с рассвета можно озаботиться созданием огнемёта.
– Я те дам огнемёт, баламут! – шкипера чуть удар не хватил. – Не помнишь, как «Таёжный» месяц назад тушили? Бармен, мля! Спалим всё на хрен, а у меня детей целая свора! Где жить будем? Как передвигаться? Здесь дорог нет. Выкини из головы!
Потом они начали прикидывать возможность применения горячего пара – из машинного отделения подвести к залазоопасным местам, эту методику вроде применяли в Аденском заливе, как противопиратскую. И опять ТБ, материалы, которых не имеется, необходимость постоянно кочегарить машину… Много чего попёрло экзотического. Спецы сожалели, что на «Темзе» нет насосов высокого давления типа пожарных, смывающих гуронов с их пока чисто гипотетических пирог, не предусмотрено заводом-изготовителем.
Тут уж я не выдержал:
– Мужики, извините, но вы не туда заходите… Давайте вернёмся к старому доброму огнестрелу! Уверяю вас, какой бы я ни был стрелок, но, начиная с двухсот метров, из своего «Зауэра» успею навалить целый сноп папуасов. Малокалиберная винтовка будет эффективна против человека, тем более голого, начиная с сотни, а уж следом подключатся гладкоствольные ружья со всей их мощью. Я уже не говорю о кормовом орудии и двенадцатимиллиметровой картечи, которой туда можно насыпать целый кулёк! Есть дефицит нарезного, но тут самостоятельно ничего не придумаем. Да и в принципе, война – не наш метод, это не крейсер, и на «Темзе» далеко не морской спецназ.
На том заседание Генштаба и закончилось. Пока. Механик так просто не сдастся, заводной он человек.
…Под тропическим звёздным небом тёмный корпус баржи приобрел новый облик – зловещий, не думаю, что любители индустриала с восторгом остались бы там на ночь. Незнакомые, по уверениям капитана, созвездия ярко светились над нами, однозначно показывая, что мы не на родной Земле, хотя с этим полной ясности не было. Дело в том, что Луна осталась на месте – в небе сиял знакомый полумесяц с узнаваемыми контурами поверхности, частично успокаивая души. И солнце привычное. Как сказал Володя, создавалось впечатление, что копию «Солнечного модуля» поместили в какое-то другое место Вселенной.
Просто фантастика.
– А ваши проблемы и представить невозможно, – предположил Владимир, после очередного выплеска проблем своих. Подлил из термоса кофе. – Вам плеснуть?
Экран мерцал, радуя глаз хоть какой-то картинкой, пусть и безжизненной – работала РЛС, периодически просвечивая доступную акваторию. Сашка, прихватив «винчу» и тепловик, опять полез на баржу, дабы проверить сектор мёртвой зоны. Внизу кто-то тихо плакал, то и дело на главной палубе раздавались торопливые шаги. По бортам судна в четырёх местах тускло горели жёлтым светом четыре штатных масляных светильника на выносных штангах, вот и пригодился антиквариат.
Настроение – ни к чёрту. Проблемы, говоришь… да не то слово! Как-то надо отключаться, в таком режиме долго не протянешь. Осознавать, что ты остался в некоем поле бездействия, и теперь ничего от твоих решений, знаний, сил и опыта не зависит, было очень и очень непросто. Невыносимо! Ещё и момент настал критический, когда вот-вот каркас делового и финансового мира обвалится, я это чувствовал. Меня всегда хвалили за интуицию.
– Акции все эти, биржи, ценные бумаги, – пробормотал профессор.
– Я сейчас не в бумагах, вышел, – как-то машинально отреагировалось, отклик на привычные термины. – Практически.
Набирающий силу европейский необольшевизм напугал всех. Вслед за Кипром экспроприаторы тряхнули все офшоры, доверие к банкам быстро падает. Американцы умело оттягивают весь инвестиционный капитал планеты на себя, но и это уже не греет – стремление западного мира к тотальному контролю движения и состояния капиталов «в интересах общества» уже не остановить разумом, тут поможет только негативная практика. Участвовать в создании такой практики мне не хочется.
Что не успел продать? Нет, в целом всё сделано правильно. Как ни удивительно, решил оставить часть непрофильных активов, которые отыграют своё при любом кризисе: продуктовый ритейл и соответствующую недвижимость. Торговые сети по узловым точкам высокой проходимости всегда выживут, люди всегда будут покупать еду, это незыблемо.
– А в чём?
– В золоте.
– В смысле, золотые облигации? Не совсем хорошо представляю себе… В каком золоте?
Усмехнувшись, я сунул руку в карман куртки и вытащил монетку.
– Вот в таком.
– Можно? – проф полез за очками. – Надо же… Это отечественная?
– «Георгий Победоносец» Банка России, простая инвестиционка. Наивные спекулянты-обыватели иногда называют их «жориками», стараясь выказать как бы пренебрежительное к редкому и малодоступному. Физическое золото.
– Простите, это как выглядит, мешки с такими монетами?
– Ну что вы, просто с собой всегда имею немного… Люблю золото.
– Я слышал по телевизору, что оно недавно падало.
Разговор на знакомые, привычные темы отчасти отвлекал, и я всё ещё инстинктивно цеплялся за ниточки. Согласно кивнул.
– Совершенно верно. Для золота этот месяц оказался самым худшим из всех за последние двенадцать лет. В последний день манипуляторы из США вкинули огромные объемы так называемого «бумажного золота», втоптав «физику» вниз до уровня 1752 за унцию.
– Зачем им это?
Хорошо быть нормальным человеком, никакой подобной хрени не надо знать. Я ещё раз поднял монету, значительно потёр её между пальцами, словно банкноту.
– Смотрите. Это – антидоллар. И американцам обязательно нужно держать перед ним большой красный фонарь. А лучше шлагбаум. Они постоянно манипулируют и подавляют цены на золото, не знаю… лет более двадцати, не меньше. Только, уверяю вас, это уже не изменит картину глобально, ничего у них не получается. Золото, не глядя в сторону ФРС и их британских коллег, постоянно росло, примерно по семнадцать процентов ежегодно. Как мячик, знаете, – чем сильнее его вколачивают вниз, тем сильнее отскакивает. А в последний год рост пошёл взрывной… Процесс необратим, никто уже ничему не верит. Ведь это не золото «дорожает», просто бумага дешевеет. Владелец золота не получает прибыли, он просто не потеряет капитал, это последнее убежище для активов. Остальные потеряют всё, и произойдёт это в течение квартала.
– Многие покупают?
Я пожал плечами.
– Да. Продажи в США монет American Eagle уже установили рекорд двадцатилетия, поставок «физики» не хватает, а спрос на Treasuries испаряется. Китайцы, как с ума сошли, скупают золото под ноль. Всё валится, а американцы не имеют решения, топят всех. Как я думаю, они сейчас просто молятся, чтобы Господь помог удержать ситуацию под контролем.
– То есть будет кризис?
– Кризис… Ещё какой! Суперкризис! Многие считают, что после него, правда, очень болезненно, вернётся золотой стандарт, а все бумаги уйдут в ад.
Бизнес всё чаще возвращается к идее расплачиваться на сделках золотом. Пока идеи сырые, но американский миллиардер Дональд Трамп уже пробовал брать плату с арендаторов своей недвижимости не долларами, а золотом.
Все в ожидании.
Одна швейцарская компания уже придумала «золотую карту» под названием «комбислиток» – Combibar Gold Card. Карта умещается в стандартном кошельке, весит пятьдесят граммов, изготовлена из золота 999-й пробы и легко разламывается на сегменты весом один грамм – удобное средство расчетов в розничной торговле. Каждый грамм равен приблизительно унции серебра, это около тридцати четырёх долларов. «Комбислиток» – гениальное решение для тех, кто ожидает Всемирного Финансового Обвала, «настоящие деньги», которые всегда с собой…
С баржи внезапно послышался глухой жестяной хлопок, я торопливо выскочил на крыло, включая и разворачивая в сторону заброшенной посудины левый прожектор. Владимир, в свою очередь, пошёл на правую сторону, щёлкнул тумблером – какое-то время два ярких световых луча обшаривали воду вблизи корабля.
Пш-шш…
– Саня, что там?
– Да показалось, к борту подбежал… Всё нормально. Посижу, посмотрю ещё.
Ух… Нервная работа. Наконец матрос успокаивающе поднял руку, прожекторы потухли, и на корабль снова упала темнота.
– А что бы вы посоветовали такому обывателю, как я? – профессор вернулся к разговору. – Нет, конечно же, это чистая гипотетика… чего теперь. Просто интересно.
В темноте случайно открытого нами «запасного хранилища планеты» вокруг одинокого судна будто бы теснились какие-то непонятные сущности-призраки, и я с радостью ухватился за то единственное, что могло быть надежным на заброшенном в неизвестность металлическом островке старого мира – разговором с себе подобным. Это родное, это якорь.
– Володя, у вас дом есть? Или дача. А машина?
– И дом с Мариной имеем, и дачу, а машины целых две.
– Ну, вот считайте, что самые разумные инвестиции вы уже сделали.
На палубе опять послышались шаги, каблучки застучали по ступеням, и в рубку зашла Нина, судовой врач. Симпатичная высокая женщина, коротко стриженная статная блондинка с зелёными глазами. Из Самары она, там таких красавиц много.
– Мальчики, вы не будете против, если я с вами посижу? Дети заснули, Марину уколола, Альфия отплакалась… Сил нет, уже ноги не держат, а заснуть не смогу.
Мы нормально так по-мужицки засуетились.
– Ниночка, вы в креслице садитесь! – предложил профессор. – Кофейку налить?
Женщина кивнула. Я подвинул качалку поближе.
– Кошмар, вот уж этого я никак не ожидала. Буду писать план работы, а с чего начать, даже не знаю, всё надо делать одновременно. Пора поселковую аптеку вскрывать, моих запасов не хватит, – она устало откинулась, держа в руках чашечку с горячим напитком. – А ещё… страшно одной на верхней палубе. Вас, Герман, вечно нет, и капитана – тоже.
– Нина, давайте завтра обо всём, сейчас просто отдохните, – предложил я.
Согласно кивнув, она тем не менее выгрузиться никак не могла.
– Может, стоит поднять девчонок? В каюту напротив, так и мне спокойней будет.
– Она же маленькая, – предположил я.
– Очень даже просторная! – возразила доктор. – Там тоже люкс, второй. Он меньше, в одну комнату, есть двуспальная кровать и диван, как раз на трёх девчат. Резерв капитана, нужно будет с ним поговорить.
– Какие сейчас могут быть резервы? – Владимир пренебрежительно махнул рукой. – Хорошее предложение, завтра решим.
Уже ясно, что поначалу в темноте часто будем стоять, заранее изыскивая безопасное место. Карт нет, нет глубин и фарватеров, как ни старайся, первая же мель будет твоей, а ещё можно нарваться на топляк. Так что ночные беседы вахтенным обеспечены надолго.
– Как вы думаете, мужчины, мы тут одни или и ещё есть… дислоканты? – спросила Нина. – Так ведь вы говорите?
Она начала успокаиваться, и пошло женское, «мужчины» вместо «мальчиков».
– Я думаю, что не одни, – уверенно заявил профессор. – Мы знаем, что сюда переместились минимум три судна…
– Я вижу всего два, – заметила женщина.
– Гуроны, как их уже прозвали, выточили наконечник стрелы из куска качественной коррозионностойкой стали, – терпеливо пояснил Владимир. – На барже такой нет, а это с огромной долей вероятности означает, что на Аракаре есть и другие заброшенные суда.
– Хорошо бы при случае вернуться и проверить русло, – несколько абстрактно заметил я. – Правда, возвращаться на Аракару почему-то не тянет.
– Нет уж, нет уж, вытаскивать стрелы мне не хочется! – решительно заявила женщина и принялась устраиваться поудобнее, умудрившись закинуть соблазнительные ножки в качалку. – Знаете… Странное чувство, с одной стороны, эти старинные жёлтые фонари придают уверенности на палубе, а с другой, возникает страх, что нас все видят и готовятся напасть… Знаете, я прямо тут прикорну, под вашей надёжной охраной.
Через пару минут она уже мирно посапывала. Владимир открыл и осмотрел все шкафчики, после чего развёл руками.
– Плед в ходовой рубке не предусмотрен.
– Конечно! И подушка тоже. Пойду к себе, принесу одеяло, – решил я.
Заодно и по палубе прогуляюсь, осмотрю реку. Накинув на плечо «Зауэр», я спустился на верхнюю палубу, а потом и на главную.
После слов докторессы древние масляные фонари действительно показались мне неуместными. Пока я шёл по левому борту, освещая мощным фонарём песок острова и страшноватое железо потеряшки с выпуклыми сварными швами, было ещё ничего. А вот когда вышел на правый борт, обращённый к дальнему берегу, слова женщины заплясали в башке тревожными мыслями. Как же легко мы поддаёмся влиянию! Даже слабый свет масляников, отбиваясь от белого корпуса «Темзы», рассеивался и создавал световое поле, резко обрывающееся сразу за леерами. И вот там тьма была… Тьмой.
«Она права». Недолго думая, я затушил оба фонаря правого борта судна, какое-то время наблюдая, как исчезает граница контраста и звёздный свет начинает выравнивать всё вокруг – вот уже и реку видно, другое дело! Ну вас к чёрту, товарищи гуроны и всевозможные местные монстры, уравняем условия!
Потом вернулся к пушке. Рядом с ней стояла срезанная бензорезом крошечная будка, снятая с баржи – будущая боевая башня. Шучу, просто укрытие для расчёта, в случае чего, например, от стрел убежать. Её надо крепить и хоть как-то адаптировать, вырезав бойницы. Поставить стулья. Скорее всего, останется одна буква «П», наши технари ещё не определились. Расчёт теперь состоит из трёх человек. В ходе короткого совещания решили, что в случае реального шухера туда подскакивает Заремба со своей вертикалкой.
Пару раз рядом что-то слабо плескало, и тогда я включал фонарь, без особого напряжения всматриваясь в тёмную воду. Успокаиваюсь постепенно, идёт адаптация, привычное дело для бизнесмена.
Стоя на корме, я уже через несколько минут захотел раствориться в этой по-своему честной атмосфере первозданной природы. Неожиданно меня окутало ощущение покоя и комфорта, показалось, что я тут давно и опытно… Усыпанное яркими мерцающими точками небо с поверхностью воды соединял вполне угадывающийся абрис тропического берега, где остались все страхи и неприятности.
Водный мир! Оказывается, он может быть более близким и желанным, чем суша.
Отсюда не слышно пугающих звуков ночных джунглей, и уже оттого легко. Обалдеть, как красиво: темная южная ночь, слияние двух рек, почти полная тишина, ни огонька по берегам, и только море звезд и луна отражаются в спокойном течении.
Ничего, всё нормально. Очень хотелось, чтобы Удача нам немного подыграла, и мы бы смогли неторопливо прогуляться по окрестностям в поисках Прореза. «Пятьдесят на пятьдесят, не меньше, – сказал профессор. – В текущей ситуации такая вероятность наличия двухсторонней системы перемещения есть величина огромная. Поэтому надо, не сдаваясь и не опуская руки, искать «обратный крест».
Когда вернулся в рубку с лёгким одеялом, Нина спала уже провально. Поднявшейся смене я первым делом указал на уютно свернувшуюся под одеялом фигурку, и вахту мы сдавали, шушукаясь, цыкая и передвигаясь на цырлах.
По пути в каюту остановился на верхней палубе, глядя с высоты на ночную реку, и на мгновение во мне вспыхнуло тревожное ожидание: вот сейчас справа от стремнины поднимутся и замигают, качаясь на слабой волне, огоньки секретного фарватера, и из бурой воды Аракары покажется обшарпанный корпус «Летучего голландца», личной субмарины фюрера…
Так прошла первая ночь в новом мире.
«Эльфы выглядели абсолютно свежими, они в отличие от людей ещё с первыми лучами солнца оказались полностью готовы к дальнейшей работе». Не помню, когда и у кого прочитал по молодости, однако после этого перла жанр фэнтези окончательно перестал меня интересовать. Не чувствую в себе подсознательного стремления автора принизить человека и с завистью восхититься иносказочным.
По завершении плотного завтрака невыспавшиеся, по-прежнему уставшие, но слегка успокоившиеся и ожившие люди прослушали на общем собрании краткий доклад Самарина о том, что на данный момент удалось выяснить. Вопросов почти не было, поскольку и выяснить, по сути, ни хрена не удалось.
– Нам нужно не просто выжить, товарищи, а действовать активно, всем вместе, в полную силу и с полной отдачей, – заявил Самарин. – Будем искать выход обратно, или Прорез, как уже принято называть этот таинственный проход. Поэтому убедительно прошу в кратчайший срок справиться с переживаниями и войти в рабочий ритм.
