скачать книгу бесплатно
Альманах знакомит читателей с лучшими произведениями членов нашего писательского Союза, который выступает и борется за чистоту русского языка, следуя завету великого Пушкина «чувства добрые лирой пробуждать…»
Ирина Коробейникова —
президент Международного Союза русскоязычных писателей
Ольга Олизар
Беларусь
Сколько нас?
Сколько нас? Много! И все хороши!
У каждого стиль и у каждого почерк,
А общее то, что всегда от души
Мы пишем стихи и рассказы, и очерк.
А общее то, что всегда из глубин
Мы вытащим самые тёплые чувства
Для тех, кто обижен. Для тех, кто один.
Для тех, кому радостно и даже грустно.
Мы знаем, как свить удивительный слог,
Собрать по крупинкам красивое слово,
Связать одеяло из ласковых строк
Для каждого сердца. Для каждого дома.
У нас не бывает прошедших времён,
Нам возраст давно уже не показатель.
Ведь каждый писатель и жив, и силён,
Пока в него верит любимый читатель.
Я, быть может, не самая лучшая мама
Я, быть может, не самая лучшая мама
Или просто отсталый во всём человек.
Я, признаться, детей понимать перестала
И всю ночь не смыкала от этого век.
Как они говорят! Да какими словами!
Я прислушалась – кругом идёт голова.
Оттого, одарив их вчера словарями,
Наказала прочесть всё от А и до Я.
До чего неприятны черты сокращений,
До чего некрасива корёженность слов
И безликая почва простых предложений,
Перенятая пылью с чужих языков.
Неужели у нас своего не осталось?
Да неужто с прекрасным оборвана связь?
Нам от гениев слова в наследство досталось
То, чего в суматохе нельзя потерять.
То, что свято хранится на книжных страницах,
Что без устали дышит в поэмах, в стихах —
Это русская речь, коей надо гордиться
И с особою лаской нести в голосах.
Пусть я буду не самая лучшая мама
Или даже отсталый во всём человек,
Но украденных слов чёрно-белая гамма
Не коснётся моих поэтических век.
Вяжет тонкое кружево новый рассвет
Вяжет тонкое кружево новый рассвет,
Тянет нить из осенних желтеющих рук.
Я роняю в красу его тёплый привет,
И он тут же мне свой открывает сундук.
В сундуке вижу я наступающий день,
Он совсем ещё юн от макушки до пят.
Нет ни ссадин на нём, ни разбитых колен,
Только сердце грохочет, да щёки горят.
Что он мне принесёт? Может быть, ничего.
Может быть, огорчит пустотою страниц,
Но надеюсь на чудо, ведь осень в него
Пролила свои краски, не зная границ.
В тишине сундука, предвещая рассвет,
Юный день смастерит мне красивый наряд.
Я надену его аккурат под обед,
Когда листья, кружась, над землёй полетят.
Когда ветер взмахнёт надо мною крылом,
Когда чьё-то дыханье коснётся плеча.
А пока что рассвет… Я сижу за столом
И вдыхаю горячий рябиновый чай.
Мне, наверное, в творчестве надо взять паузу
Мне, наверное, в творчестве надо взять паузу
И уехать на время из этого города.
В идеале – вернуться к горячему августу,
Чтоб подальше, подальше, подальше от холода.
Взять с собою в карман только самое лучшее,
Положить в чемодан только самое светлое:
Сарафан с элементами жёлтого кружева
Да любимый костюм цвета белого-белого.
Но к ушедшему августу поезд не катится,
И в обратном порядке дорога не стелется.
Мне, как будто жалея, советует станция:
«Оставайся, родная, и всё перемелется.
Или прыгай в вагон уходящего поезда,
Завтра будешь объята ноябрьской свежестью…»
Я всё дальше и дальше от этого города,
И один на один с нерастраченной нежностью.
Пролетают месяцы и годы
Пролетают месяцы и годы,
Но звучит девиз календаря:
«У природы нет плохой погоды».
Нет плохой поры, плохого дня.
Каждая пора звучит как песня,
В каждой песне лучшие слова.
Если печка просит: «Сядь, погрейся!»
Значит, за окном у нас зима.
Значит, с неба падают снежинки,
Всё вокруг укрыто серебром,
И петляют узкие тропинки
К каждому порогу, в каждый дом.
Если стало в воздухе теплее,
Значит, просыпается весна,
И летят по парковой аллее
Птичек перелётных голоса.
Если пахнут улицы жасмином,
Значит, ходит лето босиком,
И луга зелёным палантином
Смотрят в душу белых облаков.
Если всё залито акварелью,
Значит, тянет осень свою нить,
И рябина всем по ожерелью
Обещает к снегу подарить.
И опять застонут дымоходы,
За порою явится пора.
«У природы нет плохой погоды» —
Так звучит девиз календаря.
Вероника Богданова
Россия
Увидеть ангела
Женька Шнурков рос у бабушки в деревне и родителей не помнил. Когда-то очень много, по мнению мальчишки, лет назад его привезла в скромный деревянный домишко у озера незнакомая тётенька с неулыбчивым лицом. Она поставила у порога небольшой чемоданчик с Женькиными вещами и, испытующе оглядев бабу Клаву, сообщила:
– Вот ваш Евгений Евгеньевич. Не обижайте его, он и так много повидал из того, что детям видеть не положено. А мы вас будем навещать.
– Навещайте, чаво уж, – согласилась бабушка, а тётенька, уже переступая порог, словно торопясь избавиться от чужого мальчика, строго отрезала:
– С проверками.
И потекли похожие друг на друга дни, которые отличались, разве что, из-за сменяющих друг друга сезонов. Неизменным было одно: и зимой, и летом баба Клава каждый вечер зажигала в уголке перед какими-то картинками (потом Женька узнал, что они называются «иконы») свечку и, глядя на изображённые на них диковинные отрешённые лица, что-то тихонько шептала, легонько касаясь пальцами лба, фартука прямо посередине живота и поочерёдно плечей.
– Что ты делаешь, ба? – спрашивал тогда Женя, и та отвечала:
– Молюсь, чтобы тебя твой ангел-хранитель не забывал. Он у тебя сильный, однажды крыльями тебя от страшной беды укрыл.
Эта бабушкина фраза об ангеле-хранителе накрепко засела в Женькиной вихрастой голове. Что за беда случилась в его крохотной шестилетней жизни, он не помнил. Милосердная память похоронила где-то в глубинах сознания картину смерти его матери от рук озверевшего от пьянки отчима. Изверг тогда просто не заметил скорчившегося в уголке у раскладушки трёхлетнего пасынка, а то и его бы постигла участь несчастной женщины…
Потом мальчика привезла в деревню к бабушке представитель отдела опеки: та самая тётенька со строгим лицом. И стала баба Клава для Женьки Шнуркова и мамой, и папой, и воспитателем в одном-единственном лице.
Глядя долгими зимними вечерами в тёмное окно, за которым расстилалась гладь покрытого толстым слоем льда спящего озера, мальчик мечтал об одном: хотя бы раз наяву увидеть настоящего ангела-хранителя…
Однажды Женька проговорился об этом своём желании бабушке. Она странно посмотрела на него, вздохнула, потрепала по светлым непослушным волосам и тихо сказала, прижав к своему тёплому, мягкому боку, пахнущему хлебом: «Увидишь, милок. Обязательно увидишь…»
Ближе к весне, полноводной и яркой, Женька начал подолгу гулять на поляне у озера, у самого края деревни, где частенько собирались ребята постарше. Он потихоньку наблюдал за их шумными забавами, думая о том, как здорово было бы, если бы мальчишки приняли его в свою компанию.
Но, увы, деревенские прогоняли Шнуркова. Правда, беззлобно, но всё равно Женьке было обидно, и он даже плакал иногда, прячась в тёмной комнате от бабы Клавы. А вдруг рёвой-коровой обзовёт? Мальчишки ведь не плачут! Откуда-то Женя это знал точно.
Как-то раз в конце марта парнишка увидел, что старшие гоняют по берегу озера крошечного щенка. Тот едва стоял на разъезжающихся лапах, смешно повизгивал и пытался спрятаться от мучителей. Но они неизменно догоняли его и бросали всё дальше от кромки берега на ноздреватый весенний озёрный лёд.
– Отпустите его! Зачем вы так? – попытался Женька вступиться за щенка, но самый взрослый из ребят, жёстко оглядев мальца, бросил сквозь зубы:
– Отвали, а то следом за псиной отправишься!
И Женя «отвалил», чувствуя приближение предательских слёз… Ему больше не хотелось, чтобы ребята приняли его в свой круг.
Ближе к вечеру жестокая игра надоела пацанам, и они разошлись по домам. Только щенок остался где-то у озера: Женька услышал его внезапно усилившийся жалобный тоненький визг и кинулся на улицу в чём был, даже не накинув курточку.
Вечерний мартовский воздух обжёг холодом. Но ещё сильнее обжёг душу мальчишки крик маленького пёсика, барахтавшегося вдали от кромки берега в тёмной полынье подтаявшего весеннего льда. Женька увидел это и понял, что взрослые ребята оставили щенка умирать…
Шнурков заметался вдоль берега, сердце его бешено колотилось, а в голове билась единственная мысль: «Ну, где же ты, ангел-хранитель? Вот же подходящее дело для тебя: щенка спасать! Утонет ведь!»
И вдруг Женька замер, осознавая, что он здесь один, и на помощь никто не придёт. Тогда он решительно крикнул: «Врёшь! Не утонет!» – и двинулся вглубь озера по тёмному льду навстречу скулящему из последних сил собачьему малышу…
Лёд издавал угрожающий треск и подавался под шагами мальчишки. Когда щенок замолчал и только едва царапал коготками передних лап по крошащейся ледяной кромке, не в силах больше держать продрогшее тельце на поверхности воды, Женька лёг и пополз, почти не чувствуя холода и повторяя, как заклинание: «Не утонет!»
