Мама

скачать книгу бесплатно

Мама
Дэниал Вайт

Потеря близкого человека всегда болезненна. Потеря любимого – ещё тяжелее. Потеря себя – невыносима. В свои тридцать-пять Мила понимает это лучше всех. Её муж погиб пять лет назад. Теперь её жизнь походит на замкнутый круг, из которого нет выхода. Единственная радость – сын, но что будет, если и его у неё попытаются забрать? Будет ли она сражаться дальше или решит сдаться?

Дэниал Вайт

Мама

Глава 1. Отрицание

Смерть – не самое страшное, что может

случиться с человеком

Я всегда любила путешествовать. Считала, что в любом месте и в любое время можно найти что-то уникальное и захватывающее. Хоть за свои тридцать в моём туристическом списке было не так много мест, я искренне надеялась, что с каждым годом их будет становится всё больше. К счастью, у нас с Андреем на этот счёт сходились мнения. Он тоже любил изучать новые места. С появление Вадима в нашей семейной жизни пришлось пересмотреть область путешествий. Так начался наш тур по городам России. Первым стал Ростов с его белокаменным Кремлем с потрясающим внутренним двором. Неудивительно, что именно там часто снимали исторические фильмы. Потом Тула с её пряниками ручной работы. Я была уверенна, что не почувствую разницу между магазинными и теми, что продавались в лавках. Как же я ошибалась. Больше половины нашего бюджета на поездку было оставлено в одной из лавочек, где мы скупили около десяти килограммов пряников. Вадиму они тоже понравились, хоть есть ему их было много нельзя. Андрей в своих эмоциях оказался более сдержанным, как, впрочем, и всегда, но два пряника, ещё до отъезда в Москву он всё же съел. Калязин, Коломна, Муром, Ярославль – города менялись один за другим. Когда Вадиму было семь мы проехали уже почти всё «Золотое кольцо», но не планировали на этом останавливаться.

– Что ищешь? – поинтересовался Андрей, бросив в мою сторону заинтересованный взгляд.

За окнами проносились яркие зелёные леса и едва тронутые золотом поля. Май был одним из лучших месяцев, для поездки в Санкт-Петербург. Город уже отошёл от зимней стужи, Невские ветра не так сильно задували под пуховые куртки, а солнце становилось частым гостем. Совсем скоро должны были начаться дни «Белых ночей», на которые у нас, к сожалению, не было возможности попасть. Наши с Андреем отпуска наконец-то совпали больше, чем на неделю, и теперь можно было ехать отдыхать в более отдалённые места, на длительный срок. В Питере мы планировали задержаться не менее, чем на полторы недели. Хотели осмотреть не только весь город, но и ближайшие к нему места, в особенности «Царское село».

– Смотрю, что бы такое нетривиальное привезти родителям.

Мой палец скользил по экрану мобильного, а глаза шустро бегали по строчкам, чтобы не вчитываться досконально, но выхватывать необходимую информацию. За годы работы в строительной фирмы, пришлось научиться быстро анализировать информацию.

– Может книги? – пожал плечами Андрей, устремляя взгляд в зеркало заднего вида.

Вадим спал, уткнувшись виском в левую часть подголовника и сладко причмокивал. Скоро нужно было делать остановку, чтобы Андрей передохнул, да и мы все поели.

– Моя мама оценит, а вот твоя, думаю нет.

Мои губы искривились от разочарования. Я открывала уже третью ссылку и ни в одной из них не было ни одного достойного предложения. Всё слишком обыденно: магнитики, колокольчики, фигурки.

– Магнитики?

Мой взгляд сказал всё за меня. Губы Андрея исказились в довольной усмешке, и он легко пожал плечами.

– Твоим можно что-то из фарфора привести, – скривила задумчиво губы я, находя наконец-то что-то интересное. – Предлагают ещё что-то из Финляндских магазинов.

– Неплохо, – хмыкнул Андрей, кивая головой. – Съездили в Питер, а как будто бы заграницу.

Сдержать рвущийся наружу смешок не получилось. Цокнув и покачав игриво головой, я убрала мобильный в карман лёгкой весенней куртки. Поверх зимнего свитера она должна была уберечь от промозглых ветров.

– Хочешь, можешь тоже подремать немного, – кивнул назад в сторону Вадима Андрей.

– И оставить тебя одного?

– Ох, – картинно удручённо выдохнул Андрей, – а я-то надеялся, что посижу хоть немного в тишине.

В ярких зелёных глазах блеснул игривый огонёк, а счастливая улыбка тронула уголки тонких, слегка обветренных губ.

– Ну, ты и засранец, конечно.

Цокнула я, прикусывая нижнюю губу, чтобы хоть немного изобразить обиду, но свет в карих глазах не позволил этого сделать. С Андреем мы были знакомы с университета. Он учился в соседнем здании на факультете инженерии. Если бы не моя забывчивость, и не оставленная тетрадка с конспектами по пропедевтике в холле второго этажа, где у группы Андрея всего раз в неделю были пары по истории, наши жизненные пути никогда бы не пересеклись. Он математик, я гуманитарий, умеющий красиво рисовать. Он коренной Москвич, я из Калужской области. Наши различия можно было перечислять часами, но, возможно, именно они стали причиной, почему мы до сих были вместе.

– Можешь подать воду. Она в бардачке, – кивнул в мою сторону Андрей. Нажав на нижнюю часть панели, я пригнулась вниз, но бутылку не увидела, зато заметила странный белый конверт. – Бери.

Нахмурив тёмные брови, я недоверчиво взглянула на мужа, а потом устремила взгляд вновь на конверт, медленно вытаскивая его из бардачка. Андрей не торопил, хоть по его постоянно метающемуся в мою сторону взгляду было понятно, что он жаждал, чтобы я побыстрее разобралась с конвертом. Поддев длинными ногтями указательного и среднего пальца язычок, у меня получилось его открыть, почти не оставив следы бумаги на липком слое.

– Это что?

Вопрос возможно глупый, но больше ничего другого я выдавить из себя не смогла. Андрей не стал отвечать, потому что знал, что ответ и так был очевиден. Это были два билета с фотографией Мариинского театра. Дрогнувшими пальцами, я вытащила их из конверта, медленно переворачивая. Это был «Щелкунчик». Партер. Центральная часть зала.

– Ты с ума сошёл, – дрожащим от восторга и трепета голоса прошептала я.

– Глупо съездить в Питер и не побывать в одном из красивейших театров мира.

Припав к его сильному крепкому плечу, я зашептала что-то неразборчивая, не видя, но чувствуя, как на лице Андрея расплывалась счастливая, тёплая улыбка, которая озаряла собой весь салон автомобиля.

Отстраняясь, чтобы не мешать ему вести, я почти откинулась на спинку кресла, прежде, чем в лицо ударил яркий холодный свет фар.

Пробуждение было резким и тяжёлым. Любому, кто когда-либо видел кошмар, знакомо это отвратительно чувство липкого страха, которое выкручивает внутренности наизнанку. Дважды ударив себя ладонь в грудь, чтобы откашляться и прийти хоть немного в себя, я сдавленно задышала, сцепляя зубы. Воздух через них вылетал со свистом, словно из-за плохо закрытой двери. Волосы тяжёлой копной спали на лицо. Дважды проведя рукой, с дрожащими, как колосья пшеницы, пальцами, я попыталась зачесать их назад, чтобы дать больше доступа к кислороду. Корни были настолько мокрыми, словно не успели высохнуть после мытья головы. По спине пробежались липкие капли пота. Приложив на поясницу руку, я чувствовала, как с каждой секундой моя пижамная рубашка намокала.

Спустить ноги на пол получилось лишь со второй попытки. Тело не слушалось. Жило своей жизнью, что было привычным. Говорят, привыкнуть можно ко всему, но лишь не к голоду. Не правда, человек не когда не сможет привыкнуть ещё и ко «Дню Сурка», который повторяется в его голову каждую ночь.

Опираясь ладонями на стул, у меня получилось встать. Шаркая ногами по паркету и опираясь руками на стену, я заставляла себя идти. Последовательность происходящего было известно мне до секунды. Запнувшись ногой о порог ванной, я рухнула на кафель, издав лишь сдавленный выдох. Со второй попытки получилось нащупать выключатель. В глаза ударил колючий жёлтый свет. Потянув дверную ручку на себя, получилось немного выдохнуть.

Дрожь вновь пробрала всё тело. Грудную клетку сжало железными прутьями. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Второй заход. Как обыденно. Скребя пальцами по кафелю, в попытке взять управлением своим телом на себя, получилось перевернуться на колени. Когда-то я ругалась с Андреем из-за длинного крана ванной, который он купил, не посоветовавшись со мной. Теперь же, я благодарила его каждое утро. Холодная вода хлынула на шею, словно водопад, тут же забирая в волосы и спускаясь тонкими струйками за шиворот. Пробило на кашель. Пальцы мёртвой хваткой вцепились в края белоснежной ванны. В голове пошёл медленный отсчёт. Говорят, это помогает, сбивает с навязчивых мыслей. Мне не помогало, но давало возможность понять, сколько времени осталось, до того, как это всё закончится.

Ударив ладонью по ручке крана, выключая воду, я ещё полминуты провела в полной тишине, с опущенной вниз головой, слыша, как загнанно бьётся в ушах и горле кровь. Оперевшись ладонями на стиральную машинку, получилось встать с первой попытки, что не могло не радовать. Взяв самое длинное полотенце и обмотав им волосы, я вышла в коридор и медленно пошла на кухню, включая попутно свет. На часах 4:50. Слишком рано, для того, чтобы вставать на работу, слишком поздно, чтобы ложиться обратно спать.

Каждый день движения становились всё более привычными. Открыть крышку чайника, залить воды из фильтра. Ударить двумя пальцами по красной кнопке. Чайник начинает гудеть. Открыть нижний шкафчик, чтобы достать стеклянные банки с сушёным чаем. Закинуть две горсти в чайничек и залить воду, когда она вскипит. Подождать пять минут, перемещаясь медленно по кухне, чтобы окончательно прийти в себя. Налить заварку и плеснуть немного остывшей воды из кувшина. Сесть на стул за обеденным столом. Сделать первый глоток.

Все люди бояться смерти. Все, без исключения. Тот, кто говорит об обратном – безбожно врёт в попытках потешить собственное самолюбие и доказать окружающим свою псевдонапускную силу. Только стоит ему лишь на мгновение встретиться лицом к лицу с концом, как вся эта бравада сложится как карточный домик. Но не так страшна смерть тела, как смерть души. Когда ты не видишь никакого смысла в том, что происходит в твоей жизнь. Хотя, уже и «жизнью» это назвать язык не поворачивается. Каждый день похож на предыдущий. Даже смена маршрута или места работы не приносит никакого результата. Говорят, в такие моменты нужно больше разговаривать, но проблема в том, что выслушивать тебя никому резона нет. Может раза два, кто-то ещё из вежливости покивает сочувственно головой, потреплет за плечо, но на большее их не хватит. У каждого человека свои проблемы и на чужие им, как правило, наплевать. Это не чёрствость и не бессердечность – просто жизнь. Вот и получается, что остается каждый со своими проблемами наедине. И тут вступает в борьбу иная сила – самоконтроль. Если он достаточно силён, то всё получится. Скоро и солнце ярче засияет и жизнь покажется не такой серой. Если же нет…

Допив чай и закинув кружку в посудомоечную машину, я вновь бросила взгляд на часы. Скоро должен был проснуться Вадим. Из холодильника пахнула свежестью и прохладой. Быстро осмотрев наличие продуктов, в моей голове образовался список того, что необходимо будет заказать под вечер. Достав молоко и яйца, вытащив банку с мукой из ящика рядом с духовым шкафом, быстро замешала тесто на блины. До появления Вадима я была уверена, что готовить не умею. С Андреем мы часто ели в кафе и ресторанах, иногда заказывали доставку на дом. Теперь же вся еда вне дома казалась какой-то несытной. В ней чего-то не хватало, то ли специй, то ли каких-то ингредиентов. Вадька этого не замечал, а я чувствовала.

Сковородка зашипела стоило первым каплям теста попасть на неё. Пришлось включить вытяжку и прикрыть дверь в кухню. Комнату в миг заволокло запахом масла. Для кого-то готовка является средством медитации. Теперь я понимала, почему моя бабушка, в моменты ссоры с дедушкой постоянно бралась за нарезку салатов или зажарки для щей. Когда руки заняты, голова и язык не поспевают друг за другом, что сильно помогает не сказать лишнего и не задумываться о том, что изменить уже нельзя.

В коридоре послышалось шуршание. Загорелся свет. Медленно переваливаясь с ноги на ногу, попутно открывая дверь, в кухню протиснулось заспанное лицо Вадима.

– Вкусно пахнет, – причмокнул он губами, опираясь ухом на дверной косяк, прикрывая блаженно глаза.

– Иди в ванну, а то опоздаешь, – бросила я, даже не оборачиваясь.

Громкий зевок и дверь вновь захлопнулась, заглушая шаркающие шаги.

Горка блинов на большой плоской тарелке с позолоченной каймой возвышалась по средине стола. Маленький кусочек масла, на вершине, медленно плавился от жара. Выхватив самый нижний блин и уложив его треугольником, Вадька обильно обмакнул его в сметану и заглотил почти не жуя. Его взгляд ещё был сонным, а движения заторможенными, но он силился согнать дрёму, перед предстоящим первым уроком.

Симметричные светлые ровные брови, со слегка вздёрнутым уголком, насупились и вновь распрямились. Зелёные глаза прикрылись, а губы поджались и причмокнули от наслаждения.

– Мам, ты лучше всех готовишь блины, – едва не на распев, продекламировал Вадим, хватая очередной блин.

С каждым днём он становился всё больше и больше походим на Андрея. Это одновременно разрушало и собирало меня вновь. Он не был Андреем, хоть внешне и по характеру ужасно на него походил. Порой казалось, что от меня ему ничего не досталось. Но каждый раз, когда он улыбался, я замечала ямочку на левой щеке, такую же как у меня. Когда задумывался, Вадька часта покусывал конец карандаша, что было моей вредной привычной до второго курса, пока на замену бумаге, не пришёл планшет со стилусом. Многие говорили, что Вадим был похож чем-то на меня, разрезом глаз и крохотной родинкой под правым уголком губ, но мой мозг этого словно не замечал, зато он отчётливо транслировал мне зелёные глаза, светлые брови и добрую, сдержанную улыбку, которую я видела в последний раз давно. Наверно, любой матери было бы приятно, если бы её ребёнок был похож на отца, но мне с каждым разом становилось всё тяжелее. Лучше бы он был похож на кого-нибудь другого. Моего отца или даже деда. На кого угодно, лишь бы не на Андрея.

– Мам, – протянул заискивающе Вадька. Я слишком хорошо знала, что после такого тона последует и постаралась себя настроить. Нужно сдержаться. Не накричать. Не повышать голос. – Тут Дениска предлагает в кино сходить.

– Куда?

Взгляд зелёных глаза забегал по столу, в поисках подсказки или поддержки, но вряд ли ваза с фруктами или салфетница, могла их обеспечить.

– В «РИО»

– Нет.

Холодно и чётко. Втянув носом воздух, я вскочила со стула и подошла к посудомойке выгружая часть посуды, укладывая её в раковину.

– Ну, почему?

Он не канючил, не возмущался. Знал, что это будет бесполезно, просто интересовался, требуя ответа, который и так знал.

– Вадь, почему я должна повторять?

Раздражение было сложно сдержать. Оно накрывало словно цунами, не давая вытащить голову и на секунду, чтобы вдохнуть. Включив воду и выдавив несколько капель на красную губку, я начала перемывать и без того чистую посуду.

– Ну, мы поедем до метро, а там пешком.

– Это далеко.

– Мам, ну всем… – Вадим запнулся, уже предвкушая мой ответ на его грядущее заявление и поспешил исправиться, – ну, один раз. Пожалуйста.

– Нет!

– Мам, мне уже скоро тринадцать.

– И?

Болезненно цыкнув, я обронила кружку и послышался гулкий звук удара о раковину. Прошипев сквозь зубы ругательства, пришлось наскоро собирать осколки, вытряхивая их в урну. На крайних фалангах среднего и указательного пальцев появились меленькие кровоточащие ранки. Включив более холодную воду, я спешно поставила под неё руку, кусая нижнюю губу больше от злости на саму себя, чем от боли.

– Я просто хотел сходить в кино, – обидчиво просипел Вадька, кривя губы.

– Чем вам наш ТЦ не нравится?

Стряхнув руки и отерев их о лежавшее на столешнице полотенце, я начала вытирать тарелки, ставя их в шкаф.

– Там не показывают то, что мы хотели посмотреть.

– Это к лучшему, – хмыкнула, передёрнув плечами я, – нечего ходить на сомнительные фильмы в узком прокате. Ты вообще уверен, что вас туда бы пустили?

– Там рейтинг 12+.

Прикрыв глаза и втянув с силой носом воздух, сдерживая грядущую бурю, я развернулась, упираясь ладонями в каменную окантовку раковины, устремляя предупредительный взгляд на сына. Вадька сразу сник. Его светлые брови, с заострёнными уголками опали вниз, от чего зелёные глаза казались темнее, а взгляд тяжелее. Губы скривились, а ноздри затрепетали. Прикрыв глаза, он резко выдохнул и отвернулся, продолжая завтрак. Выпустив рвано воздух через приоткрытые губы, я развернулась, продолжая расставлять посуду в железных ячейках.

– Ты помнишь, что сегодня родительское собрание? – едва слышно прошептал Вадим.

Он всегда так делал, когда обижался.

– Конечно. В шесть?

– Угу, – с набитым ртом, кивнул сын.

– У тебя двадцать минут. Нужно поторопиться.

Вадиму, в отличие от меня, повезло больше. Его школа находилась всего в десяти минутах ходьбы от нашего дома. Даже здесь Андрей всё рассчитал правильно. Купил вторичку в кирпичном доме начала двухтысячных. Я очень хотела в новостройке, но в последний момент сдалась. Район оказался приятным, хоть и не таким зелёным как обещали в новых ЖК. Зато всё было в шаговой доступности: торговый центр, больница, садик и даже школа. До появления Вадьки, я на это мало обращала внимания, но, когда у тебя годовалый ребёнок на руках с соплями и рыхлым горлом, больница в пяти минутах от дома является большим преимуществом. Да и соседи у нас были не из буйных. С некоторыми я даже общалась раньше, особенно в первые годы декрета. Хотя, там радость была просто выйти на улицу, не говоря уже о том, чтобы перекинуться с кем-то взрослым парой фраз. В один момент, мне стало казаться, что мой голос навсегда изменился на слишком ласковый, тонкий и слегка глуповатый. Ещё и эти странные вопросы, вырывающиеся сами собой. «А кто у нас тут такой сладенький?» «Кто у нас скушал всё?» «Кто собрал пирамидку?» «Ты моё солнышку». Если бы не Андрей и наши выезды в ближайшие города, думаю, я бы очень скоро сошла сума.

Синоптики обещали, что погода с каждым днём будет становится всё лучше. Если под этим они подразумевали грязь, слякоть и километровые ручьи, ступив в которые можно было провалиться по колено, то они справлялись со своими предсказаниями на «ура». Март всегда казался мне одним из худших месяцев в году. Хуже него лишь октябрь: недолето, переосень. Температура постоянно скачет. То +10, то -15. С утра выходишь в пуховике, днём умираешь от жары, а вечером жалеешь, что не надел шубу. Постоянная серость вокруг и темнота. Даже солнце не радует, потому что оглянешься вокруг, увидишь все эти грязные лужи, растаявшие горы снега, скрывающие под собой улики недобросовестных хозяев собак, и настроение становится ещё хуже, чем было.

На дорогу до работы у меня обычно уходило не больше часа. До метро семь минут, потом с двумя пересадками двадцать пять и пешком ещё минут десять. При желании можно было сесть на автобус, но я предпочитала прогулки. Какой бы погода не была, наблюдать за разнообразными постройками мне нравилось куда больше своими глазами, а не через запотевшее окно.

Моё рабочее место, среди длинных столов с компьютерами, находилось у панорамного окна. Наверное, лучшее, что было в нашем центре. Когда-то я думала, что буду работать на себя, но не срослось. Вылезло слишком много подводных камней, с которыми у меня не получилось справиться.

Каждый рабочий день начинался одинаково. Сначала нужно было проверить рабочую почту и ответить на все возможные письма от коллег. Начиная с серьёзных вопросов об изменении в проекте, из-за корректировок заказчика, заканчивая глупыми опросами о «тимбилдинге».

Скинутые заказчиком комментарии казались до смешного нелепыми, но мои ответные правки не принесли необходимого результата. Наверно, у каждого работника наступает тот момент, когда он начинает соглашаться с любыми предложениями, лишь бы потом ему не сделали выговор. Если ещё года три назад, я бы попыталась поспорить и доказать свою правоту, то сейчас отбив на клавиатуре «будет учтено», отправила письмо обратно.

– Милана Анатольевна, вы на обед идёте? – спросила меня где-то в половину первого Арина, сидевшая за соседним столом.

– Нет. Нужно доделать правки.

– Я думала, вы уже всё сдали.

Уперевшись руками на свой стол, Арина приподнялась и заглянула в монитор моего компьютера.

– Нет.

Одним нажатием кнопки на мыши, я закрыла все приложения и вкладки, и оперевшись левым локтем на стол, развернулась в пол-оборота, устремляя безразличный взгляд на Арину. Она пришла к нам всего три месяца назад, но даже за это время, успела довести меня до ручки. Не компетентность было её главным качеством. Видимо, на бирже труда всё очень плохо с новыми кадрами, раз у нас стали набирать подобных ей. Куда смотрел её деканат, выдавая диплом? Её работы не отличались ни креативностью, ни чёткостью, ни, тем более, аккуратностью. Ещё и косячила постоянно. С клиентами общаться вообще не умела. Хорошо, что под «опеку» она попала не мне, а Лизе. Я бы долго её не выдержала.

– Вы просто так много работаете. Вам нужно отдыхать.

Это искрящаяся от неё вежливость, скрипела на зубах, словно плохо растопленный в яблочном пироге сахар. Раздражало неимоверно.

– Вижу, у вас много времени на отдых.

Демонстративно надев наушники, я дождалась, когда же Арина уйдёт, чтобы закончить очередной проект.

Наш этаж медленно пустел. Каждый спешил отправиться на обед. Бездельники. На обед выделялся час, хотя, я искренне не понимала, как так долго можно было есть. Одно дело, если бы кафе и рестораны находились в соседних зданиях и до них идти было бы не меньше десяти минут. У нас же всё было рядом. Спустился на седьмой этаж – кафе, на третьем – ресторан, хочешь фастфуд – спустить на фудкорт на первом.

Когда до конца перерыва оставалось десять минут, с чувством выполненного долга, я отправила очередное сообщение заказчику с внесёнными правками. Сняв наушники и размяв затёкшую шею, я встала из-за стола и направилась к лифтам. К сожалению, в магазине, моих любимых сэндвичей с рыбой не было, пришлось довольствоваться курицей.

– Она так похудела за последнее время, – послышался знакомый голос Арины за одним из стеллажей.