Дерзновенная любовь

скачать книгу бесплатно

Дерзновенная любовь
Дэн Б. Аллендер

Тремпер Лонгман III

Любовь. Мы пользуемся этим словом так легко и, возможно, думаем иногда, что кое-что знаем о ней. Однако не существует занятия, требующего более полной отдачи, чем любовь.

Любовь, как отражение Божьей славы, – основа бытия, причина существования всего живого и суть Евангелия. Это основная составляющая жизни. Цель этой книги – исследование вопроса (точнее «ответа на вопрос») «Что значит любить своего врага?» В этой книге говорится о любви, умеющей прощать, той разновидности любви, которая имеет дело как с трагичным и непостижимым злом, таким, как сексуальное надругательство, так и с обычным и вполне объяснимым сопротивлением, таким, как равнодушие или раздражение.

В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Дэн Б. Аллендер, Тремпер Лонгман III

Дерзновенная любовь

Dr. Dan B. Allender and Dr. Tremper Longman III

BOLD LOVE

Copyright © 1992 by Wounded Heart Ministries and Tremper Longman III

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. МРОЕХ «ХЦ «Мирт», 2005

* * *

Благодарности

Если подражание – самый большой комплимент, то я должен поблагодарить многих людей, у которых я заимствовал идеи и дух. Книга Джеймса Добсона «Любовь должна быть твердой» открыла мне глаза на силу любви. Оз Гиннес в своей лекции «О немудром», основанной на первой главе Первого Послания к Коринфянам помог мне понять важность неожиданности в борьбе с заносчивостью. М. Скотт Пек великолепно описал зло в своей книге «Люди лжи» и посоветовал нам поразмышлять над проблемой зла, рассматривая его скорее как ежедневную реальность, а не как редкое отклонение. Фредерик Бюхнер своей книгой «Евангелие: трагедия, комедия и сказка» сделал более глубокими мою печаль, радость и изумление при чтении Евангелия. Я в долгу перед писателями и паломниками, с которыми я никогда не встречался.

Я также благодарю моих коллег, которые всегда поддерживают меня в моем росте и работе: Прэшес Этчисон, Шерил Джоунз, Натали Мерилет, Сью Райк, Эла Эндрю, Лиам Этчисон, Дона Хадсона, Тома Варни и Джо Волла. Лэрри Крабб, мой самый страстный защитник и критик, – постоянная живая иллюстрация дерзновенной любви в нашей многолетней дружбе. Неистовство и боль этого темного мира смягчается радостью общения с ним.

Штат сотрудников издательства «Навпресс» – всегда надежная поддержка в изнурительном деле создания книг. Трэси Маллинз, мой редактор и друг, доброжелательно и весело провел меня через лабиринт концепций, синтаксиса и грамматики.

Идея создания этой книги пришла во время нашего ежегодного отпуска с Дейвидом и Мэг Дьюпи, Тремпером и Алисой Лонгман и всей нашей компанией. Я глубоко признателен за длительные взаимоотношения, которые привели к изменениям в моей жизни и которые будут продолжаться в вечности. Тремпер, мой соавтор, открыл для меня радость в бесконечном познании. Наши общие корни чрезвычайно глубоки.

Самую глубокую и неизменную благодарность я испытываю к моей жене Ребекке и детям, Анне, Аманде и Эндрю. Эта книга в очень большой степени – результат непоколебимого решения моей жены любить нас совершенной, глубокой и дерзновенной любовью.

Предисловие

Мы никогда не сможем делать это абсолютно правильно до тех пор, пока не придем домой. Только там мы будем в безопасности от разрушающих атак, недосягаемы для ложных ценностей и свободны, чтобы жить по задуманному образцу. Ну а пока Бог дает нам возможность радоваться посреди несчастий. Он возбуждает в нас жажду чистоты, которая сильнее похоти; и Он, давая силу прощения и укрепляющей благодати, помогает нам в отношениях с другими людьми, даже с теми, кто обращается с нами плохо.

Но в наших христианских общинах сверхъестественная радость, безупречная чистота и страстная любовь (та, которая преодолевает жестокое обращение) имеются в ограниченном количестве. Мы скорее будем петь о радости, чем испытаем ее в реальной жизни, когда неприятности наваливаются на нас. Мы скорее склонны уступить наши позиции, чтобы скрыть свою нечистоту, чем открыто противостоять поражению. И нам нравится измерять уровень своей духовности в таких единицах, которые никогда не потребуют, чтобы мы прямо взглянули на безразличие в наших душах и увидели, что оно унесло из взаимоотношений жизнь.

Однако существуют признаки, что Бог продвигается. Наличие двух тенденций заставляет меня думать, что, возможно, пробуждение близко. Они дают мне надежду, когда я иду по смутному, погрязшему во зле миру, в котором все происходит не так, как должно происходить. Возможно, поэтому я так рад, что доктора Аллендер и Лонгман написали книгу «Дерзновенная любовь». Они открыто говорят о зле, показывая, что от нас требуется полная зависимость от сверхъестественной силы Бога, если мы хотим, чтобы наша радость победила эту жизнь.

Одна внушающая надежду тенденция заключается в том, что во многих частях света вновь проявилось мужество верить в то, что Бог существует, что Он может делать нечто видимое и потрясающее; что молитва буквально обеспечивает связь с Ним – точно также как телефонный провод достигает другого простого смертного – и что общность подобным образом связанных людей может ослабить сектантство.

Назовите эту тенденцию восстановлением веры в сверхъестественное или в реальность взаимоотношений с Богом. А затем осознайте, что в ней есть скрытая возможность заставить нас желать правильных вещей. Можете ли вы представить себе, как мы открыто, с неподдельным усердием обсуждаем наши различия, не теряя горячей любви к Христу, которая позволяют нам держаться за руки? Восстановление контакта со сверхъестественным могло бы содействовать единству, о котором молился Господь Иисус перед самой смертью.

Вторая тенденция заключается в желании покончить с притворством. Слишком долго мы поддерживали уверенность в силе Божьего слова, притворяясь, что все не так уж плохо, как это есть на самом деле, и что Божий призыв любить означает нечто менее значительное, чем Он имел в виду. Если у нас хватает сил поддерживать взаимоотношения на приличном уровне, а в нашей жизни есть дисциплина, то мы уже поздравляем себя с духовной зрелостью.

Я часто думаю: может быть, популярность больших церквей, в которых воскресное собрание важнее, чем ежедневное общение, отражает в большей степени разочарование в отношениях, чем любовь к поклонению? И я также думаю, действительно ли конференции, на которых проповедники, сделав основное заявление: «Я приехал сюда служить, а не выступать», – дают нам нечто большее, чем временный толчок, и при этом не помогают приблизиться к Богу и пробиться через личные неудачи и мучения?

Но происходит и хорошее. Большие церкви и увлекательные конференции все чаще обращаются к реальным проблемам жизни и ободряют людей, находящихся в определенных ситуациях, поощряя их совершенствоваться, проходя через горе, гнев и сомнения. Мы начинаем понимать, что взаимоотношения с Христом предназначены не для того, чтобы закрыть темную сторону жизни, а для того, чтобы осветить проход через нее. И немногие понимают, что настоящее христианство не выдвигает Бога в качестве верховной власти, которая разрешает все наши проблемы, а превозносит Бога как основание, достаточное для того, чтобы упорно пробиваться к достижению цели с надеждой и радостью.

Эта вторая тенденция – назовем ее мужество для борьбы – дополняет первую. Она призывает нас к битве, в которой мы будем либо убиты, либо близко познаем Бога. Она призывает нас вступить в битву с врагом Бога. И она напоминает нам, что если мы будем воевать с другим противником, мы будем воевать в одиночку. Если мы принимаем вызов только тех сил, которые выступают непосредственно против наших удобств, и не вступаем в бой с дьявольским врагом, стремящимся украсть славу Бога, то Бог никогда не станет реальностью, потому что Он ведет войну на другом фронте, там, где битва гораздо напряженнее.

Всепоглощающее желание Бога разрушить зло силой абсолютной чистоты явлено через Свою совершенную праведную любовь. И, как известно любому христианину, это подразумевает необходимость действия. Бог непреклонно уничтожает всякое подозрение в том, что Он не благ, и преклоняет всякое колено в признании, что нет славы более великой, чем Его слава. До тех пор пока Он не вернется в полноте силы Своей бескомпромиссной любви, Он требует от своих служителей участия в реальной жизни (и в кровавой схватке со злом). Нам нужно вооружиться для битвы и сделать нашей целью не сиюминутное удовольствие, а непоколебимую уверенность в том, что Бог благ, чтобы ни произошло, и что в любви достаточно отваги, чтобы принять вызов реального врага.

Мужество борьбы против зла с помощью дерзновенной, отважной любви необходимо поддерживать. Укрепляя мужество, мы тем самым разоблачаем ложь морализирования, которая уверяет, что мы должны отгородиться от движений человеческого сердца и сосредоточиться на внешних стандартах. Мужество вдребезги разрушит притворство законничества, которое предлагает жить по правилу: делайте правильные вещи, и вы будете застрахованы от глубоких долин смятения, сомнений и боли. Вместе с первой тенденцией – восстановлением веры в сверхъестественное – эта вторая может объединить нас для борьбы против общего врага и помочь нам двигаться вперед с мужеством солдат, снаряженных сверхъестественным образом.

Жизнь не проста. Она может быть хороша, но не проста. Еще более крупные церкви, в которых мы можем спрятаться, и еще более увлекательные конференции, которые впрыскивают нам в кровь адреналин, не являются решением проблемы. Мы должны найти Божью силу для того, чтобы заботиться о других, когда наше сердце разбито; мы должны найти Божью любовь для того, чтобы спасать потерянных людей, несмотря на то что наша собственная боль не прекращается. Мы должны научиться правильно жить и любить в обществе людей – иногда изумительных, часто отвратительных, но на самом деле находящихся где-то посередине.

Эта книга бросает нам вызов и помогает найти силу, необходимую для того, чтобы жить в этом мире без притворства. Она разрушает неверные представления о прощении. Она противостоит попыткам любить поверхностной любовью. Она обнажает нашу склонность заставлять жизнь двигаться, не признавая, что она стоит на месте. Она повергает нас в отчаяние, которое либо разрушит нас, либо приведет к реальному Богу.

Я хорошо знаю Дэна Аллендера. Как и все мы, он несовершенен. Но, подобно немногим из нас, он обладает непоколебимой решимостью пробиваться сквозь реальную жизнь в своем стремлении к Богу. Тремпер Лонгман – один из редчайших людей. Это строгий ученый, изучающий текст со скрупулезностью человека, привыкшего к дисциплине, и в тоже время искренний и открытый искатель Бога, неспособный довольствоваться одной только бесстрастной (а следовательно неуместной) точностью.

Консультант, сражающийся на передовой, и ученый, снабжающий его боеприпасами, вместе они создали книгу, которая – одна из немногих – укрепляет мою надежду на то, что Бог поможет нам вести славную битву, если только мы войдем в реальную жизнь.

    Лоуренс Дж. Крабб, младший, доктор философии

В память О. Ли Аллендер (1929–1991)

Любите всех, и ваше сердце будет страдать и, возможно, разобьется. Если вы хотите сохранить его невредимым, то не должны отдавать его никому, даже животному. Тщательно оберните его любимыми занятиями и роскошью; избегайте затруднительных положений. Надежно закройте его в шкатулку или ящик вашего себялюбия. Но в этом ящике – прочном, темном, без движения и воздуха – оно изменится. Оно не разобьется – оно станет небьющимся, непроницаемым и безнадежным.

    К. С. Льюис «Четыре типа любви»

Мы любим в трудное время. Ничто стоящее не приходит без борьбы. Нам приходится бить темноту до тех пор, пока она не забрезжит рассветом.

    Брюс Кокбен, «Любовь в трудные времена»

Любовь к равному – это человеческое качество. Любовь друга к другу, брата к брату. Это означает любить тех, кто мил твоему сердцу.

Мир улыбается.

Любовь к менее удачливым – благородное качество. Любовь к тем, кто страдает, к тем, кто беден, болен, несостоятелен, непривлекателен.

Это сострадание, и оно трогает сердце мира.

Любовь к более удачливым – редкое качество. Любить тех, кто преуспел там, где вас постигла неудача, радоваться без зависти вместе с теми, кто радуется; любовь бедных к богатым, черного человека к белому.

Мир всегда удивляется святости такой любви.

И наконец, существует любовь к врагам. Любовь к тому, кто не только не любит вас, но издевается, угрожает и причиняет боль. Любовь жертвы к мучителю. Это Божья любовь.

Она побеждает мир.

    Фредерик Бюхнер «Изумительное поражение»

Введение

Прощение: непростая тайна

Любовь. Мы пользуемся этим словом так легко и, возможно, думаем иногда, что кое-что знаем о ней. Без сомнения, это нечто, что все мы хотим иметь и в лучшие моменты жизни хотим давать. Однако не существует занятия, требующего более полной отдачи, чем любовь.

Любовь, как отражение Божьей славы, – основа бытия, причина существования всего живого и суть Евангелия. Это основная составляющая жизни. Тем не менее почти невозможно выразить словами грандиозность любви, описать ее преобразующую силу или обратить ее на кого-то, особенно в мире, который постоянно ранит нас и часто очень глубоко. Человек, решившийся написать книгу о любви, кажется самонадеянным, почти бесцеремонным.

Так почему же я взялся за эту задачу? Потому что тайны любви захватили меня. Каждый день и дома, и на работе я был вынужден искать ответ на вопрос: «Что значит любить тех, кто причиняет мне боль?» Как психолог, а скорее даже как грешный человек, который живет с другими грешными людьми, я ежедневно, ежечасно, ежесекундно лицом к лицу встречаюсь с неправедными поступками других людей. Так же, как и вы, я сталкиваюсь с непослушанием по отношению к любви, взывающей о прощении, и к неизменному требованию Бога прощать.

Но для большинства из нас простить тех, кто причиняет нам боль, – дело непростое. Кажется, чем больше нанесенная обида, тем труднее простить. Если вы христианин, вы обладаете искупленным, но все еще греховным сердцем, которое противится прощению. Неумолимое требование Бога простить, подставить другую щеку, отдать свою верхнюю одежду врагу иногда выводит из себя, иногда кажется нелогичным и всегда находится (слишком далеко) за пределами справедливого или разумного.

Следовательно, требование простить можно чтить как благородное, но непрактичное, отвергать его как несовременное, забытое (за исключением, может быть, каких-то особенно благоприятных обстоятельств) или примененное просто по какой-то трагической случайности безо всякой мудрости или понимания. Прощение других – sine qua non (лат. «обязательное, непременное условие») любви – предмет, сложный даже для понимания, не говоря уже о претворении его в жизнь. Но не существует ничего, что было бы важнее него. Поэтому цель этой книги – исследование вопроса (мне хотелось бы сказать «ответа на вопрос») «Что значит любить своего врага?»; того, кто надругался надо мной; моего раздражительного и равнодушного супруга; моего друга, который сплетничал у меня за спиной и испортил мне репутацию; моего ребенка, который огрызается в ответ на предложение пойти погулять; хирурга или механика автосервиса, которые действуют не в моих интересах. Перечислять можно до бесконечности.

У любого человека в любой ситуации – временной или беспредельной, жестокой или вполне приличной, дружеской или враждебной – во всех взаимоотношениях, будет присутствовать грех, требующий прощения. В этой книге мы будем говорить о любви, умеющей прощать, той разновидности любви, которая имеет дело как со злом трагичным и непостижимым, таким, как сексуальное надругательство, так и с обычным и вполне объяснимым сопротивлением, таким, как равнодушие или раздражение.

Задача необычная по соображениям, выходящим за рамки величины проблемы. Это смелое предприятие еще и по личным мотивам. Вот три причины, из-за которых я противился написанию этой книги. Первая, я не умею всегда любить так, как нужно. Если бы вам пришлось спросить моих друзей, студентов, клиентов, соседей и других людей, насколько правильно я умею любить, вы бы услышали самые разные мнения. Временами я люблю довольно правильно – точно также как аллигатор в течение короткого отрезка времени может бежать быстрее лошади, – но гораздо чаще ноги у меня коротки, кожа покрыта чешуей, а выражение моего лица приводит в ужас. Как и аллигатор, я плохой бегун на длинные дистанции.

Недавно один из моих друзей, к которому я отношусь с большим уважением, сказал мне, что я лицемер, так как гораздо лучше говорю о дружбе, чем ее проявляю. Упрек был высказан после того, когда я не смог сделать усилие, чтобы позвонить нашему общему другу, которому оставалось жить считанные недели. Своим отступничеством я глубоко опечалил человека, который значил для меня очень много.

Конечно, были определенные обстоятельства (они всегда есть), почему я не сделал того, что должен был сделать; диапазон широк: от занятости, поездок, служения до стойкого отвращения к смерти, которое, вероятно, тянется со времен юности, когда мне пришлось пережить тяжелую утрату. Однако, даже учитывая обстоятельства, неспособность любить не может быть оправдана ничем. Как же я могу писать книгу о любви, если я, в лучшем случае немощно, в худшем – лицемерно, опровергаю основное положение, которое я надеялся представить на ваше рассмотрение? Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, – это мое страстное желание познать истину и возрастать, претворяя ее в жизнь, независимо от того, насколько я сам несовершенен в том, чему учу.

Точно так же я знаю, что я, как и любой верующий человек, в глубине своего естества страстно хочу познать любовь Бога и дать живительной воды тем, чья жажда подняла их над скукой самодовольства и оправданием эгоцентризма. И одна из первых дорог, ведущих к пониманию любви, – это более ясное осознание того, насколько сам я не умею любить. Если это так, то я на верном пути. Я могу надеяться только на Его милость и благость.

Вторая причина, из-за которой я противился написанию этой книги, – риск быть неверно понятым. Будет брошен вызов множеству заветных идей и понятий о любви и прощении. Мне не нравится мысль о нападении на представления, которые Бог использовал для того, чтобы внести значительные изменения, но тот факт, что определенные представления приводят к положительным результатам, еще не делает их истинными. Я знаю христиан, нашедших утешение в некоторых отрывках из Библии, значение которых было искажено до невозможности, или увидевших перспективу и обещания, которых просто не было в этом стихе, однако в результате такого понимания они нашли поддержку или пришли к осознанию своей вины. Такие вещи не оправдывают небрежного толкования библейского текста, но они говорят нам о том, что Бог может и хочет использовать все для достижения Своих целей.

Любой автор пишет, находясь под влиянием своей культуры. Никто из нас не свободен от этого влияния – мы защищаем старые убеждения и отрицаем новые тенденции или совершенно наоборот. Я не исключение. Я не верю, что простить – значит забыть прошлое и не придавать значения обиде, нанесенной в прошлом или присутствующей в настоящем. Поступить так (если это вообще возможно), было бы равносильно тому, что мы вычеркнули чью-то жизнь и работу Бога в середине нашего путешествия. Претворить в жизнь идею «простить и забыть» можно только через нежелание признавать очевидное, обман или притворство.

Многие, воспитанные на хорошо знакомой идее «прости и забудь», уже могут поставить под вопрос ценность этой книги. Мне остается только надеяться, что читатель будет читать дальше, а не заклеймит эту книгу как лжеучение.

Отношение «простить и забыть» содержит в себе некоторые важные истины о прощении, которые не могут быть, как и чистый младенец выплеснуты вместе с грязной водой. Это отношение должно научить нас необходимости навсегда отказаться от права пользоваться прошлой обидой для оправдания греха в настоящем. Но мы не должны притворяться, что в прошлом нам не причинили никакой боли. Я убежден, что мы можем помнить о прошлом ради благополучия нашего обидчика. Когда вы смотрите прямо в лицо обиде из прошлого, это приносит благо в ваши сегодняшние взаимоотношения с тем, кто причинил вам большое зло. Этот сложный вопрос необходимо рассмотреть.

С другой стороны, те, кто согласится с моим исходным утверждением о том, что нежелательно и невозможно забыть вред, нанесенный в прошлом, может быть, будут спорить с утверждением, что мы не сможем простить других прежде, чем не научимся сначала прощать себя и принимать свое несовершенство. Эти явления связаны между собой – вы не научитесь любить других до тех пор, пока не научитесь любить себя. Подобный подход подразумевает, что вы сначала должны научиться заботиться о себе и только после этого вы будете способны позаботиться о других. Хотя это разумное приятие себя вытекает из Евангелия, исходное положение этой книги ничего общего не имеет с утверждением: «я прежде всего». Подобный эгоизм противоречит основному принципу Евангелия – «направленности на других» – и словам Господа Иисуса о том, что человек никогда не сбережет свою душу, если не потеряет ее (Мат. 10:39).

Девиз «позаботься о себе» привел многих к оправданию собственного эгоизма. Но однако подобный подход раскрыл множество важных проблем, касающихся традиционного понимания любви и прощения. По сути при таком подходе люди отказываются думать о таком подчиненном, основанном на почитании и желании помочь поведении, как любовь. Я больше не могу с этим соглашаться. Любовь – это нечто гораздо большее, чем просто правильное поведение; на самом деле многие взаимоотношения настолько связаны чувством вины, страха и нужды, что подлинная любовь становится невозможной.

Например, многие люди не обращают внимания на вред, причиненный им, и называют это «прощением» других. В действительности причина, по которой они могут не обращать внимание на боль, – страх вызвать конфликт. Если страх перед другими людьми становится скрытым мотивом для того, чтобы подставить другую щеку, это не может называться любовью или прощением других. Многие действия, которые выглядят очень духовно, в основе своей имеют страх, притворство или религиозность. Девиз «позаботься о себе» выглядит так, как будто в основе его лежит поведение любящего. Но в сердце такого человека не любовь, а забота о том, чтобы уберечь себя или других от боли, которую может принести открытая истина.

Обе упомянутые выше позиции имеют свои достоинства, но обе они не удовлетворяют меня. Первая преуменьшает боль, а вторая недооценивает жертву. Что-то не так в нашем понимании любви и прощения, если распространенные учения поддерживают или 1) лицемерное прощение грешника, основанное на отказе от очевидного и притворстве или 2) эгоистичное преобразование души, в основе которого в большей степени – прощение самого себя, а не принятие Божьего прощения, и это противоречит Библии. Фраза «прости себя» – реакция на часто встречающееся переживание: «не чувствую себя прощенным». И при этом забывается, что мы уже прощены, если мы приняли смерть и воскресение Христа как жертву, спасшую нас от праведного Божьего гнева.

Если оправдание по вере не спасло нас от презрения к самому себе и низкой самооценки, то что-то другое, чем предполагаемая неспособность простить себя, продолжает действовать в человеческой личности и нуждается в выявлении и покаянии. Самоутверждение, предназначенное для самовыражения и развития способности простить себя, только усугубит проблему. Я сознаю, что подобные высказывания идут вразрез с популярными утверждениями. Я надеюсь, что раздраженный читатель не отбросит эту книгу как еще один образчик самоуничижения, поддерживающий точку зрения о том, что люди должны быть «половиком, о который всем можно вытирать ноги».

Третья причина моего беспокойства при написании этой книги далека от проблемы непонимания. Это боязнь содействовать греху, который может спровоцировать людей на такие действия ради противостояния в любви, которые сильно ранят других. Я буду очень огорчен, если выяснится, что я открыл дверь разделению и желанию уязвить, которые ничего общего не имеют с долготерпением и потребностью покрыть множество грехов. Позвольте мне объяснить, что я имею в виду.

Недавно служение и доброе имя одного из моих друзей были запятнаны из-за «искреннего вмешательства» некоторых людей, которые действовали не с библейских позиций. Для обсуждения дел служения созвали собрание, которое превратилось в строгий допрос с массой упреков и обвинений. Мой друг в это время выздоравливал после тяжелой болезни, он только недавно выписался из больницы, где чуть было не расстался с жизнью из-за высокой токсичности какого-то сильнодействующего лекарства.

Разбирательство продолжалось из-за ответной реакции некоторых людей. По мере того как нападки усиливались, мой друг защищался все более активно. Ему были предъявлены глобальные обвинения в том, что он холоден, жесток, раздражителен, необщителен и недостаточно смирен, и он, подтверждая оценку своих обвинителей, все больше запутывался и становился все более агрессивным. Наконец, он не смог всего этого вынести и покинул собрание. Он сказал: «Я окончательно испортил дело; я не мог справиться с ненавистью по отношению к людям, которые еще несколько дней назад были на моей стороне, приходили ко мне и восторгались моим мужеством».

Он выразился не совсем верно. Он не испортил дело. Он в конце концов очень точно отреагировал на то, что было абсолютно неправильным в их нападках. Он сделал справедливый выбор и бежал от небиблейского вмешательства. Далеко не все конфликты, даже те которые представляются любящим вмешательством, необходимо терпеть.

Я лично знаком с некоторыми из его обвинителей. Они хорошие люди; у них есть мудрость и понимание. Однако они избрали заслуживающий сожаления способ обвинения и процедуры, которые нарушали указания, данные в 18-й главе Евангелия от Матфея, о том, как поступать с теми, кто совершил проступок. Мой друг не был абсолютно невиновен в том, что касается общения с людьми и принятия решений. Временами он бывал открытым и милым, а затем – сдержанным и отчужденным. Он неоднократно говорил за глаза о своих сотрудниках с другими членами команды. Он мог совершить акт самопожертвования, но вскоре после этого жаловаться, что его использовали. Он был (и остается) нормальным грешником. Он также человек с необыкновенно добрым сердцем, желающий возрастать в мудрости и искренне заботящийся о благополучии других.

В комнате, наполненной сердитыми и обиженными друзьями, пошатываясь от переутомления и принятых лекарств, он чувствовал себя не лучшим образом. Никто бы не чувствовал себя хорошо в подобной ситуации. Один человек сказал ему, что к нему относятся с «дерзновенной любовью» для его же блага. И снова я не сомневаюсь в искренности и добрых намерениях его обвинителей, но есть что-то нелепое в событии, в котором я не хотел бы принимать участие. Его обвиняли в том, что он защищался на собрании и был жестким, и это для меня звучит также абсурдно, как и обвинение тонущего человека в том, что он ненадежен, когда судорожно бьет по воде, снова скрываясь под ней.

Что же такое происходит с нашим желанием быть честными и открытыми? Наши дни настолько полны лицемерия, притворства и обмана, что мы страстно желаем установить искренние отношения с другим человеком. Но прискорбный побочный продукт этого вполне обоснованного желания заключается в том, что когда мы обижены или раздражены, мы стремимся сообщить об этом другим людям. Очевидно, что здесь есть место для упреков, но не в качестве основания для построения или поддержания взаимоотношений любви. Мой друг был атакован, по крайней мере отчасти, из-за неверного использования или злоупотребления того, что я имел в виду, говоря о «дерзновенной любви». И я боюсь, что могу выпустить на волю такой стиль общения, который будет ранить других.

Дерзновенная любовь не бездумна и не жестока. Она не будет ранить другого ради вмешательства или желания поделиться своим мнением. Дерзновенная любовь бесстрашно откладывает в сторону наши личные дела и смиренно вступает в мир других людей, думая об их благополучии, соглашаясь пойти на риск и впустить в наши души чужую боль, чтобы стать жизнью для одних и смертью для других. Дерзновенная любовь к другому человеку, проявленная с силой Христа (Кол.1:8,9), никогда бы не породила разрушительного противостояния, навязанного моему другу.

Злоупотребления настоящей любовью может быть достаточно для того, чтобы заставить ранимое сердце навсегда испугаться любви, и он не сможет быть чем-то большим, чем просто милым и внимательным человеком. Хотя любовь и не требует меньшего, чем доброта, но она определенно нуждается в чем-то большем. Кажется, что любовь часто терпит крушение из-за нашей бесчувственности или недостатка мудрости, но это никогда не может служить причиной для того, чтобы не отважиться полюбить вновь. Это однако должно сделать нас осмотрительными и заставить взвешивать и обдумывать наши мотивы, выбор времени и отношение к другому человеку прежде, чем мы решим, как справиться с его или ее неприятностями. Однако никакое количество ограничений, объяснений и новых формулировок не удержит некоторых людей от того, чтобы взламывать вход в Царство с помощью насилия, выраженного словами. Я могу только надеяться и молиться о том, чтобы ограничить возможные злоупотребления.

Читатель может удивиться, как с моим чувством неадекватности, в котором я признался, беспокойством и опасениями, я все-таки хочу, чтобы эта книга увидела свет. Частично потому, что мне никогда не давал покоя вопрос, что это значит – простить. Кроме того, я работал над этой книгой вместе с другом, с которым я дружу в течение двадцати пяти лет. Доктор Тремпер Логман 3-й и я познакомились на музыкальных занятиях в восьмом классе. И вскоре стали лучшими друзьями. Наша дружба продолжалась и углублялась во время учебы в старших классах, в колледже и в семинарии. В течение всего этого времени его спокойное, но неослабевающее стремление к Богу открыло дверь и моему обращению. Мы остаемся неразлучными друзьями.

Годы учебы Тремпера в Вестминстерской богословской семинарии, а затем в Йельском университете сделали его одним из выдающихся ученых-евангелистов, изучающих Ветхий Завет, ученым с мировым именем. Его сотрудничество при работе над книгой (особенно его вклад в написание пятой главы) дает читателю уникальную возможность увидеть, как библейские знания высочайшего уровня не только могут быть полезны при консультировании и воспитании учеников, но и совершенно необходимы, если образ мышления Царства должен быть внедрен в современную культуру. Участие Тремпера в этом проекте – ни с чем не сравнимая для меня честь.

Дерзновенная любовь – могущественная сила, влияющая на процесс изменений, который преобразует обоих: и того, кто любит, и того, кто принимает эту любовь. Дерзновенная любовь – это дар, который ставит человека с ожесточившимся, полным гнева сердцем перед лицом спасительной доброты. Тремпер и я обладаем привилегией вдохновить вас на желание заглянуть в глаза Бога.

Часть I

Поле битвы – сердце

Глава 1

Противоречивые чувства любви: что движет человеческим сердцем?

Отец Шерри ненавидел женщин. Каждый раз, когда она была с ним, ей приходилось выслушивать тирады о ее «фригидной мамаше» и его «лесбиянках»-покупательницах. Только она была его единственной «прелестной девочкой», и она с чувством вины несла на своих усталых плечах бремя его жестокости. Когда же, пробыв более двадцати лет его суррогатной супругой, она наконец высказала предположение, что его отношение к женщинам, в том числе и к ней, может ранить ее, его тщательно подобранные слова полоснули по ней как холодный кинжал: «Я думал ты заботишься обо мне. А ты всего лишь такая же дрянь, как и все остальные».

Что для Шерри значило бы простить своего отца за все эти годы оскорблений? Иисус сказал «подставь другую щеку». Она уже делала это сотни раз, но он продолжал наносить словесные удары, и она постоянно ходила избитой до неузнаваемости. Она хотела бы забыть, что у нее вообще когда-нибудь был отец. Но Библия говорит, что ей положено любить его.

* * *

Для Патрика жена все еще была главной любовью его жизни (любимейшей из женщин любовью на всю жизнь). После пятнадцати лет брака она могла заставить его смеяться так, как никто другой; и когда она устраивала вечеринки для его клиентов, все внимание было направлено на нее. Вечеринка нравилась всем, если на ней была Пенни. В ней было что-то волшебное, и Патрик так гордился ею. Но всякий раз, когда он пытался поговорить с ней о своих действительных чувствах – что она обижала его и детей этими бесконечными публичными представлениями, которые воровали ее внимание у них, она выходила из себя: «Не будь смешным! Чего ты в конце концов от меня хочешь? Ты бываешь иногда таким ребенком». Иногда она потом извинялась, но в действительности ничего не менялось. Боль все глубже и глубже входила в сердце Патрика.

Патрик знал все об идее «простить и забыть». Это было единственным решением. Он любил свою жену. Но мог ли он продолжать так жить до конца своих дней? А дети? Становилось все труднее не замечать язвительных замечаний Пенни и презрения, от которого холодело сердце. Прощение и возможность забыть не делало их нормальной семьей. Так чего же Бог ожидал от него? Как любить жену, которой все безразлично?

* * *

Телефон на столе у Джейн зазвонил снова. Это, должно быть Кэрол. Кажется, будто бы это всегда Кэрол. У нее сейчас проблемы – у нее всегда проблемы, сколько Джейн ее помнила. Ей нужен кто-то, с кем можно поговорить, а Джейн действительно любила ее. Кэрол могла быть такой милой, и она всегда внимательно слушала то, что Джейн говорила ей, и пыталась следовать ее советам. Но внутри Джейн росли возмущение и обида. «Как она может быть настолько зациклена на себе? Все, о чем мы говорим, это ее проблемы. А я? Как насчет отношений, когда не только берут, но и дают? Нет, мне действительно это все надоело».

Но «любовь покрывает множество грехов». Кэрол, возможно, и эгоистка, но у нее действительно сейчас трудные времена. Не должна ли Джейн быть немного терпимей? Она не хотела обижать Кэрол, но было все труднее прощать эти ежедневные звонки. Она уже больше не чувствует такой уж большой любви. Чего в конце концов Бог от нее хочет? Она просто оставляет все это.

Противоречивые чувства любви

Все мы иногда хотим оставить «все это». Любить слишком трудно; простить кажется невозможно. Зачем пытаться, если наши попытки любить только все портят? Даже при самых лучших взаимоотношениях раны, полученные в боях, едва ли их стоят. Но человеческое сердце так устроено, что ему трудно долго жить без любви.

Любовь дает жизнь. Она облегчает тяжелые моменты жизни и поддерживает надежду. Любовь – это чудесный друг, но она может быть и причиной ужасных разочарований. Сегодня она приносит радость, а завтра, оставляет сердце беззащитным перед ледяным ветром предательства. Если мы будем честны, то признаем, что часто испытываем противоречивые чувства по отношению к любви.

Одна женщина, которую я консультировал, сказала мне со слезами: «Я ненавижу любовь. Я не могу жить без нее, но я не могу выносить и горечь предательства». Ее жизнь не была очень уж трудной или полной ужасных потерь. Она замужем, у нее двое взрослых сыновей; муж – человек не жестокий, но он не слишком интересуется ее жизнью. Она вполне здорова, у нее достаточно средств, чтобы жить, как она хочет, – и ощущение растущей боли в душе.

Пустота, едва ощутимая в течение всей ее жизни, стала пронзительной после довольно ординарного события, происшедшего в церкви. Многие годы она помогала во всем, начиная от детского служения для самых маленьких и кончая конференциями, которые проводили миссионеры. В течение последних двух лет она была вице-президентом женского служения и совершенно естественно ожидала, что примет на себя руководство женским служением, как только теперешний президент уйдет в отставку.

Когда президентский пост освободился, лучшая подруга моей клиентки, которая не слишком интересовалась служением и помогала только время от времени, но была прирожденным лидером (и пользовалась благосклонностью жены пастора), избирается президентом. В течение всей церковной службы, на которой было объявлено, что ее подруга возглавила женское служение, моя клиентка ощущала холод и пустоту. Это было похоже на дорожно-транспортное происшествие, виновник которого скрылся. Минуту назад она еще болтала и смеялась с друзьями, вовлеченная в дружеские отношения, а минуту спустя она уже сидит, оглушенная ударом, истекающая кровью, одинокая, покинутая, без друзей. Сколько ни пыталась она говорить себе, что ничего страшного не произошло, что нельзя быть мелочной и неразумной, тем не менее она чувствовала, что ее предали.