скачать книгу бесплатно
Сказать им, что ли? Или нет?
Катарина тайком поскребла запястье.
– Пока мы здесь, мы не позволим, чтобы с вами что-нибудь случилось, – он коснулся руки Катарины и поднес к губам. И взглядом одарил таким, что у Катарины уши покраснели. От злости.
Даже во дворце ее не считали настолько дурой.
– Как мило с вашей стороны, – руку она забрала и вытерла о платье, что не осталось незамеченным. – Но вы же не собираетесь оставаться здесь вечно?
Судя по взглядам, которыми Кевин обменялся с матушкой, они собирались.
– А потому мне уже сейчас следует подумать о своей безопасности.
– Сели бы вы куда, молодой человек, – меж пальцами Джио блеснул огонек. – У нас в колониях неприлично так над девушками нависать.
– Прошу прощения… – от следующего взгляда полыхали уже не только уши. – Я многое слышал о порядках, заведенных в колониях…
Катарина поскребла вторую руку и велела себе сидеть смирно, а то ведь и до крови разодрать недолго. Надо вернуться к альбому.
К узорам.
Понять, как от них избавиться.
– А ваш брат где? – она вымучила улыбку и потянулась за вилкой, потому как беседа беседой, а ужин ужином.
– Понятия не имею. Скорее всего в город отправился.
– Зачем?
Кевин остановился за спиной матушки, положив руки на спинку ее стула:
– По делам…
– Какие у него могут быть дела в городе, куда он только сегодня приехал? – поинтересовалась Джио, перекатывая огонек в пальцах, и Кевин следил за ним неотрывно.
– Помилуйте, это просто неприлично! – вспыхнула тетушка Лу. – Вот так спрашивать мужчину о делах… если он уехал, значит, так надо.
– Кому?
– Ему!
– Что ж, надеюсь, он вернется до одиннадцати, – Джио позволила огоньку вырасти, чтобы затем собрать в горсть и впитать в ладонь. – В противном случае ночевать он будет тоже в городе. Охранный периметр можно считать законченным, а мы в колониях привыкли рано отходить ко сну.
Тетушка Лу открыла рот. И закрыла.
А вот Кевин рассмеялся, и смеялся долго, слишком долго, чтобы Катарина поверила, будто этот смех и вправду означает веселье.
Глава 11
Мальчишка в ливрее был горд оказанным ему доверием. Он крутился в седле, волнуясь, как бы не отстал господин королевский дознаватель, как бы не затерялся он в густом лесу, где было и темно, и сыро, и комарье звенело на разные голоса.
Мальчишку дал градоправитель, пусть и без особой охоты, ибо искренне полагал дело закрытым, а пропавший намедни караван – досадной случайностью. Но королевским дознавателям отказывать не принято. Вот и выдали кого не жалко. Причем, как Кайден подозревал, не жалко было не только мальчишку, но и солового старого мерина, что и по хорошей-то дороге шел медленно, что уж говорить о лесной тропе, которая вскорости и вовсе в чаще растворилась.
А лес, который давно уже у стен городских извели что на хворост, что на доски, что на иные важные нужды, становился все гуще, все темнее. Этот лес выставлял острые пики орешника, переплетая их с темными кустами бузины и крушины. Здесь не пахло цветами, а ноги проваливались во влажный мох.
Лошадей пришлось оставить на тропе, и Кайден заключил их в круг. Волками не пахло, но мало ли. Мальчишка же подпрыгивал от нетерпения. Он ловко перескакивал через ямы, ящеркой нырял в мелкие овражки, почти не тревожа кустов. И даже птахи лесные не видели в нем угрозы.
Кайден шел по следу.
А вот Дуглас лесов недолюбливал. Он потерялся где-то сзади, и из зарослей доносился лишь раздраженный голос, на который сойки отвечали возмущенным мяуканьем.
– Вот туточки, господин, их и побили, – сказал мальчишка, перескочив через узкий ручей, который почти исчез в темной подстилке. – Прямо туточки.
Место было укрытым. Удобным.
Поляна, окруженная молодыми дубками. Уже не хлысты, но еще и не гиганты, в ветвях которых город построить можно. Сама поляна – шагов двадцати в поперечнике, с одной стороны начинается болотце, которое хоть и выглядит мелким, но, как и прочие болота, натуру имеет препаскуднейшую. Наверняка чуть дальше расползаются топи со скрытыми тропами, по которым так удобно уходить от погони.
Точно топи.
Пахло на поляне гнилью.
Кайден обошел старое кострище, почти исчезнувшее в траве. Остановился у ямины, которая некогда была землянкой, но крышу разломали, а содержимое растащило зверье или подобрали люди лорда. Теперь не понять.
Он присел у нее. Вдохнул.
– Кто вас сюда привел?
– Чегой? – Мальчишка хлопнул светлыми ресницами.
– Привел кто? Или сами нашли? – в этом Кайден сомневался. Уж больно долго идти пришлось, и местечко упрятано хитро, и болото имеется. Если бы люди Тирби шли тропой, разбойники не стали бы связываться, просто убрались бы вглубь топи, чтобы позже вернуться.
Мальчишка поскреб шею:
– Так это… старшой… не знаю… велел сбираться. И мне тоже. Чтоб, значит, при конях. Я, как побивали, не видел. Уже потом помогал вещи сбирать, да… и кровищи туточки было! Страх!
Правда, сказано это было отнюдь не со страхом, скорее с восторгом.
– Твою ж мать… – Дуглас вывалился-таки из кустов и огляделся. – Да уж…
И пару слов покрепче добавил. А сам говорил, что благородные люди не матерятся. Он отряхнулся, отцепил от плаща репейник и, оглядевшись, произнес:
– Занятно.
И Кайден согласился, что да, весьма занятно. Он обошел поляну по кругу дважды, остановился у болотной тропы, запах которой еще ощущался, хотя времени прошло изрядно. Впрочем, не стоило обманываться, вряд ли этот запах продержится больше пары шагов. Он ногой попробовал мягкий дерн, выглядевший достаточно прочным, чтобы выдержать вес тела.
И заманчиво было бы пройти дальше, но… нет.
Обернувшись, Кайден убедился, что давешний мальчишка внимательно следит за каждым его шагом. И не стоило обманываться, не собственное его любопытство было тому причиной.
Кайден отошел к центру поляны. Крутанулся. И присел. Пальцы вошли в жесткую траву, а Кайден закрыл глаза. Вряд ли он вытащит хоть что-то, но почему бы не попробовать.
Гудели пчелы.
Муравьи спешили, касаясь пальцев. Им не было дела до забот людских. А вот корни… корни помнят многое.
Огонь. И кровь.
Много-много крови… пролилось. Давно? Давно. Восприятие времени растений отлично от человеческого, и Кайден поморщился, чувствуя, как сознание затягивает в извечный круговорот жизни.
Снег. Вода. И вода со снегом. Солнце, которого становится мало. Тяжелая листва, не способная удержаться на ветвях. Она ложится под корни, укрывая их и тех, кто обретается внизу.
Разбойников побили осенью, и листва только-только начинала осыпаться, а деревья еще не погрузились в долгий зимний сон.
Что ж, это совпадало.
А раньше?
Тоже кровь? Мало. Редко. Стало быть, банда и вправду заслужила виселицу. Люди… много. Огонь. Тоже много. Топор. И хруст ломающихся веток. Снова кровь. И опять кровь. И душный, тяжелый запах наступающего болота. Вода, которая поднимается выше, отгрызая берег кусок за куском. Она заливает корни, заставляя те задыхаться, и потом, позже, поглощает мертвые тела деревьев. Они становятся частью болота, порастая мхом и ряской, покрываясь пленкой мертвой силы.
Чуждой силы. Противной всему живому.
Кайден вытащил руку и вытер пальцы о штаны. Голова кружилась. И он сел на траву, а потом лег, сунул руки под голову и просто лежал, уставившись пустым взглядом на солнце. И солнце не ослепляло. Напротив, его тепло пробивало кожу, согревая кровь, вновь позволяя дышать.
Да, самое главное, не забывать дышать. Вот так.
Вдох. И выдох. Ребра ходят, грозя разворотить грудную клетку. Но Кайден терпит. Вдох. И выдох. И снова вдох, чтобы потом выдох. Сила успокаивается, возвращаясь в хрупкий сосуд человеческого тела. А Дуглас, усевшись рядом, протягивает флягу с заговоренной водой.
Он молчит, но в глазах видится упрек. И вопрос. Неужели оно того стоило?
– Стоило, – говорит Кайден, когда к нему возвращается способность говорить. – Еще как… теперь я знаю, куда они ушли.
– Куда?
– Туда, – он вскинул руку, указывая на болото. – По мертвой тропе.
И Дугласу не надо растолковывать очевидное.
– Твою ж мать… извини.
– Ничего, – когда солнце стало невыносимо ярким, Кайден закрыл глаза.
Катарина разложила альбомные листы, состыковав края узора. И на этом желание работать иссякло. Точнее, желание было, но где-то глубоко внутри, оно тлело под пеплом надежд и пустых мечтаний, а разум нашептывал, что стоит ли бороться с ветром?
Узор составляли опытные мастера. Ученые.
И он совершенен в каждом изгибе своем. Так на что Катарина надеется? Думает, что она умнее королевских целителей?
Не думает. Она сидит, разглядывая листы, заставляя себя смотреть, потому что заняться больше нечем.
Стук в дверь стал почти спасением, и поэтому, должно быть, Катарина вскочила, бросилась к двери и открыла, не спросив, кто за ней.
– Ах, дорогая, – тетушка Лу вновь сменила наряд на бледно-розовый. И цвет ей шел, как и розовый камень в светлой оправе.
Турмалин. И серебро. Позолоченное для солидности, но все одно серебро. А в камне заклятие свернулось ящеркой. Оно живо и пульсирует, наполняя тетушку силой, придавая сияние увядающей коже и избавляя от морщин. Наверное, стоит предупредить, что, как только заряд иссякнет, кожа вновь начнет стареть, и весьма стремительно.
Или не стоит? Вряд ли тетушка не понимает, что за все приходится платить. В том числе и за затянувшуюся молодость.
– Я подумала, что нам стоит поговорить наедине. По-родственному, – тетушка решительно переступила через порог и дверь прикрыла. – Пока твоя… мьесс занята.
Да. Точно.
Джио говорила, что отлучится, что ей нужно проконтролировать мага, который завтра собирается заняться реконструкцией ведущих каналов, а это дело такое, непростое. И Джио велела сидеть в комнате. Никого не впускать.
А Катарина забыла. И впустила.
Тетушка Лу вплыла в покои Катарины, огляделась, поморщилась. И платочек к носу прижала, хотя комнаты хорошо проветрили, а на столике появился букет лаванды.
– Если хочешь знать мое мнение, эта женщина совершенно ужасна.
– Не хочу.
– Что? – тетушка обернулась.
– Я не хочу знать ваше мнение. И не хочу говорить по-родственному. И буду весьма благодарна, если вы уйдете. Я занята.
– Да чем ты можешь быть занята? – отмахнулась тетушка Лу, сбросив с кресла книгу. Катарины.
Давно начатую, но так и не дочитанную. Генрих вот любил, когда жены читали ему вслух. И Катарина читала, но почему-то при этом совершенно не запоминала, о чем именно читает.
– Что это за глупости? – тетушка подняла лист и поднесла к глазам. Поморщилась. – Ты вышиваешь?
– И вышиваю тоже, – Катарина лист вытащила. – Это руны. Заклятие.
Надо силовые потоки разметить, тогда станет понятна очередность узлов, да и точки наивысшего напряжения силы выявить следует.
Именно.
А дальше выбрать те, которые находятся на критическом или подкритическом уровне нагрузки. Полностью убрать заклятие нельзя, это Катарина уже поняла. Но почему бы не попробовать его преобразить? Доработать? Перенаправить силовые потоки…
Мысль заставила задуматься.
– Ты меня совсем не слушаешь, – с немалым раздражением произнесла тетушка Лу, и платочек исчез в рукаве, сменившись крупным круглым камнем на веревке.
– Не слушаю, – Катарина устроилась в кресле напротив и сложила листы аккуратной стопкой.
Сейчас она была почти счастлива и даже немного благодарна незваной гостье, которая взяла и своим появлением натолкнула Катарину на мысль. Пусть и совершенно очевидную, но… предыдущие пять лет ее голову не посещали даже очевидные мысли.
– Деточка, – тетушка сжала камень, над которым замерцал полог силы. – Ты должна понять, что здесь иные порядки.
