скачать книгу бесплатно
Лойр Шаннар погибнет? Туда ему и дорога. Ричард его предупреждал, но нет… что может кто-то, вроде Ричарда, по недосмотру Богов наделенный силой, понимать в высоком искусстве некромантии?
Нельзя.
Нехорошо и…
…а лойр, если бы ему пришлось решать, вне всяких сомнений бросил бы Ричарда.
– Я не он…
– Конечно, ты куда больший идиот, – отозвался Альер напряженным голосом. – А теперь послушай… силу использовать нельзя. Он ее просто выпьет.
…жрец был молод.
И красив.
Узкое лицо с хищными чертами. Светлые волосы. Светлые глаза. Румянец лихорадочный. Улыбка… он знает, что мертв и знает, как умер. И пощады ждать не след.
– Иди ко мне, заблудшее дитя, – позвал он, и голос его был трубен. Он заставил стены петь, повторяя простую эту фразу, которая не была магией, но заставила Ричарда покачнуться.
Сделать шаг.
Стиснуть зубы, заставляя себя стоять. А вот лойр Шаннар поднялся.
– Стой…
– И все мы придем к ним, – жрец улыбался, и видны были желтоватые обгоревшие зубы. – И все мы принесем то, что можем… одни золото…
Перстень упал на алтарь.
– …другие силу…
Лойр Шаннар вцепился в собственную руку, пытаясь отодрать золоченый шнур.
…а разве Ричарду никогда не хотелось посмотреть, как один из этих, полагающих себя истинными некромантами, будет выкручиваться…
– Эй ты… – Ричард сам не знал, к кому обращается. – Отпусти его…
Мертвец не шелохнулся.
Взгляд его был обращен на лойра, который уже избавился ото всех золотых побрякушек.
– …третьи, лишенные и золота, и силы дадут то, что есть истинная ценность, – голос жреца наполнял храм. И от него, что от вина, голова шла кругом. Ноги и руки делались мягкими, непослушными. – Свое сердце возложат они на алтарь.
– Я не хочу, – жалобно произнес лойр Шаннар.
Твою…
…это не баб по дивану валять.
– Надо, – жрец был ласков. Он протянул руку и коснулся лица лойра, провел по белой его щеке, то ли утешая, то ли снимая невидимую пыль. – И сердце твое накормит голодных, даст покой беспокойным…
– Какое полезное, однако… – Ричард решился.
Он быстрым шагом подошел к лойру и, заглянув в застывшее лицо его, понял: уговаривать бессмысленно. Да и времени на уговоры особо нет.
Ричард перехватил рукоять сабли, примерился и с немалым удовольствием опустил на светлую макушку. Лойр Шаннар пошатнулся.
И рухнул на грязные камни.
– Негоже брать то, что предназначено богам, – заметил жрец с упреком.
– У него свои боги…
– Он просто забыл истинных…
А шелест под крышей стал громче.
Уходить надобно.
– Они давно ушли… и тебе пора…
…ритуалы изгнания духов Ричард помнил распрекрасно, однако крепко подозревал, что жалких его силенок не хватит.
– А его я заберу, – он, не спуская с мертвеца взгляда, опустился на одно колено, кое-как поднял лойра, закинув его на плечо.
Жрец улыбался.
Мягко. Понимающе.
Он не пытался остановить Ричарда. Просто смотрел.
Держал и нож.
И чашу.
И… когда до двери осталось пара шагов, храм вдруг вывернулся, и Ричард вновь оказался у алтаря.
– Оставь, что принадлежит богам, – сказал жрец.
– В бездну, – отозвался Ричард, испытывая преогромное желание выразиться куда более витиевато. Останавливала память.
Оказаться в этом месте без силы… ему и одного урока хватило.
– Я не позволю тебе убить невинного человека.
– Невинных нет. А этот… он убил меня, – жрец поднял руки и на ладонях его проступила кровь.
– Не он, – Ричард положил тело.
Бежать?
Один раз не получилось, значит, и второй не выйдет. А долго с этакой тяжестью на горбу он не пробегает. Остается что?
Договариваться.
– Его тогда и на свете не было-то… и его родителей тоже. Все, что случилось, было давно.
– Я не знаю времени.
Да… договариваться у него никогда не получалось.
– Чего ты хочешь? Мести?
Мертвец смотрел.
И смотрел.
И думал?
Или…
– И я не ошибаюсь. Я помню эту кровь. Но я не желаю мести.
– Тогда… – Ричард облизал пересохшие губы. – Тогда чего ты желаешь?
– Свободы.
Упокоения.
Он ведь верил. И продолжал верить, взывать к богам, которые оказались бессильны защитить верного своего слугу в храме. А может, просто не захотели. Может, им и прежде мелкие человеческие игры были лишь забавой…
– И как я…
– …не вздумай соглашаться, дурень! – голос Альера донесся откуда-то издалека. Даже не сам голос, но эхо его.
– …возьми, – жрец протянул что-то. – Возьми и… прости их, если сможешь. У меня не получилось…
…это оказалось сердцем.
Красным.
Мясистым.
Тяжелым.
Оно вяло дернулось в руках Ричарда, а в следующий миг забилось ровно и спокойно.
В груди Ричарда.
Уже не Ричарда.
…у него было другое имя, но он его не помнил, впрочем, это отсутствие памяти не вызывало беспокойства. В конце концов, было важно не имя, а…
…место.
Храм Всех Богов, один из древнейших в Империи, славных и историей своей, и чудесами, что случались в стенах его с завидным постоянством. Их присутствие здесь ощущалось явственно, наполняя душу трепетом и восторгом, которым он делился с богами.
И был любим.
Как ему казалось.
Сам Император, почтивший их захолустный городок визитом, удостоил его высочайшей милости – лично преподнес черный жертвенный клинок…
…это случилось за полгода до мятежа.
…бунтовали частенько, но большей частью в вовсе уж далеких провинциях. Мятежи вспыхивали. И захлебывались кровь. Храмы получали новых рабов, а верные дети императора – праздничные шествия.
Заговоры тоже случались, на то она и Империя.
И потому никто сперва не встревожился, разве что удивился – как подобное вовсе возможно, чтобы сразу несколько провинций вздумало объявить Империи войну?
Неужто и вправду надеются, что Император пощадит?
Ждали…
…войск ждали.
…и еще известий о том, что войска эти вошли в Ишмар, залив улицы мятежного города кровью… и что Император лично судил заговорщиков… и…
…ничего не происходило.
Тишина.
Тревожная, как ему почудилось. И вялое недовольство богов, а еще странные слухи, что сами эти Боги вовсе не милосердны, но напротив, жестоки, если требуют себе кровавых жертв. И что сам уклад Империи несправедлив…
…храм не опустел вовсе, нет, но прихожан вдруг стало меньше.
А новости доходили одна другой чуднее. И вот уже не три провинции, а едва ль не половина выступила против Императора, объединенная человеком, который нагло называл себя сыном новых Богов.
Он говорил с народом.
Обещал рабам свободу. А низшим – власть. Он призывал свергнуть тех, на ком стояла Империя, и чернь, дурея от вседозволенности, пила его речи, как пьяница – горькое вино. И точно также шалела. Горели библиотеки. Рушились храмы, из тех, которые новые и не успевшие устояться в силе своей. Пылали усадьбы.
Умирали те, кто еще недавно казался всемогущим.
…а храм совсем опустел.
И однажды старый раб, живший при нем не один десяток лет, поймал молоденького жреца за рукав.
