скачать книгу бесплатно
Ну, ничего себе. Что это с ней?
– Всё, что в моих силах..
Мне очень хотелось дурашливым тоном разрядить обстановку.
К счастью, Наташка хмыкнула:
– Ладно тебе, Миленка. И вдруг проговорила быстро, – я хотела тебе сказать, пока Бори нет. Милена, я очень тебя прошу, очень…
Что происходит? У Наташи дрожит голос. Она явно сильно взволнованна.
– Что случилось?
– Ничего, – ответила почти с обидой.
Ничего не понимаю.
– Я просто хотела сказать, Милена. Если твоё Знание откроет что-то про Бориса, – Наташа запнулась, Потом шумно вдохнула, – не надо мне ни о чём сообщать, ладно? Я ничего не хочу знать.
– Наташка, ты что? Ты боишься узнать о нём что-то плохое?
– Ничего я не боюсь. Я просто не хочу. Ну не хочу я знать о нём больше того, что знаю. Я его люблю. Надеюсь, это тебе понятно.
* * *
Мама в очередной раз вздохнула:
– Не нравится мне всё это, Милена.
Два с половиной месяца ты будешь жить не дома. В неизвестно каких условиях. Для чего?
– Мам, ну опять тридцать восемь. Я же тебе сколько раз объясняла. Это курсы реабилитации. Они, говорят, проходят теперь в отремонтированном здании, приглашены новые хорошие преподаватели. Меня будут учить самостоятельно ездить по городу, пользоваться компьютером, готовить…
Я замолчала, зная, что скажет сейчас мама. Уж готовить я как-нибудь и сама умею. Компьютером не ахти как, но по мере необходимости пользуюсь…. Ориентировка по городу… Да. Моя ахиллесова пята. Но – да, да, да и ещё сорок тысяч да. Поехать на курсы мне просто хочется, даже не думая о том, чему я там могу научиться. Посмотреть, как эти курсы вообще проводят; познакомиться с новыми людьми; пообщаться; просто сменить обстановку. Я приготовилась к маминым возражениям.
Ошиблась. Бедная моя мама. Она просто опять вздохнула.
Трудно, наверно, быть мамой такой доченьки как я. Если что вбила себе в голову, тушите свет, господа.
– А Гриша что говорит по этому поводу? – спросила она некоторое время спустя.
Я пожала плечами. Демонстративно отвернулась. С вызовом проговорила:
– Ничего не говорит. Я его мнения не спрашивала. У него своя жизнь, у меня своя.
Действительно, я и не думала даже советоваться о своём намерении пройти курс реабилитации со старшим братом. Здесь всё решено, я поеду.
С Григорием мне говорить не о чем.
Совершенно не о чем! Вот только так страшно, до душевного зуда всё-таки хочется с братом поговорить.
* * *
Офигеть! Это за что же можно было угодить в тюрьму на целых пять лет! Ущербное всё-таки это Знание. Раз возникло, так уж было бы полным, обстоятельным. А то ведь мне известно только решение суда: пять лет лишения свободы. Это за что ж тебя угораздило?
Как хорошо, что сейчас лето. Не надо набирать гору тёплой одежды. Но джемпер я всё-таки с собой возьму.
Я не поборница маниакального порядка, но давно уже усвоила справедливость старой доброй пословицы, особенно для незрячего человека: подальше положишь, поближе возьмёшь. В моём случае имеется в виду, что у каждой вещи должно быть своё место. Тёплая одежда у меня занимает свою неизменную третью полку в шкафу. Джемпер всегда лежит с краю.
Я быстро нашла любимого спутника холодной погоды, переложила в сумку.
Что ещё? Лёгкий спортивный костюм. Он ждёт общения с утюгом. Халат…
Надо же, как Наташа боится узнать о своём Борисе что-то неприглядное…
Нет, халат не нужно. Я сдёрнула с вешалки сарафан на бретельках. Лучше это. Он простенький. Всегда можно нацепить. например, после душа. В то же время не вызовет впечатления небрежности, домашней такой расхлябанности, какое наверняка вызвал бы халат.
Зубная паста, щётка давно в сумке. Обязательно ведь всё равно что-нибудь да забуду.
У Наташи даже слёзы были в голосе, да и на глазах, наверно, когда она попросила не говорить ей о Борисе никаких подробностей, если Знание мне что-то и откроет.
Надо же! Обычно, мне кажется, наоборот, хочется знать о любимом как можно больше…
Косметичку и духи положу перед самым отъездом. Они мне могут ещё понадобиться…
Конечно, я ничего Наташке не скажу. Какое я имею право говорить, если она не хочет? Но что же такого натворил ты, Боренька, за что отсидел в тюрьме целых пять лет?
Глава 2
– Не люкс, но вполне подходящая комнатка. Жить можно.
– Ну вот, а я ехала в Питер с мыслью, что здесь везде люкс.
– Ну и считай тогда, что ты в люксе. С удобствами на этаж.
Девушка засмеялась.
У этих двоих, муж и жена? Брат и сестра? Короче, голоса у них были обалденные. В хорошем смысле. Голос девушки наводил на мысли о профессиональном пении, а парня сразу хотелось назвать милым юношей.
Только вот интересно, что делать, если я, к примеру, захочу переодеться, а тут мальчик? Или он просто привёз девушку и уедет? Меня тоже привёз Гриша, помог сориентироваться и уехал. Даже не пытаясь скрыть своё отношение к моему предстоящему проживанию вне дома больше двух месяцев.
«вожжа под хвост попала» сказал брат, когда мама позвонила и попросила отвезти меня на место моей будущей учёбы. Пусть говорит и думает всё, что угодно. Главное, я уже здесь.
Да, юноша прав, конечно, не люкс: тумбочка, кровать, шкафчик для одежды на комнату, а комната, кажется, на двоих или троих человек. Есть куда положить вещи, где самой приземлиться. Для меня обстановка сгодится вполне. А сидеть в общежитии целыми днями, я, очень надеюсь, не придётся.
Про неудобные удобства парень тоже верно заметил, но разве всё это не мелочи?
Моё место было недалеко от окна, а в окне картинкой из звуков отражался летний город. Звуки здесь были не такие, какие я слышу из окна своей квартиры. И одно это наполняло душу радостным предвкушением. Я буду учиться, буду гулять, буду общаться.
– Вам не дует от окна?
Я же сказала, общаться. Какой и правда милый юноша.
– Я повернулась на звук голоса, улыбнулась:
– Я бы не стала возражать, если бы дуло.
– Да уж, – заговорила и соседка. – жуткая жара, но Лёшка Вас спрашивает только для того, чтобы найти повод познакомиться.
Смутили бедного парня.
– Совершенно верно, – нисколько однако не смутился тот, – надо же с чего-то начинать. Ну да меня вам, можно сказать, уже представили, мою сестру зовут Аня, а Вас?
– Очень приятно. А меня зовут Милена.
– Вы откуда?
– Я местная.
– А мы с сестрой из Великих лук.
– Давайте мы потом поговорим обо всём, – перебила Аня. – А пока предлагаю всем, кто не является девочкой, покинуть помещение, Дать нам прийти в себя, потом можно и поговорить, чайку попить. Милена, Вы одобряете?
– Вполне, – откликнулась я со всей искренностью, очень уж хотелось расстаться наконец с обтягивающими джинсами, сменить их на что-нибудь более соответствующее погоде.
* * *
С каждой минутой Аня и Лёша нравились мне всё больше. Брат и сестра двойняшки. Имеют какое-то передающееся по наследству нарушение зрения. Аня не видит с рождения, у Алёши хороший остаток зрения. Но и этот остаток в последние года два стал давать серьёзные сбои.
Если Аня мечтала освоить компьютер, то Лёша заявил, что будет учиться писать по брайлю.
– А почему ты брата брайлю не научила? – удивилась я.
Засмеялись оба.
– Да он давно шрифт Брайля знает. Сам выучился.
– Надо же было следить за сестрой. Мало ли что она там пишет у себя в железке.
– Это я во втором классе дневник стала вести, влюбилась в первый раз, а ему нужно было нос везде сунуть.
– Зачем тогда учиться?
– Да это так просто – причина, чтобы Аньку одну на курсы не отпускать.
– Тем более, что зрение он действительно теряет. А одной мне ехать совсем не хотелось.
– Да и кто бы тебе позволил?
Я никогда не слышала, чтобы два человека говорили вот так: фраза одного чётко продолжала сказанное другим. В такой отлаженности проявлялось и родство, и дружба, и мягкая ирония, и, главное, в каждом слове слышалась их огромная привязанность друг к другу.
Но самое интересное, что я совершенно не чувствовала себя ни лишней, ни чужой, как это часто бывает, когда оказываешься в компании людей, у которых давно общие воспоминания, общие друзья – всё общее, а ты как бы оказываешься сторонним наблюдателем, которому и подглядывать за чужой жизнью неловко.
С Аней и Лёшей было не так. они не просто демонстрировали, они приглашали, щедро делили со мной то, что связывало их.
Благодаря двойняшкам, у меня появилось чувство, что начало моего пребывания в центре положено, и очень даже неплохое.
* * *
Я сидела и давала сама себе страшные клятвы больше рта не раскрывать. А всё дело в преподавателе компьютерной грамотности. Раздражал он меня ужасно. Уж не знаю, как ему это удавалось, но каждый раз, отвечая на его вопросы, я чувствовала, что нечто сморозила и надо мной откровенно потешаются.
Он представился Анатолием Владимировичем. После этого и нам было предложено немного рассказать о себе.
– Екатерина Буранцева, – заговорила сидевшая рядом со мной особа, довольно низким, хотя и приятным голосом, – живу в Санкт-Петербурге уже пять лет, после того, как вышла замуж. Есть сын. Имею высшее образование, увлекаюсь бальными танцами, чтением французской классики в оригинале. Например, «Собор Парижской богоматери» Виктора Гюго я прочитала несколько…
Мама родная!
Вспомнилась одноклассница Вульская, Ту тоже век бы слушать, не наслушаться. Внимайте и проникайтесь. Я и прониклась, а ещё подумала не без трепета, что если учитель от всех нас ждёт подобного вдохновенного изложения, то, не знаю, как Ане, а мне совершенно точно нечем будет его удивить. Ну, учусь на массажиста, а дальше что? Может, и мне заняться бальными танцами? До таких высот как французская классика в оригинале мои мысли вознестись не успели.
– Спасибо, Екатерина. К разговору о Французской классике мы вернёмся позже, а пока дадим возможность представиться остальным девушкам.
Ну да, девушкам. Лёша на занятие просто не пошёл, решив, что ему это не нужно.
– Налимова Аня, – робко проговорила моя соседка по комнате. На неё, как видно, тоже подавляюще подействовал рассказ предшественницы. Запнулась.
– Очень приятно. Продолжайте, – подбодрил учитель.
– Приехала из Великих лук. Хочу освоить компьютер и ориентировку, научиться лучше готовить.
Аня снова замолчала. Было ясно, что больше она ничего не скажет.
– Хорошо, Спасибо. Ну и наконец последняя барышня.
Я почувствовала. что Анатолий Владимирович смотрит на меня, а ещё, что я отчего-то жутко краснею.
– Это Вы обо мне? – задала я дурацкий вопрос и соответственно вопросу немедленно ощутила себя дурой.
– Получается так.
– Я Милена.
– Всё?
Не знаю, или спич чёртовой фифы сбил меня с толку, или Аниной робостью заразилась, а, может быть, смущал взгляд учителя, который я буквально осязала, но, кажется, даже в детстве я не смущалась так сильно перед совершенно обычными вопросами.
– А что ещё?
– Ну, например, фамилия? Или Ваше имя нам должно всё о Вас сказать?
