скачать книгу бесплатно
– Тоже об этом думаешь, – киваю я, соглашаясь с мнением специалиста. – Память может утратить полностью, помню, говорили…
Мы усаживаемся на нашу кровать, чтобы просто посидеть в тишине, а я вспоминаю Машку. Радостную, смешливую, никогда не унывавшую. Как она комфортно чувствовала себя в моих руках, как любила «к братику на ручки», даже когда повзрослела. Каким страшным ударом для всех нас стала ее гибель, и какая надежда появилась в глазах мамы, когда внучка принесла благую весть.
Утро наступает жужжанием будильника и сообщением «Витязя» о выходе в назначенную точку. Я бужу любимую ласковым поцелуем, отчего ее глаза медленно раскрываются, позволяя мне полюбоваться их необычайным цветом. Двадцать лет прошло, а она у меня все такая же сияющая, яркая, красавица просто.
– Я тебя тоже люблю, – сообщает мне Иришка. – Пошли завтракать.
– Хорошая мысль, – киваю я. – Оладушки?
– Ола-а-адушки… – потягивается любимая моя. – Да!
Любит она их с тех самых пор. И доченьки мои ясноглазые и сыновья очень оладушки с утра любят. Со сметаной и вареньем, как у нас принято. Вот и сегодня мы начнем день с них, потому как у нас планируется первое погружение. Скольжение во времени назвали «погружением» поэтичные флотские товарищи.
Сегодня мы опустимся на двадцать два года назад, если получится. Идеально, конечно, было бы найти Машку сразу же, но шансы малы, да и временное смещение может оказаться совсем не расчетным, ибо технология хоть и освоенная, но не всегда точная, что показала экспедиция к Терре-два. Загадочная и легендарная планета попала во временную аномалию, поэтому то появляется, то исчезает, и времена на ней дикие. Что смогли зафиксировать автоматические зонды, выглядит очень неприятно, как бы не похуже лагеря, который дочки Витьки пережили. Так что всякое бывает, конечно.
Оказавшись в столовой, предоставляю право выбора любимой, поздоровавшись с квазиживыми. Питаются они иначе, но понятие ритуала имеют, поэтому Нюзин, Василий и Вен сидят за отдельным столиком, о чем-то беседуя. Ну мы друг другу не мешаем, просто пожелав доброго утра. Вен, кстати, пилот, будет в рубке помогать, если окажется необходимо.
– Вен, через полчаса погружение, – предупреждаю я миловидную квазиживую. – Скорее всего, все будет нормально.
– Но инструкция требует, – согласно кивает она.
– Тогда я своих не бужу, – решает Василий. Он у нас командир десанта, его время еще не пришло и, надеюсь, не придет.
– А я буду скучать… – задумчиво произносит Нюзин. – Потому что контакта пока не предвидится.
Она специалист группы Контакта, ибо в полете может встретиться что угодно, рисковать точно никто не хочет. Знаний у нее в квазиживой голове видимо-невидимо, и в случае встречи с возможными друзьями она мне поможет. А сейчас у нас завтрак и размышления за традиционной кружкой кофе.
Вот будь я на месте Машки, как бы реагировал на смену обстановки? Бежать попытался бы, Машка, скорее всего, тоже, значит ее или взаперти держат, или как-то гарантировали отсутствие побега. Что для Отверженных проще?
– Ириш, а как могли Отверженные гарантировать отсутствие побега? – интересуюсь я у жены.
– В зависимости от того, что делать собирались, – вздыхает она, готовясь озвучить неприятные новости. – От клетки до отрезания конечностей.
– Лучше первое, – понимаю я. – Второе очень уж нехорошо выглядит, а ей восемь было.
– Эх, Сережа, – тяжело вздыхает Ириша.
Иришка изучала все данные по Отверженным, что у нас были, ну еще что Настя с девочками принесли, конечно, поэтому ее тяжелый вздох значит многое. Задача, впрочем, не меняется – нужно как можно скорее найти Машку, ибо ситуация у нее может статься очень серьезной и совершенно неожиданной. А как подобные неожиданности способны подействовать на детскую психику, не ведомо никому.
Где же ты, Маша?
Глава третья. Маша
Я очень люблю мамин день рождения, потому что это же мама. Он совсем скоро, и к нему нужно приготовиться – подарок сделать, как у нас в семье принято, сегодня как раз выходной день. О визите к врачу, случившемся две недели назад, я уже и думать забыла, меня увлекли совсем другие заботы.
– Сегодня летим на природу, – предупреждает меня папочка, на что я киваю, стараясь не завизжать от радости.
На природу – это значит будет озеро, лес и жаренное в специальном приборе по древнейшей традиции мясо. Оно называется «шашлык» и очень вкусное. Единственное, по-моему, блюдо, которое готовит папа. И совершенно, по-моему, прекрасно готовит. Поэтому о подарке для мамы я подумаю потом, а сейчас спешу собираться. Надо купальник надеть и костюм лесной, потому что платье не подходит. В платье по деревьям не полазаешь, а я очень люблю залезть повыше и смотреть сверху в сторону линии горизонта.
Спустя час где-то мы все собраны, братик хватает взвизгнувшую меня на руки и подбрасывает к потолку, отчего я заливисто смеюсь, потому что очень мне это нравится. И на руках у него сидеть мне нравится, хотя я уже большая девочка, но это же Сережа… Вот вырасту я, и будет меня муж на руках носить, потому что так правильно. Папа маму тоже на руках часто носит, у них любовь просто волшебная. От этой любви мы с Сережкой народились, и так же, как друг друга, родители любят нас.
– Пошли в бот, – братик называет электролет по-флотски, демонстрируя привычку.
– Неси меня! – хихикаю я, на что тот только кивает, но не в руках несет, а на плечо, как сумку, забрасывает.
Это очень весело, на самом деле, поэтому я не сопротивляюсь, а обвисаю, как девушки на древних картинах. Правда, ненадолго, потому что Сережка щекотать начинает, поэтому я извиваюсь и хихикаю всю дорогу до семейного электролета. Оказавшись внутри, я смотрю на тихо пискнувший коммуникатор. Там светится приглашение к тому же врачу, на что я только пожимаю плечами. Непонятно это, да и необычно, поэтому я показываю коммуникатор брату. Он копирует данные врача, кивнув мне в ответ. Значит, сейчас запросит кого надо…
А семейный транспорт уже ввинчивается в небо, даря мне радость. Очень мне нравится проводить время с семьей, поэтому о том, что от меня врачу нужно, я и не думаю. Зачем мне об этом думать? У меня есть, чем заняться и без этого. Мы сейчас поворачиваем в сторону туристических площадок Гармонии – это специальные места, одно из которых сейчас зарезервировано нами, чтобы не мешать друг другу.
Вот и озеро, в которое я прямо сразу полезу купаться. Просто предвкушаю прикосновение теплой воды к почти обнаженному телу. А вода в озере обязательно теплая, потому что я папу знаю – он совершенно точно подумал обо всем, особенно о моем комфорте. Поэтому раздеваться я еще в электролете начинаю, под улыбчивым взглядом мамы.
И-и-и-и! Прямо из зависшего над водной гладью электролета сигаю в озеро. И наслаждение полетом такое, как в первый раз. Достав почти до дна, всплываю, чтобы отфыркаться и улечься на воду, глядя в огромное голубое небо, на котором сегодня ни облачка. Покой разливается по телу, и кажется мне, что я просто плыву не по воде, а в воздухе, посреди зеленых елей… Ощущение просто непередаваемое, дополняемое внутренним желанием провести здесь всю жизнь. Почему-то мне кажется, что впереди меня ждет что-то страшное, но у меня же нет дара интуита? Это проверялось еще года три назад! Значит, я просто переучилась и нужно не думать об этом. Сегодня такой прекрасный день, и о плохом, которого не может случиться с ребенком на Гармонии, думать не следует.
Возможно, это уроки истории и рассказы о том, как некогда людей били и заживо сжигали, на меня так подействовали? Надо будет тогда в госпиталь слетать… Вот сначала узнаю, что от меня доктор хочет, а потом сразу и слетаю, потому что такие ощущения не к добру. Вот была бы я интуитом – и того, что я чувствую, было бы достаточно для тревоги, может, и планетарной.
Меня ничуть не беспокоит тот факт, что я не интуит, потому что не всем же быть с дарами, правильно? Вот и мне не надо. Я плыву к берегу, чтобы посидеть с родителями и братом. Очень мне вдруг этого хочется, просто внезапно, и нет у меня понимания – почему. Но раз хочется, то посижу… Уже и запах вкусный с берега ветерок доносит, значит, скоро питаться будем.
Завтра, сразу после школы, заеду к этому доктору, а послезавтра, если сохранится ощущение, – в госпиталь. Там психологи, и мнемограф есть. Если что, хотя бы увидят, что именно меня беспокоит, потому что мало ли что, вдруг дар спящий? Тогда меня будут учить им владеть, понимать сигналы организма. А пока я доплываю до берега, чтобы быть обнятой полотенцем, которое Сережа в руках держит.
– Вовремя ты, – замечает папочка. – Как раз мясо поспело.
– Ура! – отвечаю я.
Наверное, я долго в озере пролежала, сама даже этого не заметив. А еще брат явно жмется ко мне, то погладит, то обнимет, поэтому я залезаю к нему на колени, чтобы прижаться к близкому. И Сережа успокаивается, обняв меня со всех, кажется, сторон. Так мы и сидим, пока папа не начинает раздавать железные палки с мясом.
Мне кажется, Сережа сам что-то чувствует, но не может сформулировать, что именно. Все-таки дар проявляется по-разному. Наверное, надо попросить его быть поосторожнее, потому что на планете со мной точно ничего случиться не может, а вот с ним в Пространстве… А вдруг…
– Что случилось? – сразу же реагирует на мою дрожь братик.
– Представила, что с тобой что-то случилось, – признаюсь я. – Даже в глазах потемнело.
– Со мной никогда ничего не случится, – улыбается он мне, гладя по голове. – Я всегда буду, и ты всегда будешь…
– А если я вдруг… потеряюсь? – как будто что-то внутри заставляет меня задать этот вопрос.
– Тогда я буду искать тебя хоть всю жизнь, – он целует меня в нос, и все мои вопросы исчезают.
Я тоже придумала: «потеряюсь». На Гармонии, да и на любой планете потеряться невозможно технически. Коммуникатор не даст, вмиг подняв по тревоге всех, до кого дотянется. Так что это мои детские фантазии… надо же, «потеряюсь»… А вот если коммуникатор неисправен? Тогда все равно найдут, и нечего об этом думать.
Лучше я поем этого вкусного мяса, заедая его зеленью, и понежусь в руках брата, а завтра… Может, не заезжать к врачу, а сразу в госпиталь? Ну, если что-то найдут, они его известят, наверное. Только это не очень вежливо получится…
***
Я просыпаюсь от холода, но, открыв глаза, не вижу ничего. Вокруг меня совершенно темно и очень холодно. Где я? Что со мной? Ощупываю себя, внезапно обнаружив отсутствие одежды, даже коммуникатора нет. Это страшный сон? Коммуникатор всегда со мной, если его нет – это точно сон, иначе не может быть. Я пытаюсь вспомнить, что было накануне.
С утра я решила поехать в госпиталь – вместо школы, потому что беспокоило ощущение странное. Почему я родителям не сказала? Не помню, а потом я вдруг оказалась в кабинете того доктора и… и всё. Я больше ничего не помню. Что произошло? Что я здесь делаю?
– Есть здесь кто-нибудь? – спрашиваю я, услышав свой голос, но это все, что я слышу, нет никакого ответа, абсолютная тишина.
Не сдержавшись, я кричу от обуявшего меня страха, кричу изо всех сил, но мой крик отражается от стен того места, где я нахожусь, не вызывая никакой реакции. Это точно сон, и я скоро проснусь. Ведь не может же происходящее быть реальностью!
– Папа! Мама! Сережа! – кричу я, не слыша ничего в ответ. Надо постараться проснуться, очень надо!
Но абсолютная тишина окружает меня, и на ум приходят картины из древности – ну те, которые нам на уроках истории показывали. От одной мысли становится так страшно, что нет сил выдержать, но в тот момент, когда я совершенно отчаиваюсь, прямо передо мной появляется слепящий белый прямоугольник. Догадавшись, что это дверь, я уже хочу вскочить, но не успеваю. Чья-то грубая рука хватает меня за волосы, сильно дернув, отчего привставшая я падаю обратно, но это никого не беспокоит – меня просто тащат по полу, вытаскивая в какой-то ярко-синий коридор.
Я пытаюсь что-то сказать, вырваться, но вокруг многоголосье говорящих на неизвестном языке или даже языках. Единственное, что мне удается, это закричать – и тут же ощутить боль. Меня будто обжигает тонкой полосой по спине, заставляя подавиться криком. От происходящего я чувствую, что просто с ума схожу, потому что этого просто не может быть.
Меня еще раз резко дергают за волосы и швыряют куда-то. Я падаю, ударяясь головой, отчего, кажется, на мгновение теряю сознание, потому что в себя я прихожу от того, что что-то сильно сжимает руки и ноги. Я лежу животом на чем-то твердом, не в силах пошевелиться.
– Отпустите! – кричу я. – Кто вы? Что вы делаете?
– Мольчать, объект четырнадцать двадцать два, – как-то не совсем правильно говорит кто-то, кого я не вижу. – Ты есть делать говоримое мной, а то боль!
– Что? – не понимаю я.
– Тупой объект, – произносит тот же голос. – Ты чувствовать, что бывайт за непослушаний!
Я даже не успеваю задуматься о том, что он сказал, потому что неизвестный выражается совсем непонятно, но в этот самый момент что-то противно свистит, и острая, какая-то обжигающая боль буквально разрезает меня пополам. Я громко кричу, но она только усиливается, становясь почти невозможной.
– Ты запомнить, тупой объект! – кричит незнакомец над самым ухом, и я понимаю: он как-то делает мне больно, наслаждаясь этим?
От осознания этого факта я теряю сознание. Но, видимо, ненадолго, потому что снова прихожу в себе на том же месте. Что это? Кто может делать больно ребенку? Я совершенно ничего не понимаю, сразу же начав плакать, потому что хочу домой к маме, папе и братику! Отпустите меня! Отпустите!
– Я не заканчивать, маленькая дрянь! – выкрикивает все тот же голос, и снова приходит тот самый свист с перепиливающей меня пополам жуткой болью. – Ты делать, что я говорить!
– А-а-а-а! – кричу я и снова теряю сознание.
На этот раз я прихожу в себя в той же черной комнате. Я лежу на боку, кажется, спина, попа и ноги болят очень сильно, поэтому я пытаюсь себя ощупать, сразу же почувствовав влагу, отчего все снова исчезает. Происходящего не может быть со мной, ведь для людей дети превыше всего, а эти, похожие на людей, делают мне очень-очень больно. Просто жутко больно. За что? Почему они это делают? И ведь им же нравится мой крик!
Мне вспоминаются уроки истории… Неужели я сейчас в Темных Веках? Может ли так быть, что я провалилась во времени? Тогда они меня убьют! Я не хочу умирать, я к маме хочу-у-у-у! Боль просто запредельная, и еще голодно немного, что значит – я здесь давно. Единственное, что я могу сейчас сделать – опуститься на пол и плакать. Все изменилось как-то мгновенно – только что я жила счастливо, и вдруг…
Надо бежать! Совершенно точно надо бежать, а то меня забьют насмерть! Но я сейчас только и могу, что лежать и плакать. Меня лишили одежды, сильно побили, отчего я совсем потерялась. Я просто в панике и ужасе, но все равно готова бежать, потому что очень страшно все вокруг, просто невозможно жутко. Я должна встать…
Как будто подслушав мои мысли, дверь снова открывается, я вскакиваю и бросаюсь вперед, чтобы убежать как можно дальше, но сильный удар отправляет меня опять в теплую черную реку, в которой ничего нет. Я плыву по этой реке, изо всех сил стараясь докричаться до мамы, папы и Сережи, но они меня не слышат. Как будто их и вовсе нет, а я одна на всем белом свете.
Очнувшись в очередной раз, я обнаруживаю, что в комнате есть немного света. Стены серого цвета, такой же пол, и больше ничего. На полу лежит что-то, похожее на собачью миску из мультфильма. Наверное, это еда, и есть ее предполагается прямо так. Но я не хочу, я хочу домой! Только, наверное, меня украли, и теперь нужно только исхитриться убежать. Почему они отобрали мою одежду? Где мой коммуникатор? Почему эти странные неразумные такие спокойные, ведь меня ищут, не могут не искать!
Но мои мысли ни к чему не приводят – голод становится сильнее, и я усаживаюсь к миске, чтобы поесть эту безвкусную жижу, непонятно из чего сделанную. Если я хочу убежать, то есть мне надо, иначе будет плохо, и я не смогу – а я очень хочу к маме! И к папе! И к Сереже! Я не хочу быть объектом! Я девочка, человек, разумная! И я опять плачу. Плачу изо всех сил, потому что, кажется, что выхода совсем никакого нет, а только боль…
Что же произошло? Кто это? Как я тут оказалась? Снова и снова я задаю себе этот вопрос, но не знаю ответа на него. Дверь снова раскрывается, давая мне возможность увидеть и моего мучителя, и длинную черную штуку, на антенну похожую, которой он делает мне больно. Очень больно. Так, что я снова отправляюсь в темную реку.
Глава четвертая. Сергей
«Погружение», по мнению «Витязя», проходит штатно, теперь надо только искать. Вот это и есть самая большая проблема: где именно искать. Прежде всего, стоит идти к планете Отверженных, хоть и не факт, что Машка там. Тем не менее с чего-то надо начинать, потому будем искать.
– Витязь, курс на планету Отверженных, – командую я. – Маскировку только натяни.
– Выполняю, – отвечает мне разум корабля, направляясь в субпространство.
Навигации тут мы не знаем, поэтому кружным путем пойдем, осторожненько. Маршрут давно построен, идем мы по широкой дуге с двумя-тремя остановками, чтобы не получить ненужные проблемы, ведь установлено же, что Отверженные с Врагом активно общались, а принять бой мы можем, конечно, но пока по возможности не будем.
Пока мы в субпространстве, делать особенно нечего, поэтому мы с Иришкой идем в свою каюту – посмотреть еще раз накопанное по Отверженным. Мне еще в прошлый раз в материалах почудилась какая-то нарочитость, поэтому надо еще раз взглянуть на то, что мы имеем. На самом деле, учитывая, что мы сейчас находимся в отрезке времени еще до моей эпопеи, нужно быть аккуратным. Можно было бы, конечно, дать сигнал на Гармонию о том, что Машка жива, но это почти гарантированно породит новую ветвь реальности, и тогда сестренку мы не найдем. А вот если ее изъять, когда она считается умершей… По мнению интуитов, новой ветви не будет. Что же, постараемся поверить, а пока…
– Давай еще раз по материалам планеты пройдемся? – предлагаю я Иришке.
– Давай, – сразу же соглашается она. – Тоже что-то не то почувствовал?
– Нарочито как-то все, – объясняю я. – В конце концов это их не спасло, конечно, но…
– Да, – кивает она. – Для такой нарочитости нужен повод.
Войдя в каюту, подаю на экран команду прямо с коммуникатора. Звучит отчет Феоктистова о найденном на планете. И вот тут что-то кажется мне странным. Итак, развернут центр, приживание органов Врага… Статистика, бесплодие. Все вроде бы логично, и временная линия соответствует.
– А возраст разбитого корабля уточняли? – интересуется любимая.
Даю запрос «Витязю», и вот тут нас ждут первые сюрпризы. Они не самые банальные, потому что не соответствует возраст основного корабля «чужаков» и катера небольшого, обнаруженного на планете. Либо большой корабль притащен для антуража, либо Отверженные смогли обнаружить и взять под контроль производственную линию. А если так, то кино получится совсем не смешным, как папа говорит.
– Получается разница в две сотни стандартных лет… – задумчиво произносит Иришка. – Да, не совпадает. Не может этот центр быть неосновным?
– А остальные тогда где? – интересуюсь я.
– Надо искать, – отвечает любимая. – Очень активно искать надо, вот что… Странное прошлое, выходит.
– Давай дальше смотреть, – предлагает она мне, и мы погружаемся в информацию обеих экспедиций. – Стоп!
Иришка свое прошлое, разумеется, помнит. И вот то, как представлено общество Отверженных, вызывает у нее ассоциации именно с ее прошлым, чего быть даже теоретически не может. Значит, вероятны сюрпризы, и не слишком обычные. Все-таки неясна роль Врага во всем этом. Несмотря на все легенды и рассказы, видится мне прямая связь между Отверженными и Врагом, но вот как это проверить, я не знаю.
– Командир необходим в рубке, – звучит в трансляции голос корабельного разума. Значит, что-то случилось.
Рывком поднявшись с кровати, протягиваю руку Иришке, чтобы помочь, после чего мы быстрым шагом движемся в сторону рубки, а «Витязь» в это время сообщает о выходе из субпространства. Значит, чуть не вмазались в какую-то массу прямо по курсу. Бывает и такое, так что сейчас откорректируем маршрут и дальше спокойно полетим.
Только реальность вносит коррективы в мои рассуждения. Едва войдя в рубку, наблюдаю непонятное нечто на экране, по верху которого бежит строка, информирующая о принимаемом сигнале. Молча нажимаю сенсор на коммуникаторе, вызывая Нюзин в рубку. Если у нас тут «сорок два», то она нужна довольно срочно, а пока плюхаюсь в капитанское кресло. Иришка оказывается в навигаторском – справа и чуть позади меня.
– Увеличение, – командую я голосом. – Что это?
Вопрос риторический, потому что объект напоминает звездолет, вскрытый и разодранный по всей длине, вокруг которого обнаруживаются объекты помельче. Тут я начинаю работать напрямую с панелью, уже подозревая, что увижу. Интересно, авария или нападение? Если второе, то это только Враг может быть, других таких желающих я в Галактике и не помню даже.
– Что у вас? – интересуется Нюзин, войдя в рубку.
– Думал, сорок два, – признаюсь я ей. – Но выходит, спасательная операция.
– Некого тут спасать, – сообщает мне «Витязь», увеличивая фигурки.
И вот теперь я чувствую себя так, как будто все мои волосы сейчас дыбом встанут – вокруг останков звездолета кружатся явно выброшенные взрывом… дети. Размеры и развитие тел указывает на детей, а вот это уже совсем плохо, с моей точки зрения, хоть тип корабля нам и незнаком. Трогаю пальцем другой сенсор.
– Вася! – зову я командира десантников. – Возьми группу, обследуй останки неизвестного корабля.
– Ничего ж себе… Выполняю, – отвечает мне Василий.
