скачать книгу бесплатно
– Можно пригласить тебя на танец, – спросил ставшим вдруг хриплым голосом Алексей, глядя ей в глаза.
Вместо ответа Лера просто протянула ему руку. Они танцевали, не сводя глаз друг с друга, хотя иногда, опомнившись, она смущенно опускала взгляд, чтобы через минуту снова взглянуть за своего партнера. И было в их танце, в их поглощённости друг другом что-то глубоко личное, даже интимное… Лера старалась держать дистанцию, чтоб не коснуться его грудью, но получалось плохо. Её не слушалось собственное тело, просило нежных прикосновений, просило любви.
Как-то само собой получилось, что они незаметно продвинулись среди танцующих к выходу и выскользнули из зала. Шли быстро, почти бежали по коридору неизвестно куда, главное – вместе. Её рука в его руке, от этого и радостно, и странно. Остановились в маленьком коридоре перед входом в столовую. И вот уже его руки за Лериной спиной, и он прижал её к себе, как драгоценную находку, глубоко вздохнул. Алекс гладил девичью спину, плечи, шею, быстро, беспорядочно, нежно. Лера закрыла глаза, наслаждаясь его быстрыми прикосновеньями, но вдруг какое-то озорство проснулось в ней, заставив обнять парня в ответ, обвить руками, как лиана обвивает дерево. Девушка подняла лицо, потянулась к нему губами, замерла, ожидая поцелуя.
Первый поцелуй… Она хотела, чтоб длился вечно этот долгожданный первый поцелуй. Какое наслаждение чувствовать его тёплые губы на своих губах, ощущать его язык, проникший в рот, заставивший задохнуться. И мужские руки на её груди, трогают, гладят, нежат… Удивительные, неизведанные ощущения…
Сзади послышались чьи-то шаги. Испугавшись, Лера быстро отвела его руки, сделала шаг назад. Они стояли молча, глядя друг на друга, медленно приходя в себя.
– Знаешь, так я не целовался ни разу, – наконец произнёс Алексей. – Не потому, что правильный… Просто не было рядом такой, как ты…
Лера кивнула, соглашаясь, в её маленькой жизни тоже не было ничего похожего на эти фантастические минуты наслаждения. Теперь она понимает, почему из-за любви начинаются войны, тут есть, за что биться.
Взявшись за руки, они отправились в зал, чтобы станцевать второй в их жизни танец.
* * *
– Наконец-то! – мама, весёлая и нарядная, вышла в прихожую встретить сына, стащила с его головы шапку и пригладила взъерошенные волосы. – А у нас гости.
Алексей поморщился, как не вовремя. Он до дома добрался из последних сил.
Ещё в Англии Алекс увлёкся картингом. Риск, бешеная скорость, зашкаливающий адреналин в крови сделали его большим поклонником этого вида спорта. Здесь, в Москве он едва нашёл подходящий картодром, с развалом СССР некогда популярный и любимый молодёжью картинг переживал не лучшие времена.
– Давай быстро в душ и за стол, – мама легонько толкнула его в направлении ванной.
– А кто там у нас? – спросил Алекс, стаскивая свитер, хотя по большому счёту ему было всё равно.
– Увидишь, – Елена Станиславовна загадочно улыбнулась, шепнула, – для папы эти гости очень важны.
Мама обожала устраивать застолья, приглашать в дом нужных людей с нужными связями и знакомствами. Серый кардинал, так, смеясь, называл её муж, нисколько, впрочем, не протестуя против такого положения дел. Честно сказать, именно благодаря усилиям Елены Станиславовны главе семьи удалось попасть на работу в посольство России в изумительной стране Великобритании.
С влажными волосами после вернувшего бодрость горячего душа Алекс зашел в гостиную.
Гостей было двое: крупный, плотного телосложения мужчина с жёстким взглядом вечного начальника и девушка. Симпатичная блондинка взглянула на него смело и прямо, такие не любят отводить глаз. Такие уверенно идут по жизни, которая благоволит им с самого рождения.
– Знакомьтесь, Михаил Алексеевич и Кира, его дочь, – отец встал из-за стола, подошёл к сыну. – А это Алексей, прошу любить и жаловать.
Алексей наклонил голову в лёгком полупоклоне. Девушка в знак приветствия помахала в воздухе двумя пальчиками, тонкое колечко нежно блеснуло на одном из них. Другой рукой она обнимала хрустальный фужер с красным вином и, казалось, была целиком поглощена игрой цвета благородного напитка.
– Очень приятно, – тот, кого отец назвал Михаилом Алексеевичем, разглядывал его в упор и, похоже, остался доволен увиденным. – Ну, Лёша, рассказывай, как тебе Москва?
– Хороша, но бедна.
– Такого не скажешь, взглянув на ваш стол, – мужчина засмеялся заливисто и громко.
«Да, маман расстаралась, – подумал Алексей, разглядывая разносолы на столе, – откуда только взялись в стране дефицита красная икра, сервелат, оливки?»
Он занялся салатом, положенным в его тарелку щедрой маминой рукой. Ого, оливье, а он уж и забыл, как это вкусно. На тост гостя «за знакомство» поднял бокал, сделал глоток. И взялся за ароматный стейк. Мама у него волшебница, заставила вспомнить знаменитый лондонский стейк-хаус Goodman, куда они иногда заходили с друзьями по поводу и без.
Мужчины вели неспешный разговор, главными темами которого стали перемены в стране. «Сейчас они быстренько найдут причины развала СССР, вычислят пути выхода из кризиса, – думал Алексей, расправляясь с пирожком с капустой. – И успокоятся на достигнутом, выпив ещё рюмку коньяка. А мама непременно заставит меня развлекать юную особу».
Он взглянул на маму. Ну, вот, что и требовалось доказать! Глазами Елена Станиславовна подавала ему какие-то знаки, кивала головой в сторону Киры, что на её языке должно обозначать «займись девушкой». Алексей сделал вид, что не понимает намёков. Если б мама знала… Да он ни на кого теперь даже не взглянет!
– Алекс, ты бы показал Кире свои фотографии, что ли, а то наша гостья заскучала совсем…
– Я бы не отказалась посмотреть, – подала голос Кира.
Они направились в его комнату, ещё хранившую, благодаря бабуле, которая ничего не трогала здесь, отпечаток его отрочества. Над диваном по-прежнему висел большой плакат Битлз, блистательный Фредди Меркьюри с противоположной стены всё также ослеплял взглядом. На тумбочке, заваленной кассетами, стоял видеомагнитофон Sharp, над ним, на застеклённой полке – большая и разномастная коллекция моделей автомобилей, некогда бывшая предметом тайной зависти его друзей.
Кира устроилась на диване, скинув туфли и поджав под себя ноги, похоже, эту девчонку трудно смутить незнакомой обстановкой. Алексей достал пару альбомов с лондонскими фотографиями, сел рядом, начал листать, скупо комментируя. Но постепенно увлёкся, стал рассказывать подробнее.
– Это мы в Британском Музее, самом большом в мире. Представляешь, там собрана история Земли за два миллиона лет. А это Гринвич, Королевская обсерватория, знаешь, здесь прямо в небе высвечивается нулевой меридиан. Там можно увидеть шар часов…
Внезапно Кира положила руку ему на колено, как будто невзначай, и тут же убрала. И голова её, оказывается, так близко, и светлый девичий локон почти коснулся щеки ничего не замечающего Алексея… Вот так, значит, женские штучки пошли в ход! Это что, флирт? Алекс громко захлопнул альбом, встал с дивана.
– Думаю, нас ждут пить чай, – не глядя на девушку, пошёл к двери.
Кира обогнала его, выскользнула из комнаты первой. На лице ни грамма смущения. Может, ему показалось, и Кира совсем не заигрывала с ним? А он возомнил, напридумывал. Нужен он ей, принц заморский! Как и она ему. Его сердце бесповоротно занято, и никогда не переплетутся их пути-дороги, его и этой странной девушки Киры…
* * *
Сидя за столом в университетской аудитории, Лера листала учебник матанализа, пытаясь, наконец-то запомнить пару формул, никак не застревающих в памяти. Ускользают, и всё тут! Этот дурацкий матанализ – слабое место, своего рода ахиллесова пята для хорошистки, почти отличницы Леры Тропининой. И если на зачёте, который не за горами, она схватит трояк, позора не оберёшься!
Расстроенная, Лера не заметила заглянувшего сюда Сергея, паренька из другой группы, давно и безнадёжно в неё влюблённого. Ещё год назад он подошёл к Лере после студенческого новогоднего концерта, на котором она исполнила пьесу Крейслера «Радость любви». Она, а может, её скрипка были тогда в ударе, романтичная музыка пленила слушателей красотой и чистотой звука, а может, ещё чем-то, но зал долго аплодировал ей, беспрерывно кланявшейся, смущённой таким успехом. Серёжка наговорил ей тогда хороших слов, а потом, дождавшись Леру у входа в зал, напросился в провожатые. С тех пор он оказывал девушке самые разные знаки внимания, не предпринимая, впрочем, никаких попыток для более близкого знакомства.
– Лер, привет, есть два билета на концерт Серова. Завтра. Пойдёшь?
Вся в мыслях о математических формулах, девушка кивнула, не задумываясь, машинально, не сразу сообразив, что это было большой ошибкой. Ну, ладно, на то она и девушка, чтоб иногда ошибаться.
– Значит, договорились? – уже убегая, радостно переспросил Сергей.
Подняв глаза, она увидела входящего в аудиторию Алекса. Услышав последнюю фразу незнакомого студента, адресованную Лере, парень застыл на месте. В его взгляде отразились гнев, обида, ещё что-то, не понять. Может быть, так выглядит всепоглощающая ревность, странное чувство, питающееся подозрением и сомнениями. Секунда – и резко развернувшись, Алексей выскочил вон.
Ну, вот, кажется, подошёл к концу их едва начавшийся роман… Тогда, на следующий день после осеннего бала, такого счастливого для обоих, он подошёл к Лере, украдкой сжал её руку. В этом жесте были и бесконечная нежность, и чувство глубокой симпатии, и тайна, волнующая кровь. После занятий они вместе вышли на улицу, постояли рядом, глядя друг на друга. Как жаль, что ему нужно к двум на картодром… Как жаль, что после обеда у неё занятия в музыкальной школе…
Лера захлопнула учебник. Нет, не сложатся у неё сегодня отношения с проверочной работой по математике. Это ж надо было дурочке допустить такую оплошность!
Прозвенел звонок. Алексей вошел в аудиторию вместе с преподавательницей, не взглянув на Леру, сел на место за её спиной, сразу заледеневшей от его близкого присутствия. Неудачница она всё-таки, и, похоже, хроническая, провалить что-то хорошее в жизни у неё ловко получается. А сегодня Лера, похоже, достигла нового, небывалого уровня в этом деле …
Внезапно девушке стало смешно, она фыркнула, еле сдерживаясь, чтоб не рассмеяться в полный голос.
– Тропинина, что тебя так развеселило? Раздай-ка лучше листочки, посмотрим, что вы там усвоили, – математичка протянула ей стопку листков с синими штампами.
Протягивая лист Алексею, она перехватила его виноватый взгляд. Такой виноватый, как будто на нём – тысяча страшных преступлений.
Проверочная работа началась. Задания были на удивление простыми, и ей даже не понадобилось вспоминать те сложные формулы, которые, как ни старалась, не хотели заучиваться. Одной из первых сдав работу, Лера выскользнула из аудитории. Встала у окна, глядя на улицу, на аллею погрустневших деревьев, уже прощающихся с золотыми нарядами.
Она ждала. Ждала, что Алекс подойдёт и встанет рядом. Она загадала, чтоб молодой человек обнял её крепко, если никого не будет рядом. Его гениальные руки умеют обнять так, что душа замирает от счастья…
Их первое свидание состоялось только через два дня после осеннего бала. После занятий они вместе вышли на улицу, постояли на ступеньках, глядя на хмурое небо. «Погуляем?» – спросил Алексей. Лера кивнула, удивляясь, как обыденно и просто прозвучало его предложение. Погуляем… Одно это слово, и её сердце обрадованно застучало, как будто попал в него осколок солнца, вдруг вынырнувшего из-за облаков. Теперь это слово попадёт в копилку самых хороших слов Леры Тропининой и останется там навсегда.
Они шли, куда глаза глядят, шли молча, иногда поднимая друг на друга глаза, и тогда расцветали улыбки на счастливых лицах. Где-то здесь в далёком девятьсот пятом году убили революционера Николая Баумана, увековечив его имя в названии училища, позднее ставшего университетом. Какой-то старик, шедший навстречу, остановился и долго смотрел им вслед, вспоминая, наверное, о прошедшей юности. Постоял так минуту или две, вздохнул и, туже запахнув полы старомодного пальто, отправился дальше. Поглощённые друг другом, они даже не заметили этого маленького события.
– Давай уедем куда-нибудь и заблудимся в этом городе, – сказала Лера, когда они подошли к станции метро.
– Выдумщица моя, – Алекс взял её за руку, повёл за собой, оберегая от толчков спешивших по своим делам пассажиров.
Накатавшись и отогревшись, вышли на Кропоткинской.
Весёлые, возбуждённые этим маленьким приключением, они шли по Остоженке, старинной, необыкновенно красивой улице.
– Алексей, посмотри на то розовое здание. Красивое, да? Одно из моих любимых, – Лера махнула рукой на дом, напоминающий маленький западноевропейский замок. – Архитектор Кекушев построил его для своей жены.
– Красивое, – Алекс поднял глаза на необычный старинный особняк, щедро украшенный лепниной. Как давно он не был в этих местах… – Ты интересуешься историей Москвы?
– Немного. Скоро покажу тебе дом Муму.
– Муму? Которая в рассказе Тургенева? А ты умеешь удивить.
– Да вон уже видно его, смотри, серый деревянный особняк. Сейчас здесь музей, – оживлённая, вдохновлённая его вниманием, она взяла его за руку, горячую, надёжную, потому что очень хотелось это сделать.
И она не могла больше терпеть!
Это было, как команда к действию, он обнял Леру за плечи, оберегая и согревая. Она шла рядом, совсем близко, и внутренне замирала, боясь спугнуть эту сильную руку на своём плече.
– Наша прогулка разбудила мой аппетит. Приглашаю в Макдональдс, – его тёплое дыханье коснулось Лериной щеки.
Они уже подходили к Пушкинской площади, где расположен самый знаменитый, самый первый в России ресторан Макдональдс.
– Идём! Макдональдс – это всегда весело и здорово! – согласилась Лера, да она пошла бы за ним, куда скажет, только позови…
За маленьким столиком, сидя на уютных диванчиках, они опять глядели в глаза друг другу, не могли наглядеться. И опять её руки в его ладонях. Остывал картофель фри, аппетитные Биг Маки, обсыпанные кунжутом, ждали своей очереди. А за окнами уже сгущались сумерки, мертвел, догорая, багровый закат… Заканчивался чудесный, незабываемый день…
– Так и знал, что найду тебя здесь, – Алекс вышел из аудитории, встал рядом, обнял за плечи. – Прости мою дурацкую ревность. Прости, дурака…
Вот так, сбылось загаданное, снова его руки обнимают, прижимают к себе. Лера подняла к нему лицо, затрясла головой, да, прощает, да… Влюблённые умеют прощать…
* * *
– А твоя подруга весь телефон оборвала, – сказала мама, едва Лера переступила порог дома и, бросив сумку, стала стаскивать изрядно промокшие полусапожки. – Стряслось у неё там что-то… Ну вот, опять, – кивнув на зазвонивший телефон, она ушла на кухню.
– Лиля, что там у тебя? Да не тараторь ты… – Лера отвела трубку от уха, поморщилась.
– Тут такое… В общем, сегодня на секции… Ну, ты знаешь, почему я туда хожу… В общем, он… Нет, давай не по телефону… Лер, выйди, а? – взволнованная, её подруга громко дышала в трубку. – Жду у подъезда через десять минут.
На кухне, куда девушка заглянула, чтоб поцеловать маму в щёку, затевались блины, парочка готовых конвертиков с творогом уже лежала на тарелке.
– Что же всё-таки случилось? – мама обняла её в ответ. – Лиля, этот вулкан страстей, опять сбивает тебя с толку?
Мама ворчала, но больше для порядка, она нежно любила шебутную Лильку, которую знала с того далёкого времени, когда её дочь пошла в первый класс.
– Сейчас узнаю. Она просила встретиться, – схватив блинчик, Валерия снова направилась в прихожую. – Мам, вернусь быстро.
Быстро вернуться не получилось. Лиля рассказывала свою драматическую историю долго и путанно, логика повествования отсутствовала напрочь. Впрочем, её можно было понять.
– Ну, ты помнишь, Лер, что Свистуша наша отказалась секцию вести, хоть дельная физручка была, мы с ней даже кубок завоевали в прошлом году. Ну, и отдали секцию Владиславу. Ох, как я обрадовалась, Лер, когда узнала, – Лиля поёжилась от холода, тонкая куртка-ветровка не грела совсем. – Отыграли сегодня хорошо, слаженно, у меня так вообще второе дыханье открылось. Твоя подруга принесла команде больше всего очков. Гордись, – она собралась улыбнуться, но передумала, ситуация была такой, что тут не до улыбок.
Лиля увлеклась волейболом ещё в школе. И здесь, в университете тоже записалась в волейбольную секцию. Раньше Лера отговаривала подругу, не для неё это занятие, ростом не вышла, но у Лильки получалось и играть, и выигрывать. В школьной команде даже капитаном выбрали, и дома на полке уже пара-тройка кубков стояла, полученных заслуженно, заработанных потом и синяками.
– Лер, я мячи относить пошла в тренерскую. Постучала, прошла за стеллажи к полкам. Владислав Андреевич повернулся, так глазами блеснул, говорит: «Ты что, Лилия Брянцева всё вокруг меня вертишься? Я взрослый здоровый мужик, меня не надо дразнить», – девушка взглянула на подругу, спрашивая взглядом, каково, а?
– Я стою, прям пригвоздило меня, – продолжала Лилька, – с места не могу двинуться. А он подошёл близко-близко, руку протянул и сразу опустил… И вдруг как обнимет меня… Всю забрал в свои ручищи, я и вздохнуть не могла… Шепчет что-то, типа «стоит, не уходит… Бежать бы должна, дурочка». Щёки целует, шею, ох, Лер, так хорошо…
– Не может быть! – Лера возмутилась, поражённая таким поведением физрука, – Чтоб преподаватель такое себе позволил… Да его гнать из универа!
Отблеск уличного фонаря, одиноко стоявшего у подъезда, осветил её гневное лицо.
– Лер, мне так стыдно, но я тоже его обняла. Не могла сдержаться. Против моей воли руки на плечи ему легли… Еле дотянулась.
– Лилька, ну ты… – она не знала, что сказать, жёсткие слова осуждения почему-то замирали на губах. – Разве можно, он же преподаватель! Преподаватель, не какой-нибудь мальчишка! Улавливаешь разницу? И старый, к тому же…
– Двадцать пять лет, наверное… Лерка, а дальше-то… Он лифчик мне расстегнул, футболку загнул вверх… И так на грудь мою посмотрел… Я таких взглядов не видела никогда. Руками накрыл обе груди, вздохнул глубоко… Гладил, целовал, покусывал, снова гладил…
– Хватит! – Лера не могла больше её слушать, от этого рассказа у неё нежно сжималось что-то внутри, она вспоминала Алекса, его губы на своей груди и хотела этого снова, хотела немедленно…
– Лерка, это ещё не всё, он и туда забрался… руками… Не расскажу – умру… – она закрыла раскрасневшееся лицо ладонями, затихла.
– Туда?! – опустив голову вниз, указала взглядом.
Лиля обречённо кивнула.
– И ты позволила?! Ну, знаешь, дорогая подруга, это ни в какие ворота…
– В том-то и дело, что я хотела этого! Я порочная, да?
Пожилая женщина прошла мимо, осуждающе покачала головой, услышав Лилькины слова, зашла в подъезд. Они помолчали. Поднимался ветер, гоняя по двору опавшие листья.
– Сейчас самое страшное расскажу, – тихо произнесла Лиля, на её лице отразилась странная решительность, наверное, с таким выражением на лице бойцы идут в смертельный бой.
– Куда уж больше, – хмыкнула Лера, ей было не по себе, она не знала, каких ещё откровений можно дождаться от слетевшей с катушек подруги.
– Его пальцы… – она наклонилась к подруге, зашептала горячо, Лерино лицо окаменело.
– Всё, хватит, не хочу больше слушать! Ты узнала, какое наслаждение бывает от любви, так? Давай закончим на этом. Я совсем заледенела, – она хотела сказать, от тебя и твоих рассказов, но не стала, и так ясно.
– И ты мне так ничего и не скажешь? – на улице совсем стемнело, но Лера увидела, что сверкнули обидой Лилькины глаза.
– Скажу, что не в восторге от твоих приключений, – ледяным тоном ответила она подруге. – Но у тебя своя голова на плечах.
