История гестапо

скачать книгу бесплатно

История гестапо
Жак Деларю

Жак Деларю, участник французского Сопротивления, предпринял попытку разобраться в механизме действия организации под названием гестапо. Автор восстановил полную и объективную картину зарождения, становления и функционирования карательной машины как внутри Германии, так и на оккупированных землях. Деларю рисует яркие и запоминающиеся портреты людей, которые, нажимая на рычаги управления этой машины, умели, оставаясь незаметными, быть вездесущими и могущественными.

Жак Деларю

История гестапо

Памяти мужчин, женщин, детей всех рас и всех стран, которые стали жертвами гестапо и нацизма.

Всем тем, кто повсюду в Европе пострадал от их преступлений – телом и душой.

Детям пострадавших, чтобы они не забыли.

Всем людям, которые придают цену чести, правде, свободе, чтобы они знали и помнили…

Когда я слышу слово «культура» – моя рука тянется к пистолету!

    Ганс Йонст (нацистский драматург)

Правда – в разуме.

    Аристотель

Введение

Гестапо – эти три слога в течение двенадцати лет заставляли трепетать сначала Германию, а потом всю Европу. Сотни и тысячи людей преследовались агентами организации, носившей это название; миллионы людей мучились и погибали от их рук или по воле их собратьев-эсэсовцев.

Тысячи опубликованных томов на всех земных языках посвящены истории нацизма и Второй мировой войны, но еще не появилось ни одной книги – хотя с момента краха Третьего рейха прошло уже немало лет! – осветившей все детали истории гестапо. А ведь именно гестапо было стержнем, на котором держалось нацистское государство. События этого периода можно понять только при знании внутреннего механизма огромной полицейской машины.

Никогда раньше ни в одной стране подобная организация не обладала такой сложной структурой, не получала такой власти и не достигала столь ужасающего «совершенства» в своей эффективности и жестокости.

Организация, известная как гестапо, останется в памяти людей примером социального инструмента, используемого людьми без нравственных устоев в самых низменных целях. Ее существование показывает нам, что случается, если государство перестает служить народу и полностью оказывается во власти одной клановой группировки. Полномочия и оружие, которыми первоначально наделили гестапо для обеспечения защиты граждан, их прав и их свобод, стали средствами порабощения и уничтожения этих же граждан. С этого момента начинается диктат преступлений, воцаряется грубая сила и приходит конец элементарным человеческим правам.

Циклопический нацистский механизм и люди, приводившие его в движение, в большинстве своем не известны не только широким массам, но и многим историкам, работающим над событиями того периода.

Я хочу «разобрать» этот механизм на составляющие, вытащить на белый свет все ужасные пружины, приводившие его в действие, и показать, как нацистский режим утвердился благодаря именно гестапо, выполнившего роль фундамента, на котором выросло все здание нацистской государственности. Прочтя книгу, можно будет увидеть, как бесчисленные метастазы гестапо и СС проникали в повседневную жизнь общества так далеко и глубоко, что более ни одно действие, слово или мысль не могли остаться незамеченными.

Люди, нажимавшие на рычаги управления этой машины, так же мало известны, как и сам механизм. Я счел необходимым показать их такими, какими они были: со всеми пороками и слабостями, а также положительными качествами. Эти чудовища, в общем, были обыкновенными людьми, не лишенными привлекательности. Их судьбу изменил день, когда гитлеризм подарил им новую «мораль», заместив их собственное восприятие мира полным подчинением нацистским догмам.

Материалы, которые послужили основой для этой книги, делятся на две категории. Я использовал огромное количество не публиковавшихся ранее документов и некоторые уже известные работы.

За период с 1945-го по 1954 год у меня набралось значительное количество моих записей о процессах, возбужденных во Франции над гестаповскими агентами, их руководителями и военными преступниками, которые предстали перед французским трибуналом.

Тогда же я получил возможность лично познакомиться со многими руководителями немецких полицейских служб во Франции и понял, что они были людьми бесхарактерными, аморальными, неспособными отличить хорошее от плохого и умеющими лишь подчиняться приказу.

Большинство из них не страдали угрызениями совести и казались неспособными оценить свои действия. Судебные процессы, организованные для того, чтобы наказать их за совершенные преступления, воспринимались ими как акт мести победителя по отношению к побежденному. Только с этой точки зрения они принимали свою судьбу: ведь они действовали точно так же. Самые хитрые из них пытались выторговать свою жизнь за тайные сведения, которыми обладали, либо предложить свои услуги победителям. Так, Мазюи, один из самых известных палачей «вспомогательных» команд гестапо, на долгие месяцы заключенный в тюрьму Френ, строил проекты по созданию в Испании завода детских игрушек, будучи полностью уверен в своем скором освобождении.

Благодаря этим близким «знакомствам» я смог сделать портреты гестаповских агентов, орудовавших во Франции.

Используя их заявления и воспоминания, я восстановил структуру организации гестапо и этапы ее внедрения во Франции, а также подоплеку некоторых событий, о которых до сих пор было очень мало известно. Материалы процессов по делу коллаборационистов, возбужденных в Верховном суде Франции и военных трибуналах, также явились для меня источником ценных сведений. Самыми полезными из печатных источников стали в первую очередь двадцать три тома протоколов заседаний Международного военного трибунала в Нюрнберге и семнадцать томов приложений к ним. Мной были использованы работы, изданные французским правительством. Материалы об административной структуре нацистских организаций и их полномочиях я почерпнул из источников, изданных нацистской партией или государственными учреждениями времен Третьего рейха. Многие биографические данные были взяты оттуда же.

Во время моих исследований, продолжавшихся около десяти лет, я имел возможность получить бесценную помощь, без которой не смог бы довести это дело до конца.

Я прошу людей, помогавших мне, принять мою искреннюю благодарность. Хочу поблагодарить мадемуазель Лисбонн, библиотекаря министерства внутренних дел, за нескончаемую доброжелательность; месье Шальре, прокурора республики, любезно предоставившего мне свою библиотеку; месье Дюран-Бартэса, архивариуса министерства юстиции; мадемуазель Адлер-Бресс, архивариуса Библиотеки материалов по новейшей истории; месье Жозефа Биллига и весь персонал Центра документации по истории еврейского народа, чьи архивы предоставили мне ценнейшие сведения; месье Мишеля и Комитет по истории Второй мировой войны; мадемуазель Фрессинь, архивариуса по немецкой документации Исторических архивов министерства обороны.

Прежде чем начать рассказ об истории гестапо, необходимо восстановить в памяти события, происходившие с 1919-го по 1933 год и демонстрирующие восхождение нацистов к власти. Ведь гестапо и нацизм тесно взаимосвязаны по своей сути и нельзя отделять их друг от друга.

Это небольшое напоминание очертит несколько определяющих моментов.

Рождению нацизма способствовала общая ситуация, сложившаяся в стране после поражения в войне. Когда в ноябре 1918 года Германия вынуждена была признать себя побежденной, армия отказалась принять это унизительное положение, которое считала незаслуженным. Руководящий состав имперской немецкой армии, управляемый кастовым прусским офицерством, культивировал милитаристское мировоззрение, которое со временем гипертрофировалось до абсурда. Считая себя единственными хозяевами Германии и колониальных народов, они не могли принять мысль о своей капитуляции. Они начали распространять версию о том, что их армия не проиграла, а пала жертвой предательства. Так родилась легенда об «ударе ножом в спину». Они не говорили о том, что в ноябре 1918 года немецкие войска располагали 184 дивизиями на передовых позициях, имея не более 17 в резерве, из которых только 2 дивизии были свежими и боеспособными; войска союзников тогда составляли 205 дивизий, в резерве у них было 103 дивизии, из которых свежими являлись 60, и это количество постоянно увеличивалось за счет американских подкреплений. В октябре был прорван Дунайский фронт, Австрия пала 6 ноября, и Германия осталась одна. 3 ноября в Киле взбунтовалась 5-я эскадра океанского флота; 7 ноября разразилось восстание в Мюнхене, свергшее баварского короля Людовика III. 9 ноября в Спа состоялся большой военный совет, констатировавший, что германский военный штаб полностью потерял контроль над ситуацией, и принявший решение просить перемирия. Между тем канцлер подал в отставку, а кайзер сбежал в Голландию. Поэтому трем гражданским лицам – принцу Максу Баденскому, новому канцлеру Эберту и католическому министру Эрцбергу – пришлось унизительно просить о начале переговоров. В этот же день социал-демократ Шейдеман с балкона рейхстага провозгласил республику.

Эта юная республика, рожденная из краха и обломков, очень быстро стала предметом черной ненависти армейских офицеров, которые заговорили о предательстве, потому что не могли примириться с поражением Германии в этой войне.

Германия погружалась в хаос. И знаменитая немецкая дисциплина, так часто приводившаяся в пример демократам, стала тому виной. Из поколения в поколение «покорность трупов» лишала немцев личной инициативы и самостоятельности, делая их зависимыми и легко– управляемыми. Обрушилась пирамида иерархии, и эти «трупы», которым более не отдавали жесткие приказы, побуждавшие к действию, без сопротивления предоставили себя в распоряжение подстрекателей смуты.

Хаос дополняли безработица и нищета. Для восстановления порядка пришлось прибегнуть к помощи военных, которые организовывались в любопытные формирования: «вольные стрелки» и «боевые группы», не признававшие никаких авторитетов, кроме своего командира. Эти группы подавляли зарождавшиеся очаги восстаний, и к тому времени, когда из них сложились кадры новой армии, республика стала полностью от них зависима.

В это же время военные открывают для себя политику и создают подобие службы психологического воздействия, которая организует «курсы гражданской мысли». Одним из создателей этого учреждения был капитан Эрнст Рем.

В начале лета 1919 года эти курсы закончил молодой Адольф Гитлер, получивший там начальные представления о будущей доктрине национал-социализма. О том, что в рождении нацизма определяющую роль сыграли германские военные, было сказано многое. Объединившись с несколькими владельцами крупных промышленных предприятий, они создают или поддерживают группировки, выступающие против демократии, восхваляющие милитаризм, разжигающие антисемитизм, который на тот момент почти перестал существовать.

Республиканское правительство, казалось, не знало об этих движениях, слепо веря в совершенство Веймарской конституции. Обнародованная в августе 1919 года, она на самом деле была не так плоха, однако в ней существовало несколько изъянов, воспользовавшись которыми можно было сокрушить республику.

Очень скоро противники нового режима выяснили, что метод просачивания во все сферы деятельности общества гораздо предпочтительнее, чем прямая атака в лоб. Для того чтобы заручиться поддержкой руководящего состава страны, они изображали горячую приверженность республике. Носке, социал-демократ и министр обороны, без тени улыбки на лице произнес: «Вместе с юной республиканской армией я принес вам мир и свободу». Противники республики собирались в «Геррен-клубе» (Клуб господ), разрабатывали свои доктрины и распространяли их, публикуя в газете барона фон Глейхена под названием «Ринг». «Офицеры рейхсвера, – читаем мы, – после революции научились отличать государство как таковое от той его формы, какую оно приняло. Офицеры желают служить исходному понятию государства – тому, что есть в нем настоящего и неизменного».

Таким образом, как только государство прекращало отвечать политическим настроениям офицерства, оно отказывалось подчиняться ему. Очень быстро ему внушили мысль о том, что оно даже обязано диктовать ему свои законы.

Поучаемые подобным образом, капитан Рем и его приятели подготовили почву для будущих действий посредством создания бесчисленного множества националистических организаций. Эта раздробленность вводила правительство в заблуждение, не поддавалась контролю, позволяла рассредоточить ответственность и возродиться в новой форме в случае репрессий. В нужный момент эти организации можно было легко объединить под единым руководством, несмотря на их кажущуюся распыленность.

В одну из таких групп – Немецкую рабочую партию (НРП), возглавляемую Дрекслером, в сентябре 1919 года вступил Адольф Гитлер. Быстро захватив руководство партией в свои руки, 8 августа 1921 года с помощью капитана Рема он создает национал-социалистическую германскую рабочую партию (НСДАП). Новая партия включила в себя членов партии Дрекслера, Немецкой национал-социалистической партии Юнга и Немецкой социалистической партии Штрейхера, насчитывая вначале всего 68 человек. К ноябрю 1921 года в ней состояло уже 3 тысячи членов. Благодаря интенсивной пропаганде и легенде о предательстве «ноябрьских преступников», которую придумали военные, партия быстро росла. Она не замедлила организовать специальную команду, заставлявшую замолчать несогласных, осмелившихся выступить против, силовыми методами. Эта команда дала начало СА – формированиям штурмовиков.

В ноябре 1922 года в эту партию вступает новобранец капитан Герман Геринг, знаменитый военный пилот и последний командир известной эскадрильи перехвата «Рихтгофен», которому суждено было стать родоначальником гестапо.

Военные были лучшими вербовщиками партии. Они же сформировали команду штурмовиков, из которых Рем создал настоящую армию, превзошедшую числом и мощью рейхсвер и вскоре начавшую угрожать правительству.

Однако их задача не состояла в том, чтобы восстать против армии, которая давала им поддержку, тайно поставляла оружие, новых членов и даже деньги. В апреле 1923 года штурмовики СА овладевают секретными оружейными складами армии, а в сентябре того же года в Мюнхене генерал фон Лоссов отказывается закрыть нацистскую газету «Фёлькишер беобахтер», предпочтя сложить свои полномочия.

Темы, поднимаемые нацистами, находили у военных горячий отклик. Они были аналогичны темам курсов «гражданской мысли»: упразднение парламентаризма, сосредоточение власти в мощном государственном аппарате, управляемом вождем, общающимся с народом на плебисцитах. Конституция стала помехой дальнейшей эволюции. Государство не должно терпеть противников режима: оно должно раздавить их. Никакой оппозиционной прессы, никаких партий, кроме одной – представляющей государственные интересы.

Уловка состояла в том, чтобы партия власти воспринималась как отечество, – это был излюбленный метод, к которому часто прибегали армейские круги. А чтобы защитить отечество (то есть партию), все средства хороши.

В такой ситуации отдельная личность не идет в счет, она существует лишь как составляющая коллектива, которому должна пожертвовать все. Отсюда следуют абсолютная дисциплина и полная покорность «вождю». Вот почему за интеллигенцией будут присматривать, и в случае, если ее представители станут «опасными для страны», то есть противниками режима, – безжалостно устранять.

По этому же принципу сюда добавлялись и расистские резоны: ценность чистой крови, то есть крови нордической; превосходство германской расы, «расы господ», и необходимость устанавливать свои законы для представителей низших рас, выродившихся, дегенерировавших национальностей; вредоносность понятий милосердия, жалости, которые не имеют «естественного происхождения». Гитлер писал: «Мы имеем право спокойно преступить грань бесчеловечности, если это принесет благо немецкому народу».

Постепенно НСДАП развивалась и пополнялась новыми членами благодаря широкой пропаганде; но некоторые другие партии также пытались захватить власть. Несколько возникших и подавленных восстаний, таких, как, например, путч майора Бухруккера, побуждают Гитлера решиться на вооруженное восстание. 9 ноября 1923 года в Мюнхене он попытался свергнуть баварское правительство, рассчитывая на цепную реакцию. Его основным сообщником был генерал Людендорф. Однако попытка восстания провалилась, вся акция ограничилась десятиминутной стрельбой, 14 погибшими и 50 ранеными.

Гитлера арестовали, Геринг, шагавший рядом с ним во время перестрелки, был тяжело ранен, но смог сбежать в Австрию. В этой попытке принимал участие еще один человек в качестве знаменосца, несущего знамя имперской войны, – это был Генрих Гиммлер.

Правительство не сумело воспользоваться провалом путча и арестом Гитлера, упустив возможность задавить зачатки нацизма в самом начале.

По окончании скандальной пародии на судебный процесс Людендорф был оправдан, а Гитлер и его четверо основных сообщников были осуждены на пять лет заключения условно, с испытательным сроком в четыре года. Осужденные покинули зал суда под рукоплескания своих друзей и пение национального гимна!

В полдень 20 декабря 1924 года, спустя тринадцать месяцев и двадцать дней заключения, Гитлер вышел из Ландсбергской тюрьмы. Там он понял одну вещь: власть будет принадлежать ему только при условии законных действий, то есть ему следует использовать силу, но лишь обоснованно; преступать закон, но при серьезной и сильной поддержке; играть в демократию, одновременно подрывая ее понятия и идеи изнутри.

Наверное, не следует чересчур углубляться во все детали этого кропотливого саботажа; это может занять чересчур много времени. Нам будет достаточно вспомнить, что партии правых радикалов, как и нацисты, потерпели тяжелое поражение на выборах в ноябре 1924 года, и к началу 1925-го им пришлось начинать все с нуля. С 1924-го по 1932 год партии левых, не переставая, повышали свои результаты и укрепляли позиции на выборах, за восемь лет увеличив число голосов до 3 миллионов 329 тысяч. Однако эти победы были относительными, поскольку в то же время нацисты своей пропагандой сумели привлечь внушительное количество новых членов из молодежи (в 1930 году к ним записалось 3 миллиона человек, имеющих право голоса). Кроме того, они успешно переманили к себе многих избирателей из традиционных правых партий, партий правого центра и даже центра. Все эти честные люди, приверженные традициям, без радикальных понятий, попадались в ловушку из лозунгов, олицетворявших для них то, что они привыкли уважать и ценить, не понимая, какой смысл вложен в слова нацистов. Эти же честные люди нанесли первый удар республике на февральских выборах 1925 года, выбрав ее президентом престарелого маршала Гинденбурга. Под покровительством маршала, олицетворявшего национальную славу, противники республики смогли занять все ключевые правительственные посты в стране.

Так, притворяясь сторонниками демократии, нацисты и их соратники смогли сокрушить всю систему демократического государства. Частые правительственные кризисы влекли за собой бесчисленные выборы, и большинство граждан стали внимательнее прислушиваться к нацистской пропаганде. А левые партии не смогли объединиться, устранив противоречия между ними, чтобы дать отпор общему противнику, не смогли воспользоваться многочисленными возможностями перехватить инициативу. Что касается соседних стран, в частности недавних победителей – Франции и Англии, чье слово могло оказаться решающим, – их близорукость и непоследовательность были беспредельны не только во время борьбы за власть, но и во время первых лет нацизма.

30 мая 1932 года, когда маршал Гинденбург грубо сместил с поста канцлера Брюнинга и назначил на его место фон Папена, представлявшего интересы «баронов» и рейхсвера, началась заключительная стадия борьбы за власть. Мелкие немецкие буржуа, которые, как о них сказал Томас Манн, «не желали пропадать в пролетарских массах», овациями встретили это назначение. Они считали старого маршала посланным самим провидением, он был представителем верхушки своего класса, и все его решения воспринимались ими как обоснованные.

14 июня, меньше чем через две недели после своего прихода к власти, Папен снял запреты на деятельность штурмовиков и ношение фашистской формы, предусмотрительно наложенные ранее Брюнингом. С этого момента роль Папена стала ясна. Во время собрания национальной Ассоциации бывших немецких офицеров, проходившего в Берлине в начале сентября 1932 года, депутат-националист Эверлинг преспокойно вещал с трибуны, что «канцлер фон Папен энергично избавляется от последних проявлений республиканского правления, чтобы построить рейх на новой основе».

Фон Папен взялся за республиканских чиновников министерств, губернаторов провинций, заменяя их «националистами». Устояло лишь социал-демократическое и католическое правительство Браун-Северинг в Пруссии. Правительственное решение, принятое 20 июля в соответствии со статьей 48 конституции, сместило и его, используя обвинение в «неспособности навести порядок», то есть пресечь постоянные провокации нацистов.

Своими действиями фон Папен расчистил дорогу к власти нацистам, чем они немедленно воспользовались. На июльских выборах 1932 года они заняли 230 мест в рейхстаге, превратившись в самую мощную немецкую партию. 30 августа Геринг был избран президентом рейхстага, и с этого момента полная победа нацистов стала вопросом тактики.

Правые партии и военные, которые были на стороне нацистов, не понимали в полной мере то, что происходило. Полагаясь на традиционные методы решения политических проблем, они не предполагали, что нацисты полностью захватят власть. Эти люди хотели воспользоваться волной, поднятой нацистским движением, чтобы восстановить традиционный уклад жизни и вернуть свои привилегии. В обмен на свою помощь сторонники старого порядка были готовы предоставить нацистам участие в управлении страной, забыв заявление Гитлера: «Там, где есть мы, нет места никому другому». Понадобилось много времени и кровавых событий, чтобы они начали воспринимать эту фразу в буквальном смысле.

В ноябре 1932 года нацисты терпят неудачу на очередных выборах, потеряв 2 миллиона голосов и 34 места в рейхстаге. Как окажется потом, урок не пройдет даром. Папен, подавший в отставку пять дней спустя после выборов, был заменен фон Шлейхером. Но и тому, совершенно затравленному, 28 января пришлось уйти в отставку.

В полдень 30 января Гитлеру, сопровождаемому фон Папеном, предложили сформировать новый кабинет министров. Гинденбург вынужден был передать власть тому, кого раньше презрительно называл «цыганским генералом».

Итак, непоправимое случилось, хотя никто еще не понял, что нацисты победили. Томас Манн, узнав новость, улыбнулся и сказал: «Тем лучше – они не продержатся и восьми месяцев». Точно так же считали французские и английские «эксперты», которые рассматривали национал– социализм как приговоренное к исчезновению явление.

Взяв Гитлера под свое покровительство, Гинденбург думал, что получает какие-то гарантии. Он навязал ему фон Папена на роли вице-канцлера и рейхскомиссара Пруссии, а также фон Бломберга – военным министром. Однако эти «барьеры» очень скоро будут сметены.

1 февраля Гитлер добился от маршала-президента декрета о роспуске рейхстага, четырьмя днями раньше сместив со своего поста фон Шлейхера. Выборы были назначены на 5 марта. С этого момента нацисты твердо решили удерживать власть всеми способами. Германия вступила в самый кровавый период своей истории, и гестапо заняло там ведущее место.

Часть первая

Рождение гестапо

1933–1934 годы

Глава 1

Нацисты становятся хозяевами Германии

30 января 1933 года в кабинете маршала Гинденбурга была предопределена судьба мира на пятнадцать лет вперед. Гитлер только что вступил в должность рейхсканцлера Германии. Фон Папен стал вице-канцлером и рейхскомиссаром Пруссии; бывший штабной офицер, он был доверенным человеком маршала и заместителем графа фон Клакреута, возглавлявшего Немецкую аграрную лигу, которая объединяла крупных землевладельцев Восточной Германии. Назначенный Гинденбургом «наладить связь с партиями для изучения политической обстановки», фон Папен представил ему Гитлера, которого помещики считали единственным, кто способен силовыми методами остановить события, развивающиеся в сторону социализма. Кроме того, фон Папен был близок и к военным.

Новым министром внутренних дел назначают доктора Фрика, бывшего полицейского чиновника из Мюнхена, опытного нациста. Он продержится на своем посту до августа 1940 года. Фон Бломберг становится военным министром; фон Нейрат – министром иностранных дел; Геринг, по-прежнему президент рейхстага, назначен министром без портфеля, руководящим вопросами авиации и деятельностью министерства внутренних дел Пруссии.

Этот министр без портфеля, верный Герман Геринг, член партии с 1922 года, тяжело раненный во время неудавшегося путча 1923 года, сыграет значительную роль в течение первых недель после захвата власти нацистами. Депутат рейхстага с 1928 года, член прусского ландтага, Геринг поддерживал знакомства с высшими полицейскими кругами. Благодаря одному из новых друзей, полицейскому чину Рудольфу Дильсу, он приобрел обширные познания в технике политического сыска.

Вскоре на Германию обрушился террор, проявлявшийся в двух формах. Первая форма, жестокая и кровавая, выражалась в мятежах и уличных боях. Вторая, подпольная и рассредоточенная, проявлялась в незаконных арестах, за которыми часто следовала быстрая расправа в виде расстрела или повешения, осуществляемая в глухом подвале.

Уже к вечеру 30 января 1933 года вооруженные группы нацистов начали нападать на коммунистов, и эти стычки были почти настоящими боями. 31 января Гитлер сделал сообщение по радио и провозгласил свою преданность традиционным принципам. Миссия правительства, говорил он, состояла в «воссоздании единства духа и воли» немецкого народа; он желал поддержать христианство, защитить семью, «одну из составляющих общества и государства». Таким образом, он выступал защитником привычного круга ценностей буржуазии.

Новый глава правительства, проявив уважение к общепринятым ценностям, 1 февраля добился выхода декрета о роспуске рейхстага, в котором Гинденбург отказал фон Шлейхеру. Выборы были назначены на 5 марта – нацисты все еще действовали в рамках закона. Однако, не будучи уверенными в победе на 100 процентов, они помогали ей приблизиться всеми средствами, прежде всего методически устраняя противника. 2 февраля Геринг, как комиссар по внутренним делам, взял на себя управление прусской полицией для ее совершенствования. Республиканские чиновники, заранее внесенные в списки, а также те, кто сохранял нейтралитет, были устранены. Их заменили проверенными нацистами. Многие сотни комиссаров, инспекторов, простых полицейских подверглись чистке – две трети кадров заменили эсэсовцами и штурмовиками. Из этого нацистского состава, который втискивали в рамки старого административного аппарата, возьмет свои истоки гестапо.

Прусский ландтаг воспротивился этим незаконным мерам, и уже 4 февраля он был упразднен декретом «по защите граждан». В тот же день другим декретом официально разрешили запрещать собрания, «способные нарушить общественный порядок». Это решение позволило препятствовать собраниям левых партий и предоставило полную свободу действий нацистам.

5 февраля члены «Стального шлема» участвуют в торжественном параде в Берлине. Фактически это была легализация штурмовиков до официального признания их властями. Там же прозвучал призыв к объединению националистских партий знаменитого «Гарцбургского фронта». За этим последовала ночь, ознаменованная кровавыми вылазками нацистов, которые громили залы собраний и кафе, посещаемые коммунистами. Столкновения происходили в Бохуме, Бреслау, Лейпциге, Стасфурте, Данциге, Дюссельдорфе; нигде не обошлось без многочисленных раненых и убитых. Власть в этот момент сосредоточилась в руках трех человек – Гитлера, Папена и Гугенберга (министра экономики и пищевой промышленности, короля средств массовой информации и руководителя Немецкой национальной партии).

6 февраля срочный закон «в защиту народа» лишает свободы действий оппозиционные органы печати и средства информации.

Начиная с 9 февраля вступает в действие полицейская машина Геринга. По всей стране прокатывается волна обысков, уделяя особое внимание местам проживания коммунистов и руководителей партий. Объявлялось об обнаружении оружия, боеприпасов и документов, «подтверждающих» подозрения о готовящемся заговоре, в частности поджоге публичных зданий. Аресты и захваты умножаются; штурмовики пытают и убивают оппозиционеров, фигурирующих в списках, о которых уже давно шли слухи.

Генерал Людендорф, старый друг Гитлера, отступился от своего соратника после событий 1923 года. Он писал Гинденбургу: «Самым официальным способом я предупреждаю Вас, что этот зловещий человек приведет нашу страну в пропасть, а наш народ к невообразимой катастрофе. Уже будучи в могиле, Вы будете проклинаемы Вашими потомками за то, что допустили это». Гинденбург же ограничился тем, что передал эти слова Гитлеру.

20 февраля Геринг издал распоряжение, призывающее полицию использовать оружие против демонстрантов партий, враждебных правительству. В Кайзерслаутерне бывший канцлер Брюнинг организовал собрание католической ассоциации «Пфальц Вахт». Ближе к исходу митинга нацисты, вооруженные дубинками и револьверами, атаковали собравшихся, убив одного человека, тяжело ранив троих и сильно избив остальных. Католическая газета «Германия» воззвала к президенту Гинденбургу, однако «старый господин» не счел нужным ответить.

23 февраля министр экономики Вюртемберга, член демократической партии Майер объявил свой протест против попыток лишить провинции их прав. Он призвал жителей Южной Германии объединиться «для защиты республиканского законодательства, защиты своих прав и свобод», опираясь на то, что нацисты не имели большинства ни в одном южном парламенте.

На следующий день Фрик выступил с многозначительным ответом на это заявление. «Рейх, – говорил он, – восторжествует над южными областями, и Гитлер сохранит свое положение у власти, даже если не получит большинства голосов на выборах 5 марта». Если это произойдет, придется объявить чрезвычайное положение, чтобы приостановить действие части конституции, поскольку «преимущество оппозиционных сил может иметь только негативное значение». Несмотря на желание не выпускать из своих рук власть, которая так тяжело досталась им, нацисты беспокоились. Оппозиция представляла реальную угрозу. Ситуация становилась все более напряженной, и ее усугубляли происходящие события: 25 февраля коммунистические боевые группы, в том числе группы из антифашистской лиги, под единым руководством собрались вместе, чтобы отбить дом имени Карла Либкнехта, захваченный накануне. 26 февраля новое руководство этих групп выступает с призывом к «созданию массового оплота для защиты коммунистической партии и прав рабочего народа», а также «организации массового штурма и масштабной войны против фашистской диктатуры».

Единственным средством, позволяющим нанести удар коммунистической партии, из-за которого она не смогла бы возглавить антифашистский крестовый поход, был внутренний раскол. Нужно было убедить людей в том, что коммунисты хотят организовать заговор или путч; это позволило бы уничтожить партийных руководителей и дискредитировать саму партию перед самыми выборами.

Для нацистов организация махинации широкого размаха не представила большого труда. Берлинская полиция благодаря чисткам Геринга полностью была в их руках. Тридцать тысяч вооруженных вспомогательных отрядов полиции со свастикой на нарукавных повязках были хозяевами улиц Берлина. Партия платила им по три марки в день. Декрет Геринга, датированный 22 февраля, привлек в эти отряды штурмовиков и членов «Стального шлема». Все было готово к предстоящему спектаклю. Третий звонок, возвещающий о начале действий, не замедлил себя ждать. 27 февраля занавес на сцене драматических событий открылся.

27 февраля в 9.15 вечера студент семинарии, возвращавшийся к себе по тротуару площади Кёнигсплац, где возвышалось здание рейхстага, услышал звон разбитого окна. На мостовую посыпались осколки. Студент бросился искать сторожей, охранявших парламент. Тут же был организован обход здания, во время которого заметили силуэт человека, поджигавшего рейхстаг.

В считаные минуты на место прибыли пожарные и полиция. Первая полицейская машина, подъехавшая минуту спустя после пожарных, была под командованием лейтенанта Латейта. Сопровождаемый инспектором Скрановицем и несколькими полицейскими, он быстро осмотрел здание в поисках поджигателя. Все были поражены количеством и распространением очагов возгорания. В зале заседаний их ждала умопомрачительная картина: гигантское пламя поднималось прямо к потолку. Оно было шириной около метра и метров десять в высоту без признаков дыма. Иного очага возгорания в зале не было. Очевидно, это было какое-то легковоспламеняющееся вещество. Полицейские были так поражены увиденным, что достали револьверы и продолжали осмотр здания, не выпуская оружия из рук. Ресторан рейхстага уже превратился в огромный костер. Повсюду полыхали шторы и ковры.

В большом зале Бисмарка, расположенном в южной части здания, они внезапно наткнулись на человека, обнаженного по пояс, залитого потом и с безумным взглядом. Когда ему приказали стоять на месте, он поднял руки вверх и беспрекословно позволил себя обыскать. У него нашли несколько мятых бумаг, нож и голландский паспорт. Скрановиц накинул на него одеяло и отвез в префектуру полиции на Александерплац.

Человек спокойно назвал себя: Маринус ван дер Люббе, голландец, дата рождения 13 января 1909 года, безработный.

Сразу после объявления о пожаре по радио сообщили о том, что «коммунисты подожгли рейхстаг». Несмотря на начавшееся расследование, было понятно, что вину за поджог возложат на коммунистов. В эту ночь начались репрессии. Тотчас были провозглашены «чрезвычайные законы от 28 февраля», принятые «для защиты народа и государства» и подписанные старым маршалом.

Коммунистическая партия пострадала сразу, но социал– демократические газеты тоже запретили. Декреты «общественного спасения» отменили большинство конституционных свобод: свободу печати, право собраний, право на тайну переписки, неприкосновенность жилища и личности. Они поставили немцев в полную зависимость от нацистской полиции, которая теперь могла действовать по своему усмотрению без ограничений, не держа ни перед кем ответа за свои действия. Она производила тайные аресты, без всяких оснований сажала людей в тюрьмы на продолжительные сроки, не предоставляя обвинений или доказательств вины. Никакие правоохранительные органы не могли противостоять им, тем более потребовать освобождения либо пересмотра дел.

Гестапо сохранит свободу действий до свержения фашистского режима.

В ту же ночь в Берлине начались повальные аресты. «В превентивном порядке» были захвачены четыре с половиной тысячи членов коммунистической партии и оппозиционеров демократических партий. Объединенные общим делом, полиция, эсэсовцы и штурмовики производили обыски, допросы, до отказа заполняли кузова грузовиков подозреваемыми. Проведя первые дни в полицейских застенках или государственных тюрьмах, они в скором времени заполнят первые концентрационные лагеря, о создании которых позаботился Геринг.

В три часа ночи аэродромы, порты и международные вокзалы перешли под строгий контроль, и без специального разрешения покинуть Германию стало невозможно. Удар был нанесен; но все же многие оппозиционеры смогли бежать. В Пруссии насчитывалось 5 тысяч арестованных, а в Рейнской области – около 2 тысяч.

1 марта новый декрет объявлял наказуемым «подстрекательство к вооруженному сопротивлению государству» и «подстрекательство к всеобщей забастовке». Именно всеобщей забастовки боялись нацисты, потому что только она могла стать эффективным средством борьбы разобщенных левых сил. Коммунистическая партия лишилась руководства, социал-демократы были на грани капитуляции, но оставались еще профсоюзы.

В профсоюзы входила огромная масса людей, и они были способны выступить против нацистского движения, парализовав страну всеобщей забастовкой.

В Германии на тот момент существовали три группы профсоюзов: самая мощная – Немецкая всеобщая конфедерация труда, Всеобщая конфедерация независимых трудящихся, включающая в себя 4,5 миллиона человек, и Христианский профсоюз, насчитывающий 1 миллион 250 тысяч членов. Немецкие профсоюзы считались тогда самыми сильными в мире: 85 из 100 трудящихся входили в какой-либо профсоюз. Они не забыли, какую цену они заплатили войне, и были против милитаризма, способного привести к новому военному конфликту и рассчитываться за который снова пришлось бы им.

Эта огромная масса народа, несмотря на свою враждебность новым властям, не сумела воспользоваться возможностью мобилизоваться, что могло бы спасти их и их страну. Как и социал-демократы, они предпочли переждать, работая не покладая рук. Эта пассивность вскоре обернулась против них самих.

Наконец, посреди всех этих беспорядков, настал день выборов. С 30 января немецкий народ существовал в атмосфере бесконечных терактов и всепроникающей пропаганды нацизма, сопровождающей каждый поступок и каждое действие поборников Гитлера.