скачать книгу бесплатно
Истина – безмолвие и запредельная ясность. Мне не терпелось как можно больше узнать о мире, который находится по ту сторону. Узнать не из книг или статей, довольствуясь чужими знаниями, зачастую далёкими от реальности, а пройти свой путь. Красочные полные жизни сновидения были для меня открытием, познанием другого мира. Одно ярко запечатлелось в памяти.
Поджарый смуглый юноша в набедренной повязке мчался что есть сил по пыльной дороге. С одной стороны – иссушенная листва деревьев и непроходимые заросли, с другой – голубое небо и открывающийся вид на равнину. Солнечный зной выжег траву, наполнял лёгкие раскалённым воздухом. Грудь поднималась, дыхание прерывалось, но промедление подобно смерти. Назад дороги нет. Мускулистые ноги, привыкшие к бегу несли вперёд быстрее ветра. Но, похоже, сегодня этой скорости не достаточно. Пыль окрасила тело в серый цвет. Тёмные до плеч волосы стали пепельными. В незнакомой местности юноша чувствовал себя неуверенно. Позади слышался лай собак. С каждой секундой он становился ближе. Похоже, преследователи не из робкого десятка и уступать не собирались. Чужакам нет места на их земле. Это закон. Промелькнула мысль: спасение всё – таки возможно.
– Через заросли не уйти. А дорога обязательно куда – то приведёт, – юноша ухватился за эту мысль и ещё быстрее ринулся навстречу свободе в безудержном желании любой ценой остаться в живых.
Перемены не заставили долго ждать. Неожиданно воздух наполнился живительной прохладой, дышалось легко, полной грудью. В глазах – азарт. Всё получиться. Несколько минут надежды выбросили в кровь нереальную дозу адреналина. Казалось, ещё чуть – чуть, и юноша взлетит.
Злая шутка. Ирония судьбы. Как ещё можно назвать обстоятельства, которые в считанные секунды могут изменить твою жизнь? Перед спасающимся от неминуемой смерти юношей открылся величественный, написанный кистью Творца морской пейзаж. От неземной красоты и яркости красок перехватило дыхание. Вот только любоваться им беглец мог лишь с высоты птичьего полёта. Выцветшая дорога прямиков вела к обрыву. Скала напоминала мост, уходивший в облака. Природа тщательно скрывала его, выдавая за пыльную, ведущую вперёд дорогу. Дорогу в бесконечность.
Аборигены называли это место утёсом Смерти. Страждущий мог обрести здесь долгожданный покой. Сюда приходили старики из местного племени, измученные болью, которой щедро одаривала старость и больше их никто не видел. Исчезали больные и неполноценные. Возраст не имел никакого значения. Жители племени знали: есть другая жизнь, бояться смерти глупо. Мучатся бессмысленно. Бог никому не желает страданий. Человек осознанно шёл навстречу смерти, растворяясь в небесах. Иногда поздней ночью слышался радостный крик: значит, ещё одна душа перешла в иной, лучший мир.
Племя тщательно скрывало свою тайну от чужаков. Размеренная жизнь наполнена гармонией, когда один человек становится частью целого. Не бывает чужой боли или чужого страдания. Причинив боль другому, ты причиняешь её себе. Неразрывная связь поколений. Истинная связь между людьми и природой. Граница между жизнью и смертью – условность. Один шаг. Остальное – счастливая жизнь.
Юноша подбежал к роковой отметке и замер. Сердце продолжало бешено биться, словно рвалось навстречу свободе. Пересохшие губы жадно ловили свежий морской воздух. Глаза сквозь облака смотрели на лазурную морскую гладь. Даже кристальная чистота воды не давала возможности увидеть глубину. Вода напоминала лазурное, переливающееся на солнце огромное полотно, лежащее на дне морского залива.
Первыми подбежали собаки. Их свирепый лай разрывал первозданную тишину. Они ждали команды, в любой момент готовые нанести смертельные раны чужаку. Их клыки яростно щёлкали, но они держали дистанцию. Следом подоспели шестеро охотников. Впереди – мужчина, выше соплеменников на голову. Стать, исходившая от него сила не оставляли сомнений – он главный. Широкая грудь и лёгкая, едва заметная сутулость скрывала что – то звериное. В глазах читалась нечеловеческая жёсткость. Монолит. В его мире нет места слабости. Юноша встретился с мужчиной взглядом. Он казался до боли знакомым. Он знал тайну. Остановить время невозможно, особенно там, где его нет. Глубина глаз топила в Вечности, реальность растворялось. Куда – то исчез лай собак, пропали страх и чувство безысходности. Далеко остались утёс, белоснежные облака и лазурное полотно моря. Смерть отступила. Вечность стирала яркие краски знакомого мира, превращая привычную реальность в ничто. Пределов нет. Погружение продолжалось. Сознание юноши растворилось и стало моим. Он – это я. Его жизнь дышала во мне. Настало время вернуться. Собачий лай громким эхом отдавался в туманящемся сознании.
Глаза охотника не отпускали, удерживая на краю утёса. Он мог отдать команду и меня разорвали бы в клочья. Ему не нужна моя смерть. Наша встреча на краю гибели не случайна. Он нашёл меня для того, чтобы подарить встречу с Вечностью.
– Пора, – говорили глаза. – Медлить нельзя.
Всё предельно ясно: нужно идти дорогой, ведущей к небесам. Три сильных, похожих на прыжки шага и резкий толчок оторвали от земли. Дикий крик радости заглушил все звуки. Я ощущала себя так, словно нахожусь в чужом теле. В теле молодого, полного сил и жизни юноши. Он ликовал. Сквозь ангельские белоснежные перья облаков тело летело вниз, в объятия неизмеримой глубины моря. Скорость полёта и величие открывшегося в тот миг пространства поражали воображение. Сознание воспринимало всё с неведомой человеку высоты. Тёмные суровые скалы отражали яркий золотой диск солнца. Каждый изгиб, каждый выступ и камень, тысячелетние песчинки стали неотъемлемой частью меня. Тишина наполнилась дыханием бесконечной жизни. Цвет, форма, объём, звук и тишина, соприкасаясь с Вечностью, превращались в яркое отражение иной реальности. Подсвеченная из глубины моря вода и запредельная чёткость безоговорочно утверждали: мир намного больше. Измерить его общепринятыми, затёртыми до дыр понятиями невозможно.
Тело рассекло воду и с безумной скоростью устремилось вниз, чтобы слиться с Вечностью. Сквозь толщу чистой лазурной воды я продолжала смотреть на солнечный свет. Он не исчезал, а медленно погружался вместе со мной. Освещал давившую вековой силой материю воды. Казалось, он совсем близко. Но с каждой секундой я понимала – он недосягаем. Не было тьмы, не было страха. Был свет. Яркий солнечный диск и смерть. Море выпило дыхание, и я стала частью чего – то большего, чем человек. Безжизненное тело юноши продолжало опускаться вниз. Вода бережно поддерживала его, укачивала, заботливо передавала в тёмные объятия забвения.
Не могла надышаться, когда очнулась. Долго задыхалась, но с того дня научилась радоваться каждому глотку свежего воздуха. Осознала – у меня нет права на безысходность. Нет права на слабость и безвольное существование. Иногда я проживала роковой прыжок вместе с юношей снова. Снова смерть и такое яркое недосягаемое солнце сквозь толщину моря. Это одна из моих прошлых жизней. Интересно, кем ещё я была в других воплощениях? Глаза… охотника. Никак не могла забыть пронзительный нечеловеческий взгляд. Нереальную глубину. В жизни такого не видела. Но если мы встретились в прошлом, значит, где – то ты существуешь и в этом мире. Иначе не может быть.
В обычной жизни порой чувствовала себе неуютно, не в своей тарелке.
– Оторваться бы от будней и устремится навстречу долгожданной свободе, – мечтала я, прикасаясь к далёкому воспоминанию.
Хотелось снова окунуться в мистическую красоту совершенного мира. Но он не спешил показывать свои владения. Мне не хватало общения: интересного, доброжелательного, наполненного смыслом и знаниями. Я не чувствовала себя одиноко, но однажды утром, проснувшись в привычных объятиях предсказуемости, поняла, что ничего не знаю о любви. Впервые в жизни во мне проснулась глубокая нежная грусть.
Грусть… удивительная, наполненная трепетом… Она бережно коснулась сердца, и оно ожило. Я грустила не о том, что потеряла, а о том, что не смогла найти. Иногда чудилось, что заполнившая до краёв грусть уходит далеко за пределы моей жизни. Она кого- то зовёт. Он должен услышать её голос и откликнуться. Со временем грусть растворилась в быстротечном потоке сменяющих друг друга дней – близнецов. На этом связь с чем – то необычным прекратилась.
Цветущая, вечно юная весна уходила в яркое, наполненное солнечным светом лето. Осень щедро отдавала последнее тепло, растворяясь в палитре ярких красок опавшей листвы. Зима уверенно брала в свои руки кисть, и полотно жизни вновь становилось чистым, белоснежным. Когда придёт время, на нём снова проявятся нежнейшие краски весны.
– Человек и природа, – размышляла я. – Такие ли мы разные? Хорошо ли знаем друг друга?
Природа говорит на языке ветра и дождя, тёплых солнечных лучей и бескрайнего неба. Её прикосновения меняют внутреннее состояние. Тёплый летний дождик приносит радость и желанную прохладу. Ночное небо – долгожданный покой и мечты. Яркий солнечный день – прекрасное настроение и заряд бодрости. Радуга – веру в чудеса, в сказку. Бескрайний морской горизонт растворяет в себе, смывая горести и переживания. Природа пытается помочь, вырвать из «дружеских» объятий душевного оцепенения. Пробудить от летаргического сна повседневности. Но человек не всегда слышит её заботливый голос. И год за годом мир видит застывшие лица – маски на фоне меняющихся декораций – столетий. Человек разучился смотреть и чувствовать небо. Разучился быть живым…
– Странные мысли, – я раскрыла зонт, пытаясь спрятаться от внезапно налетевшего дождя. – Быть живым… – повторила я. – Чувствовать небо…
Опустила зонт, внимательно всматриваясь в серую дождливую пелену. Тяжёлые капли коснулись лица. Чтобы ни происходило вокруг, небо в точности отражало моё душевное состояние.
Одно время года шло навстречу другому. За окном менялись пейзажи, а моя жизнь оставалась прежней. Прошло – пролетело четыре года. Не могу сказать, что произошли значительные перемены. Нет. Скорее, всё устоялось. Отдалились переживания, смятение, растерянность и вопросы без ответов. Очень редко в памяти всплывала встреча с ужасным зеркальным двойником. Воспоминания стали размытыми, нереальными. А вера в невозможное осталась верным, надёжным спутником и делила со мной радости и горести моих непримечательных будней.
– Если бы жизнь была фильмом… – размышляла я. – Захватывающим приключением: динамичным, ярким, безумным. Безграничные возможности, сверхспособности. Действие и только действие. Неутолимое желание идти вперёд, навстречу неизвестному Если даже путь таит в себе смертельную опасность и множество препятствий, его стоит пройти. Не преодолевая себя, никогда не узнаешь, насколько ты силён? На что способен?
Мысли всколыхнули устоявшуюся реальность и наполнили новый день взрывной силой:
– Как же мне тебя не хватало, – не сдерживая радости, воскликнула я, чувствуя, как она протягивает руку истинной дружбы. Преданность. Верность. Непонятно откуда возникшая сила ненадолго приподняла над обыденностью. Пусть на несколько минут, но мне удалось увидеть панораму тайного мира. Увидеть наяву, а не во сне. Появилась надежда. Что – то явно изменилось. Это никак не затронуло внешнюю сторону жизни, но я чувствовала: в неё ворвался ветер перемен.
Надежда…Одним махом стряхнула пыльные будни. Дни, пусть ненадолго, стали восприниматься по – другому. На что я надеялась? Ждала какого – то чуда? Снова проснулось неукротимое желание идти вперёд, навстречу чему – то необъяснимому, манящему, зовущему начать свой путь. Дни продолжали складываться в недели, но удивительное предчувствие грядущих перемен не покидало. Я бережно протирала и расставляла по полкам старые книги. За окном – летний день, изумрудная зелень и пробивающиеся сквозь плотные шторы солнечные лучи. Они веселились, прикасались к моим ладоням, играли со мной. Возникшая мысль оказалась настолько сильной, что я выпрямилась во весь рост.
– Вера… Ну, конечно же, – размышляла поражённая откровением свыше. Не бывает веры без испытаний. Вроде бы истина стара, как мир. Но на этот раз привычное суждение озарило и замерло. Испытания… Лишения… Горечь потерь… Через что нужно пройти, с чем столкнуться, чтобы Высшие силы знали: сомнений нет. Я живу истинной верой и не отступлю. Не откажусь. Даже если будет больно или тяжело. Я благодарна за каждый прожитый день. За каждый час. Благодарна за всё, что имею, и за всё, что у меня заберут.
Новые ценности – нечто нематериальное, к чему нельзя притронуться, нельзя никому показать – засияли в глубине редкими драгоценными камнями. Они искрились и переливались, наполняя душу первозданной силой Божественного света, и Вселенная откликнулась. Никаких церемоний, мистических ритуалов, благовоний, правильно выбранных дней, полнолуния и прочих атрибутов для принятия сверхъестественного. Лишь непостижимая тишина Мироздания и скромное тихое согласие души. От чистоты и глубины пережитого на глаза навернулись слезы.
Домашние заботы возвращали на грешную землю, а мысли о необычном остались где – то очень далеко и вскоре исчезли. Эта ночь выдалась на редкость тёмной, от усталости я провалилась в глубокий сон.
Сгустившаяся вокруг темнота находилась в беспрерывном, невидимом движении. Оно отзывалось в каждой клеточке моего тела, и наполняло желанным покоем. Бесконечное движение перетекало в умиротворение, растворяя всё, что мне известно о привычной жизни. Я вздрогнула. Словно очнулась от сна. Моё тело росло. С каждой секундой оно становилось выше и больше, пока не достигло нужных размеров. Тьма принимала гостей бесстрастно. Она знала: теперь я чувствовала себя намного увереннее. Дышалось легко и свободно.
Темнота Мироздания пристально изучала. Её взгляд прожигал насквозь, проверяя на прочность. Словно гигантское изваяние я крепко стояла на ногах – колоссах, вглядываясь в бесконечное тёмное пространство. Захотелось как можно скорее покинуть это место, но не могла пошевелиться. Ноги крепко удерживала тьма. Неожиданно против моей воли кто – то развёл мои руки в стороны и словно привязал их к невидимой опоре.
Нереальное, гигантское тело полностью лишено возможности двигаться. Я ощущала себя огромным деревом, с пышными зелёными волосами – листьями, корни которого уходили в глубину бесконечности. В ней – живительная сила цветения. Сила Жизни и Смерти. Глубина Вечности. Руки – ветви становились молодыми, гибкими, наполняясь драгоценным эликсиром жизненной силы. Жизнь кипела. Я росла, взрослела и цвела, за считанные секунды прожила не одно столетие в полной гармонии с миром. В гармонии с собой. Но стоило жизненной силе покинуть меня, как ветви – руки стали непослушными, сухими, ломкими. А тело – огрубевшим покрывшимся твёрдой корой, безжизненным.
Под ногами появилась невидимая платформа. И без того тёмный цвет окружающего пространства становился гуще. Ясно одно, сейчас я себе не принадлежу. Именно с этой мыслью тело наполнил идущий из глубины веков смертельный страх. Страх разрушил мистическую красоту перевоплощения. Я больше не чувствовала связи с деревом. Где – то далеко, словно прошедшее сквозь Время, моего слуха коснулось одно единственное слово: – Пора!
Вольный и дикий, свободный и сильный, не признающий человеческих слабостей непонятно откуда возникший поток энергии устремился ко мне. Космическая скорость и сила не давали возможности осмыслить: что происходит? От соприкосновения моё гигантское тело немного наклонилось вперёд. Энергия нанесла сокрушительный удар, пробив огромную дыру в солнечном сплетении. Дыхание перехватило. Я начала задыхаться. И это только начало. Наполняющая сила – энергия говорила на языке чувств. Нежная и печальная, жёсткая и суровая, ласковая и обворожительная, безграничная и пустая, непокорная и игривая… наполненная любовью. Меня кидало из одного состояния в другое. Описать такой перепад чувств не хватит слов. Любовь и бескрайний полёт мысли, смирение и отчуждённость, счастье, ясность и абсолютная свобода невидимыми нитями вплетались в меня и загорались разными цветами. Энергии – чувства сияли, но, переплетаясь друг с другом, они оставались абсолютно свободными. Моё тело пылало. Не в состоянии удержать сокрушительную силу, я сильнее наклонилась вперёд. Сила потока не ослабевала. Напротив, он становился мощнее.
Я знала: если не выдержу, если не смогу вместить непостижимую глубину голоса Вселенной, погибну. И назад уже не вернусь. Я не смогу пройти свой путь. Мне нужна эта сила. Нужна её первозданная мощь. Я пыталась вдохнуть, но лёгкие тоже пронизывали невидимые нити. Каким – то нечеловеческим усилием удалось распрямиться. От напряжения тело готово взорваться, а сознание отключиться, чтобы забыться. Умереть. Смерть перестала казаться чем – то страшным, далёким. Но я хотела помнить. Хотела жить, чтобы раскрыть эту тайну. Моё желание в тысячи раз превосходило страх и боль. Из самой души на пределе сил вырвался крик:
– Я хочу жить вечно!
Свернувшись калачиком на кровати, я открыла глаза.
– Я хочу жить вечно, – повторила застывшую в сознании фразу и от ощущения собственного бессилия заплакала.
Со мной говорили ожившие чувства. Каждое наполнено глубиной и силой Вселенной, а я – всего лишь человек. Я знала: мне придётся прожить, прочувствовать и справиться с каждым из состояний. И это только начало…
Незваный гость
Холодный январский день выдался на редкость спокойным, безветренным. Едва ли тусклое солнце могло наполнить жизнью застывшую действительность. Крышку гроба открывать не стали. Не хотелось тревожить покой отца: достаточно страданий.
Часто ли мы задумываемся о Смерти, пока она незваным гостем не постучит в наш дом. Едва ли… Мы просто живём и не представляем, что завтра не станет кого – то из близких. Ты просто не думаешь об этом. Кто вспоминает каждый день мудрость царя Соломона: «И это пройдёт»? Стоявший во дворе гроб напоминал – человека больше нет. И ничего невозможно изменить. Это не в твоих силах. Никогда. Ты никогда не сможешь сказать ему, как он тебе дорог. Ты больше не услышишь его голос, его шутки и смех. Но горя нет. Словно что – то внутри меня сломалось.
– Какой красивый гроб, – отметила машинально. Тёмная бордовая ткань не вписывалась в атмосферу серого безжизненного дня. – Очень красивый.
В глубине души, где-то так далеко, что вытащить на поверхность не представлялось реальным, кто-то не мог успокоиться и твердил: « Всё не так! Посмотри на то, что происходит. Это неправильно. Смотри! Смотри внимательнее!». И я продолжала смотреть. Но видела лишь убогость, вызывавшую отторжение. Полнейшее отторжение. Хотелось бежать куда глаза глядят. Но разве убежишь от себя?
Разум изумлённо вопрошал: – И это всё? Но ради чего ты жил? Ради чего? В чём смысл твоей жизни? В чём? – но для того, чтобы понять, нужны силы. А их просто нет. Внутренний диалог с покойным отцом не прекращался.
– Ты не можешь так просто уйти, нет. Ты должен ответить на мои вопросы. Ты достаточно отмалчивался при жизни. Теперь, будь добр, ответь. Для чего ты жил?
Память надёжно хранит воспоминания. Ничего не вычеркнуть. Время остановилось, и перед глазами за считанные минуты пронеслась жизнь отца. Ты никогда не был простым, обычным, нет. Что – то неукротимое лишало тебя душевного покоя, и жизнь других ты превращал в ад. Почему ты был таким жестоким? Почему так отчаянно хотел уничтожить всё доброе? Откуда в тебе эта безжалостность? Откуда, скажи? Не в состоянии справиться с собой, ты бежал от действительности, и твоим спасением стал алкоголь.
– Когда – нибудь ты поймёшь, что всё не так. Всё неправильно! – кричал отец. Пьяница. Дебошир. Успокоить его трезвого дело не из лёгких. Что говорить о недельных запоях…
– Па, ну что не так? – удивлённо спрашивала я. – Скажи, что? О чём ты?
– Всё не так! Неужели ты этого не видишь? Всё! – продолжал кричать он, и остановить его было невозможно.
– Идите на хер! Все! Как можно быть такими тупыми и ограниченными! Посмотрите в окно: мир намного больше, чем вы привыкли видеть! Намного!
Если вечер обходился без скандала, значит, просто повезло. Но понять пьяные бредни, зачастую несвязные, сложно. Да и понимать там нечего. Во всяком случае, я так думала.
Трудно описать, как чувствует себя человек, который живёт под одной крышей с психопатом – алкоголиком. Самое точное слово – никак. Как можно воспринимать себя после бесконечных оскорблений, ругани, унижений? Чувствуешь себя никчёмным, слабым. Хотя бы потому, что не в состоянии ничего изменить.
– Сукин сын, ты всегда хотел убить, уничтожить меня, – возникший голос явно принадлежал не мне. Его мощь пробудила страх. Я вернулась в реальность и посмотрела на всё со стороны. Возле гроба, молча, стояли моя мать и дочь. Пришёл проститься старик – сосед: помянул отца добрым словом: « Работяга, всегда что – то мастерил».
Память перенесла на 10 лет назад. В ту самую ночь, когда назрела необходимость поставить точку над «и»: выяснить, наконец, кто же из нас сильней. Обычной дракой дело не ограничилось, нет. Я была готова постоять за себя и свою семью. Тебе придётся принять вызов. Но победитель будет один, увильнуть – не рассчитывай. Успокоить отца не могли, как обычно. На улице темнело. Поставив дом на уши, он собрался сбежать, уйти от ответственности. Дело привычное. Схватил велосипед, вывел его из калитки. Сел и поехал.
Нельзя дать ему уйти. Я побежала следом, резким ударом ноги сбила велосипед. Он опрокинулся, отец покатился кубарем и распластался на дороге. Нельзя дать ему встать на ноги, иначе будет поздно. На глаза навернулись слёзы, жаль его, но остановиться уже не могла. Он ползал на коленях, пытаясь подняться. Я подбежала и что есть мочи ударила его по животу ногой. Он слегка подпрыгнул. Дальше обрушился шквал жестоких, целенаправленных ударов. Любым способом нужно уничтожить рвущуюся из человека мразь, избавиться от грязи, которая не даёт дышать. Мешает жить.
Каким – то чудом он вырвался и убежал. Я вернулась домой, металась по двору, не находила себе места. Опасность. На уровне интуиции – опасность. Она где-то рядом. Совсем близко. На улице, как на зло, перегорела лампочка. Ничего не видно. Темнота всегда скрывает человеческое несовершенство, всё некрасивое, уродливое. Не потому ли большинство преступлений совершается ночью? На какой – то, выбившийся из общей картины миг, показалось: окружавшая тьма – живая. Я чувствовала её чистоту, а глубина ночи стала бездонной. Внутренний голос предупредил: – Опасность. Сделай шаг назад.
Не задумываясь, отступила. Перед лицом просвистела тяпка, наточенная для работы в огороде. Время снова остановилось. Этот удар мог стать для меня фатальным, но никаких эмоций или страха. Факт. Просто факт. Тот, кто следил за мной, осознанно нанёс удар или нет – не важно. Важно другое: чтобы раз и наверняка. Я кинулась в темноту и сбила с ног того, кто так отчаянно хотел избавиться от меня. Отец упал на землю. Завязалась драка. Скрутить буйного мужчину дело не из лёгких, но я не сдавалась.
Боль. Слёзы. Отчаяние. Ещё одна попытка сломить ничем не оправданную ненависть. Он не думал останавливаться и тем самым пробуждал нечеловеческую жёсткость во мне. В такие минуты сложно что – то осмыслить, останавливаться нельзя. Осознание опасности и отчаяние заставляют действовать.
Вырваться ему всё-таки удалось, и он снова сделал попытку скрыться. Конечно, можно дать ему уйти, убежать. А наутро, как всегда, делать вид, что ничего особенного не произошло. Да и велик ли спрос с пьяного? Будто бы нет. Но я так не считала. Жестокость порождает жестокость. Разве не так? Но голос, не утихающий голос, полный отчаяния и горя кричал во мне, кричал где-то в глубине, надеясь, что я услышу и запомню этот вопрос: почему ты хочешь уничтожить меня? Почему? Почему ломаешь мне жизнь?
Вопросы разрывали на куски. Не вырваться из ночного кошмара. Но вопросы, всего лишь слова, не только причиняли боль, но и подогревали бушующую во мне ярость. Эмоции отхлынули. Словно во сне я взяла злосчастную тяпку и вошла в темноту. Отец кинулся, попытался сбить меня с ног. Опоздал. Первый же удар обладал такой сокрушительной силой, что он еле – еле удержался на ногах. Все удары приходились по правой руке. Тело отца напоминало куклу, манекен, который податливо следовал за новыми ударами. Деревянная палка, которую и топором едва ли разрубишь, разлетелась на куски. Сосед выбежал на шум и оттянул меня. Остановил. Отец скрылся в ночи.
Полиция нашла его. Дальше – заявление, расспросы. Со стороны всё выглядело странно. Я избила человека так, что он не в состоянии поднять руку и еле – еле стоит на ногах. Мне стало плохо. Я не хотела его видеть. Не хотела знать и говорить с ним. Чужой человек. Называть отцом не поворачивался язык.
Если наказание, пусть даже условное, за физическое насилие предусмотрено, то почему в расчёт не берётся душевная боль? Как наказать человека за то, что он убивает твою душу? Синяки и ушибы заживут, раны затянутся, но можно ли воскресить убитое светлое, доброе, когда ты чувствуешь себя мёртвым. Жестокость меняет реальность. Мир становится похож на чёрно – белое кино. Может, где-то и цвет есть, и яркость, и радость. Но не в твоей жизни. Жить и выживать – разные понятия.
Как вычеркнуть из памяти жестокость? Вычеркнуть непонимание, отчаяние и боль? Вопросы снова вернули в наш дворик, и я посмотрела на гроб.
– Чего ты добивался? Ты этого хотел? Посмотри на себя со стороны! Ты слаб! Ты сломался! Ты проиграл! Неужели такой жизни ты хотел? Я в это не верю, нет. Слышишь, это не может быть правдой! Всё не так!
Действительность таяла на глазах: вот я в доме на следующее утро после той злосчастной драки. Приоткрыла дверь и заглянула в комнату к отцу. Он лежал на диване не в силах пошевелиться. Наши глаза встретились. Ни слова упрёка и ни малейшего намёка на вчерашнее. Ни единого слова. Правильно ли это? Не знаю. На меня смотрел другой человек. В его потухших от алкоголя глазах читалась боль. Беспомощный, жалкий…
– Рука сильно болит, поднять не могу, – обычно он никогда не жаловался. – Наверное, ударился.
Я слушала в недоумении. Может, действительно ничего не помнит? Пристально заглянула ему в глаза: он прекрасно помнил о прошлой ночи. Пострадала не только рука. Правая половина туловища отбита, ему было больно дышать и ходить. Ещё долго приходил в себя. Но с той поры драки в доме прекратились.
Правильно ли вспоминать такое, провожая человека в последний путь. Но мысли и вопросы, ожившие воспоминания с такой скоростью появлялись и исчезали, что их не остановить. Они уносились далеко – далеко, будто никогда в моей жизни и не существовали. Смерть меняет всё реальность… Ты начинаешь осознавать, что многое в твоей жизни, за что ты так отчаянно цепляешься изо дня в день – мираж. Недосягаемый мираж… Игра воображения. Бег по замкнутому кругу.
Время изменилось. За какой-то час успела побывать в прошлом, заново пережить уродливые моменты, словно перелистывала страницы книги о чужой жизни. Ещё несколько страниц и – последнее слово: Смерть. Земля заберёт тебя. Ты станешь воспоминанием. Не хочу помнить тебя таким, не хочу.
Спустя десятилетие после той ненавистной ночи отца разбил инсульт. Три дня и три ночи мы с матерью боролись за его жизнь. Отстояли. Он не умер, но подняться уже не смог. В считанные дни болезнь изменила человека. Он больше походил на невменяемого: заторможенная речь, пьяный вид. Болезнь раскрыла его истинную сущность. Он уходил от нас медленно. Август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь. Вечность. Бессонные ночи лишали сил. Но страшнее всего осознание собственного бессилия Ты мог поддержать человека добрым словом и надеждой на лучшее, давать лекарства, делать уколы, массаж… Улыбаться, искренне говорить, что всё наладиться, но выйдя из комнаты, сползать по двери и плакать от гнетущего, удушливого чувства беспомощности.
Чего – чего, выдержки и силы воли отцу не занимать. Иногда возникали ситуации, когда больного не вразумить. Он не понимал, что происходит, и не хотел верить в то, что не сможет ходить. А иной раз, когда бессилие и отчаяние переполняли его, желал мне смерти и таких же мучений. Ухаживая, осознаёшь, как страшно, когда твоя жизнь полностью зависит от других людей. От их понимания и выносливости. От того, насколько ты им не безразличен. В такие моменты понятие человечность наполняется смыслом.
Когда отец успокаивался, мы начинали общаться. Каждый день одни и те же, доведённые до автоматизма, изматывающие процедуры и тщательный уход. Но мы стали близки, как никогда. Я понимала, что он умирает, – это вопрос времени. Поэтому ценила вечера, когда мы собирались все вместе, семьёй, шутили, смеялись. И проживая тот момент, я осознавала, что никогда не вернуть его и не смогу прожить ещё раз. Никогда.
Он цеплялся за жизнь и карабкался изо всех сил. Такие простые для здорового человека действия: поесть, выпить воды – для прикованного к постели – проблема. Поздней осенью, когда стало рано темнеть, за окном гулял ветер и настали первые холода, он заскучал по весне, по нашему саду. Всё время планировал работу. Её всегда хватало: там спилить, тут обрезать, где-то навести порядок, подсадить деревья, обновить цветник.
Возвращаясь вечером из магазина или аптеки, я видела, как в его комнате горит свет. Он растворял темноту, и на душе становилось тепло. Значит, сегодня мы вместе. И отстоим ещё одни сутки. Свет в окне его комнаты стал для меня сигнальной лампой, которая не давала потеряться в кромешной тьме отчаяния. Хотелось поддержать отца, сказать ему что-то хорошее, но слова застревали в горле. Получалось нечто вроде:
– Па, не волнуйся, всё будет хорошо, – в спокойном состоянии он пропускал утешение мимо ушей. Но когда накатывала агрессия, которую пробуждало гнетущее бессилие, начинал кричать:
– Да что вы заладили, как попугаи: «Всё будет хорошо! Всё будет хорошо!» Ни хера не будет! Посмотри на меня – дурак дураком.
И снова с лютой ненавистью желал мне смерти. Я смотрела на него и думала: да ты и при жизни нормальным не был. Что изменилось? Но глупцом он не был никогда. Неуравновешаный, импульсивный, эмоциональный и жестокий. Но далеко не дурак. Временами казалось: человек себе не принадлежит, настолько противоестественно его поведение. Ни разу за всю свою жизнь он не сказал мне ни одного слова о том, что любит. Нёс какой – то идиотский бред: я подкидыш, явно не из нашей семьи, какое – то отродье, отребье, бездарность и прочее.
Мои душевные муки не знали границ. Но его это не останавливало. Напротив, приносило какое – то изощрённое удовольствие. Измываться над слабым так просто… Болезнь изменила его. В пустых бесцветных глазах, где-то очень глубоко, едва заметно, отражалось что-то человеческое. Настоящее. После очередного утреннего или вечернего умывания, я, как обычно, протирала ему полотенцем лицо и руки. В такие минуты он брал меня за руку и не отпускал.
– Па, тебе что-то нужно?
– Нет, – он внимательно смотрел на меня, потом отпускал и я уходила. Но руки помнили тепло, становилось легче. Может так, случайность… Но случайность переросла в постоянство. Тогда я просто держала его за руку и мы, глядя друг другу в глаза, молчали. Это стало нашим маленьким ежедневным ритуалом.
С каждым днём душевная боль становилась сильнее. Скорее всего, в предчувствии неизбежного. Но жизнь продолжалась: маленькие радости и горести, бесконечные проблемы, в том числе и материальные. Ночи без сна, и вопросы, которые напрочь лишали покоя. Когда? Сколько ещё осталось?
Пенсии отца едва хватало на памперсы и лекарства. На похороны нужны деньги. То немногое, что отложено, улетало, как ни экономь. Родственников нет. Откуда ждать помощи? Мать и мои дочери – студенты – вот и вся наша семья. Охватывал страх, граничащий с паникой.
Я просчитывала все возможные варианты. Некоторая сумма отложена на учёбу: эти деньги неприкосновенные. Но их наличие или отсутствие не самое страшное. Впереди новогодние праздники. В российской глубинке это конец света в миниатюре: не работает сбербанк, не работает больница и даже морг закрыт, в случае чего – везти в ближайший город. Перевоз тела – деньги. Похороны – деньги. На подходе текущая пенсия, именно в этом году обещали ещё и разовую выплату. Всего хватило бы на скромные похороны, но никак не на вскрытие с поездкой. Стоит представить, как измученного болезнью человека после смерти будут резать, потом сшивать и штопать – теряешь и без того шаткое равновесие.
В молодости он получил инвалидность. Несчастный случай – ДТП. Накануне проходил отборочный тур в сборную Украины по настольному теннису. Ему – 24 года. Ни капли алкоголя, никаких вредных привычек. Окончил музыкальное училище, отлично играл на баяне, но спорт привлекал больше. Он жил им: движение, регулярные тренировки давали ощущение полноты жизни.
Женат. Первый брак. Ребёнок – дочь Елена, годовалая малютка. То самое утро, прекрасное летнее утро, которое не предвещало беды, стало роковым. Он разругался с женой и, плюнув на всё, позвонил другу:
– Привет, Саня. Несколько дней свободны, поехали на рыбалку, отдохнём, остохерело всё, – друг согласился, и они на мотоцикле помчались подальше от городской суеты и семейных проблем. Сегодня точно не до них. Саня – работник культуры, музыкант. Отдых на природе понимал по – своему. Какое удовольствие без выпивки? Тишина и покой – само собой, главное – расслабиться. Забыться.
– Вовчик, хорош уже ломаться! Ну, выпьешь немного, никто от этого не умрёт.
Даже после долгих пререканий: скоро соревнования, нагрузка и так далее, друг оставался непреклонен.
– Да ладно, с тебя не убудет, – продолжал уговаривать. – Отдыхай, пока есть возможность.
Развезло довольно быстро. Пошли задушевные разговоры, проснулась совесть, и к вечеру отцу загорелось срочно позвонить жене, попросить прощения, помириться. Он знал, что не прав, знал, что вспылил, и это лишало душевного равновесия. Саня за рулём. Всего – то дела: выехать на трассу и заскочить в ближайший населённый пункт, найти телефон – автомат. Скорость создавала иллюзию свободы, хотелось мчаться ещё быстрее, и мотоцикл летел по лесной просеке. Перед выездом на главную дорогу Саня притормозил и наспех посмотрел по сторонам. Никаких помех ни справа, ни слева не заметил. Сорвавшись с места, мотоцикл приподнялся на дыбы и вылетел на трассу. Водитель грузовика заметил их слишком поздно, ударил по тормозам. Машина на скорости врезалась в мотоцикл, его подкинуло вверх. Первым с сидения вылетел Саня, вслед за ним – отец. Двое крепких мужчин, упав на асфальт, продолжали скользить по инерции, оставляя на сером полотне кровавые полосы.
Содранная на лице и теле кожа оказались не самым страшным. От шока боли никто не почувствовал. Водитель грузовика выпрыгнул из кабины и кинулся к пострадавшим. Подбежал к отцу, от увиденного стыла кровь: несколько минут он простоял как парализованный, не в силах пошевелиться и вымолвить хоть слово. Левая нога раздроблена, из разорванной ткани торчали кости. И дураку ясно – обычным переломом такое не назовёшь. Первым заговорил отец. Кровавое лицо вызывало тихий ужас:
–Да не стой ты. Грузи в машину и вези в больницу.
Водитель очнулся, подогнал грузовик, открыл борт и, как мог, осторожно затянул отца в кузов, положил на тент. Саня пострадал меньше, его ноги остались целыми: перелом руки и многочисленные ссадины, царапины, ушибы. Он поднялся и сам кое – как залез в кузов. Водитель погнал в ближайшую больницу.
Отец лежал молча и смотрел в небо. Прикосновение ветра к повреждённой коже должно вызывать боль, но он не чувствовал её. Тёплые краски летнего заката виделись нереальными. Нереальным казалось случившееся. Ни боли, ни сожаления, ни страха. Что случилось, того не изменить. И никаких мыслей о том, что дальше. Будущего нет.
Первым заплакал Саня: – Прости, Володя, прости, ради Бога! Я не хотел, ты же знаешь? Что теперь будет?
– Ничего, – спокойно ответил отец. – Ничего не будет. Замолчи. Перестань скулить. Твои вопли делу не помогут. Лучше заткнись.
–Прости, – никак не мог успокоиться Саня. – Ещё раз прости дурака. Никогда так быстро не ездил, а сегодня как чёрт попутал.
