скачать книгу бесплатно
Упал я ничком в проход между скамьями, а копье демонического пламени прошло в месте, где только что стоял, и взорвалось на несколько рядов выше. По ушам мне, оглушая, словно с силой вдарили ладонями. Прямо в черепе раздался звонкий хлопок, и сразу следом по ощущениям на меня словно кипятка плеснули. Обожгло даже горло – я опрометчиво вдохнул в момент взрыва.
Из положения лежа прыгнул вперед, стараясь убежать от обжигающей боли. Тут же в спину догнало взрывной волной – меня подхватило и бросило вперед на несколько метров, как рукой. Пока летел, возникло ощущение, что со спины сдирают кожу многочисленными рыболовными крючками. Приземлившись в проход между секторами арены, покатился по широким ступеням. При этом даже сквозь дикую боль чувствуя, как к ранам на спине прилипает пыль и каменная крошка.
Звуки окружающего мира исчезли – остался лишь громкий звенящий гул. Сквозь который тем не менее пробивались, словно через толщу воды, ментальные крики моих спутников. Кричали они самое разное, вплоть до самых емких выражений, – причем громче всех был Валера и – что удивительно, Наденька. Ясноглазая и обычно такая спокойная милая девушка стояла сейчас совсем рядом со мной. Прислонившись руками к непроницаемой для всех – и для нее тоже – защитной пелене, она призывала меня как можно быстрее сваливать прочь.
В этот момент я увидел Василия. Напугав одним рыком до безумия гончих, он оказался совсем рядом со мной – устрашающий крылатый монстр, который сейчас может стать моим спасением. Мог бы стать – потому что Василий махнул хвостом, прыжками преодолел ступени скамеек и, расправив крылья, спрыгнул с башни и исчез из вида. Он даже не подумал мне помочь, чем привел в смешанные чувства – предательство обещавшего службу демона оказалось для меня полнейшей неожиданностью, на мгновение вогнав в ступор.
Взгляд вслед обратившемуся в волкоголового дракона Васе едва не стоил мне жизни – потому что, опалив волосы, рядом прошло еще одно горящее адским пламенем копье. Спасло меня то, что Наденька закричала мне, используя лексикон портовых грузчиков. Среди ее восклицаний ни одно слово приличным не было, поэтому за миг до попадания я успел понять, что дело дрянь, и поменять позицию.
Приговаривая в мыслях сплошь помогающие быстрее бежать заклинания, я промчался по одной из скамеек и залетел в коридор выхода с трибун. А здесь уже гремело железо, шлепали по камням ноги – навстречу бежала тройка стражников. Они были совсем рядом, а позади я интуитивно чувствовал жар приближающегося очередного огненного копья. Откуда у этого демона вообще их столько? Фон Колер говорил о возможности сформировать не более двух за день, и то у самых способных одержимых!
Оказаться в эпицентре вспышки демонического пламени мне не хотелось, поэтому останавливаться я не стал. Даже еще более ускорился, побежав прямо на стражников. И когда мы оказались совсем рядом друг с другом, я упал на пол. Проскользив по камням, срубил в подкате сразу двух мутантов, затормозив и почти остановившись на втором. Третий безносый воин попытался пригвоздить меня копьем и даже попал – вскользь задев плечо широким лезвием. Я перехватил костяной штырь – чувствуя, как режется кожа на фалангах пальцев, и, используя чужое копье как упор, поднялся.
Безносое лицо с красными, пересеченными черными вертикальными зрачками глазами оказалось совсем рядом, а я схватил мутанта за ремни доспеха и притянул к себе. Для верности, чтобы он не противился, ударил его головой в то место, где должен быть нос. И тут же мы полетели прочь – в проход залетело напитанное разрушительным пламенем заклинание краснокожего могущественного демона.
Спасаясь от жара, я прижался к мутанту, который был выше и шире меня. Безносый воин раскрыл рот и, судя по всему, громко заверещал – звуков я так и не слышал после контузии первого взрыва.
Нас проволокло по коридору, по неровной кладке булыжников пола. Увидев проем в коридоре, я оттолкнулся от пахнувшего горелой плотью мутанта и заскочил в ответвление. Гася инерцию, ударился плечом в каменную стену и, не удержавшись, вскрикнул от боли. Но вскрикнул уже в тот момент, когда бежал прочь, петляя по темным коридорам.
При этом я кожей чувствовал, как приближаются ко мне преследователи – только рядом их было не меньше пары десятков. До предела обострившимися чувствами на внутреннем радаре я ощущал, видел, как собираются в группы разрозненные местные стражники, чтобы не дать мне покинуть коридоры замка.
Как с горки спустившись по винтовой лестнице на пару этажей ниже, я заметил свет в проеме неподалеку и выскочил из башни. Промчался по крытой галерее широкой крепостной стены и ударом выбил дверь в следующую башню. Вместе с дверью отлетело в сторону два стражника, а тяжелую дверь я успел закрыть и укрепить засовом до того, как в нее ударился комок файербола. Кончились у него копья, кончились! – мелькнуло радостно. Потому что, пока убегал, мысль сразу о четырех брошенных столь серьезных заклинаниях не давала покоя.
Заскочив в замковый зал с высокими потолками, я выругался – потому что навстречу мне вывалилась толпа из не менее десятка безносых мутантов-стражников. Еще несколько появилось из боковых дверей – оказавшись у меня за спиной и преграждая путь к отступлению.
Я выставил вперед руку, ощущая, как быстро материализуется в сжатом кулаке клинок кукри. При виде изогнутого ножа по толпе стражников прошла легкая рябь волнения, но я это заметил краем – потому что физически чувствовал, что сейчас уже сзади появится сильный демон, добивший фон Колера.
Размахнувшись, я бросил клинок – разбивая высокое витражное окно. Закрыв глаза, я остался беззащитным перед столпившимися монстрами. И импульсом желания, словно отрывая от себя часть души, потянулся к улетевшему прочь кукри – одновременно со страхом ожидая удара в грудь или спину. Все получилось – на миг я оказался в невесомости, мир вокруг завертелся, а чуть погодя тело снова налилось тяжестью, когда за мгновенье я телепортировался к брошенному ножу.
Трюк, который придумал я сам (по памяти старого мира) и который смог освоить с помощью фон Колера за последний месяц. Вот только получалось у меня через два раза на третий. Но, что радует, – в этот раз случилась именно третья попытка.
О минувшей только что опасности уже забыл – потому что подо мной оказалось глубокое ущелье, ко дну которого я сейчас летел. Полет продолжался довольно долго – не меньше десяти секунд, показавшихся мне вечностью. Перед самой землей, когда скальная поверхность уже стремительно приближалась, я извернулся спиной вниз и снова бросил кукри вверх что было силы. Закрыв глаза, снова потянулся к клинку, спиной ощущая страх приближающихся камней.
Не успел – мелькнула мысль перед самым ударом. Но вместе с захлестывающей паникой вновь пришла легкость невесомости, и я материализовался на месте брошенного ножа, как раз в тот самый момент, когда он завис в высшей точке броска. В этот раз разгоняться в полете до земли осталось метров семь. По сравнению с преодоленной бездной немного, но и не сказать, что низко – как из окна третьего этажа выпрыгнуть.
Приземлился я не очень удачно. Взвыв от боли в подвернутой ноге и от удара коленом в камень, я поднялся на ноги и, хромая, побежал прочь. Болело все жутко, но оставаться на месте просто нельзя. Ситуация – или беги, или умри. Обернулся только один раз – глянуть, что сверху ни камней, ни файерболов не летит.
Ни камней, ни файерболов вслед не летело. Зато, ясно видная на фоне красного неба, падала темная туша с волчьим телом и черными перепончатыми крыльями. И в когтистых лапах рухнувший демон держал изуродованное, разъеденное кислотой тело фон Колера.
– Вася, ты… молодец, – только и буркнул я, наступая на широкую кость опущенного крыла – словно на подножку, чтобы забраться демону на спину.
Взмахнули широкие перепончатые крылья, и рывком демон оторвался от земли. Я только перехватился за короткую жесткую волчью шерсть, стараясь сохранять равновесие.
Ощущение неожиданности его «предательства» хорошо запомнил. Но сейчас понял абсолютную правильность принятого демоном решения: пользуясь тем, что краснокожий убийца погнался за мной, Вася забрал тело фон Колера. Сделать это было необходимо, ведь с захваченным трупом создавшего гексаграмму профессора ее можно было вскрыть. Непросто, долго, но можно. Особенно для того, кто может меньше чем за пару минут сформировать из демонического пламени целых четыре полноценных копья.
Без тела же фон Колера для краснокожего демона – каким бы он ни был могучим, вскрыть защиту будет нереально, по крайней мере в ближайшее время. А если не в ближайшее, то оставшиеся на арене мои спутники и так умрут от жары и жажды. Так что Василий молодец, меня вроде как бросил, а остальных спас ненадолго, умыкнув труп фон Колера.
Превратившийся в устрашающего волкоголового монстра Василий между тем поднимался ввысь, к багряным облакам, – с каждым ударом крыльев унося нас все дальше и дальше от возвышающегося на скале замка.
– Мы сейчас куда? – чтобы хоть как-то отвлечься от боли во всем теле, мысленно спросил я, непроизвольно наклоняясь к волчьей голове демона.
– Не знаю, господин. Я сам здесь впервые.
Глава 5
Я стоял на небольшой площадке на самой вершине горы. Куда ни кинь взор, по сторонам расстилалась красная пустыня, изрезанная шрамами глубоких каньонов. Единственное заметное движение вокруг – демон, парящий над пропастью в нескольких сотнях метров ниже. Изредка он взмахивал широкими перепончатыми крыльями, набирая потерянную высоту. Но и парящего демона, если смотреть вскользь, можно было принять за темную мушку в глазу или колебания плавящегося от жара воздуха.
Да, за моей спиной еще лежал труп профессора темных искусств. Но его за компанию считать никак не получалось – оживать фон Колер определенно не собирался. Как и (почему-то) не собиралось развеиваться в прах его тело.
Профессор был мертв гарантированно: как только здесь приземлились, я снял с его руки массивный перстень с черным пауком на печатке. У одаренных (одержимых) его уровня ранговый перстень настолько един с телом и Источником, что снять его можно лишь по желанию владельца. Или с мертвого, бездушного тела. Это Аверьянову хватило пары ударов для разбитой концентрации, после чего я смог сдернуть у него с пальца его ранговую печатку.
Происходящее, вернее ничего не происходящее, с профессором навевало самые плохие мысли: ведь если фон Колер обладает слепком души, он должен был или уже воскреснуть, или отправиться на перерождение к прикрепленному алтарю. Не думаю, что настолько сильный одержимый, как он, нуждается в помощи для самостоятельного воскрешения – как было со мной после того, как умер от рук Степана.
Если фон Колер не может воскреснуть или отправиться на перерождение, то смогу ли это сделать я, если погибну? Не могу сказать, что я вот прямо сейчас собирался умирать, но времени оставалось мне не так много. Адреналиновый шок схватки давным-давно прошел, и я чувствовал себя как предварительно обжаренный кусок мяса в процессе тушения на медленном огне. Жарко здесь было, как в сухой финской сауне. А горячий ветер, изредка задувающий сюда, на вершину горы, вовсе создавал эффект открытой дверцы в раскаленной духовке. И ни воды, ни еды поблизости не наблюдалось.
Демон насчет последствий физической смерти именно здесь ничего дельного подсказать мне не смог. В этом мире он раньше не появлялся и, в каком из нижних планов мы находимся, даже не предполагал – с определенностью заявив только, что мир мертвый. Но у меня было подозрение, что Василий что-то явно недоговаривает. Возможно, для того, чтобы поберечь мои нервы и сохранить душевное спокойствие.
Мир – мертвый. Есть у мертвого мира изнанка? Вот и я не знаю. А если я сейчас нахожусь здесь и физически, и в виде астральной проекции, не окажется ли моя физическая смерть здесь истинной, окончательной?
Пришедшая на ум догадка оказалась проста как три копейки. Настроение подобные мысли совсем не поднимали – и думать об этом мне совершенно не хотелось. Не хотелось думать и о том, как приходится остальным, оставшимся на арене в защитных коконах. Но я держал в уме, что им гораздо хуже, чем мне. Сам я хотя бы обладаю иллюзией свободы, они же там как в клетках и в полной неопределенности. Хорошо еще местного солнца не видно: ведь если разлитый по небу багрянец – это признак вечера или ночи, то даже не знаю, что за ад будет здесь тогда, когда наступит день.
В очередной раз я попытался сглотнуть. И в очередной раз не получилось, настолько пересохло горло. В этот момент треснула верхняя губа, и я почувствовал на языке солоноватый вкус крови. Вариант со смертью казался все реальнее – воды вокруг нет, жар такой, что все плывет перед глазами, а от кровопотери накатывает болезненная слабость. С которой помогает справиться только адски саднящая боль от ран и ожогов.
Силы у меня, если честно, были уже на исходе. Но страх варианта возврата в родной мир через смерть подстегивал, пугая. Не до отчаяния – моя душа все же связана с родовым алтарем, и есть обоснованная надежда, что именно на алтаре я смогу возродиться. Но в этом случае я не смогу забрать перстень фон Колера – который останется здесь вместе с моей одеждой и телом. А именно по перстню любой опытный навигатор может навестись на труп фон Колера здесь.
О том, где и как буду искать навигатора, причем в сжатые сроки, я пока не думал. Надо сначала этот мир покинуть, а потом уже решать остальные вопросы.
Закрыв глаза, я облизал губы и глубоко вздохнул. Широко размахнулся, собираясь в очередной раз зашвырнуть кукри в пропасть. Мог бы сказать – из последних сил, но из последних сил уже было попыток десять назад. В этот момент на лицо дохнуло горячим воздухом, и я открыл глаза.
«Господин», – чуть склонил волчью голову подлетевший ближе Василий. Говорил он, используя мыслеречь, так что клыкастая пасть оставалась неподвижна.
Сам демон помочь мне с перемещением через границу ничем не мог. С обычным, в пределах этого мира, – без проблем. Мы с ним и так достаточно пролетели под багряными облаками, удаляясь от замка с ареной, где погиб фон Колер. Но лететь куда-то в неизвестность, чтобы найти здесь работающие врата или навигатора… это, учитывая мертвую скалистую пустыню вокруг, за хороший план спасения и поиска выхода точно не считалось. А за все преодоленные по воздуху километры пейзаж снизу не менялся – мертвая скалистая пустыня. И пытаться отыскать здесь оазис с едой и водой тоже казалось глупой идеей.
Демон был существом более низкого порядка, чем одаренные или одержимые люди, и открытие границ ему было неподвластно. Тем более что Василий был подчиненным демоном, а клятва привязывала демона ко мне. Он даже самостоятельно пересечь границу без меня не мог, найдя открытые врата – разрывая нашу связь в пределах одного мира.
Вот у меня ситуация другая – для меня собственная реальность открыта, тем более что частичка моей души привязана к алтарю рода Юсуповых-Штейнберг и работает как яркий маяк. И кроме того, возвращаться в родной мир гораздо легче, чем открывать ворота в чужой, – именно поэтому я раз за разом пытался сделать это, не теряя надежды на успех.
– А? – выдохнул я почти беззвучно, с вопросом глянув на Василия.
В этот раз ответил мне демон уже не мыслеречью, а мыслеобразом. В замедленной раскадровке картинок я увидел, как демон показывает мне то, что я пытаюсь сейчас сделать. А пытался я пробить ткань изнанки. Сделать это, при умении, было возможно – вспомнить хоть, как фон Колер выкинул змееглавую плетку во время первой демонстрации этого плетения седьмого ранга, просто разорвав ткань реальности.
Василий (язык не поворачивался назвать дракона с волчьей головой Васей) показал мне сейчас образами то, как я пытаюсь покинуть этот мир. Как в процессе воплощения в новом месте, когда происходит телепортация, я, одновременно войдя в скольжение, пытаюсь в этот же момент разорвать ткань реальности, чтобы окончательно воплотиться уже в другом мире.
– И? – едва слышно прошептал я, чтобы не тратить лишние силы.
Желтые волчьи глаза демона пристально на меня посмотрели. Вновь он использовал передачу мыслеобразов, и еще раз в замедленном отображении я увидел картину, как перемещаюсь в пространстве с кукри в руке и стараюсь поймать тот краткий миг, когда еще не полностью воплотился, перекинув себя в этот момент за границу мира. И еще, уже в третий раз, я снова увидел передаваемые демоном мыслеобразы. В которых происходящее сейчас концентрировалось на том, как именно я телепортируюсь – а делал я это, представляя себя с кукри в руке. По аналогии создания простейшего плетения из элементарной школы темных искусств.
«Ты это к чему?» – мысленно спросил я.
В ответ на это демон показал мне новую череду образов. Прикрыв глаза, теперь я наблюдал воображаемую картину, как одинокий клинок, медленно вращаясь, в полете прорезает ткань реальности. Кукри в демонстрируемых Василием мыслеобразах прошел через границу миров к алтарю рода Юсуповых-Штейнберг, и только после пересечения границы ножом я должен был воплотиться в другом мире следом за ним.
Сразу я даже не понял, что мне хочет сказать и показать демон. Как связать себя с клинком и тем более как отправить кукри в другой мир и потом перенестись к нему, я не соображал. Только после еще нескольких замедленных показов уяснил для себя – необходимо перемещаться не с представлением о клинке в руке – как делал я до этого, а банально самому стать клинком.
– Давай попробую, – негромко произнес я, пытаясь собраться и сконцентрироваться.
Замерев, решил предварительно прокрутить порядок действий. Оказалось непросто – мысли путались, продираясь через вязкую паутину накатывающей слабости; в голове шумело, и сосредоточиться оказалось очень и очень непросто.
До этого момента я раз за разом кидал кукри в пропасть и пробовал телепортироваться в наш мир. И раз за разом у меня не получалось. Но, как спортсмен, упорно пробующий взять высоту, я повторял и повторял, впав в своеобразный транс и не прекращая попыток. Круживший ниже демон каждый раз меня подхватывал и возвращал обратно на скалу, после чего я с обреченным упорством начинал снова. Без этого – без полетов, было никак не обойтись. Потому что телепортация к клинку, уж не знаю почему, у меня получалась только в тот момент, когда нож находился в движении.
Широко размахнувшись, я крепко зажмурился и бросил кукри вниз. Рукоятка ножа соскользнула с ладони, словно прощаясь, а я – выждав секунду, потянулся к клинку. Не представляя его в кулаке, как до этого момента, а стараясь самому стать ножом. Получилось неожиданно легко – я перестал чувствовать тело, появилось… странное чувство тяжелой легкости; я ощущал себя стиснутым внутри клинка, который летел, стремительно вращаясь.
Осознав, что у меня получилось воплотиться в клинке, я отогнал испуг – а вдруг останусь в таком виде? Страх иррациональный – разумом я понимал, что управляю телом и клинком настолько хорошо, что стоит представить нож в руке, как вернусь к своей естественной форме.
Испуг мелькнул и исчез, а я потянулся в мыслях к алтарю рода Юсуповых-Штейнберг. И вдруг, словно по наитию, подумал о юной прекрасной девушке с веснушчатым носом – матери Олега. Сразу меня потянуло прочь от себя, появилось чувство невесомости, будто оказался в скоростном лифте; нет, не так деликатно – скорее, как в чаше распрямившегося рычага катапульты. Меня перекрутило словно в бурлящей воронке водопада, и я на краткий миг отчетливо осознал момент пересечения границы миров.
Едва чувство пересечения границы ушло, как инстинктивно потянулся прочь из плена в клинке, воплощаясь в собственном теле. Зря – здесь я все еще летел, кувыркаясь как брошенный нож.
Пролетел, правда, совсем недолго: почти сразу врезался в камень спиной, причем в положении вниз головой. Из груди вышел весь воздух, и я даже не успел сгруппироваться, когда съехал вниз по камню дольмена алтаря. Так, как и влетел в него, – ногами кверху. Но падал вниз недолго, потому что приземлился вниз головой в бассейн алтаря, сложившись как гуттаперчевый мальчик.
Я как раз в этот момент настроился что-то сказать – в подобной ситуации промолчать сложно. Погруженный в бассейн алтаря, я попытался выбраться – но сделать это вверх ногами оказалось невероятно сложно. Я извернулся, пытаясь встать, и непроизвольно хлебнул воды… нет, не воды. Даже застыл, ошеломленный, – потому что никаких неудобств не испытал и у меня без проблем получилось дышать здесь. Жидкостное дыхание – даже в нашем немагическом мире такое возможно, слышал об этом.
Более того, попадание в бассейн сработало как обезболивающее – приятная прохлада обволокла все тело, пропало саднящее жжение на спине, где кожа была подпалена демоническим пламенем и перестала зверски болеть нога, поврежденная при приземлении на дне пропасти.
Продолжая дышать под водой, я наслаждался ни с чем не сравнимым блаженством ушедшей боли, прекратившейся жары, забытой тяжести обреченного отчаяния. Позволил себе даже расслабиться. Правда, совсем ненадолго – о том, что пять человек сейчас находятся на сковородке трибун арены в чужом мире, я не забывал.
Когда выбрался из алтаря, заполняющая бассейн жидкость сошла с меня словно пленка – ни капли не осталось на одежде. Спрыгнув на ведущую к дольмену алтаря каменную дорожку, я расправил плечи и глубоко вздохнул. Покинув пекло чужого мира, вновь обретя свободу здорового тела, чувствовал упоение и наслаждался каждым своим движением – точь-в-точь как знаменитый в моем мире шерстяной волчара, пробивающий через сугробы дорогу остальной стае.
Неуклюжесть болезненной слабости, которая сопровождала меня в падении, ушла как не было – я был свеж, здоров и полон сил. Алтарь рода, в который я уже два раза полностью сливал свою силу, вернул мне вложения сторицей. Не знаю и даже не представляю, каким образом это произошло, но все мои раны исчезли как не было, а тело оказалось полностью восстановленным.
Подняв руки, я сейчас рассматривал ладони. Обе целые; ни следа глубоких порезов на фалангах от копья мутанта, ни красноты ожогов. Одежда только кое-где порванная, но ткань алтарь восстановить точно не мог.
Вспомнив вдруг о перстне, я засунул руку в карман – с содроганием волнения, и облегченно вздохнул. Печатка фон Колера оказалась на месте. Я достал массивное кольцо с раскинувшим лапы пауком и, бросив на него короткий взгляд, положил обратно. Перстень источал тяжесть могильного холода, даже держать в руках неприятно.
Убрав обратно в карман кольцо фон Колера, оглянулся по сторонам. Алтарный зал с момента моего последнего визита ничуть не изменился. Просторное помещение в красно-черной гамме освещено красноватым сиянием – сейчас был активным обелиск, олицетворяющий стихию Огня. Но вряд ли он так остался еще со времени предыдущего визита. Княгиня Анна Николаевна ведь тоже оперирует Огнем, как и я – если брать мое отношение со стихийными силами элементарной магии.
Осмотревшись, я прошел по приподнятой каменной дорожке, покидая Круг Стихий. Находиться без приглашения у дольмена родового алтаря мне казалось в некотором роде святотатством. И очень не хотелось бы, чтобы меня заметили именно рядом с ним. Мне вообще не хотелось бы, чтобы меня здесь заметили, если честно, но надеяться на это довольно сложно.
Внутренний радар я сейчас не активировал. Решение просилось, конечно. Но даже если озаренная целительница еще не знает, что я здесь, стоит мне только просканировать окружающее пространство, она, несомненно, это почувствует. А с ней я точно не хотел бы сейчас общаться.
Поднявшись по лестнице, я положил руку в выемку в виде круга с четырехлучевой звездой и подождал, пока откроется массивная дверь. После того как проскрежетавшая створка распахнулась, осторожно выглянул. Сделал это непроизвольно, сразу догадавшись о бесполезности – потому что, если в кабинете кто есть, вряд ли не заметил и не услышал открывающиеся ворота в подземелье алтарного зала. Скрежетало, кстати, прилично – петли никто так и не смазал.
Кабинет Петра Алексеевича, моего «папа?», был пуст. Миновав помещение, я направился по пустым коридорам к рабочему кабинету княгини. Шел спокойно, без суеты. Сейчас я, конечно, выполнял роль незваного гостя и очень бы не хотел быть увиденным, но передвигаться перебежками от угла к углу точно было бы перебором.
Для начала направился на верхний этаж, в «выставочный» кабинет княгини, где она принимала меня в самый первый раз. Пока шел, ни одного человека из обслуживающего персонала не встретил. Впрочем, странного в этом не было – с того времени, как Анастасия покинула усадьбу, здесь вряд ли кипела жизнь.
В том, что меня еще не обнаружили и не подняли по тревоге службу безопасности, ничего экстраординарного не было – во-первых, охранный периметр я не пересекал и появился в самом сердце поместья; во-вторых, мой статус и допуск, открытый еще озаренной целительницей, никто не изменял и не ограничивал. Не будь этого, я бы не вышел из подземелья алтарного зала. Нет, вышел бы, конечно, но это было бы гораздо более громко, а потом еще и стыдно за подобное поведение.
Когда постучался в кабинет, с трудом сдерживал волнение. Если княгиня здесь, вернее если она не одна… ситуация не очень хорошая. Но выбора у меня не было – время утекало, как песок сквозь пальцы. Время, от которого зависели жизни тех, кто остался в пекле чужого мертвого мира.
В кабинете никого не было. По крайней мере, на стук никто не откликнулся. Осторожно повернув ручку, я зашел внутрь и осмотрелся. Так и есть, пусто. И это радует.
Быстро пройдя и усевшись за рабочий стол княгини, активировал меню выхода в Сеть. Не управленческое меню рода, к которому у меня все еще был незакрытый доступ, а обычное. Знаний обитателя протектората хватило мне для того, чтобы довольно быстро сориентироваться и качественно запутать следы, оказавшись на неотслеживаемой глубине Сети, и уже оттуда связаться с Элимелехом. Воспользовавшись одним из анонимных контактов, которые он мне передавал как раз для таких случаев.
Подумав немного, я активировал окно текстовой связи и быстро напечатал на виртуальной клавиатуре:
«Я отдыхаю в том самом месте, где погибла твоя игрушка, а две другие выжили чудом. Очень хочется домой, только никому об этом не говори».
Даже несмотря на то, что я был уверен – на такой глубине Сети меня никто не найдет, писал шифром. Но Элимелех поймет. Наверняка он вспомнит, как и где снайпер уничтожил его секс-куклу, загримированную под Шиманскую. Остальное вообще в расшифровке не нуждается: почти прямым текстом сказал, что действовать необходимо как можно быстрее и сохраняя при этом конфиденциальность.
Отставив меню текстового чата в сторону, активировал уже управленческое меню княжеского рода. Чекнул местонахождение всех членов рода, после чего увидел, что Анна Николаевна находится сейчас в Николаеве с рабочим визитом.
Просто прекрасно – теперь главное, чтобы и ее сестры целительницы здесь не было. Хотя кого я обманываю – если озаренная светом белая дама пожелала бы меня увидеть, она бы это давно сделала. Елена Николаевна не человек, а существо более высокого порядка и живет в более широком моменте времени, чем обычные люди. Это я к тому, что о моем прибытии в поместье она наверняка узнала заранее. И сейчас знает, что я здесь.
С такими мыслями я и открыл защищенную внутреннюю почту рода. После чего уставился в белое полотно экрана, пугающее своей чистотой. Белое поле, которое сейчас необходимо было заполнить буквами, складывающимися в краткие и все объясняющие фразы. В другой ситуации, наверное, думал бы долго, но сейчас меня подстегивало воспоминание об оставшихся на арене крепости. Поэтому текст накатал достаточно быстро:
«Анна Николаевна, добрый вечер.
Сегодня вечером, по стечению обстоятельств непреодолимой силы, я случайно оказался в подземелье алтарного зала. Прошу простить за совершенный без предварительного предупреждения визит.
В результате непреднамеренного визита я ненадолго воспользовался вашим гостеприимством, и в момент, когда вы читаете это письмо, поместье я уже, скорее всего, покинул. Прошу вас…»
Тут я задумался, споткнувшись на формулировке. Необходимо было прямо попросить княгиню держать произошедшее в тайне. Но как это сделать сухо и скупо, так чтобы и не объяснять подоплеку событий, и не казаться слишком наглым?
В этот момент мигнуло оповещение – появилось ответное письмо от Элимелеха. Почти не думая о том, что пишу, я быстро закончил послание княгине.
«…Прошу вас оставить факт моего визита в тайне. Вопрос не только моей безопасности, но и безопасности всего рода Юсуповых-Штейнберг.
С уважением, Артур Волков».
Письмо отправлять не стал. Оставил активным висящий над столом экран – княгиня, когда в кабине появится, мимо точно не пройдет и обязательно прочитает.
И только после того как поставил точку, перевел взгляд на сообщение от Элимелеха.
«Брачный комиссар, собачья упряжка, 15».
Он, черт его дери, прикалывается там, что ли? Ладно я ему квестами пишу – у него голова большая, с ходу все понимает, но со мной в обратную сторону это не очень работает. Да и как он вообще может дать такую информацию о Елисаветграде, причем на русском языке и… Понятно как – Анастасию мог позвать, вдруг догадался я. Пошел процесс, хоть что-то понял. А значит, думай, голова, думай – напрягся я так, что кулаки сжал.
«15» здесь самое простое, это пятнадцать минут. Собачья упряжка? Просто никаких мыслей и догадок. Брачный комиссар… тоже никак вообще. Ясно, что одно или второе – это привязка к местности. А что я здесь, в Елисаветграде, знаю? Даже по городу толком погулять не успел, только с Зоряной в Пассаж и японский ресторан выбрался да и катался каждый день туда и обратно в гимназию. Туда-обратно в гимназию ездил… мимо памятника графу Румянцеву на площади – вспомнил я.
А граф Николай Петрович Румянцев, как я узнал на лекциях уже этого мира, был именно тем человеком, который подыскивал жен Александру и Константину – внукам Екатерины Великой, один из которых стал императором Российской Империи и правил из Петербурга, навсегда оставшись в мировой истории. А вот второй, по замыслу царственной бабушки, тоже должен был править, но из Константинополя. Не сложилось, к сожалению, – досталось ему не право возродить Византийскую Империю, а всего лишь Царство Польское. Это я тоже только здесь узнал, в этом мире.
«Принял» – быстро написал я сообщение в ответ. Закрыв все окна – с соблюдением необходимых действий по сохранению инкогнито визита в Сеть, оставил только черновик сообщения для княгини. Оглянувшись по сторонам, поправил ее высокое рабочее кресло и вышел из кабинета.
По пути в гараж все же встретил несколько человек из персонала поместья. Но никто на меня пристального внимания не обращал, ограничиваясь дежурными вежливыми приветствиями. Мое недавнее (почти двухмесячной давности) бегство выглядело бегством только для ограниченного числа лиц. Среди которых были княгиня, ее озаренная сестра и Анастасия – которая приехала якобы по поручению матери вслед за мной в Архангельск, да так там и осталась.
В гараже я взял машину, на которой приехал после памятного прыжка в поместье Власова. Когда визит к князю обернулся совсем не так, как я ожидал, – хотя не могу сказать, что я сильно от этого расстроился.
За несколько минут доехал до площади с круговым движением, на которой располагался памятник графу Румянцеву. По пути размышлял о том, что значит «собачья упряжка», и параллельно настроил автопилот с заездом в три точки и возвращением автомобиля в гараж усадьбы – нечего имуществом разбрасываться.
