скачать книгу бесплатно
– Да? Это меняет дело…
– Если бы ты внимательно слушал, а не спал во время обсуждений планирования сорвавшейся акции с магистром Никласом, ты бы сам знал об этом. Родственные связи и должность – все говорит за то, что посол Конгрегации в Северном Круге, старший трибун Стефан Лавиолетт занимался организаций убийства Блайда и его отряда. Так что казнив его, мы не ошибемся.
– Вот так просто, – задумчиво протянул Кавендиш.
– Вот так просто. Сейчас вообще все просто очень просто…
– Ничего, что против нас выступают самые могущественнейшие организации…
– С нами наши боги, а кто против нас – уже неважно. Видишь инквизитора – убей, только и всего. Знаешь запрещенный анекдот, который ходит с разными интерпретациями во Врангарде, Бернгланде, Айлгвене и еще десятке мест?
– Я их много знаю запрещенных. Какой из них?
– Самый популярный.
– Про то, что нельзя пить виски с утра, потому что днем может случиться нужда стрелять в инквизиторов и из-за опьянения можно промахнуться?
– Виски, джин, водку, первач, шнапс, узо – напиток варьируется в зависимости от места действия. Все этого давно ждали, Кавендиш. Мы просто будем первыми.
– А что такое узо?
– Анисовая водка.
– А, это то элькидийское пойло с мерзким привкусом? Я помню как-то попробовал раз, так меня…
– Вы можете просто бежать молча? – не выдержав, вдруг вклинилась в беседу Ливия.
Надо же, снова я ее перестал замечать и ощущать. Снова, как и раньше. Просто не чувствую ее восприятием и забываю, что она рядом. Но теперь понятно почему – она моя сестра. И ее присутствие, как и нахождение рядом Алисии, я совершенно не чувствую.
– Инквизиторов больше, и они сильнее, – через некоторое время, когда мы в очередной раз перешли на шаг, снова завел Кавендиш.
– А мы молодые и с нами боги, – парировал я.
– С вами не только боги, но и я. И как старшая по званию, приказываю вам обоим заткнуться! – уже не выдержала Ливия.
Я не стал ей напоминать, что погоны мы все оставили в закрытой роще Новогорода – все же глаза у нее сейчас горели достаточно ярко, видимо, ее наша беседа все же несколько утомила.
– Да уже все, мы на месте, – увидел я яркие крыши небольших домиков предместий Нордхейма. Здесь мы остановились, и несколько минут нам понадобилось, чтобы обсудить план действий. Помолчав после этого немного, я посмотрел обоим в глаза.
– Готовы?
– Готовы, – кивнул Кавендиш. – Страсть как уже хочется убить старшего трибуна Конгрегации с особой жестокостью.
Несмотря на внешнюю браваду, он явно нервничал. Ливия же промолчала, взглядом показав мне, что хватит разговоров и пора идти.
И мы пошли.
Глава 3
К посольству-резиденции Конгрегации мы вышли, двигаясь спокойно, открыто и не скрываясь. И без особых затей просто подошли к воротам посольской миссии. Предлагая подобный вариант действий, я принимал во внимание, что инквизиторы давно не сталкивались с сопротивлением и противодействием, потеряв оперативную хватку и став исключительно карательной и фильтрационной службой Империи. Мой расчет полностью оправдался – я даже не удивился тому, что мы смогли довольно спокойно пройти на территорию посольства-резиденции.
Все же когда более чем за век спокойствия не случается получать удары в ответ, всегда появляется расслабленность. Часто – особенно в подобных изолированных местах, граничащая с расхлябанностью.
Из контролирующего персонала за воротами присутствовало только двое сотрудников частной охранной организации. Сразу же мягко опавшие на землю – оглушенные воздушным молотом Кавендиша. Так же спокойно и невозмутимо миновав внутренний двор, мы через парадные двери зашли в небольшое двухэтажное здание. Аккуратное и характерно приземистое, будто чуть приплющенное сверху. Как и все дома Северного круга – высокие здания здесь не строят, и даже потолки везде непривычно низкие. Мне всегда в таких домах потолок словно на плечи давит.
На первом этаже посольства-резиденции дежурная охрана уже была из инквизиторов. Оглушить первым ударом всех удивившихся нашему появлению господ в черных мундирах у Кавендиша не получилось, загремели выстрелы. Я даже увидел, как останавливаются и плющатся в тягучем мареве выставленного Ливией щита тяжелые пули двенадцатого калибра. Свистнуло порывом воздуха, ударило эхом магии – выскочивших в холл инквизиторов смяло закручивающимися в водоворот зелеными лоскутьями, оторвало от пола и с противным чавкающим треском разметало в кровавые клочья.
На светлый мрамор упали бесформенные фрагменты человеческой плоти, под которыми начали растекаться густые лужи крови. Ливия вошла в режим убийцы – действовала быстро и наверняка. Как и я – преодолев широкий зал, уже был в другом его конце, у лестницы. Охранники упали прямо передо мной, поэтому пришлось оббежать кровавую лужу.
Перейдя из спокойного режима в стремительное движение, мы все быстро проскочили по первому этажу, уже поднимаясь по неширокой и тесной лестнице. Узкие проходы, тесные коридоры – мне никогда такое не нравилось. К счастью, на втором этаже никто тревогу поднять еще не успел.
Кавендиш и Ливия остались у лестницы контролировать подходы и проходы длинного коридора через весь второй этаж. Я уже был в его конце и вошел в кабинет старшего трибуна. Зашел вместе с дверью с золоченой табличкой «Чрезвычайный полномочный посол старший трибун Стефан Лавиолетт».
Как и предполагал, из-за объявленного усиления старший трибун в столь ранний час находился на месте. Погрузившись, правда, не в работу, а в популярную многопользовательскую карточную игру – очень уж узнаваемая картинка на мониторе.
Оторвавшись от напряженной – судя по комбинации карт на экране, партии, чрезвычайный полномочный посол Конгрегации в Северном круге моему появлению весьма удивился. Выстрелов из холла он не слышал – в кабинете был активирован рабочий полог тишины. Был активирован, но слетел вместе с дверью. При моем появлении господин Лавиолетт попробовал возмутиться – вместо того, чтобы попытаться создать хотя бы элементарный щит или послать сигнал тревоги.
Да, очень и очень давно никто открыто не нападал на инквизиторов. И все они – низшее, среднее, высшее звено, давно превратились в неспособных к быстрой организации сопротивления. Преследовать мятежных одиночек, арестовывать покорных, выжигать ересь каленым железом и рубить головы на плахе – вот это у них прекрасно получается. А быстро собраться для оперативного и жестокого ответа – нет, не способны. Все те инквизиторы, которые умирали на моих глазах за последние часы, в большей степени прежде всего удивлялись происходящему. Обида и непонимание – вот их едва ли не основные эмоции. Привыкли за долгие годы с покорными воле Императора расправляться. Тот же герцог Альба ведь самостоятельно на плаху заходили, спасая от истребления остальную фамилию.
Стефан Лавиолетт, полностью подтверждая все мои мысли, даже когда я стягивал ему руки его же яркой наградной лентой ордена «За заслуги перед Империей III степени» (со стены сорвал) смотрел на меня с возмущенной обидой. Он просто отказывался понимать, что подобное – прямая атака на старшего трибуна Конгрегации, возможна. Лавиолетт просто не мог смириться с реальностью, происходящее казалось ему плохим сном, который вот-вот должен закончиться.
Кавендиш и Ливия, которые контролировали коридоры, по моему короткому свисту заскочили в кабинет. Причем Ливия очень выразительно, больше для меня, в этот момент посмотрела на Кавендиша. Тот при этом неожиданно смутился. Что-то только что явно произошло, судя по их реакции.
«Что?» – одними губами произнес я.
– Работаем, – коротко ответила на мой взгляд напряженная Ливия.
Ладно, похоже, ничего непоправимого не случилось, а нам все же не стоит задерживаться. Инквизиторы могут прийти в себя и собраться с мыслями. Пусть они пока неспособны принять реальность, в которой им могут отвесить хороший удар, но мальчиками для битья от этого вовсе не становятся. Это пусть пока крайне удивленные происходящим, но по способностям весьма умелые бойцы.
Инициатива пока у нас, так что терять ее не нужно.
Путь отхода я выбрал самый оптимальный. Подхватив вместе с Ливией связанного Лавиолетта, взяв его как куль с мукой, мы просто выкинули его в окно. Чрезвычайный посол такому обращению, судя по выкрикам во время короткого полета, очень удивился. Правда, кричал недолго, и голос его оборвался вместе со звуком глухого удара тела о землю.
Зачем кричал, спрашивается? Пусть в падение связанному со второго этажа приятного мало, но процедура не смертельная. К тому же и этажи здесь невысокие, и падал Лавиолетт на аккуратный изумрудный газон. А мы ведь могли его и на брусчатку тротуара выкинуть.
Выпрыгнув из окна следом, мы с Кавендишем подхватили оглушенного падением (во всех смыслах) инквизитора. Протащив его через задний двор, выскочили на небольшую площадь. Ливия бежала рядом в готовности отразить возможные атаки. Глаза сверкают, руки объяты зеленым сиянием – активировалась энергетическая подпитка принятого ей еще в лимузине лириума. Ох и плохо ей будет уже к завтрашнему дню, когда откат догонит.
Чрезвычайный посол Конгрегации между тем собрался с мыслями, справился с дыханием и попытался что-то сказать. Но я жестко и не особо миндальничая лишил его этой возможности. Из-за этого чуть замедлился, пальцы скользнули по ткани его кителя и рука сорвалась. Кавендиш пленника тоже не удержал – Лавиолетт кулем упал и, проехавшись немного по тротуару, остался лежать. Мы же, по инерции пробежав несколько шагов, остановились. Выругавшись одновременно, вернулись, подхватили выпавшего инквизитора и уже без задержек продолжили стремительный бег по тихим утренним улочкам Нордхейма.
Посольство-резиденция Конгрегации располагалась на окраине. Но Нордхейм, несмотря на значение – все же бывшая столица Северного круга, совсем небольшой городок. Сейчас, на рассветных улочках, здесь совсем тихо и пустынно, не горят вывески, все витрины закрыты декоративными деревянными ставнями. Днем тут поактивней – как помню, здесь всегда много гуляющих пожилых людей, работают многочисленные небольшие кафе и ресторанчики, стайками бродят туристы.
Тихий и спокойный зеленый городок. Настоящая пастораль. Обманчиво благостная для тех, кто не представляет насколько нордлинги могут быть жестоки. Совершенно под стать своим богам. Жестоки по меркам Запада, конечно же – нордлинги подобной характеристике только искренне удивятся.
Пока быстро двигались к центру города, встретили несколько удивленных ранних прохожих. Люди застывали, наблюдая за нами в оцепенении. Ну, я бы тоже удивился, увидев троих быстро бегущих людей в форме Корпуса Спарты, несущих старшего трибуна инквизиции. Проскочив под крайне удивленными взглядами бегом почти пустую главную площадь перед небольшим и аккуратным – будто игрушечным, зданием городской ратуши, мы забежали на склон высокого зеленого холма. Куда, как и последние сотни, даже тысячи лет, вела незарастающая широкая и вытоптанная тропа.
Холм, на котором мы оказались, был пологим с одной стороны, а с другой обрывался практически отвесной скальной стеной высотой в три человеческих роста.
Скала закона.
Все, половина дела сделана – мы пришли.
Вместе с Кавендишем мы подтащили возмущенно похрипывающего болью инквизитора почти на край скалы. Я бросил короткий взгляд, осматривая панораму раскинувшегося вокруг небольшого городка. Прямо подо мной расстилалась вытоптанная голая земля обширной площади, находящаяся в небольшой ложбине. Склоны которой также были вытоптаны до голой земли. По краям этой природной площади кругом стояло множество шестов с укрепленными разноцветными стягами – с гербами многочисленных фамилий Севера.
Поле тинга. Никак, как и Скала закона, не изменившееся за последние тысячи лет.
Дальше, за полем тинга, в нетронутом изменениями времени Старом городе видны длинные и приземистые, по обычаю нордлингов, каменные постройки с ковром мха на покатых булыжниках стен. Большинство из которых уже нежилые, а вмещают в себя трактиры, гостиницы, рестораны.
Туристическая зона. Волей тиранов Империи отсюда давным-давно удалены все административные здания. Но, как и раньше по традиции прежних веков, здесь по-прежнему проводится тинг Вестургата, где каждой весной собираются представители всех фамилий первого и второго сословия Северного круга. Либо же здесь может собираться альтинг – внеочередное собрание всех Владык северных земель.
И поэтому вот оно, прямо передо мной – истинное сердце Северного круга. Настоящее, живое, пусть и затихшее сердце. Оно находится здесь, а не в безликом здании из стекла и бетона имперской администрации на Айлгвене, где располагается Дракенсберг с правительством протектората.
На площади снизу уже слышались крики и звуки суеты – полицейские, инквизиторы, несколько легионеров уже бежали к холму. Выглядывали из окон жители, на прилегающих улочках появилось даже несколько туристов из Рима и Септиколии – по одежде не перепутаешь, местные так не выглядят.
Без лишней суеты, но и без промедления я достал из ножен на поясе кинжал и воткнул острие под кожу ладони, прямо в начертанную руну.
– Я пришел отдавать тебе долг, Высокая женщина, – негромко произнес я, чувствуя, как горячая кровь наполняет сжатый кулак.
Даже не открывая ладонь я увидел, как руку объяли клубящиеся лоскуты темно-серой мглы. Когда на клинке кинжала оказалось достаточно крови, я разжал кулак. И, стараясь не смотреть на ладонь, броском воткнул окровавленный клинок в землю рядом. Едва кинжал вошел в землю, как навершие рукояти засветилось серым иглистым отблеском. Из места, куда воткнулся клинок, стремительно заструились щупальца мглистой пелены – словно слой реальности оказался пробит, и мгла Нифльхейма проникала в наш мир.
Хотя, вполне вероятно, так оно и было.
Крики полицейских и спешащих к Скале закона инквизиторов (много их, больше десятка – опомнились) оказались приглушены, теперь все звуки слушались словно сквозь вату. Место Силы ожило – вокруг просторного поля по склонам холмов начал клубиться густой туман. Отсекая мглистой пеленой и Скалу закона, и поле тинга от всего остального окружающего мира.
Оказавшиеся внутри огромного мглистого кокона люди останавливались, многие изумленно смотрели на происходящее. В основном без страха – я видел только одного римлянина, который пал в ужасе ниц. Остальные же, особенно нордлинги, осматривались по сторонам с интересом.
Бегущие к нам полицейские сразу поняли в чем дело и практически все одновременно замерли у подножия холма. Их полномочия кончились – сейчас настало время тех, кто имеет право говорить с богами. Полицейские были нордлингам, и все это прекрасно понимали. В отличие от инквизиторов, которые сгруппировались, создав три ударные группы, активировали защитные щиты и под их прикрытием двинулись по склону в нашу сторону. Один из полицейских предупреждающим криком попробовал остановить инквизиторов, приблизившихся к склону холма, но те не послушались.
Очень зря: нужно быть идиотом, чтобы прервать ритуал, обращенный к богам со Скалы закона Нордхейма. Очень смелым или очень наглым идиотом. Северные боги не любят, когда кто-то им мешает столь нагло.
Стелющиеся по земле щупальца мглы стремительными змеями перехватили группы двигающихся в нашу сторону инквизиторов. До них было больше сотни метров, но хруст костей я услышал отчетливо. Как и, наверное, все кто присутствовал на площади. Широко брызнула кровь, коротко раздались сдавленные крики – бойцов Конгрегации просто перемололо в мокрую труху взбитой плоти, опадающей на землю. И почти сразу увлекаемые серой живой мглой кровавые останки исчезли в земле. Очередные души, которые будут ковылять по мосту через реку мертвых – даже поежился я. Никакого сострадания к инквизиторам в черных мундирах я не испытывал, но воспоминания о промозглом холоде и беспощадной тоске Нифльхейма у меня еще свежи.
После того как опали фонтаны крови и эхом по полю тинга пронесся отзвук треска костей и предсмертные крики наглых дураков, вокруг настала полная тишина. И вечная серость в небе и по кругу – я словно вновь оказался в Нифльхейме.
– Я пришел требовать суда богов Северного круга! – добавив Голоса, прокричал я. И мой многократно усиленный крик разнесло не только по всей площади, но и, судя по эху, по всему Нордхейму. Если даже не дальше.
Неожиданно, не знал о таком эффекте Голоса на Скале закона.
Зато теперь все, вообще все в курсе, зачем я сюда пришел, а значит пора действовать. Присев и достав из земли кинжал, я избавил от одежды инквизитора, быстрыми взмахами взрезая ткань. Лавиолетт в процессе что-то шипел – происходящее ему явно не нравилось. На лбу инквизитора набухали бисеринки пота, но надо отдать ему должное – он сумел взять себя в руки. Даже не сильно вскрикивал и возмущался, когда кинжал разрезая одежду оставлял порезы и на коже.
Освободив больше не пытающегося сопротивляться инквизитора от одежды, я перевернул его лицом вниз. Разрезав орденскую ленту, уткнул Дитриху колено в поясницу, разводя его руки в стороны. Взглядом попросил Ливию, и она создала связующий конструкт из корней – которые притянули инквизитора к земле.
Судя по тому, как вокруг рук Лавиолетта заклубились серые щупальца, встраиваясь в движение созданных Ливией пут из корней, богиня Хель все это время находилась рядом и пристально наблюдала за происходящим. Не нравится мне это, но ничего не поделаешь. Инквизитор в этот момент закричал от боли – в месте касаний серых дымных щупалец кожа его темнела и отмирала, как после сильного ожога.
– Кавендиш.
– Да.
– Когда я закончу подготовку, мне нужен будет ассистент.
– Я понял.
– Я просто напомнить.
– Я готов!
– Хорошо, спасибо.
– Пожалуйста.
Об этом – о предстоящем действии, я и говорил недавно, когда подразумевал много крови и мало чести. Мне, конечно, могла бы помочь и Ливия, но она все же целительница. Пусть и целительница «некромансер», как называют таких в Империи. Но все равно не нужен ей такой личный опыт. Кавендишу, впрочем, такой личный опыт тоже не нужен, но в этом случае пусть лучше он, чем Ливия.
Ладно, лирика все это, приступим.
– Стефан Лавиолетт, – негромко произнес я, оседлав ноги инквизитора. – Взяв сегодня на себя обязанности судьи и палача, я хочу сказать тебе вот что: на каждое действие всегда находится противодействие.
«Обязанности судьи и палача», – подхватив мои слова, утробно и тяжело многократно повторило эхо, явно разнося фразу по всему Нордхейму. Причем эхо раз за разом повторяло только эти мои слова формы ритуала. Остальной монолог прозвучал негромко, слышимый только для тех, кто рядом.
– …ты решил, что можешь невозбранно убивать солдат Корпуса. И это было большой ошибкой. Без капли сострадания я приговариваю тебя к смерти и сам исполняю приговор.
«Приговариваю тебя к смерти и сам исполняю приговор», – вновь раскатилось эхо далеко за пределы площади.
– …приговариваю тебя без жалости, без сострадания и без пощады.
«Без жалости, без сострадания и без пощады…»
– …пожелаю тебе иметь лишь достоинство умереть как подобает мужчине. Ты готов принять смерть?
– Ты поплатишься за свою… – начал было Лавиолетт, но договорить не сумел.
Наверное, он хотел сказать: «поплатишься за свою наглость». А что еще можно сказать в такой ситуации? Но Лавиолетт не договорил, потому что я уже воткнул ему острие кинжала чуть ниже шеи и повел вниз по позвоночнику, глубоко взрезая кожу. Хорошо чувствуя при этом рукой отклик скрежещущего по костям клинка.
Высокопоставленный инквизитор в этот самый момент понял, что именно происходит и закричал. Громко, отчаянно, захлебываясь истошным криком. Лавиолетт пытался дергаться, но щупальца из корней держали его крепко, обездвиживая.
Слушая истошные крики, я подумал о том, что во время пыток громче всего молят о пощаде бывшие палачи. Слышал это раньше, но вот столкнулся впервые. Хотя я и кровавого орла впервые вырезаю – до этого только со стороны наблюдал.
– Я постараюсь сделать это быстро, – попытался я успокоить Лавиолетта.
Закончив длинный разрез до поясницы, оголяя белые кости позвонков, я приставил острие кинжала к основанию нижнего ребра и ударил ладонью по навершию рукояти. В удар добавил немного энергии силы – и поэтому смог отделить ребро одним ударом.
Просто идеально получилось. Причем я ни разу не тренировался, а происходящие в Северном круге казни раньше видел только со стороны и не особо присматриваясь. Но движения мои оказались точными и выверенными – не иначе сама Хель направляет. Да, так и есть – я заметил, что серые, почти прозрачные мглистые лоскутья окутывают мои кисти. Без чувствительного вмешательства, но движения у меня сейчас как у умудренного опытом военных походов и особенностей местной политикой вождя нордлингов.
– Совершенно неожиданно оказаться в такой роли, да, господин Лавиолетт? – доверительным тоном поинтересовался я у инквизитора Конгрегации, отделяя второе ребро. – Мне, если что, все это тоже в новинку. Я впервые самостоятельно предаю человека мучительной смерти через казнь… хотя, если смотреть на вопрос философски: достоин ли называться человеком тот, кто сознательно наделил себя правом карать беззащитных?
– Ты!.. Ты!.. – вновь захлебнулся криком Лавиолетт.
– Что-что?
– Ты сам-то кто? Ты сам сейчас безжалостный палач…
