скачать книгу бесплатно
Это работа. И она должна быть сделана. Их отцу пришлось умереть, чтобы он это понял, – это был один из пунктов в многокилометровом списке сожалений Сэма.
Съезд на Генри-Гудзон-парквэй находился сразу за мостом, и к облегчению Дина, которое он выразил необычайно громко, большая часть машин направлялась на юг, к Манхэттену. На север почти никто не ехал. Но желанию Дина прибавить скорость было не суждено сбыться – дорога была холмистой, со множеством поворотов, и Сэм вновь вцепился в приборную панель.
Чувствуя потребность отвлечься, так как Дин руководствовался в основном разделительной полосой, а не правилами, Сэм сказал:
– Я почитал в Сети о группе этого парня и начинаю понимать, почему Эллен в первую очередь подумала о нас. Это кавер-группа, и они играют рок семидесятых.
Дин оживился – впервые с тех пор, как они попали в пробку на 80-м шоссе.
– Серьезно?
– Да, они назвали себя в честь диджея, который умер несколько лет назад, – Скотта Мани.
– Чува-а-ак, – произнес Дин знакомым тоном. Это означало, что Сэм запутался в непонятных и бессмысленных музыкальных знаниях, которые, по мнению Дина, жизненно необходимы любому. Сэм едва успел подготовиться к гневной тираде, как Дин продолжил: – Муни, а не Мани. Его еще называли Профессором, это один из самых крутых рок-диджеев шестидесятых и семидесятых. Знаешь песню «Caravan» Вана Моррисона? Так вот, там он как раз…[11 - Скотт Муни был большим поклонником Вана Моррисона и часто ставил его записи в эфире. Он называл себя Скоттсо (Scottso), и как-то пошутил, что в песне «Караван» Моррисон поет именно «Scottso», а не it’s got soul («у него есть душа»).]
Сэм кивнул, хотя не знал ни этой песни, ни диджея, о котором шла речь. Ему было все равно. С него хватило разноса насчет музыки Роберта Джонсона во время того дела с адскими гончими.
– Так вот, – сказал Сэм, убедившись, что Дин закончил с критикой, – друг Эша, Манфред Афири, солист и гитарист в этой группе. С ним играют четыре парня: клавишник Робби Мальдонадо, еще один гитарист Альдо Эммануэлли, басист Эдди Грабовски и барабанщик Том Дейли. По выходным они выступают в Ларчмонте, в заведении под названием «Парковка сзади».
Дин искоса глянул на Сэма.
– Серьезно?
Сэм пожал плечами.
– Так написано на сайте.
Дорога наконец стала прямой, и впереди показался знак, предупреждающий о том, что начинается еще одно платное шоссе.
– Да вы издеваетесь! Мы и так заплатили шесть баксов, чтобы попасть в этот город! И снова надо платить?
Подняв бровь на слове «мы», Сэм язвительно заметил:
– У тебя в кармане четыре бакса.
– Да-да. – Дин пристроился в очередь на единственной полосе для оплаты проезда наличными. Другие машины на полной скорости проносились по шести полосам для автоматической оплаты. Сэму начало казаться, что это какой-то заговор.
Когда они миновали пункт оплаты и еще один мост, поменьше, и оказались в Бронксе, Сэм сказал:
– Нам нужно на 246-ю улицу.
– Хорошо.
Дорога продолжала угрожающе извиваться, и выезды с нее вели к улицам, номера которых начинались с 200. Наконец они нашли нужный поворот, но не прошло и нескольких секунд, как они заблудились. Они поднялись и спустились с нескольких холмов, проехали по нескольким кривым улицам и окончательно запутались в нумерации улиц. Местность удивительно напоминала пригород, большие дома были окружены большими дворами, и это было совсем не похоже на Нью-Йорк, особенно по сравнению со скоплением небоскребов, которые Сэм видел с моста Джорджа Вашингтона.
– Я думал, городские улицы здесь образуют решетку, – сквозь зубы процедил Дин.
– Ты путаешь с Манхэттеном, – терпеливо произнес Сэм.
– С ума сойти.
Дорога пошла вниз и направо, приближаясь к Т-образному перекрестку. И тут Сэм заметил зеленый знак, который сообщал, что они приближаются к 248-й Восточной улице.
– Туда! – воскликнул он, указывая пальцем. – Вот 248-я. Поворачивай направо.
– Богом клянусь, Сэмми, если она не в этом квартале, я возвращаюсь в Индиану.
Сэм решил воздержаться от замечания, что им совершенно все равно, куда ехать – к дому Манфреда Афири или обратно к мосту Джорджа Вашингтона. Потому что они заблудились. А еще ему удалось рассмотреть номер дома, мимо которого они проезжали.
– Мы в нужном квартале. Смотри, вот это место.
Поставить «Импалу» на улице было негде, но рядом с домом Афири была подъездная дорожка, и Дин заехал на нее.
Как только машина остановилась, Сэм выскочил из нее, радуясь возможности впервые после заправки в Скотране, штат Пенсильвания, вытянуть свои длинные ноги. Когда он выпрямился, его колени хрустнули.
– Как мило, – сказал Дин, глядя на дом, и Сэм не мог не согласиться с ним.
Дом был трехэтажным, в колониальном стиле, с каменным дымоходом сбоку, деревянным крыльцом-террасой с качелями и темной деревянной дверью, в которой было небольшое витражное окно.
Эллен сообщила Дину имя, адрес и название группы, в которой играл тот парень, но они не знали, дома ли он. Они позвонили в дверь и прождали целую минуту. Видимо, дома никого не было.
– Ладно, давай взломаем замок, – сказал Дин и полез в карман куртки за отмычками.
Сэм остановил его.
– Обойдемся без этого. Мы же приехали, чтобы помочь этому парню, помнишь?
– Скажем ему, что нас прислал Эш.
– А если он не поверит и вызовет копов? Дин, нельзя нарушать закон без необходимости, а до этого еще не дошло. Черт, мы же только что приехали! Слушай, он наверняка на работе. Давай пока узнаем, что там насчет Эдгара По, а вечером вернемся. Он, скорее всего, будет дома.
Дин уставился на Сэма. Судя по тому, как забегали его глаза, старший брат пытался повернуть все так, чтобы оказаться правым. Наконец Дин повернулся и пошел обратно к машине.
– Ладно, но мы с места не сдвинемся, пока ты не выяснишь, как нам выбраться из этого дурдома. – Он открыл водительскую дверь. – И куда ты хочешь поехать сначала – к дому с замурованным парнем или на улицу, где порезвилась обезьяна?
Сэм улыбнулся.
– Нет и нет. Орангутанг был из зоопарка в Бронксе. Начинать надо оттуда. Скажем, что мы… Ну, не знаю, из журнала «Охрана дикой природы» или что-то в этом роде.
– Нет, лучше из «Нэшнл джиографик».
– М-м, ну ладно. – Сэм пожал плечами. – Это, конечно, неважно, но все-таки, почему не «Охрана дикой природы»?
– Потому что он принадлежит Обществу по охране дикой природы, которое курирует зоопарк. Это все равно что затеять расследование на ранчо Скайуокера[12 - Ранчо Джорджа Лукаса в Калифорнии.] и заявить, что мы из журнала «Звездные войны: За кадром»[13 - Star Wars Insider – официальный журнал вселенной «Звездных войн».]. Они сразу поймут, что мы врем. – С этими словами Дин сел в машину.
Сэм открыл дверцу и снова втиснулся на переднее сиденье.
– С каких это пор ты разбираешься в журналах о животных?
– Кэсси их выписывала.
Сэм усмехнулся. Кэсси была одной из бывших подружек Дина. Учитывая ее воинственный характер (Сэму хватило одной встречи с ней в Миссури), он совсем не удивился, узнав, что она поддерживает Общество по охране дикой природы.
Сэм достал карту, чтобы выяснить, как лучше всего проехать в зоопарк, и тут Дин спросил:
– Эй, а в этом зоопарке есть пингвины? Ну, как в «Мадагаскаре»?
– Те жили в зоопарке Центрального парка, – не поднимая глаз, ответил Сэм. – Но, думаю, в зоопарке Бронкса они тоже есть…
– Ага, но наверняка не такие крутые, как в «Мадагаскаре». Сомневаюсь, что они смогут захватить грузовой корабль или вступить в рукопашный бой.
– Дин, если они это смогут, у нас будет три работы…
Глава 4
Зоопарк в Бронксе, Нью-Йорк
16 ноября 2006 года, четверг
Клэр Хемсворт стряхнула травинки с логотипа Общества по охране дикой природы на своей голубой рубашке и направилась к павильону монорельса в той части зоопарка, которая называлась «Дикая Азия». В ноябре народу в зоопарке было не так много, но желающих прокатиться по «Дикой Азии» всегда хватало.
Клэр вспоминала мамины рассказы о том, какой захватывающей была «Дикая Азия» в конце семидесятых, когда только открылась. Но она не очень понимала, почему этот маршрут до сих пор так популярен. Монорельс был древним, и в свободно разгуливающих животных нет ничего особенного. Конечно, в каменном веке, когда ее мама была ребенком, увидеть животное на свободе было чем-то из ряда вон выходящим, но теперь-то этим никого не удивишь. А вагончики представляли собой просто куски пластмассы, думала Клэр, и в любой момент могли сойти с рельсов.
Впрочем, настроение у нее уже давно было ни к черту. После того происшествия со студентами ей постоянно приходилось общаться с репортерами, полицией и юристами, представлявшими Фордемский университет, и она очень, очень устала. Юристы были хуже всего – ладно еще копы и репортеры, они выполняли свою работу, но ей приходилось слушать еще и бред фордемских коршунов от юриспруденции – и все только потому, что погибшие ребята были их студентами. А ведь их убили даже не в кампусе!
– Простите, мисс Хемсворт?
Клэр закрыла глаза и вздохнула. За последнюю неделю примерно пятьдесят разговоров начинались с этих слов, и все они были похожи на чистку зубного канала без анестезии. Если это не кто-то из полиции или Общества по охране дикой природы, она тут же пошлет их куда подальше…
Клэр обернулась и увидела самого сексуального парня на свете.
Рядом с ним стоял еще один, но Клэр почти не обратила на него внимания. Она не сводила взгляда с того, кого заметила первым. У него были такие потрясающие карие глаза и самый сексуальный голос в мире, если это, конечно, он ее окликнул. Она сразу решила, что сделает все, о чем он ее ни попросит. Он был рослым, но не нависал над ней угрожающе, как обычно это делают высокие парни. Его непослушные волосы были аккуратно причесаны, и у него был симпатичный нос.
– Э-э, да… Я мисс Хемсворт. М-м, Клэр.
– Приятно познакомиться, Клэр, – сказал тот, что пониже. – Меня зовут Джон Мейолл, а это мой друг – Берни Уотсон[14 - Джон Мейолл и Берни Уотсон (John Mayall, Bernie Watson) – участники группы John Mayall & Bluesbreakers, исполняющей музыку в жанре блюз.]. Мы из «Нэшнл джиографик»
Клэр оторвала взгляд от Берни Уотсона – чудесное имя! – и посмотрела на парня пониже с коротко стриженными волосами, голубыми глазами и ртом, который, казалось, постоянно усмехается. Это, кажется, Джон?
– М-м, хорошо. – И тут она вспомнила сообщение, которое получила от своего босса, Фриды. – Ах да! Фрида сказала, что вы хотели со мной поговорить. Чем могу помочь?
– Мы пишем статью об орангутанге, который убил студентов. Нам сказали, что это вы за ними ухаживаете.
– Если это вас не затруднит… – добавил Берни.
– Нисколько! – быстро ответила она, не желая, чтобы Берни уходил, но и не совсем понимая, зачем «Нэшнл джиографик» писать о таком. Фрида написала, что пресс-служба разрешила поговорить с ними, потому что еще остались вопросы по поводу заметки, которая вышла в понедельник, но Клэр было непонятно, почему им это интересно. – Это же не совсем, э-э-э… ваш формат? – спросила она.
Джон усмехнулся.
– Ну, нельзя же все время печатать только фотографии голых пигмеев.
Закатив глаза, Клэр проигнорировала Джона и посмотрела на высокого Берни с его проникновенными глазами.
– Так что вы, ребята, хотите знать? Я ведь уже тысячу раз рассказывала эту историю. Вы можете узнать все, что хотите, из газет.
– Там вечно все перевирают, – сказал Берни. – А мы хотим напечатать правду и рассказать, что орангутанг не виноват.
– О, Дин ни в чем не виноват!
Тот, что пониже, вдруг судорожно закашлялся, а потом спросил:
– Дин? Так зовут орангутанга?
– Ну, это я его так называю. Нам на некоторое время предоставили двух орангутангов из Филадельфии, и я назвала их Хэнком и Дином – знаете, в честь братьев Вентура[15 - «Братья Вентура» (The Venture Bros.) – американский мультфильм о двух братьях, которых объединяет страсть к приключениям.].
– Мне кажется, Дин – замечательное имя для большого примата, как думаешь? – спросил Берни, глядя на Джона.
– Не совсем, – вполголоса ответил Джон, и Клэр стало интересно, что между ними происходит. Но тут Джон снова посмотрел на нее. – Клэр, вы можете еще раз рассказать, что произошло?
– Да, конечно.
Она чувствовала некоторую неловкость, поэтому повела двух репортеров к одному из деревянных столиков возле киоска. Набрав воздуха в грудь и стараясь не утонуть в глазах Берни, она рассказала все подробности: как Дин внезапно взбесился и начал прыгать как сумасшедший, а потом спрятался за камнем.
– После этого его некоторое время никто не видел – понимаете, мы не следим за ними круглосуточно, – а когда я пришла их с Хэнком кормить, то не смогла его найти. Вот только эти мальчики никогда не пропускают кормление, понимаете? Никогда.
Она почувствовала подступающие слезы и вытерла глаза рукавом голубой рубашки.
– Похоже, вы хорошо заботитесь о Хэнке и Дине, – заметил Джон. – Это так замечательно! Меня всегда впечатляла работа таких людей, как вы.
– Спасибо, – быстро ответила она и посмотрела на Берни. – И тогда я поняла: что-то случилось. Мы начали поиски. Бывает, животные сбегают, а Дин вел себя немного странно, но у нас очень хорошая охрана. И все-таки мы ничего не нашли.
Хорошая охрана – это мягко сказано. Аллана и Джимми уволили после того, как Дин сбежал.
Берни подался вперед, а Джон внезапно встал.
– В газете написано, что Дин попал в отдел по контролю над животными.
Клэр кивнула.
– Они сразу позвонили нам, потому что только у нас в городе есть два орангутанга. Мы вживляем нашим питомцам чипы с информацией, и меня отправили в отдел по контролю над животными. – Она вздрогнула от воспоминаний. – Боже, это ужасное место. Животных там держат в тесных металлических клетках, с ними плохо обращаются. Да, я знаю, что большинство из них как-то связаны с преступлениями, но… боже!..
Перед ее лицом появилась салфетка. Она подняла голову и увидела Джона, на его лице отражалось что-то похожее на заботу.
– Спасибо, – поблагодарила она, взяла салфетку и вытерла слезы. И даже почти улыбнулась: Джон очень старался.
Он снова сел рядом с Берни.
– И вы проверили чип.