скачать книгу бесплатно
Книга Толаги. Повесть
Ирина-Ариадна-Лиля Деймос
Повесть заглядывает во вполне вероятное, пусть и далёкое будущее. Телепатия в ходу, телепортация только открыта… и гибель планеты Земля. Тьма не может победить Свет. Свободу всем.
Книга Толаги
Повесть
Ирина-Ариадна-Лиля Деймос
Дизайнер обложки Диана Н. Шарапова
© Ирина-Ариадна-Лиля Деймос, 2021
© Диана Н. Шарапова, дизайн обложки, 2021
ISBN 978-5-0055-2658-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Рукопись Толаги
Люди невыносимы
Мама и дочка на видеосвязи с отцом, отправляется запись разговора «по душам» перед сном.
– Это было на планете со злыми существами. Они унижали, избивали и подставляли друг друга. Так они развлекались. – Девочка поморщилась и спросила.
– Мама, это были мы?
– Что ты! Конечно, нет. Та планета стала астероидом, безжизненным булыжником с толстым-претолстым слоем радиоактивной пыли. – Утешающе поведала мать.
– Они плохо себя вели?
– Ну, конечно же. – Она обдумала сказанное, и опомнилась. – Хотя, может быть просто по прихоти Бога. Создав нас, как более совершенный образ себя, он просто уничтожил неудачный вариант. – Не вполне уверенно, понятно ли объяснила.
– Да, я тоже рву некрасивые рисунки. – Кивнула Толаги.
– Почитай об этом в Свитках Истины. Хотя, что я говорю, тебе ещё рано. Но когда вырастешь, ты найдёшь много интересного в священной книге.
– Хорошо, мам. – Нет, малышке вовсе не была такой послушной всякий раз. Просто её веки отяжелели, и голова стала ватной.
– Видишь, у нас растёт маленький философ, дорогой.
– Да, прекрасно, милая, хотя ты преувеличиваешь на мой взгляд. Прости, работа.
После обеда в Центре Управления было свежо и прохладно. Он водил шагающего робота по Голубой планете через специальную связь на корпусе. При помощи джойстика. Программирование было признано менее эффективным. Его тоже применяли, но тогда, когда обследовали новые области. На живую нитку, без подробностей. Отец Толаги ловчее других управлялся с такими штуками, поэтому позволял себе пользоваться техникой не только по программе начальства, но и ради любопытства. Впрочем, сначала нужно закончить сегодняшний план. Обтерев лоб об рукав, он налил томатного сока, достав бутылку из нижнего отдела стола, и выпил с удовольствием, смакуя мякоть. Желудок зажурчал, требуя сытной и жирной пищи. Потерпи дружок.
Пустыня по всем направлениям. А вот в правом углу экрана что-то интересное. На вид просто свалка крупных камней с арматурой. Развалины храма? Давай-ка, дорогой агрегат, в сторону их, вот так, один, второй, а я пока возьму нормальный салат с кусочками курицы в столовой. Когда отец малышки Толаги вернулся, экран гудел ровно, процессор тихо свистел, а на нём. Приказали удалить. Нельзя было давать информацию, что Земля ещё содержит останки обитателей.
Там было: сутана, огарок и какая-то древняя рукопись. Раскрытая шкатулка. И череп с костями внутри одежды. Храни всё найденное в загнутых уголках колоды карт личной памяти. Дороги тебе дети и жена? Значит, блюди субординацию. Не покатишь бочку на начальство. Да оно может и право в данном случае, паника, лишние некомпетентные вопросы. Сколько беды от ротозеев и непрофессионалов, насмотрелся, пока в больницу сестру устраивали.
У девочки была суровая тетя, как обтекаемо, говорят сплетники «с сильным характером» по имени Фундука. Хотя и такие женщины, имеют мужей, но видимо здесь вмешалась Чёрная Луна. Или затмение, которое пришлось ровнёхонько на час разрешения беременности бабушки малышки. Звенящие оторванной дверью гаража крики, броски подушки с балкона, стук кулаком по столу, ветвистые проклятия. А на десерт пожелание затеряться в космосе в одном скафандре. Известно, что ресурсов прогулочного костюма хватает на семьдесят два часа, а поисковые отряды в таких случаях бесполезны. Попробуй, разбей космос на квадратики.
Знания эти никак не влияли на число таких ЧП в квартальный отчёт. С момента освоения околопланетного пространства оно стало туристической Меккой. Только страдать от бездельников было некому, то есть не было ни вытоптанной травы, застреленных косуль, ни оставленных следов от костра и даже небрежно оставленной одноразовой посуды. На Жёлтой планете не производили ничего на один раз. Операторы, коллеги папы Толаги, не в счёт. Центр Управления не был в полном смысле социальной службой. Они зарабатывали, в том числе и на отправке зависимых от адреналина жителей Жёлтой Планеты. Почти все нарушали допустимую границу, и для некоторых развлечение заканчивалось скверно. Тётя Фундука возмущалась всякий раз, когда сообщали о мучительной смерти очередного путешественника, хотя и понимала, что все привыкли, никто не будет запрещать, компенсации родственникам платили и ладно.
Характер её был нестабилен, день на день разный. Бывало, что вместо подушки под рукой оказывались разные мелкие предметы. К слову сказать, вещи любой ценности и необходимости внезапно испарялись из полей её зрения. А через день-два или неделю преспокойно лежали или там, где она их оставила, либо в самых неожиданных местах. Но за это время все соседи и знакомые и, разумеется, Толаги знали подробности «хищения» все версии того кому и зачем было нужно совершить кражу века. Хорошо ещё, что она не доверяла полиции и потому не обращалась туда всякий раз. Отправить кулак в челюсть, замахнуться в ответ на оскорбление, и ударить ногой под зад ничего не стоило. Подобное она расценивала как мелкое недоразумение. Бывают же пары, где узы Гименея переплетены ядовитыми лианами. Готовить, ну если бы она согласилась на мужа-гурмана, она любила, но редко. К тому же неукоснительно придерживалась диеты.
Жила Фундука в многоэтажке неподалёку от семьи брата, и в один особо ветреный четверг впала в бессознательное состояние. Почти кому. Возможно, расстроилась из-за стукнувшего юбилея, всё-таки грянуло пятьдесят. Врачи не давали никаких прогнозов, сложные анализы должны были прийти не раньше двух недель. Угрозы жизни не наблюдалось, но лишний вес и возраст повышают риски летального исхода. Пусть ещё пройдёт общее обследование настояли родственники. Интересно, успеет семья соскучиться, особенно обожаемая Толаги?
Поместили грузное тело с широкой костью в общую палату в компанию с пациентками почти такого же возраста с двумя переломами ноги и руки. Избыточное воображение заставило мозг работать вхолостую с бешеной скоростью. Широкоформатное кино шло в её голове, с эффектом присутствия без возможности переключить или нажать паузу. Нечасто, раз в три месяца и не дольше получаса без рекламных пауз, надо отметить, можно и потерпеть. Если бы её натура могла испытывать умиротворение. Странно, но по окончании видения ей никак не удавалось сдержать слёзы и лёгкую боль в висках. Они могли напомнить отрывки лент из архива Земли 80-х годов 20 века, положенных цензурой на полку. Кому-то, но уж конечно, не ей, уроженке Жёлтой планеты галактики Серый Крест.
Первый сон
Мать и дочь второклассница гуляют по аллее, мимо глаз ребёнка проплывает здание. Безликая высотка с большими окнами, закрытыми грубой решёткой, тоже белого цвета. Окна давно не протирали ветошью, опуская в мыльную воду пополам с уксусом. Кто тут жил, поинтересовалась девочка.
– Одна художница, она рисовала красивые и большие картины. И картинки для детских книжек, Устинович.
– Она была злая?
– Нет, очень добрая, безобидная. С тонкими чертами лица, красивыми руками и ногами, высокого роста. Только она теперь умерла. Жалко.
– Нет, неправда, прямо тут жила?
– Да, что тебя удивляет.
– Такой некрасивый дом, первый этаж, стекла грязные.
– А что?
– Художница жила бы не здесь.
– Да нет, прямо тут. Не очень-то она могла выбирать место, где жить.
– Бедняжка. – Заплакала девочка. Вышла из подъезда старая неопрятная пенсионерка. И прищурилась.
– Чего смотришь? Тут жила эта дамочка, ну и что? Даже таблички не повесили. Значит, не заслужила. – Девочка заплакала ещё горше. Как если бы увидела могилу настоящей сказочной феи. Она вспомнила обложку любимой сказки, там стояла фамилия – Устинович.
Фундука беззвучно простонала. Что за чушь, лично она всегда с презрением относилась к так называемым художникам. Их близкие всегда вынуждены содержать за свой счет тех, кто тратит своё время на хобби. Да, и чудиков среди них немало. Она мысленно покрутила пальцем у виска, по привычке, хотя не могла даже вздохнуть лишний раз. Картины – украшение интерьера, вместо них фото в раму можно повесить. На них не заработать. Модно и самому написать красками шедевр на мастер-классах, чтобы не тратиться. Только законченный эгоист позволит себе тратить жизнь на никому не нужное занятие. Соседка-старуха груба, но в целом, права, как ни крути. Хорошо, если это красивые цветы, хорошая солнечная погода или животное. Но ведь большинство из них жалкие неудачники. А от их произведений только голова раскалывается. Оправдываются тем, что вложили в грязные тона и безобразные лица какую-то метафору или протест. Всё это ерунда. На кровать обрушилась та полная как слониха женщина. По звуку, взяла свою сумочку, вынула помаду и зеркальце и давай от нечего делать тренироваться. Врача соблазняет, не иначе. А вторая наливает сок в стакан. Ещё минута и начнут сплетничать. Пытка, которую Фундука ничем не заслужила.
По ночам в стационаре тоже не всё было спокойно. Заходил сторож с фонарём, кричал, всё ли тут нормально. В ответ раздавался храп, и он уходил, поскоблив ногтями поясницу. Приходили поживиться воровки-пациентки, их было две. Тихоня и вертихвостка. Забавно, но они никогда не сталкивались лбами, хотя вряд ли согласовывали график. По количеству шагов тетя Толаги легко определяла, какая копалась в сумках и пакетах на этот раз. Птицы бились в стекло, мухи жужжали, падали вещи у постовой сестры или закипал чайник. Так и прошёл месяц. Толаги скучала, но не делилась с родителями чувствами. Ведь, если бы всё было плохо совсем, началась бы суета с продажей квартиры тёти. И ей было неприятно в очередной раз выслушивать как папе и маме стыдно за поведение той, что любила девочку.
Второй сон
В следующем сне, стройная женщина в жёлтом блёклом плаще по моде разговаривает с подвыпившим мужчиной с наколками выше локтя. Он хватает её за плечи, трясёт и кричит. Потом из внутреннего кармана кожаной куртки привычным движением достаёт нож и бьёт в солнечное сплетение. Женский силуэт, на высоких туфлях теряет сознание, складываются изящные колени как механизм зонтика. Позвонить в скорую помощь в четыре часа дня некому. Тени высоких раскидистых деревьев скрывают виновника. За деревьями поодаль прячется подросток с фотоаппаратом. Не издавая ни одного звука, она щёлкает затвором камеры. Девушка только кончила школу, бежит скорее домой. В её квартире нет телефона. Труп исчезает, когда она возвращается на это место, придя в себя. Она идёт и печатает все хорошие снимки за месяц в салон. Хотя страх перед мужчиной в наколках перехватывает дыхание. Дело, в конце концов, закрыли. Никому не важно, как и почему умерла красавица. Тогда свидетельница решает уехать в соседний район, подальше от места преступления. Нужно сделать для невинной жертвы хоть что-нибудь. Вынимает из пакета толстую пачку десять на пятнадцать и веером они ложатся по всему двору. Идёт слепой дождь. Фотобумага влажнеет, становится зеркальной. Ветер лихорадочно сует их по углам, часть под карусель, другая под машины и скамейки. Остаётся затаиться, возможно, на десять и двадцать лет. Как можно скорее садиться в трамвай, к знакомым на другой конец города. Объяснит, помогут. И даже теперь всем плевать, рыдает она у дребезжащего окна.
Неопытность, вот чем объясняется такая эмоциональность у подростка. Родственники объяснили, как вести правильно себя в такой ситуации. Да, она сразу не позвонила в скорую и полицию. Ничего страшного, была в шоке. Все эти фото никак не помогут раскрыть убийство, тем более что этого никто и не хочет. Как можно понять. Лучше бы ей и вовсе переехать в другой город. Чего плакать, мёртвой уже не помочь. Будь это на Жёлтой планете, двумя дополнительными руками так сжала бы нападавшему мужчине кое-что уязвимое. Хотя, у него-то тоже было бы столько же верхних конечностей. Нет, запуталась что-то. Да не кладите вы свою подушку на левое бедро, бесит. Разве подоконник не в двух шагах. А меня не волнует, кому как удобно. Ой, зря стараюсь. Да вашу косметичку украли ещё месяц назад, хватит кудахтать. А выпишут вас не раньше вторника. Пока вы выходили, был врач и сказал. Да ну вас, обеих. Прошёл второй месяц.
Третий сон
Госпитализируют очень глубокого старика. Его слава когда-то была очень велика, на весь Советский Союз. Но теперь он думает только о том безмолвном субъекте то за спиной, то чуть впереди. Время от времени тот жестами отдаёт команды. Старый друг эстрадной звезды вместе с женой, верный собутыльник, последний из могикан. Кажется, назавтра он звал на чай. Так внуки говорили по телефону. Только вот сердце схватило. Положили в больницу. Может, просто сбежать? Скучно тут, противно, как в склепе. Ни выпить, ни погулять. И леща в ларьке не купить. Пациент опускает ноги, и незамеченный выходит на улицу через длинный слабо освещённый коридор. Да жив ли ещё друг-то? Полупрозрачный тип делает движение рукой, чтобы он шёл прямо к шоссе. Сколько машин, так и проносятся, визжат, а на улице-то уже темно, да и ливень прошёл. Тапочки промокли. Идти прямо через дорогу страшно, хоть и через переход. А что поделаешь, палец сурового надзирателя командует «полный вперёд». По правую руку возникает двойной памятник. Ниоткуда, белого мрамора. А лицом как раз его приятель и супруга. Хоть и памятник, а курит сигарету, «Герцеговину Флор», настоящую. Да и как иначе, любили они жизнь оба. Неужели нет больше, на том уже свете? Наклоняется мраморный дружок и курево отдаёт, привычным жестом. От затяжки перехватывает горло как удавкой. Туже и туже, пока сознание не покинуло навсегда. Ценил явь, не то, что молодёжь в наркоте, да ушёл в вечный сон. Жалко.
Боже мой, новенькая, слониху выписали. Какую-то юную спортсменку с двойным вывихом. Ногу ей подвесили на растяжку, так что лежачая пациентка, как и я. Это плюс, после всех этих мук. Да, уж, скучно было старику в отдельной палате с привилегиями, а мы из простых смертных. Сочувствия в Фундуке новый персонаж сна не вызвал. Но раздражал меньше, чем предыдущие два. Жизнь надо любить, тогда и она тебе улыбнётся. Сколько не проживи, а уходить на тот свет не хочется. Новая соседка по палате скандалит с дежурной сестрой. Качает права так громко, что слышно каждое слова, да ещё эхо повторяет от каждой стены. Махает всеми четырьмя руками. По звуку, понятно. Холодно ей, что ли без второго одеяла, и почему нельзя сварить любимые макароны в чайнике. Честное слово, молодёжь такая нудная пошла, нет слов. Ей бы и в отделение выше обратиться, неврологическое. Прошли три недели. Толаги решила копить мелочь на автобус и гостинец, адрес больницы узнала, почему так долго?
Четвёртый сон
Идут две девушки по улице. Одна высокая и эффектная, всё внимание мужчин достаётся ей. Как будто не замечают прыщик на левой щеке и грубую смуглую кожу лица да азиатские скулы. А рядом сокурсница. Как антипод, но зато хорошо учится, старается. Походит мужчина и заводит знакомство, та остаётся холодной, но немного кокетничает. Нет, завидно, конечно, но не слишком. Потом они садятся на парковую скамейку, вместе решить безнадёжную задачу по начертательной геометрии. Но и некрасивая Света в ней мало разбирается. Помогать не хочется. Что ей светит в жизни. Ни детей, ни любящего мужа. Если только забулдыга какой. А этой всё как с дерева по осени само в руки падает. Да не знает она, как решить.
– Точно, всё как по образцу. Проверила всё? – Настаивает красавица.
– Да вроде.
Подходит актёр, ставший потом очень знаменитым. Мало того, он умрёт трагично в расцвете таланта. Почему и откуда это известно непонятно. Подойду, думает она, хотя бы коснусь его, пока жив. Его тело, скорее всего сильное, кожа упругая, мышцы крепкие. Какое оно счастье.
– Давай я сделаю тебе массаж. – Что это? Его шея на ощупь совсем не такая.
– Мне неудобно. – Отводит он её руки. – Как будто бы ты моя жена. – Она плачет. Кожа тонкая, мышцы совсем слабые как будто ест раз в три дня. А ведь ему смерть всего в десяти годах от этого момента. Добрый, сильный, талантливый. Таких людей долго Земля не носит. Нет, она не обиделась на его холодность, совсем нет. Его убийство не раскрылось даже спустя двадцать лет. Пишут, что его погубил алкоголь, бессовестные издания. В наши дни, в телешоу выступил отец покойного, сделал намёки в сторону невестки. Пропала в день смерти сумма кругленькая около восьми миллионов.
